Новости

   Источники

   Исследования

   О проекте

   Ссылки

   @ Почта

• Баев О.В. Иностранный капитал в промышленности Кузнецкого бассейна (конец XIX - начало ХХ в.)

   Ждать крупных предпринимателей, пожелавших вложить свои капиталы в развитие угледобывающей промышленности и металлургии Кузнецкого бассейна, пришлось до 1912 г. Главную роль в организации представителей российских и французских деловых кругов и привлечении их капиталов в угледобычу и металлургию центра и юга Кузнецкого бассейна сыграл бывший туркестанский генерал-губернатор тайный советник Владимир Федорович Трепов (сын петербургского градоначальника Ф.Ф. Трепова, ставшего жертвой покушения Веры Засулич и брат петербургского генерал-губернатора С.Ф. Трепова, сыгравшего значительную роль в подавлении революции 1905-1907 гг. и будущего председателя Совета Министров А.Ф. Трепова). В марте 1911 г. В.Ф. Трепов активно интриговал против введения закона о западном земстве, активно проводимого тогдашним председателем Совета министров П.А. Столыпиным, и после повеления Государя императора на полгода прекратить участие в работе Государственного Совета подал прошение об отставке с государственной службы вообще [1].
   О богатствах Кузнецкого бассейна В.Ф. Трепов узнал, видимо, от Владимира Ивановича Мамонтова, который работал в Барнауле заведующим химической лабораторией Алтайского горного округа и проводил анализы руд и углей Кузнецкого бассейна [2]. Мамонтов знал Кузнецкий бассейн не только по результатам геологических исследований. Более 2 лет он работал управляющим Кемеровского рудника, где провел детальную разведку Кемеровского каменноугольного месторождения и предположил запасы угля в 28 млн. тонн на глубине до 200 сажен [3].
   Усиление интереса к кузнецкому углю именно в 1912 г. объясняется и "угольным голодом", созданным в России в 1912 г. синдикатом "Продуголь", а на территории Западной Сибири - владельцем Судженских копей Л.А. Михельсоном [4]. Сокращая поставки угля таким стратегическим потребителям, как казенные железные дороги и металлургические заводы, "Продуголь" держал рынок в напряжении и добился повышения монопольным цен в 1910-1913 гг. более чем на 50%, а импорт угля и кокса в 1910-1913 гг. увеличился с 287 до 528 млн. пудов [5].. 29 октября 1912 г. под председательством министра торговли и промышленности С.И. Тимашева состоялось совещание по вопросу о приобретении для нужд казенных железных дорог каменного угля из-за границы [6], в 1913 г. они израсходовали половину мобилизационного запаса угля, а прибыли акционерных каменноугольных предприятий с 9,8% в 1910 г. возросли до 14% в 1913 г. Правительство вынуждено было пойти на беспошлинный ввоз угля для нужд железных дорог [7]. В Западной Сибири Л.А. Михельсон также резко поднял цены на уголь, придержанный им на складах [8]. Таким образом, в начале 10х гг. ХХ в. существовали все экономические предпосылки для развития угледобывающей, коксохимической и металлургической промышленности в Кузнецком бассейне, а основной проблемой оставалось отсутствие крупных капиталов для финансирования сооружения технических объектов, необходимых для развития данных отраслей промышленности.
   В связи с этим В.Ф. Трепову, видимо, не составило большого труда получить 12 января 1912 г. от царя концессию на разработку каменноугольных месторождений Кузнецкого бассейна [9] (этим актом царское правительство внесло посильный вклад в решение проблемы "угольного голода" наилучшим способом - проведением мер по увеличению производства топлива). Видимо, определенную роль сыграла и близость бывшего члена Государственного Совета В.Ф. Трепова к министру Императорского двора Фредериксу [10].
   Получив концессию, Трепов вместе с Мамонтовым отправился по петербургским банкам, пытаясь привлечь российские капиталы для разработки природных богатств Сибири. Но российские банкиры не спешили вкладывать деньги в дело, доходность которого не была заранее гарантирована [11] (эксперт Азовско-Донского банка горный инженер Л. Рабинович дал заключение о неперспективности вложения крупного капитала в развитие промышленности Кузнецкого бассейна [12]).
   Отчаявшись найти капиталы в России, Трепов в начале 1912 г. выехал в Париж, захватив с собой Мамонтова (как знатока богатств Кузнецкого бассейна), концессионный договор, образцы и анализы угля [13]. 6 февраля в Париже в помещении Главного управления французских железных дорог состоялось совещание консорциума французских банков ("Генеральное общество", банкирский дом Бардака) [14] с целью выяснения условий представленной концессии, в результате которого несколько парижских банков создали "Алтайско-Сибирский консорциум" с капиталом 200 тыс. фр. для организации "Акционерного общества Кузнецких каменноугольных копей". Вся исполнительная власть консорциума была предоставлена комитету из 4 членов во главе с представителем французских железных дорог графом Витали [15], в который был введен и В.Ф. Трепов [16].
   В марте 1912 г. "группе капиталистов, организованной тайным советником Треповым", было предоставлено право разведок на территории Алтайского округа [17]. Весной 1912 г. Трепов и Мамонтов в сопровождении французских горных инженеров Громье и Барильона и инженера путей сообщения Гибера прибыли в Кузнецкий бассейн, чтобы в натуре показать представителям французских банкиров концессионные земли [18]. Как впоследствии вспоминал сам В.Ф. Трепов, "при посещении концессии в первый раз в 1912 году мне и французским инженерам пришлось пробираться верхом на лошадях, в лодках и часто пешком по еле проходимым дебрям" [19].
   В результате этой экспедиции французы написали брошюру "Алтайская экспедиция во владения российского императора" (Gromier G., Barrillon L. Mission en Altai (Sibirie) dans le domaine prive de S.M. l'Empereur de Russie. Paris, 1912), в которой сообщили краткие сведения о Салаирском и Тельбесском железорудных месторождениях, Кемеровском, Кольчугинском, Бачатском, Ерунаковском, Абашевском, Калтанском, Анжерском и Мунгатском месторождениях каменного угля и дали общее заключение о размерах бассейна с указанием мощности пластов, их количества и условий залегания, приведением анализов руд и данных о запасах и дали умеренно благоприятный отзыв о бассейне [20], в то время как геологические исследования Кузнецкого бассейна, проводившиеся геологами Кабинета, показывали запасы угля всего в 1,125 млрд. тонн вероятных и 11 млрд. тонн возможных [21].
   Первым пунктом для добычи каменного угля были намечены Кемеровская и Кольчугинская копи как наиболее освоенные и богатые углем, залегающим в мощных неглубоких пластах. Было также отмечено Ерунаковское месторождение, на котором уголь мог добываться открытым способом, а значит и с меньшими затратами. Эти месторождения были признаны соответствующими для организации крупной угледобывающей промышленности (постройка двухсотверстной железной дороги имела экономический эффект при добыче не менее 30 млн. пудов угля).
   Дальнейшая эксплуатация Гурьевского завода или строительство нового большого металлургического завода в его районе были признаны невозможными вследствие незначительности здесь запасов руд. Единственным возможным местом строительства железоделательного завода был намечен Тельбесс с его магнитными железняками и в случае передачи Тельбесса в концессию другому лицу Трепов должен был отказаться от обязательства построить в Кузнецком бассейне металлургический завод.
   Наблюдая за неослабевающим интересом французских банков к "кузнецкому проекту", оживились и русские финансисты. Во время промышленного подъема 1909-1913 гг. крупнейшие русские банки начали все в большей степени выступать в качестве партнеров иностранного финансового капитала [22]. Объясняется это тем, что русские банки, имевшие огромные связи на почве собственного финансирования и кредитования промышленности и обладавшие огромным деловым опытом в российской экономике, лучше всего могли осуществить функцию выгодного помещения капиталов [23]. Таким образом, совместное участие в финансировании промышленных проектов было для русских и иностранных банкиров взаимной гарантией выгодности дела и соответственно получения "приличных" дивидендов и значительной учредительской прибыли.
   От русских банков к консорциуму примкнули Петербургский Международный банк, еще в 90-х гг. XIX в. имевший тесные связи с французскими банками (участие в 1896-1897 гг. в создании "Генерального общества для развития промышленности в России" и "Генерального общества горной и металлургической промышленности в России" с целью централизации французских капиталовложений в России [24]) и затем Русско-Азиатский банк [25], доля иностранного капитала в котором была наибольшей среди русских банков (60% на 1 января 1914 г. [26]) В результате учредителем "Копикуза" наряду с В.Ф. Треповым выступил председатель правления Международного банка действительный статский советник Сергей Степанович Хрулев - "у первого были связи, у второго - деньги" [27]. Таким образом, в организации "Копикуза" участвовали как российские, так и зарубежные финансовые круги.
   19 октября 1912 г. В.Ф. Трепов и С.С. Хрулев заключили с Кабинетом договор о предоставлении им площадей в части Алтайского округа для добычи каменного угля (заарендованные площади с юга ограничивались рекой Бией, с запада - Обью, а с севера и востока - границами округа) [28]. Обязательными условиями договора были передача Треповым и Хрулевым всех прав и обязанностей, вытекающих из этого договора, "Обществу Кузнецких каменноугольных копей" в срок до 1 февраля 1913 г., а также строительство ширококолейной железной дороги от Кольчугинского месторождения каменного угля до станции Юрга Сибирской железной дороги. Срок действия договора назначался в 60 лет с возможностью продления еще на 60 лет.
   В течение 5 лет "Копикуз" имел приоритетное право выбора земельных площадей для добычи угля и производственных построек. В случае, если необходимые для промышленных целей земли находились во владении сельских обществ, "Копикуз" вынужден был заключать с ними соглашения об аренде нужных участков земли. (Так, 29 августа 1914 г. Кольчугинское сельское общество по приговору № 63 уступило "Копикузу" просимый участок земли в аренду на 60 лет при условии постройки арендатором до конца 1914 г. моста через реку Иню, "не затопляемого вешней водой" [29]. Как видим, промышленное развитие Кузнецкого бассейна приносило непосредственную пользу и сельским жителям.)
   Устанавливался обязательный минимум уплаты Кабинету от добычи угля в размере 2 млн. пудов за 1914 год, 3 млн. пудов за 1915 год, 5 млн. пудов за 1916 год и 12 млн. пудов с 1917 года, причем 1 млн. пудов ежегодно Кабинет мог приобрести по цене на 15% ниже существующей на местном рынке. В случае, если "Копикуз" не выполнит программу увеличения добычи угля, Кабинет имел право в любой момент расторгнуть договор и передать все права на Кузнецкий бассейн другим лицам.
   За каждый пуд добытого и извлеченного на поверхность угля учредители "Копикуза" обязаны были уплачивать Кабинету по полкопейки, за предоставленные Кабинетом участки для отводов каменноугольных копей - по 2 руб. за десятину (золотопромышленники платили по 50 коп. за десятину земли под приисками и рудниками), а за десятину земли, предоставленной для устройства пристаней и складов - по 100 руб. ежегодно. В качестве гарантии осуществления предприятия и исправного исполнения обязательств и платежей учредители "Копикуза" внесли залог в размере 100000 рублей. Контингент рабочих и служащих "Копикуза" должен был состоять не менее как на 1/2 из русских подданных.
   10 ноября 1912 г. Государь Император утвердил Устав "Акционерного общества Кузнецких каменноугольных копей", главными целями которого были объявлены разработка залежей каменного угля и всякого рода минералов в месторождениях Алтайского округа Кабинета Его Императорского Величества и торговля означенными предметами и их продуктами. Обществу предоставлялось право с соблюдением существующих законов. постановлений и прав частных лиц приобретать и устраивать соответствующие цели учреждения общества промышленные и торговые заведения с приобретением необходимого для этого движимого и недвижимого имущества, устраивать рельсовые пути частного пользования и приобретать акции и паи обществ, имеющих целью постройку или эксплуатацию железнодорожных линий для обслуживания угольных месторождений, находящихся в ведении общества, причем при возбуждении ходатайств об образовании предприятий для постройки и эксплуатации рельсовых путей общество не пользовалось никакими преимуществами перед прочими соискателями по этому предмету [30].
   Основной капитал общества определялся в 6000000 руб., разделенных на 60000 акций по 100 руб. каждая. Местопребывание правление общества определялось в Санкт-Петербурге, а вся переписка по делам общества, все с ним сношения и счетоводство в пределах Российской империи должно было производиться на русском языке [31].
   3 января 1913 г. в Петербурге в помещении Международного банка состоялось учредительное собрание "Копикуза". Из 60000 акций 14640 акций представил Петербургский Международный банк, еще 14640 - Русско-Азиатский банк, 29280 - французские финансово-капиталистические группы [32]: один из крупнейших французских банков "Генеральное общество", Главное управление французских железных дорог, "Акционерное общество железных дорог Африки и Азии". В руках В.Ф. Трепова первоначально было 1440 акций [33]. Кроме того, Трепову принадлежало частное право получения попудной платы от добычи угля и выплавки металла, часть которой он 20 февраля 1913 г. передал французским гражданам Лую Лепуалю (4/200) и Феликсу Дюбуа (28/200) [34]
   В состав правления были избраны С.Б. Габриэль, А.В. Калистратов, Л.А. Каменский, Д.П. Карницкий, П.Г. Шайкевич [35] (как видим, в правление "Копикуза" вошли исключительно представители российских финансовых кругов, в частности С.Б. Габриэль был директором Петербургского Международного банка, а П.Г. Шайкевич - братом директора-распорядителя того же банка Е.Г. Шайкевича [36]). С 1 июня 1914 г. членом правления "Копикуза" стал Г. Громье [37].
   Председателем правления был избран В.Ф. Трепов, его заместителем - А.Е. Калистратов [38], управляющим (директором-распорядителем) был назначен горный инженер И.И. Федорович, техническим директором - барон С.К. Фитингоф [39] (Иосиф Иосифович Федорович был из "директорского выпуска" 1900 г. Петербургского горного института и последнее лето студенческой практики провел в Луарском угольном бассейне на юге Франции [40], где наверняка ознакомился с организацией угледобывающей промышленности, а в 1916 г. будет избран пожизненным членом и председателем Общества сибирских инженеров [41]). 4 января 1913 г. "Акционерное общество Кузнецких каменноугольных копей" открыло свои действия (правление сначала находилось в Санкт-Петербурге по улице Большая Конюшенная, дом 29, квартира 8, а затем переехало на улицу Троицкая, дом 1, квартира 3) [42].
   В последующие годы позиции Петербургского Международного банка в "Копикузе" еще более укрепились. Так, на общем собрании акционеров 31 мая 1914 г. из 60000 акций общества Международный банк предъявил 33305 или более 55%, Русско-Азиатский банк - 8831 акцию (около 15%), два французских кредитных учреждения ("Генеральное общество" и "Главное управление железных дорог") - по 8000 акций (около 27%), граф А.Д. Шереметьев - 400, князь П.П. Путятин - 314, В.Ф. Трепов - 250, прочие - 900 акций [43]. Даже если учесть, что Русско-Азиатский банк контролировался французским капиталом (а на собрании акционеров 30 мая 1913 г. французские владельцы представили 89,5% акций от числа зарегистрированных для участия в собрании, но всего на собрании было представлено менее 25% всех акций банка [44]), то и тогда иностранный капитал располагал менее 42% акций "Акционерного общества Кузнецких каменноугольных копей (24831 из 60000), а значит контрольным пакетом "Копикуза" не обладал.
   Что касается Петербургского Международного банка, то хотя в 1869 г. он был основан при участии значительного числа зарубежных кредитных учреждений ("Учетное общество" - Берлин, банкирский дом "И. Беренберг, Гейслер и Ко" - Гамбург, "Эрлангер и сыновья" - Франкфурт, "Б. Шредер" - Амстердам, "Е. Эрлангер и Ко" - Париж, "Фессер, Утгоф и Ко" - Лондон, "Беер и Ко" - Лондон) и поддерживал деловые отношения с немецким "Учетным обществом", австрийским "Кредитным учреждением" и французским Парижско-Нидерландским банком [45], но на 1 января 1914 г. из 48 млн. руб. основного капитала банка иностранным владельцам принадлежал лишь 21 млн. руб. [46], причем среди зарубежных акционеров еще и никогда не было единства действий, поэтому русские руководители Петербургского Международного банка "имели достаточно ресурсов, чтобы защитить свою самостоятельность от наскоков иностранного капитала" [47].
   Таким образом, иностранный (французский, в значительно меньшей степени немецкий) финансовый капитал принимал значительное участие в финансировании "Копикуза", но контрольным пакетом данного общества, действовавшего на основе русского Устава и российских законов, не располагал, поэтому у автора нет никаких оснований поддержать идею советской историографии о закабалении Кузнецкого бассейна в частности, а Российской империи в целом иностранным капиталом. Наряду с иностранным капиталом в "Акционерном обществе Кузнецких каменноугольных копей" участвовал и российский капитал, который обладал контрольным пакетом акций, сосредоточенным в одних руках, и имел решающее влияние во всех делах "Копикуза".
   Кроме того, по мнению тогдашнего председателя Совета министров и министра финансов Российской империи В.Н. Коковцова, двукратная поездка в Париж В.Ф. Трепова, преследовавшего свои личные цели, во многом подготовила французские банковские круги к заключению объединенного железнодорожного займа 1914 г., за счет которого финансировалось строительство 9 железных дорог по всей России [48].
   В начале своей практической деятельности "Копикуз" также вынужден был прежде всего приступить к строительству железной дороги, позволившей завозить на его предприятия материалы и оборудование, которое было невозможно произвести на месте. Сразу же после подписания предварительного соглашения между Кабинетом и В.Ф. Треповым иностранные инженеры во главе с инженером путей сообщения Гибером произвели изыскания железной дороги от станции Юрга до Кольчугинской копи и далее [49].
   По данным Министерства путей сообщения средняя стоимость сооружения 1 версты железной дороги в 1913 г. составляла 74 тыс. руб. [50] Таким образом, строительство железной дороги от станции Юрга Сибирской железной дороги до Кольчугинского рудника (187 верст) требовало порядка 14 млн. руб. "Широкий размах железнодорожного строительства в Сибири и высокая капиталоемкость стальных магистралей требовали привлечения частных капиталов" [51]. Царское правительство не имело возможности ассигновать на расширение сети казенных железных дорог такие же значительные средства, как в конце XIX - начале XX вв., поэтому 10 июня 1905 г. был издан закон "О мерах к привлечению частных капиталов к делу железнодорожного строительства в России", которым были предоставлены льготы вновь возникающим акционерным железнодорожным компаниям (правительственная гарантия облигационного капитала, 3% годовых акционерам на время строительства, ограничение правительственного участия в прибылях, льготные тарифы, 25-летний срок эксплуатации, после которого правительство имело право на выкуп железной дороги) [52] и в 1908-1913 гг. в России было образовано 23 новых железнодорожных общества, в том числе и "Общество Кольчугинской железной дороги" [53]. Капитал для строительства этих железных дорог создавался путем выпуска акций и гарантированных правительством облигаций с соотношением между акционерным и облигационным капиталом 1:9, что было выгодно для инвесторов [54]. Все дело частного железнодорожного строительства осуществлялось коммерческими банками. Через прямое участие в русских банках иностранный капитал широким потоком вливался в железнодорожное строительство Сибири [55].
   Строительство железных дорог в Сибири расширяло район действия Транссибирской магистрали и отвечало потребностям развития промышленности, торговли и сельского хозяйства России в условиях проведения столыпинской аграрной реформы и промышленного подъема. Нельзя забывать, что в условиях небольшой плотности населения даже в наиболее заселенных районах Сибири, слабого развития добывающей и обрабатывающей промышленности, которая не могла дать железным дорогам достаточное количество грузов для рентабельного функционирования, правительство и предприниматели принимали во внимание не только их "доходность в настоящее время, а будущие значение как местное, так и транзитное" [56]. Таким образом, строительство железных дорог в Сибири при значительных затратах и небольшой доходности в первые годы функционирования в длительной перспективе должно было обернуться их важным стратегическим значением и соответствующими доходами.
   Иностранный капитал не остался в стороне от такого перспективного помещения своих средств. В среднем иностранным владельцам принадлежало 28,5% акционерного капитала 23 частных железнодорожных обществ, учрежденных в предвоенные годы [57].
   "Общество Кольчугинской железной дороги" учреждалось параллельно с "Копикузом", как того требовали условия договора с Кабинетом [58]. 2 января 1913 г. Государь Император утвердил Устав общества, целью которого определялась постройка и эксплуатация железнодорожной линии нормальной колеи общего пользования от разъезда Юрга до Кольчугинских каменноугольных копей. Учредителями общества состояли бывшие и учредителями "Копикуза" отставной тайный советник В.Ф. Трепов и действительный статский советник С.С. Хрулев [59].
   Основной капитал общества состоял из акционерного капитала в сумме 1128000 рублей и гарантированных правительством облигаций, сумма которых не могла быть более чем в 9 раз больше суммы акционерного капитала и определялась Министерством финансов в зависимости от утвержденных Министерством путей сообщения расценочных ведомостей дороги. До открытия правильного движения по дороге акционеры получали гарантированный доход в 3% годовых, а затем акционеры получали прибыль в размере 8% годовых полностью, следующие 4% - пополам с казною, а из остальных - 1/4 (3/4 - казне) [60].Постройка Кольчугинской железной дороги и снабжение ее подвижным составом и всеми принадлежностями производилась за счет общества в соответствии с техническими условиями, планами направления, продольными профилями, техническими проектами и расценочными ведомостями, утвержденными министром путей сообщения. Если министр путей сообщения признавал какие-либо действия правления, управления или агентов общества вредными интересам правительства или общества, то виновные в этом лица подлежали увольнению [61].
   Окончить сооружение дороги, снабдить ее всеми принадлежностями эксплуатации и открыть по ней правильное движение необходимо было не позднее 4 лет со дня утверждения Устава. Все необходимые для сооружения и эксплуатации железной дороги рельсы, скрепления, подвижной состав и его принадлежности, железнодорожные сооружения, телефон и телеграф должны были быть изготовлены на русских заводах и из материалов отечественного производства [62].
   В отношении установления тарифов общество обязано было подчиняться общим правилам о железнодорожных тарифах, обеспечивая льготный проезд воинских чинов и бесплатно приспосабливая вагоны для перевозки войск и арестантов по требованиям военного и тюремного ведомств. Для покрытия издержек по содержанию правительственной инспекции, Государственного контроля и жандармско-полицейского управления во время сооружения и эксплуатации железной дороги общество ежегодно должно было уплачивать назначенную для сего сумму [63].
   Согласно Уставу, общество владело Кольчугинской железной дорогой в течение 81 года со дня открытия на ней правильного движения, а по истечении означенного срока железная дорога со всеми ее припасами и устройствами бесплатно поступала в собственность казны, поэтому ее движимое и недвижимое имущество не могло быть заложено без особого разрешения правительства, а его продажа допускалась только с целью замены пришедшего в негодность. Кроме того, по истечении 25 лет со дня открытия правильного движения правительство имело право в любое время выкупить Кольчугинскую железную дорогу [64].
   Правление "Копикуза" играло решающую роль в финансировании Кольчугинской железной дороги и уже 14 января 1913 г. решило приобрести пакет акций Общества Кольчугинской железной дороги на сумму 1038000 рублей и уполномочило своих членов В.Ф. Трепова и С.Б. Габриэля присутствовать от своего имени на его учредительном собрании [65].
   31 января 1913 г. В.Ф. Трепов и С.С. Хрулев передали все права и обязанности по договору с Кабинетом "Копикузу" [66], и теперь он мог полноправно приступить к реализации своих проектов. В апреле 1913 г. состоялось учредительное собрание "Общества Кольчугинской железной дороги". Из предъявленных 11 тыс. акций 9680 принадлежало "Копикузу", 600 - В.Ф. Трепову [67], который был избран председателем правления "Общества Кольчугинской железной дороги", а членами правления были В.К. Тимирязев, С.Н. Троцкий-Сенютович и А.И. Трескинский [68]. Значительный пакет акций данного общества оставался в портфеле "Копикуза в течение всего срока его существования [69]. Таким образом, именно "Копикузу", финансируемого и иностранным капиталом, принадлежит главная доля заслуг в деле железнодорожного строительства на территории Кузнецкого бассейна в начале ХХ в.
   Уже 25 апреля 1913 г. председатель правления Общества Кольчугинской железной дороги обратился к правлению "Копикуза" с ходатайством о предоставлении ему средств на изыскание линии Кольчугино-Кузнецк, ветви на Кемерово, а также линий, соединяющих Кольчугинскую железную дорогу с Сибирской магистралью к западу от Юрги и с Алтайскою железною дорогою и 22 мая 1913 г. "Копикуз" предоставил Кольчугинской железной дороге кредит в сумме 53000 руб., а в декабре 1913 г. строительство Кемеровской железнодорожной ветви уже началось [70]. 18 февраля и 26 марта 1914 г. правление Общества Кольчугинской железной дороги дважды получило от "Копикуза" еще по 50000 руб. на постройку Кемеровской ветви [71].
   В апреле 1914 г. И.И. Федорович заключил договор с правлением Богословского общества о поставке рельсов в обмен на уголь [72], а Кабинет передал в постоянное пользование Кольчугинской железной дороги 476 десятин земли [73] и строительство железной дороги от Транссибирской магистрали к центру Кузнецкого бассейна началось.
   20 июля 1914 г. Государь император рассмотрел и утвердил дополнение к Уставу Общества Кольчугинской железной дороги, согласно которому данное общество обязалось построить железнодорожные ветви в один путь нормальной колеи общего пользования от станции Топки до Кемеровских каменноугольных копей (36 верст) и от станции Кольчугино до Кольчугинских каменноугольных копей (3 версты), снабдить означенные ветви подвижным составом и производить их эксплуатацию. Сооружение ветвей и открытие по ним правильного движение должно было состояться не позднее 2,5 лет со дня начала работ [74].
   Строительный капитал Кемеровской и Кольчугинской ветвей был составлен путем дополнительного выпуска акций на 170500 руб. и гарантированных правительством облигаций в соотношении 1:19. Обе ветви составляли нераздельную принадлежность Кольчугинской железной дороги и в случае выкупа всего предприятия или окончания срока концессии переходили в собственность правительства без дополнительного вознаграждения [75].
   Видимо, значительная часть акционерного капитала Общества Кольчугинской железной дороги, необходимая для сооружения Кольчугинской и Кемеровской ветвей, также была оплачена "Копикузом", так как по итогам 1915 г. на балансе Акционерного общества Кузнецких каменноугольных копей числилось уже 14625 акций Общества Кольчугинской железной дороги на сумму 1462500 руб. 00 коп. [76]
   От Управления Алтайским горным округом представителем "Копикуза" горным инженером Владимиром Мамонтовым было принято недвижимое и движимое имущество и припасы Кольчугинской копи стоимостью 12258 руб. 50 коп., Кемеровской копи стоимостью 21881 руб. 27 коп., магазина Гурьевского завода стоимостью 861 руб. 27 коп. [77] и Тельбесских разведок. В феврале 1913 г. были начаты подготовительные работы по оборудованию Кольчугинского рудника, а с апреля 1913 г. - Кемеровского рудника [78].
   "Копикуз" направил значительные средства на проведение в Кузнецком бассейне геологических разведок каменного угля, так как несмотря на огромные запасы угля и их громадное значение для российской промышленности Кузнецкий бассейн до середины 10-х гг. ХХ в. не подвергся детальному изучению [79]. Труды геологов Кабинета дали весьма много материалов, но их результатом не стало составление пластовых карт и карт, связывающих отдельные части бассейна и его месторождения, что затрудняло практическую деятельность горнодобывающих предприятий [80]. Таким образом, труды геологической части Кабинета не давали ответов на чисто практические вопросы, так как в них не было оценки месторождений с технической и промышленной точек зрения [81]. "Копикуз" же был заинтересован в геологических исследованиях Кузнецкого бассейна именно с целью практического использования результатов этих исследований.
   Необходимость освещения угольных месторождений с точки зрения выяснения условий залегания пластов, благонадежности каждого из них, выделения наиболее богатых угленосных площадей побудила "Копикуз" пригласить для руководства геологическими исследованиями Кузнецкого бассейна и составления пластовой карты одного из лучших отечественных специалистов, основателя угольной геологии профессора Петербургского Императорского горного института Леонида Ивановича Лутугина [82], получившего за составление геологической карты Донецкого бассейна золотую медаль на всемирной выставке в Турине [83]. Но противоправительственные выступления Лутугина в период революции 1905 г. и в последующие годы вызвали отрицательное к нему отношение в правительственных кругах и к 1913 г. Лутугин вынужден был оставить преподавание в Горном Институте и уйти из Геологического комитета [84]. Одновременно с этим вследствие крупной размолвки с дирекцией Геологического комитета Лутугин со своей группой вынужден был уйти оттуда и прекратить работы в Донецком бассейне [85].
   Вскоре после этого последовал ряд предложений со стороны многих акционерных обществ, приглашавших к себе на работу Л.И. Лутугина со всеми его сотрудниками. Особенно настойчиво приглашало Лутугина "Акционерное общество Кузнецких каменноугольных копей" [86]. Администрация "Копикуза" прежде всего хотела, чтобы Лутугин указал наилучшие места для закладки шахт, однако ученый выдвинул ряд условий, выдвинув программу широких геологических исследований всего Кузнецкого бассейна, результаты которых должны были широко опубликованы, а не быть монополией "Копикуза" [87].
   Все условия Л.И. Лутугина правление "Копикуза" приняло, 26 марта 1914 г. открыло ему кредит в сумме 16000 руб. [88] и весной 1914 г. работы в Кузнецком бассейне начались [89]. Геологические исследования предполагалось закончить в 2-3 года, но по разным причинам (необходимость повторных наблюдений в некоторых районах, сложная тектоника этих районов, призыв на военную службу некоторых участников работ, отсутствие каких-либо точных карт) работы продолжались до 1917 г. [90]
   В состав группы исследователей под руководством Лутугина за 4 года работ входили П.И. Бутов, А.А. Гапеев, В.С. Панкратов, А.А. Снятков, В.И. Яворский (будущий лауреат Сталинской премии [91]), студенты Горного института императрицы Екатерины II В.М. Бажанов, В.В. Ионов, В.М. Козловский, М.Л. Кострикин, В.И. Лутугин, В.Н. Мальцев, В.И. Марцышевский, В.П. Покровский, Н.К. Разумовский, Б.В. Угилович, П.М. Фейгин, И.С. Яговкин и студент Лесного института Г.А. Иванов [92].
   Для осмотра большой площади, занимаемой Кузнецким бассейном (около 20 тыс. кв. км) вся группа была разделена на 4 поисково-геологические партии: Кемеровскую (для исследования Кемеровской и Кольчугинской копей и установления границ бассейна), Кольчугинскую (Кольчугинская и Бачатская копи), Кузнецкую (юг Кузнецкого бассейна) и группу во главе с самим Лутугиным, которая исследовала связи между отдельными пластами и выходы каменноугольных пластов по реке Томи. Первые результаты работы в Кузнецком бассейне были обнародованы уже осенью 1914 г. на заседании Минералогического общества [93].
   16 марта 1913 г. "Копикуз" получил от Кабинета исключительное право на разведку железных руд в системе реки Кондомы и в Салаирском кряже до 1 января 1915 г. [94] Для выяснения вопроса о возможностях основания и функционирования нового металлургического предприятия на Тельбесском месторождении были проведены геологические изыскания [95]. Эти разведки велись группой геологов с кафедры геологии Томского политехнического института под руководством профессора Павла Павловича Гудкова [96]. Уже в августе 1913 г. разведки Тельбесского месторождения велись и П.П. Гудковым была составлена программа детальных разведочных работ [97], которая осуществлялась по крайней мере до лета 1916 г. [98]
   После проведения тщательных геологических разведок можно было приступать и к закладке новых шахт на Кольчугинском и Кемеровском рудниках, на что в 1913-1917 гг. было затрачено более 12 млн. руб. [99]
   На Кольчугинском руднике 29 августа 1913 г. в торжественной обстановке при большом стечении местного населения отслужили молебен и произвели закладку шахты "Капитальная" [100]. Эта шахта глубиной в 66 саженей открывала для эксплуатации 700 млн. пудов угля в 4 пластах [101] и к 1915 г. ее оборудование, запроектированное для подъема 20 млн. пуд. угля в год, было закончено [102]. Были возведены железный копер, железобетонное надшахтное здание, железные эстакады, каменные здания электростанции, машинной и котельной [103]. Шахта "Николаевская", заложенная еще Кабинетом, была перекреплена и подготовлена к добыче 5 млн. пудов угля в год. В марте 1914 г. была заложена шахта "Вентиляционная", на которой должен был быть установлен большой рудничный вентилятор системы "Женест-Гершера" [104] и к 1915 г. ее углубление до уровня 45 саженей было закончено [105]. На этих шахтах были установлены деревянные копры и построены временные деревянные здания [106]. В 1914 г. на Кольчугинском руднике было занято 1493 человека рабочих [107].
   На Кемеровской копи в 1913 г. были очищены Кемеровская и Волковская штольни, а в 1914 г. восстановлена Владимирская штольня. В результате в течение 5 зимних месяцев 1913-1914 гг. рудник дал свыше 1,5 млн. пудов угля, которые в навигацию 1914 г. были частью вывезены на станцию Тутальскую, частью же в Томск [108]. В 1914-1915 гг. "Копикуз" добывал только на Кемеровском руднике более 2,5 млн. пудов угля [109], выполнив условие договора с Кабинетом о минимальной добыче угля в 1914 г. в размере 2 млн. пудов. На ближайшие годы до полного оборудования рудника и постройки коксовых печей добыча Кемеровского рудника предполагалась в 5 млн. пудов, а в перспективе - в 20 млн. пудов [110].
   За первую половину 1914 года все шахты Кольчугинского рудника были оборудованы паровыми двигателями и подъемными устройствами, что дало основания планировать добычу Кольчугинского рудника в размере 10 млн. пудов в 1915 г., 15 млн. пудов в 1916 г. и 20 млн. пудов с 1917 г. [111]
   В начале 10-х гг. ХХ в. Россия испытывала перманентный "угольный голод", организованный синдикатом "Продуголь" и поддержанный на территории Западной Сибири крупнейшим производителем угля в Сибири Л.А. Михельсоном. Ввиду возможности неудовлетворения рынка каменным углем из Донецкого бассейна в размере до 70 млн. пудов казенные железные дороги готовы были в 1913 г. дать сильное понижение тарифов для сибирских углей и распространить действие этой ставки даже до Москвы. Представители Урала и "Копикуза" настаивали на распространении пониженного тарифа и на кокс, но Совет Съезда горнопромышленников Юга России добился, чтобы введенный с 3 октября 1913 г. на 3 года тариф для Сибирской и Самаро-Златоустовской железных дорог действовал только до Волги, чтобы не подрывать, как продукт более дешевый, рынка для дорогого донецкого угля [112].
   В условиях "угольного голода" привлечение иностранного капитала для организации в Кузнецком бассейне еще одного угледобывающего предприятия была объективно на руку как правительству Российской империи, заинтересованному в бесперебойной работе отечественной промышленности и транспорта, так и российским предпринимателям, нуждавшимся в условиях предвоенного промышленного подъема в возможности постоянно покупать уголь по умеренным ценам, что было возможно только в условиях рыночной конкуренции, в создании которой и приняли участие шахты "Копикуза".

назад

дальше

  
  [1] Коковцов В.Н. Указ. соч. - Кн. 1. - С. 395
  [2] Бек А.А. Указ. соч. - С. 24; Обручев В.А. История геологического исследования Сибири. Период четвертый (1889-1917). - М.-Л., 1937. - СС. 153, 162
  [3] Балибалов И.А. Кемерово: вчера, сегодня, завтра. - Кемерово, 1982. - СС. 11-12
  [4] Рабинович Г.Х. Крупная буржуазия… - СС. 170, 188
  [5] Сидоров А.Л. Экономическое положение России в годы первой мировой войны. - М., 1973. - С. 502
  [6] Горные и золотопромышленные известия, 1912, № 23. - С. 505
  [7] Гефтер М.Я. Царизм и монополии в топливной промышленности России накануне первой мировой войны. Автореф. дисс. канд. ист. наук. - М., 1953. - СС. 11, 12
  [8] Рабинович Г.Х. Указ. соч. - С. 170
  [9] Карпенко З.Г. Развитие угольной промышленности... - С. 28
  [10] Коковцов В.Н. Указ. соч. - Кн. 1. - С. 395
  [11] Бек А.А. Указ. соч. - С. 25
  [12] Балибалов А.И. Указ. соч. - С.13
  [13] Бек А.А. Указ. соч. - С. 25
  [14] Соловьева А.М. К вопросу о роли финансового капитала... - С. 201
  [15] Белимов И.Т. Указ. соч. - С. 24
  [16] Рабинович Г.Х. Указ. соч. - С. 188
  [17] Гефтер М.Я. Из истории проникновения... - С. 146
  [18] Зобачев И. Указ. соч. - С. 121
  [19] Кузнецкий район. Речь В.Ф. Трепова 14 июня 1916 г. // Финансовая газета, 1916, 17(30) июня
  [20] Обручев В.А. Указ. соч. - СС. 157, 162, 177
  [21] Державин А. Кузнецкий угленосный бассейн // Очерк месторождений ископаемых углей России. СПб., 1913. - С. 430
  [22] Гиндин И.Ф. Русские коммерческие банки. - М., 1948. - С. 197
  [23] Грановский Е.Л. Указ. соч. - С. 102
  [24] Соловьев Ю.Б. Петербургский международный банк... - СС. 377-407
  [25] Рабинович Г.Х. Указ. соч. - С. 189
  [26] Ронин С.Л. Указ. соч. - С. 146
  [27] Гефтер М.Я. Указ. соч. - С. 146
  [28] ГАКО, ф. ОДФ-13, оп. 1, д. 1, лл. 1-7
  [29] Там же, д. 3, лл. 2-3
  [30] РГИА, ф. 1422, оп. 1, д. 2, лл. 3, 4
  [31] Там же, лл. 4, 9, 12
  [32] Свешников Н.А. Экономика Сибири в период империализма. - М., 1975. - С. 109
  [33] Гефтер М.Я. Указ. соч. - С. 147
  [34] РГИА, ф. 1422, оп. 1, д.1, л. 323
  [35] ГАКО, ф. ОДФ-13, оп. 1, д. 1б, л. 3
  [36] Экономическое положение России... - Ч. 2. - СС. 586-587
  [37] РГИА, ф. 1422, оп. 1, д. 1, л. 196
  [38] Там же, л. 337
  [39] Зобачев И. Указ. соч. - С. 122
  [40] Бек А.А. Указ. соч. - С. 19
  [41] Вестник Общества сибирских инженеров, 1916, №2. - С. 98; №3. - С. 102
  [42] РГИА, ф. 1422, оп. 1, д. 1, л. 259
  [43] Лукин А.А. Указ. соч. - С. 103
  [44] Ронин С.Л. Указ. соч. - СС. 66-67
  [45] Там же. - СС. 20, 29, 63
  [46] Там же. - СС. 84-85
  [47] Грановский Е.Л. Указ. соч. - С. 107
  [48] Коковцов В.Н. Указ. соч. - Кн. 2. - С. 153
  [49] Горные и золотопромышленные известия, 1912, № 16-17. -С. 367
  [50] Соловьева А.М. Указ. соч. - С. 174
  [51] Баталова Т.И. Указ. соч. - С. 10
  [52] Заречнева Т.И. Условия и предпосылки… - С.. 130
  [53] Соловьева А.М. Указ. соч. - С. 176
  [54] Заречнева Т.И. Планы монополий… - С.129
  [55] Белимов И.Т. Указ. соч. - С. 23
  [56] Заречнева Т.И. Указ. соч. - С. 130
  [57] Соловьева А.М. Указ. соч. - С. 176
  [58] ГАКО, ф. ОДФ-13, оп. 1, д. 1, л. 1
  [59] Устав Общества Кольчугинской железной дороги. - СПб., 1912. - С. 3
  [60] Там же. - СС. 18, 21, 30
  [61] Там же. - СС. 6, 57
  [62] Там же. - СС. 9, 15
  [63] Там же. - СС. 13, 14, 16
  [64] Там же. - СС. 5, 6, 61
  [65] РГИА, ф. 1422, оп. 1, д. 1, л. 333
  [66] ГАКО, ф. ОДФ-13, оп.1, д.1, л.7
  [67] Соловьева А.М. Указ. соч. - С. 201
  [68] Биржа, 1913, № 4. - С. 8
  [69] ГАКО, ф.ОДФ-13, оп. 1, д. 43, л. 65
  [70] РГИА, ф. 1422, оп. 1, д. 1, лл. 249, 302, 310
  [71] Там же, л. 220, 227
  [72] Балибалов И.А. Указ. соч. - С. 16
  [73] Алтайский округ... - СС. 48-49
  [74] Устав Общества Кольчугинской железной дороги и дополнение к оному. - СПб., 1914. - СС. 3, 4, 8
  [75] Там же. - СС. 8, 11, 15
  [76] ГАКО, ф. ОДФ-13, оп. 1, д. 5, л. 3об.
  [77] РГИА, ф. 1422, оп. 1, д. 12, лл. 1, 6, 7, 14, 15, 17, 18, 22
  [78] Там же, д. 10, л. 36
  [79] Гапеев А.А. Из наблюдений в Кузнецком угленосном бассейне // Известия Геологического комитета. - Т. 35, № 2. - Пг., 1916. - С. 395
  [80] Фитингоф С.К. Перспективы угольной промышленности в Западной Сибири // Журнал Общества сибирских инженеров, 1915, № 5. - С. 122
  [81] Бутов П.И., Яворский В.И. Материалы для геологии Кузнецкого каменноугольного бассейна. - Пг., 1922. - С. 6
  [82] ГАКО, ф. ОДФ-13, оп. 1, д. 9, л. 4
  [83] Гапеев А.А. Геолог Л.И. Лутугин // Индустрия социализма, 1939, N 5
  [84] Карпенко З.Г. Из истории угольной промышленности Кузбасса... - С. 98
  [85] Ивановский С.Р. Леонид Иванович Лутугин. - М., 1951. - С. 29
  [86] Там же. - С. 30
  [87] Горбачев Т.Ф. и др. Кузнецкий угольный бассейн. - М., 1957. - С. 48
  [88] РГИА, ф. 1422, оп. 1, д. 1, л. 219
  [89] Ивановский С.Р. - Указ. соч. - С. 30
  [90] Бутов П.И., Яворский В.И. Указ. соч. - С. 6
  [91] Карпенко З.Г. Из истории угольной промышленности Кузбасса… - С. 99
  [92] Бутов П.И., Яворский В.И. Указ. соч. - С. 7
  [93] Ивановский С.Р. Указ. соч. - С. 32
  [94] Лукин А.А. Указ. соч. - С. 104
  [95] Гудков П.П. Тельбесский железорудный район // Вестник Общества сибирских инженеров, 1916, № 5. - С. 1
  [96] ГАКО, ф. ОДФ-13, оп.1, д. 9, л. 4
  [97] РГИА, ф. 1422, оп. 1, д. 1, л. 271
  [98] Там же, д. 13, лл. 1, 12, 26, 34, 44
  [99] ГАКО, ф. ОДФ-13, оп.1, д. 43, л. 44
  [100] РГИА, ф. 1422, оп. 1, д. 1, л. 275
  [101] Горные и золотопромышленные изделия, 1915, №10. - С. 153
  [102] Фитингоф С.К. Перспективы угольной промышленности в Западной Сибири // Журнал Общества сибирских инженеров, 1915, № 5. - С. 129
  [103] Карпенко З.Г. Из истории угольной промышленности… - С. 100
  [104] Фитингоф С.К. Перспективы угольной промышленности в Западной Сибири // Журнал Общества сибирских инженеров, 1915, № 5. - С. 130
  [105] Горные и золотопромышленные изделия, 1915, № 10. - С. 153
  [106] Карпенко З.Г. Указ. соч. - С. 100
  [107] ГАКО, ф. ОДФ-13, оп. 1, д. 8, л. 50
  [108] Горные и золотопромышленные изделия, 1915, № 11. - С. 167
  [109] Алтайский округ..., с.175; РГИА, ф. 37, оп. 75, д. 681, л. 3
  [110] Горные и золотопромышленные изделия, 1915, № 11. - С. 167
  [111] Там же, №10. - С. 153
  [112] Журнал Общества сибирских инженеров, 1913, № 5. - С. 187; № 12. - С. 413