Новости

   Источники

   Исследования

   О проекте

   Ссылки

   @ Почта

   Шиловский М. В.
[Итоги и перспективы изучения городского самоуправления]
   Мамсик Т. С.
["Русский проект" Екатерины Великой]
   Сорокин Ю. А.
[Полемика о реформе местного управления]
   Зубов В. Е.
[Взаимодействие управления и самоуправления]
   Ананьев Д. А.
[Городское самоуправление и воеводские канцелярии]
   Комлева Е. В.
[Купечество и городское самоуправление]
   Дамешек И. Л.
[Сибирское общество: взгляд на власть]
   Матханова Н. П.
[Обсуждение городской реформы]
   Анкушева К. А.
[Мещанское сословное самоуправление]
   Алисов Д. А.
[Самоуправление и губернская власть]
   Палин А. В.
[Губернское управление и городское самоуправление]
   Горелова Ю. Р.
[Органы управления и развитие образования]
   Ноздрин Г. А.
[Самоуправление Каинска и Колывани]
   Глазунов Д. А.
[Почетные мировые судьи]
   Скопа В. А.
[Cтатистика в системе самоуправления]
   Ус Л. Б.
[Начальный этап самоуправления в Новониколаевске]
   Зиновьев В. П.
[Томская дума в революции 1905-1907]
   Макарчук С. В.
[Социал-демкораты и городское самоуправление]
   Чудаков О. В.
[Мобилизационные усилия самоуправления в войну]
   Запорожченко Г. М.
[Самоуправление и кооперация]
   Бочанова Г. А.
[Новониколаевский военно-промышленный комитет]
   Кириллов А. К.
[Земские налоги]
   Посадсков А. Л.
[Издательская деятельность земств за Уралом]
   Хажеева И. В.
[Деятельность Тюменского губревкома]
   Шуранова Е. Н.
[Советы в нэповской деревне]
   Список основных публикаций
   Список сокращений

 

Комлева Е.В.

Участие купечества приенисейских городов в органах городского самоуправления
(последняя четверть XVIII - первая половина XIX в.)

   В течение последней четверти XVIII - первой половины XIX в. структура городского самоуправления в Сибири неоднократно изменялась: "Учреждением о губерниях" в 1775 г., "Уставом благочиния" в 1782 г., "Городовым положением" в 1785 г., в начале XIХ в., реформой 1822 г.  [1]. Однако ведущая роль купечества в органах городского самоуправления оставалась неизменной. В условиях Сибири, где дворян проживало совсем немного, именно купечество было наиболее значимым социальным слоем, привлекавшимся для управления городами. Кроме того, сам род занятий купцов располагал к проявлению активности, а наличие значительных денежных средств способствовало укреплению их авторитета.
   Кроме постов в органах городского самоуправления существовал еще целый ряд других выборных должностей: депутаты для составления обывательских книг, депутаты квартирной комиссии, счетчики, таможенные целовальники, винные и соляные приставы, смотрители запрещенных товаров и др. При разных непредвиденных случаях тоже назначались депутаты из числа "лучших" людей. Так, в 1849 г. красноярский купец Н.П. Токарев был избран депутатом для выяснения причин разрушения строившегося в городе собора  [2].
   По данным Комиссии о коммерции, в начале 1760-х гг. в 202 городах по всей России в различных казенных службах 6 612 из 188 602 записанных в купечество мужчин (3,51 %)  [3]. В "Доношении о уменьшении членов" Енисейского провинциального магистрата (1760 г.) упоминалось 14 различных общественных служб  [4]. Наибольшее число горожан (160 человек, что составляло около 82,5 % от числа всех исполнявших государственные службы горожан) было занято на службах, связанных с казенными сборами. Сюда относились ларечные, целовальники, приставы, счетчики, соляной голова. В органах городского самоуправления (магистрате, земской избе, словесном суде) были задействованы 25 человек (около 12,7 % от числа всех служивших), включая ходоков. Другая группа должностей, исполнявшихся 5 горожанами (2,4 %) связана со слежением за соблюдением общественного порядка: городничий, сторожа. Наконец, еще 5 человек (2,4 %) занимались распределением и контролем: квартирмейстер, выборные для смотрения запрещенных товаров в торговом ряду, а также для смотрения над кожевенными промышленниками. Среди енисейского купечества находились на службе примерно 105 человек. Из них 9 (8,5 % от числа всех занятых на службах купцов) служили в выборных органах городского самоуправления и 96 (91,5 %) - на должностях, связанных с казенными сборами.
   Каждый купец в течение своей жизни два, три, а то и больше раз исполнял какую-нибудь общественную должность. В 1801 г. из 27 владельцев объявленных по Красноярску купеческих капиталов только двое (Петр Ларионов и Петр Щенин) никогда прежде не были на каком-либо городском общественном посту  [5], в 1816 г. тоже лишь двое из 15 местных купцов-хозяев не были прежде на общественной службе: 17-летний Ф.И. Суриков и 24-летний Н.И. Прутов  [6].
   Послужные списки известных красноярских купцов состояли из целого перечня занимаемых ими в разное время выборных должностей. Например, первый местный первогильдеец Иван Кириллович Кузнецов начал свою общественную службу в 1822 г., когда по выбору красноярского городского общества был назначен депутатом "для расположения земских повинностей". Затем, с 1829 по 1832 г., И.К. Кузнецов состоял кандидатом на пост городского головы; на трехлетие 1835-1838 гг. избирался городским головой. В 1844 г. его снова избирают головой Красноярска, на что Иван Кириллович дает согласие "по особенному убеждению городского общества"  [7].
   Еще больше пунктов в формулярном списке известного красноярского купца Павла Яковлевича Прейна, который в начале 1880-х гг. служил одновременно городским головой и купеческим старостой. Кроме того, П.Я. Прейн побывал до этого на выборных должностях заседателя городского суда, председателя сиротского суда, директора тюремного комитета, гласного городской Думы, почетного блюстителя красноярского уездного училища, председателя комитета благотворительного Синельниковского общества. Единственный из красноярских купцов, П.Я. Прейн четыре раза исполнял обязанности городского головы  [8].
   Осуществление общественных должностей в органах городского самоуправления вменялось в обязанность всем купцам, независимо от их национальной и религиозной принадлежности (до 1870-х гг., когда евреям запретили участвовать в городском самоуправлении)  [9]. Примером может служить избрание в 1817 и в 1818 гг. красноярского третьей гильдии купеческого сына из евреев Михеля Гиршевича Каминера на должность частного пристава  [10]. В 1829 г. он же был избран в гласные местной думы. При вступлении в должность он присягал не в православном соборе, а у местного раввина. В красноярском архиве сохранился текст его присяги, заметно отличавшийся от православного аналога  [11].
   В основном на те или иные должности избирались купцы, которым было около 30 и больше лет. Но иногда встречались и случаи вступления в должность совсем молодых людей. Так, А.П. Попов был избран частным приставом в возрасте 26 лет (1813 г.), А.И. Ильин стал ратманом в 25 лет (1805 г.), Г.И. Тархов - городским старостой в 24 года (1811 г.), И.Я. Суханов - думским депутатом в 23 года (1808 г.)  [12], И.Ф. Нашивошников - "у смотрения неуказных товаров" в 25 лет (1816 г.), А.В. Потехин - словесным судьей в 22 года (1797 г.)  [13], Ф.Х. Старцев - думским депутатом в 23 года (1820 г.), его брат И.Х. Старцев - гласным в городской думе в 22 года (1826 г.)  [14], М.Г. Каминер - частным приставом в 19 лет (1817 г.)  [15].
   Материальное положение многих местных купцов было настолько неустойчивым, что человек, выдвигавшийся на выборах как представитель купечества, через несколько месяцев мог уже оказаться в числе мещан. Именно так случилось с красноярским купцом Прокопием Потехиным, который в сентябре 1798 г. победил на выборах в бургомистры. К моменту вступления в должность П.М. Потехин уже поменял социальный статус, т.к. на следующий 1799 г. не смог объявить купеческий капитал и перешел в разряд мещан  [16].
   С одной стороны, участие в городском самоуправлении несомненно приносило определенную выгоду. Известны случаи, когда купцы стремились занять высокие посты  [17], что придавало им известный авторитет в городском обществе и обеспечивало преимущества к ведению коммерческой деятельности (например, привилегии в получении откупов, казенных подрядов и пр.). Служба (особенно связанная с поездками по уезду и пр.) могла также способствовать расширению сферы предпринимательской деятельности купцов, налаживанию ими новых контактов. Так, в 1760 г. из всех служивших горожан Енисейска, 187 находились в самом Енисейске и уезде, а 8 - в других местах (в китайском караване, Таре, Ямышевской крепости, Красноярске и даже в Иркутске)  [18].
   Кроме того, отличившиеся усердным исполнением своих обязанностей во время пребывания на общественном посту получали от городского общества похвальные листы, в которых указывалось, что человек "в служении находился добропорядочно, обид и утеснений обществу от него не происходило". Такие документы при уходе с должности получили красноярский третьегильдеец И.К. Матвеев и местный мещанин И.В. Потехин, служившие с 1805 по 1808 г. соответственно бургомистром и ратманом  [19].
   За особо выдающиеся заслуги, обычно связанные с участием в благотворительной деятельности, служившие в органах самоуправления купцы получали правительственные награды: медали и ордена. Красноярец И.К. Кузнецов в 1844 г. имел две золотые медали: одну на Аннинской ленте с надписью "за полезное", а другую - на Владимирской ленте с аналогичной надписью  [20]. Другой выдающийся красноярский купец П.Я. Прейн в 1878 г. был награжден золотой медалью на Станиславской ленте с надписью "за усердие", а двумя годами ранее, в 1876 г., ему было предоставлено право именоваться Степенным гражданином  [21].
   С другой стороны, часто служба была связана с большими денежными затратами на благотворительность и нужды города, а иногда и с некоторым риском. Деньги требовались на случай покрытия недоимок: в "Доношении" говорится, что в 1757 г. с енисейских купцов было взыскано 1547 руб. 13 коп. за недоимки по сборам в Верхиртышских крепостях  [22]. Можно было попасть и под штраф, как, например, это случилось в 1767 г. с енисейским купцом Иваном Тельных, исполнявшим обязанности городского головы. Енисейская провинциальная канцелярия взыскала с него 10 руб. 50 коп. "за непоказание котораго числа выболотирован в депутаты из купцов Степан Самойлов"  [23].
   Нередко купцы, занимая высокий пост, несли убытки, расходуя личные средства на нужды города. Например, в 1845 г. красноярский купец Степан Яковлевич Кузнецов обратился к енисейскому губернатору с просьбой возместить ему убытки, понесенные во время пребывания на посту городского головы с 1838 по 1841 г. Как сообщал С.Я. Кузнецов, не только он, но и другие члены городской думы были вынуждены затрачивать свои личные деньги сверх сметы на различные общественные нужды. Сам Степан Яковлевич потратил таким образом 4500 руб. ассигнациями на неотложные городские расходы, перечень которых насчитывал 29 пунктов (например, нужно было срочно, "дабы не упустить удобства летнего времени", исправить канаву, купить для сенокоса литовки и др.)  [24]. На этом, однако, неприятности для городского головы не закончились. В 1845 г. дума постановила взыскать с него 694 руб. 28 коп. серебром, чтобы покрыть нехватку хлеба в общественных магазинах. Недостача обнаружилась при передаче С.Я. Кузнецовым должности по окончании срока его службы. Сам Кузнецов утверждал, что в свое время, при вступлении в должность в 1841 г., неосмотрительно поставил подпись в акте по приему общественного хлеба, не проверив, как следует, его наличие. Однако взыскать деньги с С.Я. Кузнецова так и не удалось в связи с его смертью до окончания разбирательства  [25].
   Купцы, занимавшие должности, прежде всех других граждан вносили денежные пожертвования в ходе самых разнообразных благотворительных кампаний, проводимых в рамках как города, так и всего государства.
   Кроме затрат, которые они терпели во время пребывания на должностях в органах городского самоуправления, купцам приходилось нести многочисленные денежные поборы в пользу города. В 1769 г. с купцов Енисейска было взыскано 153 руб. 45 коп. за отдаваемые внаем казенные лавки  [26].
   Далеко не все купцы могли вовремя вносить необходимые денежные взносы. Так, в 1822-1823 гг. обанкротившийся красноярский купец Евграф Пороховщиков не смог уплатить в городскую думу требуемые с него 96 руб. 1,5 коп. (31 руб. 25 коп. - на содержание общественных покосов, 26 руб. 31,5 коп. и 38 руб. 45 коп. - на городские расходы в 1822 и 1823 гг. соответственно). Эту сумму причислили к долгам Е. Пороховщикова, которые должны были быть взысканы с него путем учреждения конкурса над всем его имуществом  [27].
   Помимо денег на нужды города, с мещан и купцов взыскивались самые разнообразные сборы в пользу государства. Например, в 1778 г. с жителей Красноярска было взыскано 776 руб. 89,5 коп. на покрытие издержек, связанных с путешествиями императрицы Елизаветы Петровны в конце 1740-х - начале 1750-х гг. из С-Петербурга в Москву и обратно  [28].
   Купцы - впрочем, как и горожане в целом - постоянно жаловались на обременительность службы и многочисленность разнообразных поборов. В 1823 г. красноярские купцы и мещане направили прошение генерал-губернатору Восточной Сибири А.С. Лавинскому об отмене сбора с них в следующем году в числе 9380 руб. "совершенно отяготительной суммы" в 5380 руб. и об отмене деления города на две части, что требовало дополнительных расходов, в том числе и на содержание в каждой части своих ночных сторожей. По словам горожан, состоятельных красноярцев, способных выплачивать за себя необходимые государственные сборы, насчитывалось всего лишь 495 д.м.п.  [29].
   Однако если посмотреть, как дело обстояло в действительности, то оказывается, что жалобы горожан и, в частности, купцов часто были сильно преувеличены. Так, даже если верить сведениям о численности местного населения и занятых на службах горожанах, приведенным в уже упоминавшемся "Доношении Енисейского провинциального магистрата", получается, что занятые на службах 195 человек составляли только около 27,9 % от числа всех годных к службам мужчин и около 22,7 % от числа всех горожан, а остальные 504 из 699 годных к службе мужчин оставались свободными.
   Кроме того, следует отметить, что в последней четверти XVIII в. произошло сокращение большого числа служб по выбору, а сроки их были ограничены двумя-тремя годами. Правда, теперь бургомистры и ратманы уже не считались на государственной службе, и им не полагалось казенного жалованья, а содержание магистратов полностью возложили на горожан  [30]. Как бы то ни было, одновременно на общественной службе находилось не очень много купцов. В 1801 г. из 86 д.м.п., входивших в купеческое сословие Красноярска, только пять человек (5,8 % от числа всех купцов мужского пола) занимали различные общественные должности: второгильдеец Е. Пороховщиков был городским головой, члены третей гильдии П. Потехин, П. Костыгин, М. Токарев - бургомистром, винным и соляным приставами, а купеческий сын И.Ф. Нашивошников находился "у смотрения у проезжающих купцов запрещенных товаров"  [31]. В 1816 г. лишь четыре человека (9,5 % от числа всех купцов мужского пола) занимали разные должности: Е.П. Пороховщиков - городского головы, С.Я. Кузнецов - депутата в думе, И.Т. Гаврилов - ратмана и купеческий сын А.И. Ильин - бургомистра  [32].
   Следующее замечание относится к участию купцов в формировании городского бюджета, во многом происходившему за счет сборов с купечества. Оказывается, доля купцов в городских расходах иногда уступала сборам с мещан. Так, за первую половину 1829 г. на городские расходы с 62 д.м.п., состоявших в купечестве Красноярска, было собрано 87 руб. 86,5 коп., а за вторую половину того же года - 69 руб. 60 коп., т.е. всего за весь год с купцов было собрано 157 руб. 46,5 коп. (на одного человека м.п. приходилось около 2 руб. 50 коп.). В том же году с 1058 д.м.п. красноярских мещан на городские расходы собрали 3084 руб. 36 коп., т.е. по 2 руб. 92 коп. с одного человека  [33].
   Как видим, жалобы купечества во многом были неоправданными. Тем не менее, на протяжении всего рассматриваемого периода среди приенисейского купечества наблюдалось желание уклониться от службы под любым предлогом.
   Центральные власти были серьезно обеспокоены уклонением от выборов части населения (как дворян, так и представителей других сословий), о чем свидетельствует, например, императорский указ 1802 г. об активизации выборов, с предписанием проявлять "большую ревность" при выдвижении и избрании кандидатов на различные должности в городском самоуправлении. "Мы не можем себе представить, - говорилось в указе, - чтоб по нерадению к общему благу в сем знаменитом поприще, в гражданских, а паче в благородных обществах соревнование угасло"  [34].
   Действительно, явка избирателей на выборы находилась на достаточно низком уровне. Так, в Красноярске в 1801 г. в выборах участвовали только 15 из 28, а в 1807 г. - 15 из 42 владельцев капиталов  [35].
   За рассматриваемый период известно также несколько случаев отказа купцов от должности уже после проведения голосования. Так, в 1759 г. енисейский бургомистр купец Иван Дементьев подал в местный магистрат прошение освободить его от занимаемой должности, поскольку он "грамоте и писать недостаточно знающ". Кроме того, в 1758 г. после смерти своей матери И. Дементьев сильно и продолжительно заболел. Однако никакого решения по этому делу не последовало  [36].
   В 1776 г. он снова обратился к императрице с просьбой освободить его от должности. На этот раз он служил в Енисейском магистрате уже президентом, которым был выбран в 1763 г., а с 1769 г. стал еще и городским головой. В обоснование просьбы об увольнении указывалось на невозможность сочетать общественную службу с занятием коммерцией, от чего И. Дементьев "понес в капитале крайний упадок", т.к. после раздела имущества со своими братьями у него не осталось никаких помощников для ведения торговли. К своему прошению И. Дементьев приложил аттестат, данный ему собранием енисейских купцов и мещан. В этом документе отмечалось, что в службе он "находился и ныне находится добропорядочно и по касающимся делам обид и налогов и притеснения никому нет так равно и противных поступок за ним нами не присмотрено, и состояния он честного и безпорочного"  [37]. К сожалению, у нас нет сведений о том, как на этот раз отреагировали на его просьбу центральные власти.
   В связи с просьбой об отставке И. Дементьева, в 1760 г. енисейские купцы составили "Доношение о уменьшении в Енисейском магистрате за изнеможением тамошнего купечества членов", в котором просили Главный магистрат об исключении из штата Енисейского провинциального магистрата одного ратмана и одного бургомистра. На наш взгляд, этот документ также свидетельствует об отрицательном отношении енисейских купцов к исполнению обязанностей в выборных органах городского самоуправления. Купцы рассматривали подобную службу как нанесение урона их материальному состоянию и стремились всячески от нее уклониться, вплоть до прошения об отмене некоторых выборных должностей. Причем составление "Доношения", видимо, не обошлось без искажения реальных данных о численности податного населения Енисейска. По крайней мере, такое впечатление складывается при сопоставлении данного документа с литературой: данные по численности податного населения, приводимые в "Доношении", - самые низкие. Так, согласно "Доношению", по второй ревизии (1744-1745 гг.) в Енисейске насчитывалось 1138, а в 1760 г. - 814 д.м.п.  [38], тогда как А.А. Кизеветтер говорит о 3347 (1740-е гг.) и 1238 (1760-е гг.) д.м.п.  [39], В.М. Кабузан, С.М. Троицкий - о 4025 д.м.п. (1740-е гг.)  [40], Г.Ф. Быконя - о 2166 (1740-е гг.) и 2004 (1760-е гг.) д.м.п.  [41]. Видимо, желая получить положительный ответ на свое ходатайство, енисейские купцы сильно занизили приводимые ими сведения о численности как посадских, так и непосредственно купцов.
   Известны и другие случаи уклонения купцов от занятия выборных должностей в органах городского самоуправления. В 1799 г. красноярский купеческий сын Евграф Пороховщиков долго тянул с приездом в Красноярск для принесения присяги и вступления в должность бургомистра. Свой отказ немедленно выехать из Барнаула он мотивировал сначала тем, что серьезно болен, а потом тем, что очень занят поставками соли Колыванской ратуше, что требовало его личного контроля. Тем временем в Красноярский магистрат поступали "немаловажные дела", с рассмотрением которых не мог справиться один бургомистр (П.М. Потехин), который был вынужден обратиться к новоизбранному городскому голове (Е.Л. Пороховщикову, родному дяде отсутствовавшего Е.П. Пороховщикова) с требованием немедленно принять меры для "понуждения к высылке в здешний город" второго бургомистра или назначить на этот пост другого человека, занявшего на прошедших выборах следующее после Е.П. Пороховщикова место. В конце концов, в начале сентября 1799 г. решили временно "ввести в присутствие" купца К. Чебакова, который должен был исполнять обязанности бургомистра вплоть до прибытия в Красноярск Е.П. Пороховщикова  [42].
   В 1814 г. избранный бургомистром красноярский купец Семен Терских отказался от должности под предлогом болезни  [43], а выбранный вместо него купеческий сын Андреян Ильин "при вводе его в заседание оказал упорство и ослушание принять на себя должность, почитая выбор общества неправильным, а служение для себя отяготительным". Известие о скандале дошло до Томска (Красноярск тогда входил в Томскую губернию). Губернатор велел красноярскому городскому голове насильно привести Ильина на заседание магистрата и заставить его принять должность, "а ежели за сим окажет он упорство, в таком случае подлежит он за ослушание суждению по законам". А. Ильин сослался на недомогание, но и в этом случае ему предписывалось пройти медицинское освидетельствование. В конечном счете, хотя и с опозданием, Ильину все же пришлось вступить в должность  [44].
   Иногда купцы пытались уклониться от занятия выборной должности под предлогом участия в церковном самоуправлении, считая, что последнее освобождает их от необходимости нести еще и другую общественную службу. Так пытался сделать избранный в 1811 г. ратманом красноярский купеческий сын Иван Токарев. Он посчитал возможным отказаться от общественной службы, поскольку его отец был в это время церковным старостой. Однако губернские власти не сочли такое объяснение удовлетворительным, известив красноярского городского голову, что "нахождение купца Матвея Токарева старостою при церкви, сына его Ивана избранного в ратманы заменить не может"  [45]. Таким образом, служба в органах городского самоуправления не приравнивалась к выполнению каких бы то ни было обязанностей в системе самоуправления церковного.
   От менее значительных должностей можно было отказаться, приведя в свое оправдание веские доводы. В 1819 г. собрание красноярских купцов и мещан, "выслушав разные изнеможения купцом Арсентием Тарховым изъясненныя", освободило его от службы в этом году частным приставом, назначив вместо него мещанина Семена Токарева  [46].
   В середине XIX в. уклонение купцов от занятия выборных должностей в структуре городского самоуправления нашло выражение в распространении приписки к купечеству малых городов Енисейской губернии. Так, в 1850-х гг. постоянно проживавший в Красноярске первогильдеец И.К. Кузнецов, а также некоторые другие купцы приписывались к Минусинскому уезду только для того, чтобы избежать выбора в должности в больших городах, поскольку исправление этих должностей было "сопряжено с большими денежными издержками, потерею времени и со многими неприятностями" [47].
   В целом система городского самоуправления в Сибири носила, с одной стороны, принудительный характер, т.к. купцы были обязаны участвовать в существовавших властных структурах. Однако, с другой стороны, нельзя не отметить присутствия здесь и демократических начал. Во-первых, это выборы на общественные должности лиц из числа всего купеческого общества. Во-вторых, непосредственное участие в городском управлении представителей рядового купечества, знавших реальные нужды и запросы своего сословия.
   Конечно, нельзя однозначно оценивать отношение купечества к участию в органах городского самоуправления. Тем не менее, вышеприведенные случаи отказа купцов занимать выборные должности свидетельствуют, что общественная служба в органах городского самоуправления для малочисленного и небогатого купечества приенисейских городов часто была достаточно обременительной. Отказы купцов занимать общественные посты рассматривались государственной властью как нарушение установленных механизмов функционирования института городского самоуправления, своего рода социальный протест против несения обязанностей, возложенных властью и обществом на индивида. Прошения о "самоотводе" практически никогда не удовлетворялись, даже если само городское общество и считало возможным уважить просителя.


  [1]  Рабцевич В.В. Сибирский город в дореформенной системе управления. Новосибирск, 1984. С. 104-107.
  [2]  ГАКК. Ф. 173. Оп. 1. Д. 979. Л. 1-2 об., 4.
  [3]  РГАДА. Ф. 397. Оп. 1. Д. 441. Л. 80.
  [4]  Там же. Ф. 291. Оп. 1. Д. 10083. Л. 1-3 об.
  [5]  ГАКК. Ф. 173. Оп. 1. Д. 5. Л. 42-44.
  [6]  Там же. Ф. 160. Оп. 2. Д. 10. Л. 1 об.-3 об.
  [7]  Там же. Ф. 173. Оп. 1. Д. 651. Л. 13 об.-14.
  [8]  Там же. Ф. 155. Оп. 1. Д. 10. Л. 5-7 об.; Ф. 161. Оп. 2. Д. 94. Л. 41-41 об.
  [9]  Бердников Л.П. Вся Красноярская власть: очерки истории местного управления и самоуправления (1822-1916). Факты, события, люди. Красноярск, 1995. С. 78.
  [10]  ГАКК. Ф. 173. Оп. 1. Д. 22. Л. 147; Д. 31. Л. 50 об.-51.
  [11]  Там же. Д. 81. Л. 65-66.
  [12]  Там же. Ф. 160. Оп. 2. Д. 10. Л. 1-3 об.
  [13]  Там же. Ф. 173. Оп. 1. Д. 5. Л. 42-44.
  [14]  Там же. Д. 31. Л. 42 об.-43.
  [15]  Там же. Л. 50 об.-51.
  [16]  Там же. Д. 5. Л. 9 об., 25.
  [17]  Рабцевич В.В. Сибирский город … С. 136.
  [18]  РГАДА. Ф. 291. Оп. 1. Д. 10083. Л. 2.
  [19]  ГАКК. Ф. 173. Оп. 1. Д. 5. Л. 176-176 об.
  [20]  Там же. Д. 651. Л. 13 об.-14.
  [21]  Там же. Ф. 155. Оп. 1. Д. 10. Л. 6 об.
  [22]  РГАДА. Ф. 291. Оп. 1. Д. 10083. Л. 2 об.
  [23]  Там же. Ф. 248. Оп. 11. Д. 160. Л. 506.
  [24]  ГАКК. Ф. 173. Оп. 1. Д. 751. Л. 2-7 об., 110.
  [25]  Там же. Д. 742. Л. 1-3.
  [26]  РГАДА. Ф. 248. Оп. 11. Д. 160. Л. 507.
  [27]  ГАКК. Ф. 173. Оп. 1. Д. 67. Л. 16-21.
  [28]  Там же. Ф. 122. Оп. 1. Д. 36. Л. 25.
  [29]  Там же. Ф. 173. Оп. 1. Д. 67. Л. 196-197.
  [30]  Быконя Г.Ф. Русское неподатное население Восточной Сибири в XVIII - начале XIX вв. Красноярск, 1985. С. 49.
  [31]  ГАКК. Ф. 173. Оп. 1. Д. 5. Л. 42-44.
  [32]  Там же. Ф. 160. Оп. 2. Д. 10. Л. 1-3 об.
  [33]  Там же. Ф. 173. Оп. 1. Д. 142. Л. 70-70 об., 82, 93-93 об.
  [34]  Там же. Д. 5. Л. 68.
  [35]  Там же. Л. 7 об.-8, 46 об.-48, 126-127 об.
  [36]  РГАДА. Ф. 291. Оп. 1. Д. 10083. Л. 1-1 об., 4.
  [37]  РГАДА. Ф. 291. Оп. 1. Д. 19080. Л. 1-4.
  [38]  РГАДА. Ф. 291. Оп. 1. Д. 10083. Л. 1-3 об.
  [39]  Кизеветтер А.А. Посадская община России XVIII ст. М., 1903. С. 103, 164, 168, 417.
  [40]  Кабузан В.М., Троицкий С.М. Численность и состав городского населения Сибири в 40-80-х годах XVIII в. // Освоение Сибири в эпоху феодализма (XVIII-XIX вв.). С. 168.
  [41]  Быконя Г.Ф. Заселение русскими Приенисейского края в XVIII в. Новосибирск, 1981. С. 226.
  [42]  ГАКК. Ф. 173. Оп. 1. Д. 5. Л. 20-32 об.
  [43]  Андриевич В.К. Сибирь в XIX столетии. Ч. II. СПб., 1889. С. 19.
  [44]  ГАКК. Ф. 173. Д. 22. Л. 1-9 об.
  [45]  Там же. Л. 165.
  [46]  Там же. Д. 43. Л. 91-91 об.
  [47]  Ватин В.А. Город Минусинк. Исторический очерк. Минусинск, 1922. С. 238.

Hosted by uCoz