Новости

   Источники

   Исследования

   О проекте

   Ссылки

   @ Почта

• Личность в истории Сибири XVIII-XX веков.

 Предисловие
 Резун Д.Я.
А.И. Лосев как историк городов
 Комлева Е.В.
П.Ф. Ларионов: история "обыкновенного" купца
 Дамешек Л.М.
М.М. Сперанский в Иркутске
 Матханова Н.П.
С.Б. Броневский как мемуарист и любитель музыки
 Туманик Е.Н.
П.М. Муравьева: жена декабриста
 Ремнев А.В.
М.Н. Катков в поисках "сибирского сепаратизма"
 Ивонин А.Р.
Сибирские предприниматели дореформенного периода
 Мамсик Т.С.
Купеческая семья Тюфиных
 Зиновьев В.П.
Мариинские купцы Савельевы
 Ламин В.А., Ноздрин Г.А.
Сибирский купец М.К. Сидоров
 Воробцова Л.Н.
Барнаульский купец Е.В. Ельдештейн
 Толочко А.П.
А.Н. Букейханов в Омске
 Ноздрин Г.А.
В.В. Куйбышев в Каинске
 Макарчук С.В.
Г.Н. Мельничанский в Сибири
 Кириллов А.К.
М.И. Боголепов и идея планирования
 Шиловский М.В.
Литературный псевдоним Irridens. И.Г. Гольдберг
 Бочанова Г.А.
Г.М. Будагов
 Ус Л.Б.
В.А. Обручев в Томске
 Скубневский В.А.
Проблемы истории Сибири в книге Г. Гребенщикова
 Чедурова Е.М.
Теоретик кооперации М.И. Туган-Барановский
 Баяндин В.И.
Городские головы Новониколаевска
 Звягин С.П.
Деятельность М.П. Головачева в 1918-1922 гг.
 Исаев В.И.
Жизнь и смерть инженера П.М. Жаркова
 Тимошенко А.И.
Н.Я. Новомбергский у истоков планирования
 Зольникова Н.Д.
Судьбы сибирских староверов
 Красильников С.А.
"Репрессивный вектор" науки
 Модоров Н.С.
Л.П. Потапов - исследователь народов Сибири
 Сокращения

   Имя русской женщины, разделившей судьбу мужа-декабриста, до сих пор остается в тени, хотя еще во второй половине 1900-х гг. вел. кн. Николай Михайлович в издании "Русские портреты" поместил краткий обзор жизненного пути Прасковьи Михайловны Муравьевой (ур. кнж. Шаховской). Факт появления биографического очерка в данном иллюстрированном многотомнике говорил о многом - П. М. Муравьева была поставлена в ряд выдающихся русских личностей XIX столетия. Николай Михайлович подчеркивал ее высокие "душевные качества", "привлекательность", "превосходную образованность" - она "была замечательной музыкантшей (ее учителем был знаменитый Фильд)". Автор говорил о ее беззаветной преданности мужу - Александру Николаевичу Муравьеву, о решающем значении в ее жизни принципов любви, жертвенности и долга [1]. Личность П. М. Муравьевой привлекала особое внимание Ю. И. Герасимовой, характеризовавшей ее как "очень умную женщину с сильным характером": "Она пользовалась большим уважением у друзей и знакомых и была кумиром своей дружной и многочисленной семьи" [2]. "Нельзя было не уважать этой благородной, образованной и добродетельной женщины", - с восторгом писал о П. М. Муравьевой декабрист В. Ф. Раевский [3]. Но самую образную и точную характеристику ее натуры оставил норвежский ученый Х. Ганстен, познакомившийся с Прасковьей Михайловной в Восточной Сибири: "У нее был ум мужчины, тело женщины и сердце ангела" [4].
   П. М. Муравьева родилась 22 августа 1788 г. в семействе кн. Михаила Александровича Шаховского и его супруги Елизаветы Сергеевны (ур. гр. Головиной). По рождению она принадлежала к верхушке русской аристократии и московского света. Княжна Полина (так называли ее домашние) была старшей дочерью в многочисленном семействе, где, помимо нее, на свет появились еще 7 сестер и один брат (кн. Валентин Шаховской). До Отечественной войны 1812 г. состоятельное семейство Шаховских не испытывало тревог за будущее дочерей - знатность, отличное образование, тонкое воспитание и хорошее приданое обеспечивали им блестящее положение в свете. Но нашествие Наполеона разорило Шаховских, а смерть отца семейства в 1817 г. усилила их бедственное положение. Московские современники именно в этом усматривали возможную причину того, что княжны так и не смогут составить себе достойных партий. Сатирический образ княгини Елизаветы Сергеевны, регулярно появлявшейся на балах с целым сонмом дочерей, воплотил А. С. Грибоедов на страницах "Горя от ума". Но эта была лишь внешняя "сторона медали". Грибоедовский образ никак не вяжется с тем, что могут поведать исторические источники.
   По убеждениям княжны Шаховские были женщинами с ярко выраженными передовыми взглядами, и главную роль в выработке такой "семейной идеологии" играла Полина. В переписке с М. А. Волковой она предстает перед нами как выразительница достаточно ярких и нетипичных для женщин той эпохи идей. Во-первых, война 1812 г. способствовала развитию у нее глубоких и сознательных патриотических убеждений, более свойственных натуре мужской, чем женской. Во-вторых, к 1814 г. у кн. Полины сложились либеральные представления о роли женщины - она выступала за женскую самостоятельность в семье и обществе, была поборницей женского образования и самообразования и требовала от своих подруг осознания себя как свободных личностей вместо навязываемого "общественным мнением" московского света рабского стремления любой ценой добиться замужества и тем самым "устроить" свою жизнь. В подобных браках без любви, а только по расчету или одной "внешней склонности", не обнаруживающей позже глубоких супружеских чувств, она видела гибель для женщины как самостоятельной и мыслящей натуры [5].
   6 декабря 1816 г. происходит важнейшее событие в жизни кнж. П. М. Шаховской: в подмосковном имении она знакомится со своим будущим мужем - полковником Генерального штаба Александром Муравьевым. Впоследствии он всегда отмечал 6 декабря, день их первой встречи, как особый праздник: на внутренней стороне его обручального кольца была выгравирована надпись в память об этом событии [6]. Осенью 1817 г. роман кнж. Полины и Муравьева достигает счастливой развязки. Вскоре в свете становится известно, что П. Шаховская выходит замуж. Это событие получило однозначное мнение среди ее близких и подруг - если уж такое свершается, то выбор пал на человека необыкновенного! И действительно, А. Н. Муравьев, основатель первых тайных политических обществ в России, принадлежал к числу выдающихся людей своей эпохи. Еще до свадьбы кнж. Полина прекрасно знала о тайной стороне жизни будущего супруга и, по свидетельству И. Д. Якушкина, "пела с ним Марсельезу" [7]. Можно сказать, что, выходя замуж за полковника Муравьева 25 сентября 1818 г., она была внутренне готова к судьбе жены "заговорщика" и предвидела возможность будущего жертвенного подвига в своей жизни.
   С момента свадьбы и до ареста мужа в жизни П. М. Муравьевой наступает самый счастливый, но далеко не безоблачный период. Гармония и взаимопонимание между супругами помогали преодолевать серьезные жизненные несчастья, такие как смерть детей и серьезную болезнь Полины (с начала 1820-х она страдала чахоткой). В браке ярко проявился особый душевный дар П. М. Муравьевой - способность к искреннему сопереживанию и пониманию, чувствительная доброта, заботливость и преданность. Она всегда с уважением относилась к интересам мужа, старалась войти в круг его занятий и увлечений, будь то естественные науки или христианско-философское чтение. Окружающие видели в ней образ идеальной супруги, а друзья А. Н. Муравьева по тайному обществу, зная твердый характер кнж. Полины, винили ее в том, что декабрист окончательно оставил политическую деятельность. Но круг общения А. Н. Муравьева в 1819-1826 гг. резко сузился не только из-за разрыва с Союзом благоденствия. Главное место в его жизни заняла собственная семья, что не означало полной гражданской самоизоляции. В новом образе жизни Муравьев находил смысл более возвышенный и полезный для общества и долга христианина, чем было прежде. Хотя принцип гражданского действия через семью, воспитание детей, вступал в противоречие с новой декабристской этикой, оформившейся в начале 1820-х гг.
   В семействе А. Н. и П. М. Муравьевых преломились многие общие культурные процессы эпохи, являвшиеся отличительной особенностью прогрессивной части русского общества. Это "гуманистическая атмосфера" семейной жизни, а также соединение просветительского (равенство) и романтического (рыцарство) идеалов в отношениях мужчины и женщины [8]. Другая сторона явления заключается в приближении, благодаря общекультурным национальным процессам XVIII в., к истинно христианскому отношению к женщине и браку. "Такая дружеская доверенность, такое любовное равенство в брачном союзе привлекают благословение Божие!" - отмечал А.Н. Муравьев [9]. Здесь можно констатировать складывание нового взгляда на семью и новое понимание "женского вопроса" в русской культуре начала XIX в. Показательно, что подобные новации происходили из декабристской среды и, что не менее важно, были связаны с развитием христианской культуры в передовом русском обществе.
   После ареста А. Н. Муравьева в Москве 11 января 1826 г. Прасковья Михайловна уже через день выехала вслед за ним в Петербург, где находилась вплоть до отъезда в Сибирь [10]. Арест мужа не был для нее неожиданностью: "...Испуганная, несчастная жена… все поняла; она немедленно поехала в Санкт-Петербург", - сообщал Х. Ганстен [11]. Она помогала А. Н. Муравьеву переносить тяжелую участь заключения. Помимо писем, в которых Полина стремилась ободрить мужа и принести его душе "могучие утешения", хотя сама "нимало не воздерживалась своей печали", "эта верная супруга ежедневно, в условленный час приходила под слуховое окошко, которое освещало камеру ее мужа и, не видя друг друга, они грустно утешались мыслью, что находятся рядом" [12]. В конце апреля П. М. Муравьева добилась свидания. В Иркутске она передала Х. Ганстену незабываемые впечатления о той встрече: "Г-жа Муравьева описала, как она волновалась, когда в первый раз открылась дверь тюрьмы, и она увидела в черной вонючей дыре совершенно неузнаваемого своего мужа: это был не тот сильный молодой человек, с которым она рассталась. Муравьев, с серым, усталым лицом, с длинной бородой, плохо одетый, протянул к ней дрожащие руки; сколько ей надо было иметь сил, чтобы скрыть чувства, разрывавшие сердце" [13]. О посещении П. М. Муравьевой мужа сообщал в письме к матери кн. В. М. Шаховской: "Pauline его видела, сидела с ним слишком два часа, но… свидание сие вместо пользы послужило ко вреду обеих… Pauline нашла, что он чрезвычайно похудел и ослабел... Pauline после свидания сделалась гораздо печальнее и более беспокоится..." [14] Приписав состояние мужа недостатку воздуха, П. М. Муравьева дважды ездила к коменданту с целью просить его почаще выводить заключенного на прогулки [15].
   Помимо всего, Муравьевы испытывали сильнейшую нужду в деньгах. Их имение Ботово Московской губернии было заложено в опекунском совете, также А. Н. Муравьев имел около 102 тыс. рублей долга по заемным письмам [16]. В таких финансовых обстоятельствах П. М. Муравьева собиралась ехать за мужем в Сибирь. Для нее, собственно, вопрос и не стоял - ехать или не ехать, она не видела для себя иного пути, как разделить судьбу мужа до конца.
   А. Н. Муравьев был отправлен в сибирскую ссылку в ночь с 26 на 27 июля 1826 года Его жена еще раньше получила высочайшее разрешение следовать за мужем в Сибирь. Таким образом, ее можно считать первой из жен декабристов, разделивших с мужьями участь изгнания. 26 июля к 9 часам вечера П. М. Муравьева с дочерью Софьей (род. 31 января 1822 г.) были готовы к отъезду в Якутск, назначенный им местом пребывания. Вместе с ней ехали сестры Варвара - невеста декабриста П. А. Муханова - и Екатерина. Провожать отъезжающих до первой станции отправилось все семейство Шаховских [17].
   А. Н. Муравьев следовал в Сибирь в сопровождении фельдъегеря, отдельно от членов семьи. П. М. Муравьева, четырехлетняя Софья и княжны Шаховские ехали следом - на то существовала особая инструкция [18]. Первой станцией на пути в ссылку стала Пелла, где в 3 часа ночи 27 июля произошла встреча А. Н. Муравьева с родными. "Какой трогательной сцены мы были свидетелями!" - восклицала кн. Е. А. Шаховская (жена В. М. Шаховского и сестра П. А. Муханова). Вот и детали первых счастливых минут воссоединения семейства: "Мы… остались у окна, и Полина одна пошла навстречу своему мужу. О, как они были счастливы... Через минуту бедная Полина упала без чувств. Александр был слишком слаб, чтобы отнести ее наверх... Радость их была велика, но к ней примешивались скорбные воспоминания о... заключении и предвидение очень тяжелого будущего для всех..." [19].
   Вслед за мужем П. М. Муравьева с сестрами и дочерью прибыла в Иркутск, "откуда им разрешили ехать вместе" [20]. В середине ноября стало неофициально известно, что местом окончательной ссылки семейству будет назначен Верхнеудинск. Но "в середине зимы" из Петербурга поздно вечером прибыл курьер с предписанием срочной отправки в Якутск, и А. Н. Муравьев в сопровождении жены и дочери немедленно в ночь выехал из Иркутска. Берегов Лены Муравьевы достигли через два дня. Санный путь был очень плохой, повозки "ежеминутно проваливались в снег" и, "боясь свалиться в реку", А. Н. Муравьев и его жена шли пешком, причем Прасковья Михайловна несла на руках дочь. На третий день пути их нагнал фельдъегерь с долгожданной официальной бумагой о перемене места ссылки [21].
   Муравьевы прибыли в Верхнеудинск 24 января 1827 г. и прожили там один год и два месяца. Климат Забайкалья оказался живительным для здоровья П. М. Муравьевой, ее болезнь временно отступила. Семейство постепенно оправлялось от страшного потрясения, адаптировалось к новым условиям жизни. "Полинино здоровье поддерживается… Что же касается до расположения друга ее, то внешние спокойствие и тишина, их окружающие, возбуждают в нем с прежнею силою внутренний мир и совершенную покорность воле Всевышнего, что… восхищает чувствительную нашу Полин", - сообщала кнж. Марфа Шаховская о первых месяцах жизни в Сибири семейства сестры [22].
   В Забайкалье Муравьевы подружились с семейством купца В. Н. Баснина [23]. П. М. Муравьева, не взирая на разницу образования, воспитания и сословного происхождения, близко сошлась с супругой Баснина Елизаветой Осиповной (ур. Портновой), ценя в своей новой сибирской подруге высокие нравственные качества, духовную гармонию, честность и простоту [24]. "…Ее дружба, ее чувствительность и ангельское ее выражение никогда не выходят у меня из памяти", - писала П. М. Муравьева [25].
   22 ноября 1827 г. у Муравьевых родилась дочь Прасковья - "забайкальская сибирячка", долгожданный и горячо любимый ребенок, ставший надеждой и утешением в ссылке. А через несколько дней из Иркутска пришло разрешение на вступление А. Н. Муравьева в гражданскую службу в Восточной Сибири. Оставалось только ждать вакансии, - и 16 марта 1828 г. А. Н. Муравьев вместе с семьей покинул Верхнеудинск, получив место иркутского полицмейстера.
   Прослужив в этой должности чуть более трех лет, А. Н. Муравьев был произведен в статские советники с определением в Иркутское губернское правление председателем и оставался на этой должности до осени 1832 г. По служебному положению он был обязан держать свой дом открытым для общества. Однако стиль светского общения семьи Муравьевых значительно отличался от общепринятого столичного и провинциального времяпрепровождения той эпохи. В силу нравственных убеждений они стремились отказаться от балов и обедов, а вместо них завели вечера для небольшого круга лиц, главным содержанием которых были научно-философское общение и музицирование. Дом Муравьевых посещало немного гостей, к ним, приходили лишь те, которых связывали с хозяевами общие жизненные ориентиры. Можно согласиться с мнением, что "благодаря А. Н. Муравьеву к кругу передовых культурных и общественных интересов его семьи были привлечены и другие иркутяне" [26]. Заслуживает внимания яркое событие культурной жизни города, связанное с пребыванием в Иркутске в начале 1829 г. Х. Ганстена, который по просьбе П. М. Муравьевой прочел в ее гостиной лекцию по земному магнетизму [27]. Тот же стиль светской жизни Муравьевы сохранили и после переезда в Тобольск.
   Настоящим счастьем для П. М. Муравьевой стало рождение ее последнего ребенка - "чада радости и утешения", появившегося на свет в Иркутске 19 августа 1830 г. "Она так счастлива, что… у нее сын родился!.. Наконец у нас сын - и сын Иоанн!" - восклицал счастливый отец А. Н. Муравьев [28]. Уже на десятый день после родов, не обращая внимания на слабость, Прасковья Михайловна поднялась с постели и сама ухаживала за ребенком.
   25 июня 1832 г. А. Н. Муравьев был переведен председателем в Тобольское губернское правление, а 30 октября "вступил в исправление должности тобольского гражданского губернатора", прослужив в Западной Сибири чуть более года до 25 января 1834 г. [29]. Именно с Тобольском связана широко известная история о "ящике с письмами". Осенью 1834 г. И. Б. Цейдлером были задержаны письма кнж. В. М. Шаховской и П. М. Муравьевой, спрятанные под двойным дном ящика с семенами, отосланного по почте П. А. Муханову [30]. В содержании писем не было ничего предосудительного, но сам факт подобной посылки являлся противозаконным [31]. Участием в этом деле П. М. Муравьева лишний раз ярко продемонстрировала свой независимый характер и политические убеждения. А. Х. Бенкендорф жестко потребовал объяснений, А. Н. Муравьев приписал поступок дам излишней "женской мечтательности". После "повинных" посланий кнж. В. М. Шаховской и П. М. Муравьевой, просивших прощения за свою легкомысленность, глава III Отделения смягчился, и инцидент был оставлен без последствий [32].
   Перед отъездом из Тобольска семью Муравьевых постигло тяжкое горе - 20 декабря 1833 г. умерла их пятилетняя дочь Прасковья, всеобщая любимица и ребенок "ангельских свойств". Это был "ужасный" и "неожиданный удар", подорвавший нравственные и физические силы несчастной матери. "Любезная моя жена очень расстроена здоровьем. Она всякий день худеет более и более", - с тревогой писал А. Н. Муравьев кн. В. М. Шаховскому [33].
   В Вятке, куда А. Н. Муравьев был переведен председателем судебной палаты, состояние здоровья П. М. Муравьевой значительно ухудшилось. Она так и не смогла оправиться после смерти горячо любимой дочери и, тем не менее, продолжала, скрывая скорбь, заботиться о муже и детях. Ощущение глубокого горя не ослабевало - и теперь далекий Иркутск казался счастливым прибежищем. Несколько раз Прасковья Михайловна пыталась написать Е. О. Басниной, но всякий раз откладывала перо "до другого спокойнейшего состояния", так как "одно прикосновение к мысли о смерти… Пати" повергало ее в состояние тяжелой депрессии [34]. 1 мая 1834 г. кнж. В. Шаховская писала В. Н. Баснину: "…Бедная моя сестра вам всем кланяется… О, как мы… жалеем об Иркутске, мы были так истинно счастливы там - может быть, мы и сохранили бы дражайшую нашу Патиньку, если бы мы не покинули вашу страну" [35]. В июле 1834 г. проездом на Нижегородскую ярмарку В. Н. Баснин посетил Муравьевых в Вятке. П. М. Муравьевой его визит напомнил "счастливые времена" и доставил "истинное утешение, искреннюю и живейшую радость", но это было лишь кратковременное облегчение [36]. И даже в таком состоянии Прасковья Михайловна продолжала проявлять трогательную заботу о муже - в приближении именин А. Н. Муравьева она хлопотала о подарках, в чем дружескую помощь оказывал тот же Баснин. Она очень хотела вернуться к прежней жизни и дать новую поддержку супругу, ради которого отправилась в Сибирь, но силы постепенно оставляли ее. "Она всевозможные старания употребляет, чтобы не предаваться своей скорби, …видя, как оное терзает и неизъяснимо беспокоит ее неподражаемого мужа и нас всех, она делает все, что может, чтобы преодолеть себя…", - писала кнж. Марфа Шаховская приехавшая в Вятку летом 1834 г. [37]. В начале ноября Прасковья Михайловна отправила Басниным последнее письмо со словами: "Я крайне недовольна своим здоровьем, которое ужасно изменилось после жестокой моей потери, и эта болезненная рана может ли когда заживиться?" [38].
   Состояние П. М. Муравьевой ухудшилось в конце ноября 1834 г., при воспоминании о дочери она много плакала, а в начале декабря тяжело заболела. Всё это заставило А. Н. Муравьева решительно ходатайствовать о переводе на службу в южные губернии, но было уже слишком поздно… П. М. Муравьева умерла в Вятке 29 января 1835 г. Незадолго до смерти она поручила детей и мужа заботам младшей сестры Марфы, переложив на ее плечи долг матери и друга.
   Потеря жены явилась тяжелейшим ударом для А. Н. Муравьева - "с ней он потерял все, что только можно назвать счастием на земле" [39]. 15 марта декабрист с семейством выехал из Вятской губернии. Тело "бесценного друга" было привезено А. Н. Муравьевым в Москву и погребено в Симоновом монастыре. Вскоре он получил разрешение о переводе на службу в Таврическую губернию, ставшее к тому моменту насмешкой судьбы...
   Последовав за мужем в Сибирь, П. М. Муравьева исполнила долг супружества и любви, но заплатила за подвиг ценой собственной жизни. Такова судьба одной из выдающихся русских женщин XIX столетия. Историю жизни П. М. Муравьевой можно назвать одновременно и трагической, и счастливой. Но, в любом случае, ее жизненный путь, как особый пример женской жертвенности и любви, не должен затеряться в исторической памяти народа. "Бог ей воздаст за ее любовь, которую описать невозможно!" - с благодарностью писал о жене А. Н. Муравьев в одном из сибирских писем.

  [*] Работа выполнена при поддержке Российского гуманитарного научного фонда, проект 07-01-00136а.
  [1] Знаменитые россияне XVIII-XIX веков: Биографии и портреты. По изданию великого князя Николая Михайловича "Русские портреты XVIII и XIX столетий". СПб., 1996. С. 696-697.
  [2] Герасимова Ю. И., Думин С. В. Декабрист Александр Николаевич Муравьев // Муравьев А. Н. Сочинения и письма. Иркутск, 1986. С. 26.
  [3] Раевский В. Ф. Материалы о жизни и революционной деятельности. Иркутск, 1983. Т. 2. С. 369.
  [4] РГАЭ. Ф. 626. Оп. 1. Д. 14. Л. 73.
  [5] Грибоедовская Москва в письмах М. А. Волковой к В. И. Ланской 1812-1818 гг. // Вестник Европы. 1875. № 8. С. 661-681.
  [6] ОПИ ГИМ. Ф. 254. Оп. 1. Д. 370. Л. 168.
  [7] Якушкин И. Д. Записки // Якушкин И. Д. Мемуары, статьи, документы. Иркутск, 1993. С. 91.
  [8] Лотман Ю. М. Женский мир // Лотман Ю. М. Беседы о русской культуре: Быт и традиции русского дворянства (XVIII - начало XIX века). СПб., 2001. С. 57-59.
  [9] ОПИ ГИМ. Ф. 254. Оп. 1. Д. 368. Л. 43 об.
  [10] [Шаховская Е. А.] Дневник Елизаветы Александровны Шаховской // Голос минувшего. 1920-1921. С. 103-104.
  [11] РГАЭ. Ф. 626. Оп. 1. Д. 14. Л. 72.
  [12] НИОР РГБ. Ф. 336/II. 63.1. Л. 6 об.; РГАЭ. Ф. 626. Оп. 1. Д. 14. Л. 73.
  [13] РГАЭ. Ф. 626. Оп. 1. Д. 14. Л. 73.
  [14] НИОР РГБ. Ф. 336/II. 63.1. Л. 3об.-6.
  [15] Там же. Л. 6.
  [16] ГАРФ. Ф. 48. Оп. 1. Д. 303. Л. 10, 64 об.
  [17] [Шаховская Е. А.] Дневник... С. 106-108.
  [18] ВД. Т. 8. М.-Л., 1925. С. 355.
  [19] [Шаховская Е. А.] Дневник... С. 108.
  [20] РГАЭ. Ф. 626. Оп. 1. Д. 14. Л. 74.
  [21] Герасимова Ю.И., Думин С.В. Декабрист Александр Николаевич Муравьев. С. 37.
  [22] НИОР РГБ. Ф. 336/II. 25.12. Л. 6-6 об.
  [23] Муравьев А.Н. Сочинения и письма. С. 276-277.
  [24] ОПИ ГИМ. Ф. 469. Оп. 1. Д. 37. Л. 4-4 об.
  [25] Там же. Д. 36. Л. 50.
  [26] Герасимова Ю. И., Думин С. В. Декабрист Александр Николаевич Муравьев. С. 42.
  [27] Там же.
  [28] НИОР РГБ. Ф. 336\II. 17.31. Л. 30 об., 32.
  [29] ИРЛИ РО. Р I. Оп. 17. Д. 430. Л. 6 об.
  [30] Герасимова Ю. И., Думин С. В. Декабрист Александр Николаевич Муравьев. С. 43.
  [31] ГАРФ. Ф. 109. 1 эксп. 1826. Д. 61. Ч. 119. Л. 112.
  [32] Сиверс А. П. А. Муханов. Материалы для биографии // Памяти декабристов. Сборник материалов. В 3-х т. Л., 1926. Т. 1. С. 194-199.
  [33] Муравьев А. Н. Сочинения и письма. С. 316.
  [34] ОПИ ГИМ. Ф. 469. Оп. 1. Д. 36. Л. 43 об.
  [35] Там же. Д. 37. Л. 4.
  [36] Там же. Д. 36. Л. 45 об.
  [37] НИОР РГБ. Ф. 336/II. Оп. 1. 25.12. Л. 17 об.
  [38] ОПИ ГИМ. Ф. 469. Оп. 1. Д. 36. Л. 51-51 об.
  [39] Там же. Д. 37. Л. 5 об.