Новости

   Источники

   Исследования

   О проекте

   Ссылки

   @ Почта

• Ус Л.Б. Международные научные связи Сибири (конец XIX - начало XX в.)

   2.1. Обмен научной информацией.
   Приступая к изучению международного сотрудничества вузовской науки Сибири в конце XIX - начале XX вв. целесообразно предложить систему различных форм контактов. Основной компонент связей - обмен научной информацией в различных формах. Он включает в себя издание работ сибирских ученых за рубежом; обмен научными публикациями; научные командировки для ознакомления с состоянием и уровнем развития науки; участие в международных конгрессах и конференциях; организацию международных выставок и др. Существовали и другие формы, типичные для высших учебных заведений. Вузы Сибири в рассматриваемый период находились в стадии становления: складывалась система преподавания, комплектовался педагогический состав. Из-за отдаленности от центра часто возникали проблемы с переездом ведущих профессоров. Первые сибирские вузы нуждались в собственных кадрах. В решении этого вопроса ведущая роль отводилась подготовке специалистов за рубежом. Как специфическую форму международных связей, типичную только для вузов, следует рассматривать стажировки преподавателей и лаборантов для подготовки к профессорскому званию, а также научные командировки для ознакомления с практикой преподавания передовых университетов и политехнических школ за границей.
   Если относительно современного нам периода исследователи выделяют среди прочих такие формы связей, как обмен научной продукцией, как поставки приборов, оборудования и технологий, то в конце XIX - начале XX вв. о таком обмене говорить пока не приходится. Однако поставки оборудования из-за границы, специальных минералогических и палеонтологических коллекций также следует рассматривать как специфическую форму зарубежных контактов, тем более что для отбора и заказа оборудования за рубеж выезжали в командировки преподаватели вузов.
   Отметим и еще одну группу связей - так называемые неформальные личные контакты ученых Сибири и других стран, подчеркивающие интернациональный характер науки.
   Фактом признания достижений сибирских ученых мировой наукой и общественностью можно считать членство профессоров Томска в зарубежных научных обществах, присуждение им иностранных и международных премий, приглашения на празднование юбилеев старейших вузов Европы. Эта форма контактов носит "внешний" характер по отношению к другим, но, тем не менее, свидетельствует о признании складывающейся сибирской науки.
   Одной из характерных форм зарубежных контактов сибирских ученых являются так называемые безличные связи. Речь идет об экспедициях с целью изучения приграничных областей Монголии и Китая, когда исследователь, находясь за пределами своей страны, не вступал в непосредственный контакт ни с научными учреждениями, ни с учеными этих стран. Тем не менее, в этом случае связь осуществляется опосредованно: ученый вступает в отношения с официальными структурами, когда берет разрешение на проезд по территории, использует переводчика, публикует результаты исследований, которые имеют интернациональное значение.
   Рассмотрим подробно каждую группу связей. Обмен научной информацией осуществляется при любых формах международных контактов, но некоторые группы связей специально ориентированы на обмен информацией, такие как обмен первичной информацией, командировки сибирских ученых для ознакомления с состоянием научных исследований, публикации сибиряков за рубежом, обмен печатной продукцией, участие в работе международных научных конференций и конгрессов.
   Одной из распространенных форм международных контактов сибирских вузов в конце XIX - начале XX вв. стали научные командировки профессорско-преподавательского состава с целью ознакомления с современным состоянием передовой ученой мысли, а также для исследовательской деятельности в крупных научных центрах и библиотеках.
   Важность зарубежных командировок профессоров сибирских вузов признавалась с первых лет их деятельности. Уже в декабре 1888 г. на заседании Совета Томского университета рассматривался вопрос о предоставлении заграничного отпуска на летнее каникулярное время профессору Н.М. Малиеву, который имел намерение посетить западноевропейские университеты, анатомический музей и институты в Германии и Франции  [1]. В прошении к Совету Н.М. Малиев отметил несомненную пользу, которая могла бы быть от ознакомления на месте с современным состоянием лучших анатомических институтов Европы для организации формирующегося в Томске анатомического музея и преподавания анатомии. Решено было ходатайствовать через попечителя округа о командировке профессора Малиева за границу на собственные средства [2]. В первые годы существования университета, когда формировался профессорско-преподавательский состав, преподавателей отправляли в заграничные командировки сразу после назначения на должность. Иногда Совет университета лишь уведомляли и о назначении, и о командировке. Так было, например, с назначением прозектора Императорской Военно-медицинской академии коллежского советника Альбицкого экстраординарным профессором по кафедре общей патологии Томского университета с 1 января 1890 г., который в том же году командировался за границу [3].
   Ежегодно прошения о командировках подавали в среднем 4-5 преподавателей как юридического, так и медицинского факультетов университета. Цель - занятия в европейских библиотеках, посещение музеев, институтов, университетов. Так, и.д. экстраординарного профессора В.А. Юшкевич в прошении указывал Королевскую и университетскую библиотеки в Берлине, архив Королевского министерства юстиции, а также Национальную библиотеку и Национальный архив в Париже, где намеревался продолжить работу над изучением прусского земельного уложения [4]. "Вследствие того, что научные работы по римскому праву требуют занятий не только в библиотеках России, но особенно за границей, прошу разрешить мне командировку", - писал ректору университета и.д. экстраординарного профессора С.Е. Сабинин 8 декабря 1901 г. [5].
   Однако далеко не каждое прошение удовлетворялось. В письме товарища министра народного просвещения попечителю Западно-Сибирского учебного округа от 8 апреля 1902 г. мы находим причины отказа некоторым преподавателям университета. Рассмотрев ходатайство и.д. экстраординарных профессоров Юшкевича, Мокринского и Клементова, товарищ министра не признал возможным согласиться на предполагаемое восполнение лекций, которые были бы пропущены в случае разрешения командировок, добавочными часами или одновременным преподаванием двух курсов, поскольку эти меры повлекли бы за собой нежелательное нарушение равномерности занятий студентов, "столь необходимое для надлежащего усвоения университетского курса" [6]. В том случае, если юридический факультет смог бы обеспечить преподавание без нарушения правильности распределения занятий, командировки были бы разрешены, что и произошло позднее в письме от 6 июня 1902 г. [7].
   Однако факт отказа профессорам-юристам в заграничных командировках в учебное время имел широкий общественный резонанс. Преподаватели Томского университета в обращении к ректору заявили о том, что юридический факультет сформирован, главным образом, из молодых начинающих магистрантов, нуждающихся в посещении западноевропейских центров для подготовки диссертаций [8]. Тем более что фонд библиотеки университета в то время был недостаточным для написания научных работ по специальным юридическим вопросам. Другое благо, которым не могли не дорожить жившие на далекой окраине томские профессора, это живое непосредственное общение в сфере научной мысли. Запрещение командировок в учебное время иначе, как при условии замены отсутствующего преподавателя одним из остающихся привело бы к отстранению томских профессоров от участия в научных съездах как, например, международный съезд криминалистов в Петербурге в сентябре 1902 г. [9]. Профессора других университетов для посещения подобных мероприятий могли бы довольствоваться кратковременными отпусками, которые были бы явно недостаточны для профессоров Томского университета из-за отдаленности от центра. Тем не менее, приоритетным направлением для любого вуза всегда является организация учебного процесса, отвлечение преподавателей не только не способствует "правильности распределения занятий", но и препятствует ей. Невыгодные стороны с избытком покрываются пользой, приносимой преподаванию обогащением знаний профессора, его учебного опыта, продуктом самостоятельной научной работы и изучением дела преподавания за границей. Следует заметить, что министерство народного просвещения далеко не всегда считало возможным выдавать пособия на заграничные командировки из средств университета [10].
   Со временем ситуация несколько улучшилась. Появились возможности для плодотворного использования каникулярного времени. Приват-доцент, в последствии профессор по кафедре терапевтической факультетской клиники Н.В. Вершинин летние каникулы с 1906 по 1914 гг. использовал для работы в лучших лабораториях и клиниках Берлина, Вены, Мюнхена, Парижа, Женевы, Лозанны и Гейдельберга. Здесь он познакомился с постановкой преподавания фармакологии, токсикологии и бальнеологии в университетах Европы. Так, в Гейдельберге у знаменитого немецкого фармаколога Готлиба Вершинин исследовал действие на сердечно-сосудистую систему сердечных гликозидов, ионов кальция, бария, магния и других электролитов [11].
   В Томском технологическом институте система предоставления командировок за границу была определена более четко. Совет института разработал и утвердил Правила о заграничных командировках на заседании 8 марта 1908 г. [12]. Цель командирования за границу - усовершенствование в какой-нибудь определенной отрасли знаний из преподаваемых в институте. Право на командировку предоставлялось преподавателям и лаборантам ТТИ, прослужившим в институте не менее двух лет. Необходимым условием являлось также наличие магистерской степени и печатных трудов. Командировки делились на долгосрочные (1-2 года) и краткосрочные (не более 6 месяцев). Командированный обязывался не позднее двух месяцев со дня возвращения предоставить полный отчет в Совет института. Кроме того, лицо, получившее командировку, должно было прослужить за каждый год командировки полтора года в институте или другом высшем учебном заведении России. Поскольку большинство вернувшихся из заграничных командировок (исключая краткосрочные) публиковали в Известиях ТТИ свои отчеты, можно сделать вывод о том, что приблизительно треть командированных не вернулась в Томск, получив места в вузах Европейской России. Эта тенденция усилилась с началом первой мировой войны.
   Изучение отчетов о заграничных командировках профессорско-преподавательского состава позволяет нам представить спектр проблем, которые разрабатывались в ТТИ в первый период его истории, а также пользу, приносимую этими поездками делу организации преподавания. Случалось, что о результатах научных командировок судили со стороны. В.А. Обручев в 1903 г. написал отзыв о заграничной командировке известного палеонтолога профессора Янишевского [13]. Поездка имела целью ознакомление с постановкой преподавания палеонтологии в высших учебных заведениях Западной Европы, а также выбор коллекций, необходимых для палеонтологического кабинета института и участие в международном геологическом конгрессе в Вене. М.Э. Янишевский посетил Берлин, Бонн, Кельн, Мюнхен и другие города в Германии, Вену и Прагу в Австро-Венгрии, Женеву в Швейцарии, Брюссель в Бельгии, а также Париж и Лондон. По словам В.А. Обручева, осмотренные в этих городах кабинеты и музеи различных учреждений дали М.Э. Янишевскому возможность близко познакомиться с богатейшими коллекциями, со способами их размещения, необходимыми для наиболее удобного обзора публикой, а также с пособиями, необходимыми для преподавания палеонтологии. Эти сведения, несомненно, оказали помощь в организации палеонтологического кабинета в ТТИ  [14].
   Иногда заграничные командировки использовались исключительно для решения экспериментальных научных задач, имеющих практическое значение для Сибири. Преподаватель ТТИ инженер-техник П.А.Козьмин работал в Вашингтонской лаборатории Лесного департамента осенью 1903 и летом 1904 гг., где исследовал американскую долголистую сосну. Выбор Лесного департамента Северо-Американских Соединенных Штатов был неслучаен. Бурное развитие деревообрабатывающей промышленности в последней четверти XIX в. в этой стране привело к тому, что техника лесозаготовительного производства стала неизмеримо выше европейской. П.А. Козьмин, вернувшись в Томск, опубликовал результаты своей работы  [15]. Он считал, что необходимо вызвать интерес к исследованию дерева как строительного материала, чтобы "русские лаборатории открыли бы свои двери для черной, но необходимой работы" [16]. При этом надо помнить о том, что наша страна в начале XX в. располагала лесными богатствами в триста миллионов гектаров.
   Подобную цель преследовал и А.Э. Крижановский, который с августа 1905 по июнь 1906 г. знакомился с преподаванием турбиностроения в Цюрихском политехникуме, а также изучал ухе имевшиеся и строившиеся гидроэлектрические станции [17]. Н.В.Гутовский несколько раз выезжал в Германию с сентября 1906 по сентябрь 1907 г. и в летнее каникулярное время 1908 и 1909 гг., где работал в Металлургическом институте Аахенского политехникума. Результатом этой работы стали статьи, опубликованные в журнале "Metallurgie" в 1907, 1909 гг., посвященные железо-углерод-сплавам, и только в 1914 г. увидевшие свет в России [18].
   Большое практическое значение имели результаты заграничной командировки С.В. Лебедева, в то время лаборанта ТТИ, предпринятой в 1908 г. Изучение практических приемов и научных методов исследования биологических процессов, имеющих отношение к технике брожения, отвечало насущным потребностям экономической ситуации Сибири в связи с излишками сельскохозяйственной продукции, образовавшимися из-за тарифной политики правительства. В программу командировки С.В. Лебедева входили занятия в специальных институтах, разрабатывавших пищевые технологии, а также посещения, осмотр и практическая работа на заводах этого профиля. Так как лучшие технологии изготовления дрожжей и пива были разработаны в Дании и Германии, С.В. Лебедев посетил цимохимическую лабораторию Альфреда Иогансена в Копенгагене и лучшие датские пивоваренные заводы Карлсберг и Туборг. В Берлине в Institut fur Garungsgerbe он провел специальное исследование о влиянии щавелевой кислоты на винокуренные и пивоваренные дрожжи. Кроме лабораторных работ С.В. Лебедев посещал лекции специальных занятий, например, курс для пивоваров, курс для директоров и владельцев дрожжевых заводов, и обратил внимание на организацию и программы этих занятий. С устройством при Технологическом институте винокуренного завода пришлось бы организовывать подобные опытные курсы для виноделов. Кроме прочего, он осмотрел Мюнхенские пивоваренные заводы, пивоваренную академию и институт Пастера [19]. Результаты командировки, опубликованные в Томске, имели несомненное научное и практическое значение.
   Часто преподаватели ТТИ выезжали за границу для работы на металлургических и машиностроительных заводах и в лабораториях, чтобы потом применить полученные знания в Сибири. В.Ю. Ган во время заграничного отпуска летом 1905 г. исполнял обязанности инженера при техническом бюро машиностроительного завода фирмы "Haushahn" в Фейербахе близ Штутгарта [20]. В.Я. Мостович тем же летом изучал металлургические заводы средней и западной Германии [21]. Подобные задачи решал профессор А.А. Потебня, посвятивший летнее каникулярное время 1908 г. осмотру лабораторий заводов и электротехнических установок Западной Европы [22], а также профессор Л.Л. Тове, который в 1903 г. посетил саксонские рудники и горные академии во Фрайбурге, Берлине и Лондоне [23], и профессор В.Л. Малеев, летом 1914 г., знакомившийся с последними успехами в области создания тепловых машин на лучших иностранных заводах [24].
   Иногда цель командировок ограничивалась нуждами постановки преподавания в молодом вузе. Так А.А. Левченко во время годичной поездки с 1 октября 1908 по 1 сентября 1909 г. изучал именно те разделы электромеханики, которые должны были вводиться в учебный план при расширении преподавания этого предмета [25]. Штатный преподаватель ТТИ В.Н. Пинегин летом 1907 г. знакомился с постановкой дела преподавания в высших технических учебных заведениях Франции и Италии и оборудованием кабинетов деталей машин и лабораторий для испытаний материалов [26]. Каникулярное время 1909 г. профессор Я.И. Михайленко провел в высших технических школах Германии и Франции, где осматривал фотохимические и фотографические лаборатории и осваивал преподавание фотохимии и фотографии [27]. Горный инженер Н.С. Пенн в октябре 1913 г. выехал за границу, чтобы пополнить знания по своей специальности и узнать, что нового могло бы использоваться в процессе обучения горному делу в Томском технологическом институте [28].
   Преподаватели университета, несмотря на недостаток специальных средств для всех нуждающихся, также регулярно выезжали в Европейскую Россию и за границу с научными целями. По инициативе ТТИ профессор университета В.В. Сапожников командировался на осенний семестр 1900 г. за границу для практического ознакомления с методами цимотехники "чистых культур". По совету директора ТТИ Е.Л. Зубашева выбор пал на институты Иоргенсона в Копенгагене и профессора Вортмана в Гейзенгейме. В Берлине В.В. Сапожникову удалось побывать на лекциях профессора Бухнера об изучении фермента дрожжей и "благодаря любезности его ассистента доктора Альберта в лаборатории познакомиться с приемами добывания цимозы и получить препараты для демонстрации в Томске" [29]. И.А. Валединский, приват-доцент Томского университета, побывал в 1911-1912 гг. в Германии. Германская медицина в то время, как с теоретической, так и с научно-практической - по устройству клиник и постановке преподавания - стороны, занимала одно из первых мест среди европейских медицинских школ. Поэтому главная цель поездки - ознакомление с терапевтическими клиниками этой страны. И.А. Валединский посетил известные клиники Крауза, Хиса, Гольд-Шайдера в Берлине, где впервые изучил новый метод обследования - электрокардиографию. Кроме того, ему удалось пополнить знания по бактериологии в Коховском институте в Берлине под руководством известных бактериологов. Главное внимание было обращено на методы исследований: рентгеноскопию, химиотерапию. По мнению И.А. Валединского, преимущества западно-европейских клиник сводились к чисто техническим, лучшему оснащению лабораторий. Професиональные же навыки русских врачей не уступали германским [30]
   С 1915 по 1917 гг. число заграничных командировок значительно сократилось, что объясняется обстоятельствами военного времени [31]. В целом же с 1888 по 1915 гг. многим профессорам и преподавателям томского университета и Томского технологического института удалось выехать за границу для того, чтобы повысить свою научную квалификацию, пополнить арсенал педагогических приемов, обменяться научной информацией с коллегами из других стран.
   Обмен информацией осуществлялся не только во время заграничных командировок. Как и теперь, первичные результаты научных исследований концентрировались в диссертациях. Между российскими и иностранными университетами существовал непосредственный обмен диссертациями, который регламентировался специальным циркулярным распоряжением министерства народного просвещения от 31 октября 1904 г. за №8793 [32]. Из письма попечителя Западно-Сибирского учебного округа от 23 января 1908 г. ректору Томского университета явствует, что вуз также включился в этот процесс.
   Важной составной частью международного обмена информацией является публикация работ сибирских ученых за рубежом. Трудно перечислить весь список иностранных журналов, корреспондентами которых были профессора и преподаватели университета и технологического института, настолько он обширен. Среди них "Geologisches Centralblatt", "Engineering and Mining Jornal", "Petermanns Mitteilungen", "Tonindustrie zeitung", многочисленные медицинские журналы, издаваемые в Западной Европе, а также ежегодники крупных европейских и американских музеев. Сообщения о таких публикациях мы находим в ежегодных отчетах о деятельности ТТИ и ТУ [33].
   Для приобретения качественного образования, в особенности для научных занятий, нужны хорошо укомплектованные библиотеки. Мало создать вуз, необходимо, чтобы в его библиотеке можно было найти книги, отражающие современное состояние науки. Решению этой задачи способствовал книгообмен между сибирскими вузами и научными учреждениями других стран. Организации обмена изданиями немало способствовало учреждение регулярных печатных органов - Известий Императорского Томского университета и Известий Томского технологического института, в которых профессора и преподаватели имели возможность публиковать результаты своих научных изысканий, отчеты о командировках с научной целью, а также рефераты статей, опубликованных в иностранных изданиях. В докладной записке от 15 февраля 1908 г. на имя ректора университета библиотекарь Н. Миницкий составил список иностранных учреждений, с которыми университет не обменивался своими изданиями, но труды, которых более или менее регулярно получал [34]. После обсуждения на факультетах Совет утвердил список учреждений, с которыми признал желательным вступить в обмен изданиями. Список насчитывает более сорока институтов, академий, университетов, научных обществ, среди которых Национальная Академия наук в Вашингтоне, Парижский университет, королевская академия наук в Нидерландах, Шведская королевская академия наук и др. [35]. И это в дополнение к тому, что между сибирскими и германскими учреждениями к 1908 г. уже существовал регулярный книгообмен, о чем свидетельствуют ежегодные отчеты о деятельности библиотеки [36]. Библиотеки пополнялись также за счет средств ТТИ и ТУ. Книги доставлялись как русскими, так и иностранными книгопродавцами Фоком (Лейпциг), Прагер (Берлин), Гамбер (Париж) и др. [37]. Помимо платных библиотека университета получала ежегодно значительное количество "полезных, иногда очень ценных" [38] изданий от различных правительственных, ученых и общественных учреждений, редакций периодических изданий и частных лиц, как русских, так и иностранных. В частности, известный чешский ученый Эрбен, председатель Пражского статистического комитета прислал в дар через книгопродавца Ривнага последние издания комитета и предложил в дар еще пятнадцать томов различных изданий комитета с условием, что пересылка будет оплачена университетом [39]. Совет университета известил Эрбена о своем согласии принять пересылку жертвуемых им книг на свой счет [40]. С началом первой мировой войны книгооборот библиотек ТУ и ТТИ понизился. Сокращение книжного обмена было связано с прекращением поступления иностранной литературы  [41].
   Очень часто инициатива приобретения книг и оборудования из-за границы исходила от самих профессоров. Заведуя кафедрой фармакологии с рецептурой, токсикологией и учением о минеральных водах, профессор Н.В. Вершинин много внимания уделял расширению и оборудованию фармакологической лаборатории. Из-за границы выписывались новейшие аппаратура и инструменты, приобретались руководства и пособия, публикуемые за рубежом. Западные фирмы считались с кафедрой фармакологии Томского университета и охотно снабжали ее образцами лекарственных препаратов и литературой. Наиболее ценные из препаратов после предварительного обследования демонстрировались на лекциях и вносились профессором в пособие по фармакологии [42].
   Обмен научной информацией происходил и во время научных конференций и конгрессов, участниками которых были сибирские ученые, профессора и преподаватели Томского университета и Томского технологического института. Профессор ТТИ М.Э. Янишевский принимал участие в Международном геологическом конгрессе в Вене (1903 г.) и собрал там для институтского кабинета палеонтологическую коллекцию [43]. В 1906 г. он представлял Россию на X Международном геологическом конгрессе, который проходил в Мексике [44]. По пути на конгресс в Вашингтоне Янишевский встречался с американскими геологами Дэвисом и Адамсом [45]. Приезд российского представителя вызвал интерес американских властей, предоставивших ему возможность льготного проезда до Мексики [46]. Кроме участия в конгрессе программа пребывания Янишевского в Мексике была насыщена посещениями музеев и многочисленными экскурсиями, что нашло отражение в путевых заметках ученого [47].
   Профессор Томского университета по кафедре акушерства и гинекологии И.Н. Грамматикати часто выезжал за границу и был в курсе всех мировых научных достижений. В качестве депутата он участвовал в работе XIV Международного съезда врачей в Мадриде, состоявшемся в 1903 г.; XV Международного медицинского конгресса в Лиссабоне, проходившего в 1906 г. Бельгийское акушерско-гинекологическое общество в знак признания научных заслуг И.Н. Грамматикати в 1914 г. избрало его своим почетным членом.
   Ординарный профессор по кафедре физиологии ТУ А.А. Кулябко, занимавшийся в то время опытами по восстановлению функций головного мозга и сердца, был участником многих международных конгрессов и съездов физиологов в Кембридже, Турине, Лиссабоне, Гейдельберге, Вене, Будапеште, Брюсселе. Его работы по оживлению организма открыли новые пути в развитие мировой науки [48]
   Преподаватель ТТИ Н.В. Гутовский выезжал в Северо-Американские Соединенные Штаты для участия в VIII Международном конгрессе по прикладной химии в Вашингтоне и Нью-Йорке  [49]. Профессор университета Н.М. Родин в 1902 г. принимал участие в конгрессе Международного союза криминалистов, который проходил в Петербурге. В своем ходатайстве на имя ректора Н.М. Родин отметил: "Для профессора провинциального такой конгресс является одним из немногих подолгу ожидаемых случаев осветить знания и обменяться мыслями с находящимися в более благоприятных культурных условиях собратьями по науке" [50]. Но приглашений и сообщений о предстоящих конгрессах и конференциях в Томск приходило гораздо больше. Однако поскольку заграничные командировки приходилось согласовывать заранее с министерством народного просвещения или не было достаточных средств, на подобные предложения отвечали: "принять к сведению".
   Случалось, что сибирские вузы принимали участие в международных выставках, на которые командировали своих представителей. На Всемирной выставке 1900 г. Россия была представлена широко. Экспонировалось "современное состояние различных отраслей народного труда" [51]. Среди прочих был представлен Русский педагогический отдел. Специальная комиссия разработала программу, согласно которой предполагалось "собрать краткие сведения обо всех вообще учебных заведениях, ученых и учебных учреждениях и благотворительных обществах" [52]. Томский университет выставил альбом фотографий и помещений ТУ [53]. Ценность этого экспоната состояла, прежде всего, в том, что он наглядно демонстрировал всему миру новый российский университет, основанный в далекой провинции.
   Томский университет участвовал в Международной гигиенической выставке, которая проходила летом 1911 г. в Дрездене. Из журнала заседаний медицинского факультета явствует, что на выставку откомандировали профессора П.Н. Лащенкова, и что на проезд ему выдали сто рублей [54]. На выставке Томский университет представлял один экспонат - образцы хлебных злаков, главным образом, пшеницы северных окраин Якутской области, включая Верхоянский округ [55]. П.Н. Лащенков установил еще не отмеченные в литературе северные границы культивирования наиболее ценного из хлебных злаков. Как видно из отзыва правительственного комиссара по участию России в международной выставке экспонат представлял интерес для Дрезденской экспозиции [56]. Для участия в этой же выставке с 1 июля по 20 августа 1911 г. выезжал М.Г.Курлов, который попутно изучал постановку дела электрокардиографии в Берлине [57]. Из письма попечителя Западно-Сибирского учебного округа ректору университета следует, что экспонаты с международной выставки в Дрездене были перевезены в Рим на международную выставку общественной гигиены, которая открылась 1 ноября 1911 г., продолжала работу до апреля 1912 г. и совпала с Y1 Международным противотуберкулезным конгрессом [58].
   Преподаватель ТТИ В.Ф. Юферов в 1910 г. посетил выставку глиняной, цементной и известковой промышленности, строительного дела и изящной керамики в Берлине. Кроме обычных строительных приборов и образцов на ней экспонировались новая электрическая печь для испытания огнеупорных материалов, машины для оборудования цементных и кирпичных заводов, а также результаты испытаний силикатного кирпича. Последнее особенно заинтересовало В.Ф. Юферова, поскольку "ввиду дешевизны производства силикатного кирпича, его красивого вида и прочности желательно было бы его распространение в России" [59].
   Таким образом, обмен научной информацией осуществлялся во время научных командировок профессорско-преподавательского состава, обмена печатной продукцией и публикацией работ сибирских ученых за рубежом, а также через участие преподавателей сибирских вузов в международных конгрессах, конференциях и выставках.
   Следующая форма зарубежных связей Сибири конца XIX -начала XX вв. является специфической для высших учебных заведений. Это научная подготовка педагогических кадров за границей в форме командировок и стажировок стипендиатов министерства народного просвещения. Томский технологический институт принял участие в обсуждении проекта Положения о порядке приготовления кандидатов для занятия должностей профессоров в высших специальных учебных заведениях. В частности, Совет ТТИ счел ненужным связывать представление стипендиатом научной работы и ее защиты со временем возвращения из заграничной командировки, поскольку такую работу стипендиат мог представить и до заграничной поездки, и даже без всякой командировки [60]. Означенное положение было утверждено 18 июля 1904 г. Согласно документу лучшие из стипендиатов министерства народного просвещения, выдержавшие магистерские экзамены, могли быть командированы за границу сроком на 1-2 года с содержанием из средств министерства в 2 000 рублей [61]. Такие же командировки и на тех же условиях по ходатайствам учебных комитетов и Советов институтов, могли получить лица, занимавшие должности лаборантов и ассистентов в этих заведениях [62]. За каждый год командировки с научной целью за границу и внутри России кандидаты обязывались прослужить в высших специальных учебных заведениях один год. В случае отказа стипендия взыскивалась обратно [63].
   Из отчетов о состоянии и деятельности ТТИ следует, что ходатайства о командировании за границу на срок 1-2 года из средств министерства народного просвещения направлялись в связи с крайней необходимостью из-за недостатка кадров. Например, Совет ТТИ пришел к заключению, что "единственный способ обеспечить преподавание по предмету "заводские машины" - подготовить лицо, командировав его за границу" [64]. Им стал инженер-технолог С.К. Конюхов, командированный с 1 сентября 1907 г. по 1 сентября 1908 г. [65]. В качестве стипендиатов МНП в 1908 г. в заграничных командировках побывали штатные преподаватели ТТИ: Н.Ф. Бундюков для изучения установок с подъемными механизмами и Н.В. Гутовский для осмотра металлургических заводов в Германию [66], а также старший лаборант А.А. Левченко и штатный преподаватель Д.В.Фрост [67]. Часто стипендиаты представляли подробные отчеты о своих командировках, которые публиковались в Известиях ТТИ. Так Н.Н. Ворожцов, тогда старший лаборант института, был командирован с 1 сентября 1909 г. по 1 сентября 1911 г. за границу для подготовки к преподаванию курса технологии крашения [68]. В представленном отчете подробно освещен ход занятий в Венской семинарии по тинкториальной химии профессора Фридлендера при Технико-ремесленном музее, где Н.Н. Ворожцов начал работу по вопросу о влиянии метилирования на светопрочность оксиа-зокрасок. Работа продолжилась в Мальгаузенской химической школе, которая в те времена являлась серьезным конкурентом специальных образовательных учреждений в России, поставляя на русские текстильные фабрики значительное число высших технических служащих химиков и колористов. По окончании командировки Н.Н. Ворожцов успешно сдал экзамен на право занятия кафедры [69].
   В разное время стипендиатами министерства народного просвещения от ТТИ были А.В. Игнатьев - для приготовления к профессорской деятельности, Н.Ф. Юшкевич - для работ по металлургии и золоту. А.В. Игнатьев работал в Тюбингене, а Н.Ф. Юшкевич в Карлсруэ  [70]. Старший лаборант К.П. Гринаковский с 25 мая по 15 августа 1912 г. работал в криогенной лаборатории профессора Ольшевского при Краковском университете [71], а с 1 апреля 1914 г. по апрель 1915 г. он командировался для подготовки к профессорской деятельности в высшем учебном заведении [72]. Горный инженер Н.С.Пени находился в командировке один год с 1 октября 1913 г. по 1 октября 1914 г. для ознакомления с постановкой высшей технической школы в Европе по его специальности [73], но с началом первой мировой войны был оставлен еще на год в качестве стипендиата МНП [74] и побывал в Северо-Американских Соединенных Штатах, где осматривал рудники [75]. Старший лаборант ТТИ В.М. Хрущев выезжал в 1913 г. для ознакомления с постановкой преподавания электротехники и изучения заводского дела [76].
   Лаборанты и преподаватели университета также повышали научную квалификацию за счет средств МНП. Лаборант кафедры медицинской химии И. Лошкович выезжал на два года в Европу для приготовления к профессорскому званию [77]. Для пополнения и завершения хирургического образования Советом университета в Германию командировался ассистент кафедры хирургической патологии и десмургии С.К. Софотеров [78]. В 1899-1900 гг. во время заграничной командировки и.д. экстраординарного профессора А.Н. Раевский собирал материалы для магистерской диссертации о положении французской печати в эпоху Второй империи [79]. К сожалению, далеко не все стипендиаты возвращались в Томск, получая приглашения на службу в высшие учебные заведения, а с началом первой мировой войны оставаясь за границей.
   Еще одна форма связей, присущая учреждениям, переживающим период становления - зарубежные контакты по поводу формирования материально-технической базы сибирских вузов. Отчеты о состоянии и деятельности Томского технологического института свидетельствуют о том, что оборудование, инструменты, химические препараты приобретались от лучших европейских фирм (К. Цейс, К. Кальбаум, Р.Фюсс и др.) [80]. Иногда для отбора оборудования и коллекций за рубеж выезжали преподаватели ТТИ. П.А. Казанский, старший штатный лаборант института летом 1907 г. находился в командировке с целью приобретения палеонтологических коллекций, на получение которых Совет института ассигновал четыре тысячи рублей. Он посетил Бонн, Берлин, Женеву, Вену и Прагу. В результате поездки удалось привезти в Томск препараты по зоологии, коллекцию орудий каменного века и коллекцию окаменелостей Парижского бассейна, череп пещерного медведя, а также палеонтологические коллекции Ф. Крантца и Б. Штюрца [81]. Профессор А.В. Лаврский дважды в 1909 и 1911 гг. посещал "некоторые заграничные фирмы с целью выбора и приобретения минералов и оптических приборов для минералогического кабинета института" [82].
   Случалось, что некоторые коллекции препаратов безвозмездно передавались ТТИ. Например, от Ганса Гаусвальда из Магдебурга были высланы 33 таблицы автотипий с предисловием профессора Либиша [83].
   Университет также приобретал за границей оборудование для научных лабораторий, о чем свидетельствуют акты и уведомления Волочиской, Вержболовской и Александровской таможен о заграничных посылках в адрес университета [84]. Посылки содержали приборы для вакуумного аппарата, насосы, генераторы постоянного тока и другие приспособления. Предметы, предназначенные для научных целей, пропускали беспошлинно. Когда через Либавскую таможню проходила паровая машина, то в беспошлинном пропуске было отказано, так как "последнее предназначалось не для научных целей, а для приведения в действие находящейся на электрической станции университета динамо-машины, которая дает электрическую энергию, главным образом, для освещения здания университета", а не служит исключительно экспериментальным целям [85]. Получил коллекции шведского исследователя Арктики Норденшельда и немецкого профессора Траутшольда, подаренные Томскому университету [86].
   Основанный в 1904 г. при Томском университете Бактериологический институт им. Ивана и Зинаиды Чуриных на средства В.Т. Зимина также имел международные контакты. Здесь проходила медицинская практика студентов и научно-исследовательская работа ученых-медиков. Институт занимался получением противодифтерийной сыворотки и регулярно получал из Института профессора Эрлиха во Франкфурте-на-Майне специальную сыворотку для определения крепости препарата [87].
   Таким образом, через установление международных контактов осуществлялось приобретение оборудования и препаратов.
   Теперь о группе зарубежных связей, носящих "внешний" характер по отношению к другим, а именно свидетельства признания достижений сибирских ученых мировой наукой и общественностью, а также неформальные личные контакты ученых Сибири и других стран. Профессора сибирских вузов состояли членами многих зарубежных и российских научных обществ. А.А. Кулябко был избран почетным членом-корреспондентом научных обществ физиологов Англии, Германии, Франции и Венгрии. В.А. Обручев, В.В. Сапожников и другие сибирские путешественники были приняты в иностранные географические общества. Существуют свидетельства членства Б.П.Вейнберга во французском физическом обществе. Интересно, что даже во время первой мировой войны это общество не прекращало своей работы и приглашало членов принять участие в заседаниях  [88]. Б.П. Вейнберг, который в годы работы в Томске занимался вопросами поведения твердого тела за пределом упругости и проблемами земного магнетизма, вел в городе большую научно-популяризаторскую деятельность. В "Сибирской жизни" он писал о заседаниях французского физического общества.
   Томский университет принимал в свои почетные члены иностранных граждан, например, ординарного профессора Берлинского университета Г. Дернбурга, швейцарского гражданина Густава Мезанье, его соотечественника Генри Дюнана и др. [89]. Вскоре после начала первой мировой войны на заседании юридического факультета рассматривался вопрос об избрании короля Бельгии Альберта почетным членом университета "за верность международному договору о вечном нейтралитете Бельгии, как поборнику мира и права" [90].
   Существовали дружеские контакты между томскими вузами и зарубежными учебными заведениями. По предложению посла Великобритании в России в адрес Лондонского университета для организации школы славянских языков Томский университет в апреле 1916 г. выслал в Великобританию Известия Томского Императорского университета за последние пять лет, а также дублеты книг филологического, литературного и историко-политического содержания [91]. Между Томским университетом и университетом Фридриха Вильгельма в Берлине установились партнерские отношения, которые выражались в сообщениях о событиях общественной и академической жизни учебных заведений [92].
   В 1909 г. профессор университета А.А. Кулябко в качестве представителя от Совета Томского универститета присутствовал на праздновании 500-летнего юбилея Лейпцигского университета в составе делегации от русских университетов, в 1912 г. - поздравлял с 200-летним юбилеем медицинский факультет Дублинского университета, а в 1914 г. А.А. Кулябко был одним из трех делегатов от русских университетов на праздновании 300-летнего юбилея Гронингенскго университета в Голландии. Распоряжением Совета Томского университета А.А. Кулябко получил сто двадцать рублей для изготовления приветственного адреса на латинском языке. В качестве представителя одного из отдаленнейших университетов он удостоился чести побеседовать с королевой Вильгельминой  [93].
   Личные дружественные контакты ученых разных стран подчеркивают интернациональный характер науки. Ярким примером таких отношений является переписка В.А. Обручева, известного геолога, профессора Томского университета, с австрийским геологом, автором известного труда "Лик Земли", Эдуардом Зюссом. Об этих отношениях В.А. Обручев написал в книге, посвященной Э. Зюссу  [94]. Работая над "Ликом Земли", Зюсс вел переписку со многими исследователями, живущими в разных уголках планеты. Обычно она завязывалась после получения какого-либо нового труда, статьи или заметки, посланной автором австрийскому ученому. Так началась его переписка с В.А. Обручевым в 1891 г. Получив из Сибири отчет об исследованиях в Олекимнско-Витимском золотоносном районе, Зюсс обратился к Обручеву с просьбой высказать свое мнение о возрасте сибирских складчатых дуг. Предприняв обзор складчатых дуг всей Земли, он хотел знать мнение местного исследователя. Поскольку В.А. Обручев в то время был знаком только с небольшой частью Сибири, то высказать мнение о геологии всей Сибири он не решился и предпочел послать Зюссу перевод небольшой статьи сибирского геолога И.Д. Черского. Эта статья легла в основу представлений Зюсса о строении Сибири. Переписка В.А. Обручева с австрийским ученым продолжалась двадцать три года, возобновлялась после каждого письма Зюссу с сообщениями о результатах исследований в Сибири и Центральной Азии, которые Зюсс использовал при разработке "Лика Земли". В его письмах иногда ставились конкретные вопросы, по которым можно проследить постепенное развитие его взглядов на строение Азии. Такую же переписку Зюсс вел и с другими учеными из разных стран.
   Несмотря на занятость, Зюсс очень ценил визиты иностранных ученых и уделял им много времени, стараясь получить как можно больше новых сведений о строении той или другой части Земли. Так, во время пребывания в Вене в 1893 и 1899 гг. В.А. Обручев провел немало часов в кабинете Зюсса, рассказывая о результатах работ в Прибайкалье, Забайкалье, Центральной Азии и Китае и обсуждая вопросы строения этих обширных частей Азии. И только во время скромных трапез в семейном кругу, прерывавших эти научные беседы, разговор касался других тем [95]. Нельзя не упомянуть о замечательной предупредительности и любезности Зюсса, которую отметил В.А. Обручев. Узнав о предстоящем приезде в Вену профессора Обручева, Зюсс заблаговременно заказал для него номер в гостинице, а когда при отъезде Обручев потребовал счет для оплаты, оказалось, что он уже оплачен Зюссом, который хотел таким образом отблагодарить русского ученого за сведения, полученные от него. Планируя дальнейшие экспедиции, В.А. Обручев учитывал советы и рекомендации Э. Зюсса, бывшего одно время президентом Австрийской Академии наук и профессором Венского университета.
   В Томске также бывали иностранцы, ученые и писатели. Правда, свидетельств их пребывания сохранилось совсем не много. В 1912 г. по Сибири путешествовала американская писательница Хелен Ли. Вернувшись домой, она опубликовала книгу, в которой подробно описала свои впечатления от поездки [96]. Миссис Джон Кларенс Ли, как написано на титульном листе этого интересного дневника, проехала из Шанхая через Иркутск, Томск, далее на Урал, в Москву и, наконец, в Лондон. Собираясь в далекое путешествие, Х. Ли попыталась узнать в Русском консульстве в Лондоне о Сибири. Один из чиновников ответил: "Я служил в Сибири пять лет. Там нечего смотреть" [97]. Но отважная американка все-таки решилась предпринять поездку на транссибирском экспрессе, делая по пути остановки в сибирских городах. На пути от Красноярска она познакомилась с "президентом" Томского университета, который пригласил ее в Томск. К сожалению, в своей книге Х. Ли почти не называет фамилий людей, с которыми она познакомилась в Сибири. Однако в отделе рукописей и редких книг Российской национальной библиотеки хранится письмо дочери профессора ТТИ Л.Л. Тове Августы Львовны Тове, которая вспоминала приезд Хелен Ли в Томск [98]. А.Л. Тове пишет, что миссис Ли по ошибке называла Л.Л. Тове "президентом" университета. Эти слова подтверждаются письмом Л.Л.Тове Б.П.Вейнбергу, когда последний находился в Северо-Американских Штатах в 1916 г., о том, что миссис Джон Кларенс Ли гостила в семье Тове в 1912 г. [99].
   В Томске американская гостья осматривала учебные заведения разных уровней. Начальные школы для девочек и мальчиков, которые называли народными, оказались похожими на подобные школы в Америке. При посещении школ, училищ и университета Х. Ли пыталась найти черты сходства и различия с американскими учебными заведениями. Наибольшее впечатление на нее произвела университетская библиотека количеством книг, содержавшихся в ней, и энтузиазмом служащих. Библиотекарь, Н. Миницкий, "охранял драгоценные фолианты, как если бы они были из золота" [100]. Писательница отметила особенность томских студентов. Несмотря на то, что они представляли собой рассадник политических беспорядков и имели незавидную репутацию с точки зрения морали, зато с усердием изучали науки, поэтому дилетантизма в Томском университете нет.
   Л.Л. Тове, как профессор горного отделения ТТЛ, конечно, пригласил гостью в институт. Х.Ли осмотрела помещения для занятий по горному делу, снабженные приспособлениями для просмотра диапозитивов, помещения для профессоров и посетила квартиры преподавателей института, расположенные прямо в учебном корпусе. Большое новое здание отделения, по мнению писательницы, ничем не уступало учебным корпусам американских университетов. Кроме того, она побывала в гимназии, а также в народном университете - вечерней школе, основанной на средства книгопродавца Макушина. Наибольшее впечатление на нее произвело гостеприимство сибиряков и энтузиазм, с которым они работали, учились и занимались научными исследованиями. Уезжая, Х. Ли пригласила томских профессоров в Филадельфию. В 1915 г. этим приглашением воспользовался Н.С. Пенн, в то время стипендиат министерства народного просвещения, находившийся в зарубежной командировке [101]. Спустя год в Филадельфии побывал Б.П. Вейнберг [102].
   В общей структуре зарубежных контактов сибирских ученых дружеские связи занимали не главное, но очень важное место, придавая отношениям томских профессоров с их зарубежными коллегами неформальный, человеческий характер.
   Таким образом, в конце XIX - начале XX вв. первые сибирские вузы имели контакты с зарубежными научными учреждениями и отдельными иностранными гражданами в различных формах. Среди них преобладающим стал обмен научной информацией во время зарубежных командировок профессорско-преподавательского состава в зарубежные научные центры и библиотеки. Некоторые формы связей имели регулярный характер, как, например, обмен печатными изданиями или публикации работ сибирских ученых за рубежом. Другие - участие в работе международных конгрессов, конференций и выставок - разовый. Постоянным источником зарубежных контактов стали стажировки преподавателей - стипендиатов министерства народного просвещения, которые работали над диссертациями и повышали квалификацию. Возвратившись в Томск, они становились ведущими преподавателями, а некоторые становились профессорами. Другие формы контактов - членство сибирских ученых в иностранных научных обществах, знаки внимания со стороны зарубежных университетов и научных учреждений демонстрируют высокий авторитет сибирских вузов и свидетельствуют о высокой оценке их деятельности за рубежом.
   

  [1] Журналы заседаний Совета Императорского Томского университета. 1888-1889 // Известия Императорского Томского университета. Томск,1889. Кн.1. С.11.
  [2] Там же.
  [3] Журналы заседаний Совета Императорского Томского университета за 1890 г.//Известия Императорского Томского университета. Томск,1891. Кн.3. С.18.
  [4] ГАТО. Ф.102 .Оп.1. Д.252. Л.33.
  [5] Там же. Л.4.
  [6] Там же. Д.256.Л.38.
  [7] Там же.Л.79.
  [8] Там же.Л.49.
  [9] Там же. Л.47 об.
  [10] Там же. Л.38.
  [11] Профессора Томского университета. Биографический словарь Вып.1 1888-1917. Томск, 1996. С.67.
  [12] Известия Императорского Томского технологического института. Томск,1908. Т.9.№1.С.1.
  [13] ГАТО.Ф.126.Оп.2.Д.1839.Л.3
  [14] Там же.
  [15] Козьмин П.А. Исследование прочности желтой сосны // Известия Императорского Томского технологического института. Томск, 1905. Т.3. С.3-42.
  [16] Там же.С.42.
  [17] Крижановский А.Э. Отчет о заграничной командировке // Известия Императорского Томского технологического института. Томск, 1907. Т.4. С.1-46.
  [18] Гутовский Н.В. К теории системы:железо-углерод // Известия Императорского Томского технологического института. Томск,1914. Т.36. №4.
  [19] Отчет о заграничной командировке С.В. Лебедева// Известия Императорского Томского технологического института. Томск,1909. Т.16. С.2-22.
  [20] Отчет о состоянии и деятельности Императорского Томского технологического института за 1905 г.// Известия Императорского Томского технологического института. Томск,1907. Т.5. С.18.
  [21] Там же.
  [22] Отчет о состоянии и деятельности Императорского Томского технологического института за 1908 г.// Известия Императорского Томского технологического института. Томск,1909. Т.15. С.13.
  [23] Отчет о состоянии и деятельности Императорского Томского технологического института за 1903 г.// Известия Императорского Томского технологического института. Томск,1905.Т.3. С.22.
  [24] Отчет о состоянии и деятельности Императорского Томского технологического института за 1914 г.// Известия Императорского Томского технологического института. Томск,1915.Т.38. №2. С.14.
  [25] Отчет о состоянии и деятельности Императорского Томского технологического института за 1907 г.// Известия Императорского Томского технологического института. Томск,1908.Т.12. С.44.
  [26] Там же.
  [27] Отчет о состоянии и деятельности Императорского Томского технологического института за 1909 г.// Известия Императорского Томского технологического института. Томск,1910.Т.20.С.15.
  [28] Отчет о состоянии и деятельности Императорского Томского технологического института за 1913 г.// Известия Императорского Томского технологического института. Томск,1914.Т.35.
  [29] Отчет о заграничной командировке в 1900 г. профессора Императорского Томского университета В.В. Сапожникова // Известия Императорского Томского технологического института. Томск,1903.Т.3.С.1-25.
  [30] Отчет о заграничной командировке в 1911/1912 уч.г. приват-доцента Императорского Томского университета доктора медицины И.А. Валединского // Отчет о состоянии и деятельности Императорского Томского университета за 1913 г. Томск,1914
  [31] Зайченко П.А. Очерки по истории первого сибирского университета за 75 лет (1880-1955). Томск,1960.С.146.
  [32] ГАТО.Ф.102.Оп.1.Д.431.Л.12.
  [33] См.: Отчеты Императорского Томского технологического института за 1901-1916 гг., Отчеты Императорского Томского университета за 1889-1916 гг.
  [34] ГАТО.Ф.102.Оп.1.Д.439.Л.20-20об.
  [35] Там же.
  [36]См.: Отчеты Императорского Томского технологического института за 1901-1916 гг., Отчеты Императорского Томского университета за 1889-1916 гг.
  [37] Там же.
  [38] Известия Императорского Томского университета.Томск,1913. Кн.52. Б.с.
  [39] Известия Императорского Томского университета.Томск,1891. Кн.3.С.79-80.
  [40] Там же.
  [41] Отчет о состоянии и деятельности Императорского Томского технологического института за 1914 г.// Известия Императорского Томского технологического института. Томск,1915.Т.38.№2.С.29
  [42] Профессора Томского университета. Биографический словарь Вып.1 1888-1917. С.68.
  [43] Отчет о состоянии и деятельности Императорского Томского технологического института за 1903 г.// Известия Императорского Томского технологического института. Томск,1905.Т.3.С.22.
  [44] Архив РАН.Ф.921.Оп.1.Д.189.Л.225.
  [45] Там же. Л.18.
  [46] Там же. Л.241.
  [47] Там же.Л.14-30.
  [48] Профессора Томского университета. Биографический словарь Вып.1 1888-1917. С.135-136.
  [49] Отчет о состоянии и деятельности Императорского Томского технологического института за 1912 г.// Известия Императорского Томского технологического института. Томск,1913.Т.30.С.3.
  [50] ГАТО.Ф.102.Оп.1.Д.252.Л.2-2об.
  [51] Россия в конце XIX века. СПб.,1900.С.3.
  [52] ГАТО.Ф.102.Оп.1.Д.184.Л.2.
  [53] Там же. Л.36.
  [54] Там же. Оп.2. Д.469.Л.44
  [55] Там же. Л.45.
  [56] Там же.
  [57] Там же. Оп.1.Д.469.Л.66.
  [58] Там же. Д.506. Л.16.
  [59] Юферов В.Ф. Выставка строительных материалов в Берлине// Известия Императорского Томского технологического института. Томск,1912.Т.28. Б.с.
  [60] Отчет о состоянии и деятельности Императорского Томского технологического института за 1903 г.// Известия Императорского Томского технологического института. Томск,1905.Т.3.С.27.
  [61] Положение о порядке приготовления кандидатов для занятия должностей профессоров в высших учебных заведениях Министерства Народного Просвещения// Известия Императорского Томского технологического института. Томск,1909.Т.16.С.7.
  [62] Там же.
  [63] Там же.
  [64] Отчет о состоянии и деятельности Императорского Томского технологического института за 1907 г.// Известия Императорского Томского технологического института. Томск,1908.Т.12.С.44-45.
  [65] Там же.
  [66] Отчет о состоянии и деятельности Императорского Томского технологического института за 1908 г.// Известия Императорского Томского технологического института. Томск,1909.Т.15.С.13.
  [67] ГАТО. Ф.126. Оп.2. Д.2286. Л.10,13.
  [68] Отчет о заграничной командировке Н.Н. Ворожцова// Известия Императорского Томского технологического института. Томск,1913.Т.31.С.3.
  [69] Там же.
  [70] Отчет о состоянии и деятельности Императорского Томского технологического института за 1912 г.// Известия Императорского Томского технологического института. Томск,1912.Т.30.С.12.
  [71] Там же.
  [72] Отчет о состоянии и деятельности Императорского Томского технологического института за 1914 г.// Известия Императорского Томского технологического института. Томск,1915.Т.38.№2. С.14.
  [73] Отчет о состоянии и деятельности Императорского Томского технологического института за 1913 г.// Известия Императорского Томского технологического института. Томск,1914.Т.35. №3. С.14.
  [74] Отчет о состоянии и деятельности Императорского Томского технологического института за 1914 г.// Известия Императорского Томского технологического института. Томск,1915.Т.38.№2. С.19.
  [75] РНБ ОР и РК. Ф.132.Д.160. Л.1.
  [76] Отчет о состоянии и деятельности Императорского Томского технологического института за 1913 г.// Известия Императорского Томского технологического института. Томск,1914.Т.35.№3. С.15.
  [77] ГАТО. Ф.102. Оп.1. Д.469. Л.69.
  [78] Там же. Л.79.
  [79] Там же. Д.259. Л.1-1об.
  [80] См.: Известия Императорского Томского технологического института. Томск,1908. Т.12. С.1-3 и др.
  [81] Казанский П.А. Отчет о заграничной командировке летом 1907 г.// Известия Императорского Томского технологического института. Томск,1908. Т.12. С.1-3.
  [82] Отчет о состоянии и деятельности Императорского Томского технологического института за 1909 г.// Известия Императорского Томского технологического института. Томск,1910.Т.20. С.15.; Отчет о состоянии и деятельности Императорского Томского технологического института за 1911 г.// Известия Императорского Томского технологического института. Томск,1912.Т.27. С.16.
  [83] Отчет о состоянии и деятельности Императорского Томского технологического института за 1903 г.// Известия Императорского Томского технологического института. Томск,1905.Т.3. С.36-40.
  [84] ГАТО. Ф.102. Оп.1. Д.224. Л.14,15,65.
  [85] Там же. Л.180.
  [86] Профессора Томского университета. Биографический словарь Вып.1 1888-1917. С.128.
  [87] Отчет о состоянии и деятельности Бактериологического института им. Ивана и Зинаиды Чуриных // Отчет о состоянии и деятельности Императорского Томского университета за 1913 г. Томск,1914. С.10.
  [88] Сибирская жизнь.1915. 7 июля.
  [89] Отчет о состоянии и деятельности Императорского Томского университета за 1912 г.//Известия Императорского Томского университета. Томск,1913. Кн.52. С.2.
  [90] ГАТО. Ф.102. Оп.1. Д.675. Л.2.
  [91] Там же. Оп.2. Д.753. Л.5.
  [92] Там же. Оп.1. Д.308. Л.401.
  [93] Отчет о заграничной командировке летом 1914 г. профессора А. Кулябко// Отчет о состоянии Императорского Томского университета за 1913 г. Томск,1914. С.2.
  [94] Обручев В.А., Зотина М. Эдуард Зюсс. М.,1937.
  [95] Там же.С.172-173.
  [96] Mrs. John Clarence Lee. Across Siberia Alone. N.Y.,1913.
  [97] Ibid.P.30.
  [98] РНБ ОР и РК. Ф.132. Д.160. Л.8.
  [99] Там же. Л.8.
  [100] Mrs. John Clarence Lee. Across Siberia Alone.P.150.
  [101] РНБ ОР и РК. Ф.132. Д.160. Л.8.
  [102] Там же.