Новости

   Источники

   Исследования

   О проекте

   Ссылки

   @ Почта

• Сибирское общество в контексте модернизации. XVIII-ХХ вв.

   Массовая эмиграция во второй половине XIX - первых два десятилетия ХХ в. из Российской империи и СССР, неоднократное изменение границ государства привели к образованию крупных русскоязычных и национальных диаспор за пределами страны. Межгосударственные миграционные потоки оказали значительное влияние на развитие приграничных и окраинных регионов российского государства, в том числе Сибири, Урала и Дальнего Востока. Обобщение исторического опыта межгосударственных миграций особенно актуально сейчас, когда возможности внутригосударственных перемещений населения во многом исчерпаны, а Центральная и Восточная Азия имеют гигантский миграционный потенциал, который нуждается в изучении, прогнозе и контроле. В дальнейшем изложении речь пойдет в первую очередь о Китае, т.к. именно отношения с этой страной имели наибольшие последствия для восточных регионов России.
   В начале 1990-х гг. произошло существенное сокращение масштабов эмиграции из России, и в настоящее время возвратная миграция занимает важное место в общей структуре миграционных потоков в стране. В докладе основное внимание уделено одному из видов этнических миграций - репатриации, трактуемой как возвращение на историческую родину. В современной терминологии ООН для обозначения данной категории мигрантов используется термин "возвращающиеся этнические группы".
   Первая массовая репатриация в Советскую Россию была связана с возвращением 3,4 млн. военнопленных Первой мировой войны, а также 200 тыс. бывших военнослужащих, беженцев и гражданских лиц, оказавшихся за границей после гражданской войны и амнистированных советским правительством. В 1920-е гг. к ним добавились более миллиона оптантов и перебежчиков из лимитрофных государств. Вторая волна массовой репатриации пришлась на период после второй мировой войны, и тогда репатриации подлежали перемещенные граждане СССР: военнопленные, интернированные и жители приграничных территорий. За первые послевоенные годы в СССР было репатриировано из-за границы 4,3 млн. чел. Более 100 тыс. репатриантов, прибывших из Восточной Европы и Китая, были потомками трудовых мигрантов начала века и бывшими российскими эмигрантами. Последняя массовая репатриация из Китая и Восточной Европы в СССР пришлась на 1954-1961 гг., когда было возвращено более 240 тыс. чел. - русских, украинцев, казахов, киргизов, уйгур, узбеков, татар.
   Масштабы репатриационных потоков диктовались в значительной мере экономическими соображениями, поскольку Советское государство нуждалась в привлечении дополнительной рабочей силы для индустриального освоения окраин. Например, значительная часть военнопленных и оптантов первой мировой была перераспределена между сибирскими регионами. Репатрианты, прибывшие в СССР после второй мировой войны, были задействованы для восстановления экономики западных районов СССР и частично перемещены на Урал и в Сибирь. Репатрианты 1950-х гг. также направлялись в Сибирь, Казахстан и Среднюю Азию, на этот раз для освоения целинных и залежных земель.
   Изучение масштабов возвратной миграции, анализ нормативно-правовой базы в сфере гражданства и миграционной политики, масштабов использования государством демографического, экономического и интеллектуального потенциала репатриантов позволяет оценить социально-экономическую эффективность регулируемой миграции (в данном случае - репатриации), которая определяется, прежде всего, разницей в показателях прибыли и издержек, которые понесло государство, в том числе и восточные регионы России.
   Первая мировая и гражданская войны усилили миграционные потоки из восточных районов России и центрально-азиатских территорий, сделав их интенсивными и массовыми, а все приграничные территории - транзитными. За короткое время через границу переместилось несколько сотен тысяч человек. Высокая миграционная активность была характерна как для русскоязычных граждан бывшей Российской империи, так и для казаков, киргизов, алтайцев, татар, бурят, эвенков и других народов. Миграция была преимущественно направлена в Маньчжурию, Синьцзян и Внешнюю Монголию, а особенностью миграции в последние два региона был ее недолговременный характер. Реэмиграция, в числе причин которой следует выделить в первую очередь военно-политическую и экономическую нестабильность, наблюдалась практически с момента появления беженцев на данных территориях, а пик пришелся на 1921 - 1923 гг. В этот период советские власти реализовывали программу по возвращению в Русский Туркестан уйгур, дунган и киргизов, начатую еще в 1918 г. по требованию китайских властей Синьцзяна. Достаточно эффективно действовали репатриационные отделы при фронтах Красной армии и приграничных ревкомах. Точно оценить масштабы репатриационного движения этого времени пока не представляется возможным, можно лишь с определенной долей уверенности говорить о нескольких тысячах репатриантов. В рамках программы Лиги Наций по возвращению русских беженцев и эмигрантов, из Китая вернулась лишь незначительная группа репатриантов.
   Массовая эвакуация советского населения из Китая имела место в 1929 г. в связи с конфликтом на Китайско-Восточной железной дороге. К октябрю 1929 г. китайские власти депортировали в СССР 354 чел., большинство из которых было размещено в Читинской области, более 2 тыс. чел. были подвергнуты репрессиям со стороны китайских властей и многие из них после освобождения из мест заключения также выехали в СССР [1].
   В целом в 1920-е гг. репатриация в СССР была направлена на возвращение этнических переселенцев и просоветски настроенного населения. К их числу относились долговременно проживающие за границей советские граждане, сохранившие и пролонгировавшие советское гражданство, эмигранты и беженцы, амнистированные и принявшие советское гражданство, а также перемещенное население - военнопленные, депортированные, интернированные и жители приграничных территорий.
   В связи с ужесточением миграционной политики в СССР в конце 1920-х - начале 1930-х гг. репатриация стала носить преимущественно принудительный характер, т.к. все советские граждане подлежали возвращению на родину. В 1935-1937 гг. в связи с продажей СССР Маньчжоу-го КВЖД произошла массовая репатриация советских граждан из Северо-Восточного Китая. Только за 1935 г., по данным Наркомата иностранных дел СССР, из Китая выехало 21343 чел. [2] Выезжали в СССР преимущественно советские граждане: служащие КВЖД и члены их семей. Среди репатриантов были также первые русские переселенцы, прибывшие в Маньчжурию в начале ХХ в., и беженцы периода гражданской войны. Все они в 1924-1925 гг. приняли советское гражданство, чтобы иметь работу на КВЖД. Прибывших железнодорожников планировалось использовать на Среднеазиатской, Рязано-Уральской, Оренбургской, Самаро-Златоустовской, Юго-Восточной и Московско-Казанской (кроме Московского и Рязанского отделения) железных дорогах. Остальные репатрианты подлежали направлению в сибирский регион, где высококвалифицированные кадры распределялись для работы на транспорте и в промышленности.
   Выезжавшие из Китая имели статус эвакуируемых и все расходы, связанные с их транспортировкой и размещением, производились за счет государства, им также предоставлялись значительные таможенные льготы. Только на обеспечение эвакуации железнодорожников и их семей было выделено 4,5 млн. руб. из бюджета Народного комиссариата путей сообщения. Еще 246 тыс. руб., из средств Сохстраха, были потрачены на выплату единовременных пособий малоимущим семьям [3]. При размещении прибывших местные власти столкнулись с огромными трудностями, в первую очередь организационными и финансовыми. Местные бюджеты несли затраты по покрытию расходов на проведение пропагандистских мероприятий, организацию встреч с прибывающими железнодорожниками КВЖД, организацию проживания и содержания репатриантов до их трудоустройства.
   В 1937-1938 гг. почти все, кто прибыл из Маньчжурии в СССР в период с 1929 по 1936 г., подверглись репрессиям. Согласно данным комиссии ЦК КПСС о расследовании причин массовых репрессий, работавшей накануне ХХ съезда КПСС, на сентябрь 1938 г. было рассмотрено 30938 дел харбинцев, по которым 19312 чел. осуждены к расстрелу, еще 10669 чел. - к другим мерам наказания [4]. Даже с учетом экономической целесообразности подневольного труда для мобилизационной экономики, массовые репрессии (две трети были расстреляны) свели на нет все предшествующие усилия и затраты государства по ввозу из-за границы данной категории репатриантов и их эффективную адаптацию.
   Послевоенная репатриация касалась нескольких категорий граждан СССР - военнопленных, интернированных, жителей приграничных территорий и бывших российских эмигрантов, принявших советское гражданство. Репатриация этого периода диктовалась в значительной мере экономическими соображениями, поскольку Советское государство нуждалась в привлечении дополнительной рабочей силы для восстановления экономики западных районов и освоения восточных регионов страны. С марта по ноябрь 1946 г. из Шанхая в СССР репатриировали 235 детей, преимущественно подростков, которые были переданы в систему трудовых резервов Урала, Сибири и Дальнего Востока, а позднее трудоустроены преимущественно на предприятиях Свердловска, Читы и Иркутска. К 1 декабря 1947 г. из Шанхая и Тяньцзина в СССР было репатриировано в общей сложности 5572 чел. Согласно данным МВД СССР, на начало июня 1948 г. из Китая прибыло 6027 человек [5].
   Государство гарантировало репатриантам бесплатный въезд в СССР, беспошлинный ввоз багажа и предоставление некоторых социальных льгот. Репатриантам было объявлено, что на них распространяются все права граждан СССР, включая избирательное. Вместе с тем им запрещалось покидать установленное государством место работы. Часть расходов было переложено на местные бюджеты и предприятия, принимающих переселенцев, которые были обязаны их трудоустроить и обеспечить жилплощадью. Нуждающимся выплачивалось единовременное пособие в размере до одной тысячи рублей на семью. Эту сумму должны были предоставить в местах расселения районные и городские исполкомы за счет средств местного бюджета с последующим возмещением расходов из республиканского бюджета. Общая сумма выданных на эти цели средств составила 1278 тыс. руб. [6] Репатрианты могли получить денежные ссуды на ремонт жилья, а также на хозяйственное обзаведение в размере до 3 тыс. рублей.
   Прибывших в 1947 г. репатриантов из Китая разместили преимущественно на Урале: в Свердловской области в 38 городах и районах, в Челябинской области - в городах Златоусте, Магнитогорске, Миассе и двух районах, в Башкирской АССР - в шести городах, из них подавляющее большинство в Уфе, Стерлитамаке, Белорецке, Черниковске, и двух районах, в Молотовской области - в городах Соликамск, Молотов, Чусовой, Кизель, Березники, Чердын, Губаха и Юго-Камск, в Татарской АССР - в Казани и четырех районах республики.
   К 1949 г. основная часть репатриантов из Китая работала в металлургической промышленности (1098 чел.), в системе предприятий министерств тяжелой индустрии (1000 чел.) и тяжелого машиностроения (566 чел.) РСФСР [7]. Значительным был процент работающих в организациях и структурах республиканского Комитета по делам искусств, министерствах просвещения и здравоохранения. Несмотря на жесткие ограничения свободы перемещения, налицо были высокая текучесть и массовый выезд репатриантов за пределы территорий первоначального вселения, превышавший в некоторых регионах 10 %, вследствие чего уже в 1949 г. проводилась кампания по возвращению репатриантов в места первоначального вселения.
   В числе репатриантов были и реэмигранты (численность которых составила несколько тысяч человек), насильственно перемещенные в СССР, которых также необходимо рассматривать как репатриантов. В 1946 г. почти все они были осуждены за сотрудничество с японскими оккупационными войсками в Маньчжурии, и большая часть была отправлена в уральские лагеря. Большинство реэмигрантов содержалось в Востурлаге МВД в г. Тавда, в лагере на ст. Азанка, и Северураллаге, и были заняты в основном на лесозаготовках и деревообработке, обслуживании промышленных предприятий и в дорожном строительстве. В 1947-1951 гг. несколько сотен репатриантов, добровольно вернувшихся в СССР, также были осуждены. В 1956 г. большинство репрессированных репатриантов были освобождены из заключения.
   Во второй половине 1940-х гг. происходили стихийные несанкционированные массовые переходы советско-китайской границы. В 1946 г. крупная партия мигрантов (204 чел.) откочевала из Синьцзяна на территорию Киргизской ССР, ее расселили в Чолпонском районе Тянь-Шаньской области (со стороны советских властей перебежчикам была оказана гуманитарная и экономическая помощь) [8]; перекочевкам в СССР также способствовал льготный пограничный режим на советско-синьцзянской границе. С октября 1947 г. по конец января 1948 г. из Маньчжурии на территорию Читинской области перешла группа советских граждан в количестве 414 человек (306 мужчин, 108 женщин, в том числе 108 детей до 16 лет). Перебежчики были отправлены в один из проверочно-фильтрационных лагерей УМВД по Читинской области, а после проверки и фильтрации людей разместили в совхозах Северо-Казахстанской области [9]. Зафиксированы и случаи насильственного перемещения населения из приграничных районов: так, осенью 1951 г. по решению Тоджинского райкома ВКП(б) были угрозами возвращены в Туву с сопредельной территории Монголии 27 хозяйств тувинцев, откочевавших туда в 1944-1945 гг. после присоединения Тувы к СССР [10].
   В середине 1950-х гг. СССР сделал ставку на либерализацию своей миграционной политики и привлечение дополнительной рабочей силы из-за границы, в том числе из Китая. Наряду с улучшением отношений с иностранными государствами и смягчением политического режима в СССР, решение о продолжении репатриации было продиктовано не в последнюю очередь экономическими соображениями. Страна нуждалась в привлечении дополнительной рабочей силы, что было связано с нехваткой трудовых ресурсов в аграрном секторе из-за изменения баланса сельского и городского населения СССР и с провозглашением курса на развитие сельскохозяйственного производства за счет освоения целинных и залежных земель в Казахстане, на Урале и в Сибири.
   В 1954 г. разрешался въезд из КНР на территорию СССР советским гражданам и членам их семей, изъявившим желание работать на целине. В 1954 г. из КНР в СССР выехало 6005 семей (27216 чел.) [11]. В июне 1954 г. в СССР въехало 1005 семей, в количестве 3040 чел., которые были размещены в РСФСР в 161 МТС, в том числе в Новосибирской обл. - 150 семей (470 чел.), в Омской обл. - 151 семья (454 чел.), в Кемеровской области - 101 семья (258 чел.), в Челябинской области - 103 семьи (371 чел.), в Чкаловской области - 100 семей (322 чел.), Иркутской области - 75 семей (254 чел.), Курганской области - 75 семей (209 чел.), Красноярском края - 175 семей (460 чел.), Алтайском крае - 75 семей (244 чел.) [12]. В составе первых партий переселенцев преобладали специалисты с высшим и средним образованием, профессии которых в большинстве своем не были связаны с сельскохозяйственным производством. Нецелесообразность использования в сельском хозяйстве высококвалифицированных трудовых ресурсов предопределила выезд многих переселенцев в города. Следующие партии переселенцев составили преимущественно трудовые мигранты из Синьцзяна, направленные в сельские районы Казахстана и РСФСР.
   Плановый показатели репатриации на 1955 г. составляли 10 тыс. семей, что могло составить более 65 тыс. чел. За первую половину года в СССР прибыло 9509 семей (49179 чел.). Прибывшие были размещены в Казахской ССР (39441 чел.), Киргизской ССР (3827 чел.) и РСФСР (5911 чел.). Прибывшие в РСФСР были расселены: в Челябинской области - 106 семей (447 чел.), Омской области - 402 семьи (1713 чел.), Новосибирской области - 386 семей (1688 чел.), Красноярском крае - 101 семья (489 чел.), Иркутской области - 72 семьи (219 чел.) [13].
   По данным советского посольства, только за первые два года массовой репатриации из Китая выехало более 114 тыс. человек [14]. В 1955 г. еще около 200 тыс. чел, в большинстве своем казахи и уйгуры, проживавшие в Синьцзяне, запросили гражданства и репатриации в СССР, в том числе в Казахстан (массовый отток населения из Китая в СССР вызвал серию протестов МИД КНР и ответные меры китайского правительства по ограничению миграции казахов и уйгур). Отсутствие полных данных о масштабах репатриации 1956 г. не позволяет в полной мере оценить миграционную динамику. Согласно разнарядке на 1956 г., только совхозам Казахской ССР требовалось около 10 тыс. семей. На 1956-1957 гг. по запросу министерства совхозов была сформирована партия из 10 тыс. семей переселенцев для работы в сфере животноводства, из них 8500 семей - в совхозах Казахской ССР и 1500 семей в РСФСР. По консульской разнарядке к плану на 1958 г. количество переселенцев из КНР должно было составить 46150 человек. Плановые показатели 1959 г. были еще выше - 10 тыс. семей или 60-65 тыс. человек. Всего за 1958 - 1959 гг. КНР покинули 11705 семей, или более 75 тыс. человек [15]. О количестве въехавших в 1956-1959 гг. пока можно судить лишь приблизительно. Из КНР в СССР в 1950-е гг. выехало более 230 тыс. чел. Даже учитывая эти приблизительные данные, можно утверждать, что суммарная реэмиграция этого периода, направленная в СССР, превзошла все предшествующие репатриационные волны.
   Приемом и устройством переселенцев первоначально занималось Министерство сельского хозяйства СССР, а затем, в связи с реструктуризацией отрасли, Министерство совхозов. Процесс приема включал в себя доставку, размещение и трудоустройство людей. Кроме того, Министерство лесного хозяйства СССР должно было заранее обеспечить отгрузку типовых стандартных домов совхозам, принимавшим переселенцев, но сроки и планы поставок постоянно срывались. Весьма привлекательными были финансовые условия репатриации. При въезде на территорию СССР переселенцам выплачивалось денежное пособие в размере 3 тыс. руб. на главу семьи и по 600 руб. на каждого ее члена. С 1956 г. особо нуждающимся репатриантам выплачивалось безвозвратное пособие в размере до 500 руб. на человека, всем без исключения оплачивались суточные за время следования по территории СССР. Накануне возвращения многие из репатриантов спешно свертывали свое хозяйство, распродавая скот и уменьшая посевные площади. Компенсировалась также стоимость провоза багажа в пределах двух тонн на семью. После прибытия Сельхозбанк должен был предоставлять репатриантам льготные кредиты размером до 10 тыс. руб. на индивидуальное строительство и 2-3 тыс. руб. на покупку скота. Во второй половине 1950-х годов государство на репатриацию потратило десятки миллионов рублей.
   С начала 1960-х гг. миграция из Китая стала приобретать стихийный характер. На 1959-1961 гг., пришелся массовый голод в Китае, т.н. "черные годы". Вследствие этого еще около 200 тыс. чел., в большинстве своем казахи и уйгуры из Синьцзяна, запросили гражданства и репатриации в СССР, в том числе в Казахстан. Это вызывало резкое неудовольствие китайской стороны, и вскоре последовало решение советского руководства официально завершить репатриацию в СССР. В ответ на эти действия началось массовое бегство через границу, пик которого приходился на 1962-1963 гг. Только в 1990-е годы началась новая волна репатриации из КНР. Массовая репатриация этнических казахов в настоящее время активно поощряется правительством Казахстана. В своей репатриационной политике Казахстан исходит прежде всего из реально существующего критического демографического положения в стране. За счет репатриантов (оралманов) в Казахстане на 5 % увеличилась численность титульной нации. С 1991 по 2001 г. в страну въехало более 200 тыс. этнических казахов из Монголии и Китая.
   В СССР был накоплен значительный опыт регулирования миграционных потоков. Несмотря на жесткие ограничения в области эмиграции и иммиграции, советское государство реализовывало достаточно либеральную репатриационную политику, направленную на реализацию краткосрочных и долгосрочных перспектив. Успешность адаптации определялась как субъективными психологическими факторами, так и усилиями правительства, с целью максимально быстрой реинтеграции этнических переселенцев на исторической родине.

  [1] Красное Знамя (Владивосток). 1929. 12 окт.; Известия. 1929. 2 окт.
  [2]  АВПРФ. Ф. 99. Оп.2. Д. 7. Л. 12.
  [3]  РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 163. Д. 1056. Л. 107, 111; ГАРФ. Ф. 5446. Оп. 16а. Д. 495. Л. 2.
  [4] См.: Доклад Комиссии ЦК КПСС Президиуму ЦК КПСС по установлению причин массовых репрессий против членов и кандидатов в члены ЦК ВКП(б), избранных на ХVII съезде партии от 9 февраля 1956 г. (http://www.idf.ru/2/7/shtml).
  [5] ГАРФ. Ф. 327. Оп. 1 Д. 36. Л. 143; Ф. 5446. Оп. 49-а. Д.16. Л. 37; Оп.50-а, Д. 4001. Л. 6.
  [6] ГАРФ. Ф. 327. Оп. 1. Д. 36. Д. 145.
  [7] Там же. Оп. 3. Д. 2. Л. 6.
  [8] Там же. Ф. 5446. Оп. 51а. Д. 5210. Л. 3; Там же. Ф. Р-9401. Оп. 2. Д. 177. Л. 33.
  [9] Там же. Ф. 5446. Оп. 50а. Д. 3927. Л.1-6.
  [10] ЦГАРТ. Ф. 2. Оп. 1. Д. 479. Л.35.
  [11] АВПРФ. Ф. 100. Оп. 47. Д. 42.
  [12] ГАРФ. Ф. 327. Оп.1. Д. 129. Л. 16; Д. 131. Л. 84.
  [13] РГАЭ. Ф. 7803. Оп. 7. Д. 372. Л. 383-384.
  [14] АВПРФ. Ф. 100. Оп. 43. Д. 53. Л. 21-24.
  [15] Подсчитано по: АВПРФ. Ф. 100. Оп. 44. Д. 19; Оп. 51. Д. 33.