Новости

   Источники

   Исследования

   О проекте

   Ссылки

   @ Почта

• Баев О.В. Иностранный капитал в промышленности Кузнецкого бассейна (конец XIX - начало ХХ в.)

   Первая мировая война обострила большинство экономических проблем, стоявших перед Российской империей. В годы войны резко ухудшилось снабжение шахт динамитом, железом, крепежным лесом, но наибольшие трудности возникли с горнозаводским оборудованием, которое до войны в основном закупалось за границей [1]. "Копикуз" также многие механизмы заказал за границей (особенно в Германии) и их удалось получить только частично, поэтому приходилось ремонтировать старое оборудование и временно оборудовать рудники им. Одна из паровых подъемных машин для Кольчугинского рудника была заказана в Германии на машиностроительном заводе "Гумбольдт" и за нее был внесен задаток в сумме 35000 германских марок, однако заказ этот не был выполнен и его пришлось передать Кронштадтскому металлургическому обществу [2]. Уже в декабре 1914 г. возникли сложности с получением вагонов для перевозки грузов даже в восточном направлении [3]. 14 октября 1916 г. "Всеобщая компания электричества" сообщила правлению "Копикуза" о гибели парохода "Тургай", на котором находился его груз [4].
   С началом мировой войны уменьшилась и доля иностранного капитала в "Копикузе": "Генеральное общество" продало свои 8000 акций (на 800000 рублей) [5], а Русско-Азиатский банк оставил в своем портфеле всего 2 тысячи. Зато 6030 акций (на 603000 рублей) приобрели Петроградский учетный, Петроградский частный и Русский торгово-промышленный банки [6], в результате к общему собранию акционеров общества Кузнецких каменноугольных копей, состоявшемуся 26 мая 1915 г. из 48278 представленных акций 19500 (более 40%) представил Петроградский Международный коммерческий банк, по 2010 акций (или по 4%) представили Русско-Азиатский, Петроградский Учетно-ссудный, Петроградский Частный и Русский Торгово-промышленный банки, а единственный иностранный акционер "Regie Generale des chemis de fer" представил 8000 акций (менее 17%), что означало дальнейшее укрепление позиций отечественного капитала в "Копикузе". В директоры правления был переизбран выбывший по жребию Г. Громье, а в члены ревизионной комиссии - Э.Э. Брезинский, Е.Л. Вольф, Н.А. Мегорский, С.Б. Рабинович и С.В. Сергеев [7].
   До войны на шахтах "Копикуза" работало много местных крестьян, которые уходили в деревню на полевые работы, поэтому в летние месяцы численность рабочих и соответственно добыча угля на рудниках падала. С началом войны многие кадровые шахтеры были призваны на фронт и на рудниках стал ощущаться недостаток рабочих, поэтому "Копикузу" пришлось прибегнуть к вербовке женщин и подростков [8] (позднее правительство пошло навстречу углепромышленникам и часть рабочих была возвращена на рудники, ратники ополчения I разряда были освобождены от призыва, на шахты стали направляться военнопленные [9]).
   Наряду со сложностями, вызванными военным временем, приходилось решать и чисто производственные проблемы. Строительство железной дороги до Кемерова и Кольчугина шло в сложных геодезических (заболоченная местность), географических (песок и гравий приходилось завозить с обских карьеров, не хватало рабочих рук из-за малонаселенности, усилившейся с началом мировой войны) и экономических условиях (начавшаяся война обострила "металлический голод", поэтому рельсы и скрепления для железной дороги в Сибири, не имеющей военно-стратегического значения, поставлялись не в первую очередь).
   Но уже в январе 1915 г. стала возможной вывозка угля со станции Топки, куда его подвозили гужевым транспортом [10], 2 сентября 1915 г. было открыто "временное товарное движение от ст. Юрга до ст. Кольчугино", а с 1 декабря 1915 г. - "временное пассажирское движение по всей линии Кольчугинской железной дороги с ветвями Кемеровской и Кольчугинской" [11]. 6 июля 1916 г. в Кольчугине состоялось официальное торжественное открытие движения по оконченной ветке Кольчугинской железной дороги, в которой приняли участие председатель совета Петроградского Международного коммерческого банка и правления Кольчугинской железной дороги В.Ф. Трепов и члены правления Международного банка С.Б. Габриэль и Д.П. Карницкий [12].
   Успешное осуществление программы железнодорожного строительства способствовало и улучшению условий договора "Копикуза" с Кабинетом, так как 16 марта 1915 г. земельно-заводской отдел Кабинета Е.И.В. признал возможным при условии постройки железной дороги от станции Кольчугино до станции Юрга в течение 1915 г. продлить "Копикузу" исключительное право изыскания на уголь и приема отводов на уголь в Алтайском округе до 1 января 1925 г. [13]
   В связи с планами развития на юге Кузнецкого бассейна металлургической и каменноугольной промышленности "Общество Кольчугинской железной дороги" считало "неотложно важным соединение угольного района, простирающегося к югу от Кольчугина в направлении к Кузнецку с месторождением железной руды, в центре которого стоит Тельбесс, богатый магнитным железняком высокого качества" [14]. Для этой цели еще в 1913 г. были произведены технические изыскания и экономическое обследование строительства железнодорожных линий Кольчугино-Кузнецк (174 версты), Кузнецк-Тельбесс (92 версты) и Кузнецк-Барнаул (308 верст) стоимостью соответственно 15690284, 10901950 и 32605283 руб. [15]
   27 февраля 1916 г. Комиссия о новых железных дорогах в Петрограде признала желательным предложение "Общества Кольчугинской железной дороги" о сооружении новых линий: в случае постройки намечаемых линий в сферу влияния железных дорог, принадлежавших обществу, попадала территория в 75 тыс. кв. верст (восточный Алтай, Кузнецкий бассейн и Горная Шория) с населением около 500 тыс. человек [16]. Эти железные дороги должны были привлечь новые грузы и на существующие железные дороги (прежде всего Томскую, Омскую и Алтайскую) и тем самым повысить и их доходность [17]. Таким образом. можно говорить, что значение деятельности "Копикуза" не ограничивается одной лишь территорией Кузнецкого бассейна, а распространяется, по меньшей мере, на южную часть Западной Сибири.
   23 апреля 1916 г. Государь император рассмотрел и утвердил новое дополнение к Уставу Общества Кольчугинской железной дороги, согласно которому должна была быть построена железнодорожная линия общего пользования в один путь нормальной колеи от станции Кольчугино до левого берега Томи напротив города Кузнецка, а от этого пункта до Тельбесского железорудного месторождения и станции Бауково Бийской ветви Алтайской железной дороги. Общая протяженность линий составляла 535 верст (соответственно 175, 92 и 268 верст). Окончание сооружения и открытие правильного движения по линиям Кольчугино - Кузнецк и Кузнецк - Тельбесс должно было состояться не позднее 3 лет со дня начала работ, а по линии Кузнецк - Бауково - не позднее 4 лет со дня утверждения данного дополнения к уставу. Соотношение между акционерным и облигационным капиталом разрешалось не более, чем 1:15 [18].
   Для сооружения железнодорожных линий в пределах Томской губернии оказалось необходимым занять 4700 десятин земли, которые по распоряжению Правительства были отчуждены от прежних владельцев, получивших за это соответствующее вознаграждение [19].
   В 1916 г. "Копикузу" принадлежали 15210 акций Общества Кольчугинской железной дороги нарицательной стоимостью по 100 руб. на общую сумму 1528957 руб. 50 коп. [20], но ввиду недостаточных доходов (427390 руб. 06 коп. вместо предусмотренных сметой 638647 руб.) и слишком больших расходов по эксплуатации дороги (824435 руб. 47 коп. вместо сметных 619523 руб.) во 2 полугодии 1916 г. "Общество Кольчугинской железной дороги" дохода не имело. В состав его правления входили В. Трепов, С. Габриэль и П. Кузнецов [21].
   Таким образом, "Общество Кольчугинской железной дороги", фактически являвшееся структурным подразделением "Акционерного общества Кузнецких каменноугольных копей", финансируемого с участием иностранного капитала, сыграло значительную роль в железнодорожном строительстве на территории Кузнецкого бассейна. Именно Кольчугинская железная дорога соединила центральные районы Кузнецкого бассейна (Кемерово и Кольчугино) с Транссибирской магистрали и позволила добываемому здесь углю получить выход на рынки Сибири и Урала, а в перспективе и на рынке Европейской России.
   С весны 1915 г. геологические изыскания на каменноугольных месторождениях Кузнецкого бассейна под руководством профессора Лутугина были возобновлены. Число групп в этом году было увеличено, так как 1 группа выделялась для производства исследований в Горловском районе, да и геологические работы в целом в 1915 г. были сосредоточены главным образом в южной части кузнецкого бассейна, поэтому буровые инструменты (алмазные станки) и мастера из Кемеровского района были перевезены в Тельбесский район [22].В 1916 г. разведочные работы на каменный уголь были начаты около улуса Осиновского и села Горловского [23].
   В результате геологических разведок был исследован почти весь Кузнецкий бассейн, сделана схематическая стратиграфическая карта, до некоторой степени изучено качество углей и грубо подсчитаны запасы угля [24], которые теперь были установлены не в 12,5 [25], а в 250 млрд. тонн [26]. Группой Лутугина было высказано предположение о наличии в Кузнецком бассейне не менее 400 млрд. тонн каменного угля, но подтвердить эту гипотезу Леонид Иванович Лутугин не успел. В августе 1915 г. профессор Лутугин тяжело заболел острым заболеванием желудка и кишечника, технический директор "Копикуза" С.К. Фитингоф вызвал профессора-медика из Томска, но в ночь на 17 августа Л.И. Лутугин умер на Кольчугинском руднике [27]. Уже на следующий день правление "Копикуза" направило в Кузбасс телеграмму, в которой сообщало о необходимости оплатить расходы по перевозке тела профессора Лутугина в Петроград и просило сообщить о дне прибытия скорбного груза в столицу [28].
   В 1916 г. геологические и поисковые партии продолжили свои работы прошлых лет, направленные к составлению пластовой карты Кузнецкого бассейна [29]. После смерти Л.И. Лутугина работы возглавил его ученик А.А. Гапеев и уже в 1916 г. опубликовал первые сведения об исследованиях угленосной свиты Кузнецкого бассейна [30]. В 1917 г. он на основе данных, полученных экспедицией Лутугина, рассмотрел значение Кузбасса в экономической жизни России [31], В.И. Яворский составил геологическое описание южной части Кузнецкого бассейна и Горловского месторождения [32], П.И. Бутов произвел геологические исследования в северо-восточной части Кузбасса [33], а в 1919 г. А.А. Гапеев описал геологическое строение Крапивиского и Балахонского (около деревни Кедровка) месторождений угля и всего Кузнецкого каменноугольного бассейна в целом. Уже после национализации "Копикуза", в 1922 г. П.И. Бутов и В.И. Яворский опубликовали результаты геологических исследований юго-западной окраины Кузбасса в 1914-1917 гг. [34], а все собранные материалы и коллекции были с согласия акционерного общества переданы Геологическому комитету [35].
   В 1915 г. на Кольчугинской и Кемеровской копях "Копикуза" работало 3059 человек, том числе 250 военнопленных на Кольчугинской копи и 301 военнопленный - на Кемеровской. В 1916 г. на 2 этих копях работало 4467 человек, в том числе военнопленных соответственно 1262 и 764 человек и китайцев - 96 и 118 человек [36].
   В мае 1915 г. были начаты работы по оборудованию капитального Кемеровского рудника на правом берегу реки Томи производительностью 20 млн. пудов угля в год. К 1 июля 1915 г. была заложена шахта "Центральная", на ней установили временный (для углубления) копер, котлы и паровую подъемную лебедку, соорудили временные постройки (кузница, барак, навес для приготовления бетона). Силовое оборудование предполагалось исключительно электрическое, а электростанция располагалась у коксовых печей на левом берегу Томи [37]. Для подачи угля на железнодорожную станцию, расположенную на левом берегу Томи, склады и коксовые печи была устроена воздушная канатная дорога длиной 500 метров [38].
   В 1915-1916 гг. производились углубление и бетонирование ствола шахты "Центральной", к югу от нее была заложена шахта "Южная", шли нарезка и очистные работы на Волковской, Владимирской и Кемеровской штольнях [39]. В результате добыча угля на Кемеровской копи возросла с 600 тыс. пудов в 1913 г. до 4462805 пудов в 1916 г. [40] и 6724 тыс. пудов в 1917 г. [41], что соответствовало 0,3 и 9,1% в общекузбасской добыче [42].
   На Кольчугинском руднике в течение 1915 г. была закончена укладка железнодорожных путей к шахтам "Николаевской" и "Капитальной", начата укладка подъездных путей к шахте "Журинская" [43] и было добыто в 1915 г. 1831286 пудов угля [44], а в 1916 г. - 7661019 пудов (шахта "Николаевская" - 3760665 пудов, "Вентилящионная" - 2870821 пуд, "Капитальная" - 760971 пуд и штольня "Журинская" - 268562 пуда), а также для своих надобностей было приготовлено 6000 пудов кокса [45].
   Общая добыча каменного угля предприятиями "Копикуза" возросла с 1,2 млн. пудов в 1913 г. до 3095 тыс. пудов в 1914 г., 4470 тыс. пудов в 1915 г., 17174 тыс. пудов в 1916 г. и достигла пика в 18132 тыс. пудов в 1917 г. Уголь поставлялся главным образом уральским заводам, испытывавшим затруднения с топливом из-за отсутствия древесного угля вследствие двухвековой вырубки [46]. При продажной цене угля на месте от 10 до 18 коп. [47] добыча угля в 1916 г. дала чистой прибыли 425 тыс. руб. [48]
   Увеличение добычи угля в годы первой мировой войны соответствовало государственным интересам Российской империи, так как Домбровский угольный бассейн и часть Донбасса были оккупированы, а поставки импортного угля из Англии стали сильно затруднены, в результате чего петроградские оборонные заводы сидели на голодном пайке. В связи с этим резко возрастает добыча угля в Азиатской России (с 133,15 до 213,65 млн. пудов в 1913-1916 гг.) [49] и доля Сибири в общероссийской добыче угля (с 6,1 до 10,2% в 1913-1916 гг.) [50], причем увеличение добычи угля "Копикузом" за 5 лет (1913-1917 гг.) в 15 раз сыграло здесь не последнюю роль.
   Учредители "Копикуза" также планировали производить из высококачественных углей Кузнецкого бассейна кокс, необходимый как для металлургии Урала, так и для будущего крупного металлургического завода "Копикуза" и уже в ноябре 1913 г. были проведены лабораторные анализы угля, которые подтвердили его хорошую коксуемость, и в стойловых печах в Кемерове и Кольчугине начались опыты практического коксования [51].
   20 декабря 1913 г. правление "Копикуза", "ставя себе задачей широкое развитие рационально построенного коксового дела", приняло решение о немедленном начале постройки I группы из 100 коксовых печей с утилизацией побочных продуктов. Печи должны были быть сооружены на левом берегу Томи у Кемеровского месторождения, чтобы уголь к ним мог подаваться из шахт, заложенных как на правом, так и на левом берегах Томи. Первоначально выжег кокса предполагался в количестве 10 млн. пудов в год, но при размещении печей предвиделось расширение производства до 30 млн. пудов [52].
   В 1914 г. "Копикуз" начал переговоры с несколькими фирмами, принявшими на себя постройку печей и полное оборудование химического завода, однако начавшаяся война не дала возможности фирмам предложить полного оборудования печей и завода [53].
   В условиях начавшейся мировой войны и закрытия границ строительство коксохимического завода и изготовление целого ряда необходимых продуктов у себя дома становилось еще более необходимым, так как путем сухой перегонки каменного угля и соответствующей обработки кроме кокса получали более 100 разнообразных продуктов, нужных для сельского хозяйства, строительства, медицины, военного дела и т.д. (бензол, толуол, сернокислый аммоний, сырье для взрывчатых веществ), аспирин, вазелин), около 90% потребления которых ввозилось из Германии (в 1913 г. из Германии было ввезено продуктов утилизации газов коксовых печей на 14 млн. руб.) [54]
   Обеспокоенные таким состоянием дел уральские промышленники начинают реорганизацию своих предприятий для использования в качестве топлива каменного угля и кокса. "Южно-Уральское металлургическое общество", работавшее на бельгийские капиталы, получило отвод к югу от Анжерских копей, рассчитывая пережигать уголь в кокс и отправлять его на уральские металлургические заводы, но из этого намерения ничего не вышло, так как угли Анжеро-Судженского месторождения не поддавались коксованию [55].
   При "реорганизации дел" Богословского горнозаводского общества в конце 1911 г. принимали участие английские и французские кредитные учреждения, в результате акционерный капитал общества был увеличен сначала до 12 млн. руб., а в 1916 г. - до 16 млн. руб. Следует заметить, что при этом зарубежные финансисты не получили заметного участия в делах Богословского общества, о чем свидетельствуют списки акционеров на общих собраниях за 1913 и 1916 гг. [56]
   Получив дополнительные капиталы, Богословское горнозаводское общество приобрело возможность развернуть добычу каменного угля сначала в Богословском округе на Урале, а после обострения в годы первой мировой войны "угольного" и "металлического" голода и в Кузнецком бассейне, где у общества имелись обширные отводы в районе Барзаса. В 1916 г. Богословское горнозаводское общество планировало оборудовать здесь каменноугольные копи и построить коксовые печи, затратив на эти цели 3 млн. руб. [57], и в 1916 г. вместе с Верхне-Исетскими заводами Урала стало в незначительных количествах добывать и коксовать уголь в стойловых печах близ деревни Крохалевки и поселков Романовского и Бирюлинского [58], но не выдержало конкуренции с "Копикузом" и в 1917 г. закрыло свою деятельность в Кузбассе [59].
   Полученные в первом полугодии 1915 г. хорошие результаты коксования углей Кемеровского месторождения в опытных малых закрытых печах и необходимость проведения более широкого исследования углей других месторождений на коксуемость привели к увеличению существовавшей батареи еще на 4 печи [60] и уже в 1915 г. "Копикуз" начал поставку кокса для заводов Урала [61] (в частности, Богословское горнопромышленное общество получало кокс в обмен на рельсы для Кольчугинской железной дороги [62]).
   В 1915 г. "Копикуз" поставил себе задачу сооружения большой батареи коксовых печей производительностью до 12 млн. пудов кокса в год [63], в марте 1915 г. на рудники "Копикуза" прибыли агенты фирмы "Эванс Коппэ" (видимо, финансирование "Копикуза" в том числе и иностранным капиталом способствовало и активным производственным связям с зарубежными фирмами), которые провели удачные опыты коксования, но ввиду недостатка каменщиков и материалов выстроить коксовые печи в 1915 г. не удалось [64].
   В 1915 г. при помощи связей В.Ф. Трепова в правительственных кругах "Копикуз" получил от Главного артиллерийского управления заказ на поставку бензола и толуола, ссуду под заказ в 2 млн. руб. [65] и под давлением ГАУ, настаивавшего на скорейшем возведении завода, решил построить печи и завод собственными силами, приобретя проект у бельгийской фирмы "Оливье Пиетт" [66]. Остановились на наиболее простом типе печей с рекуперацией, но без регенераторов и с горизонтальной площадкой на случай нерегулярности погрузки кокса в вагоны [67]. Утилизация отходящих из печей газов должна была дать в результате не только дешевое топливо для местных силовых установок, но и целый ряд химических продуктов (разнообразные смолы, масла, краски, сырье для выработки взрывчатых веществ) [68].
   В августе 1915 г. директор-распорядитель "Копикуза" И.И. Федорович заключил с фирмой Пирона и Муасса договор о постройке коксовых печей [69] и 15 октября 1915 г. под руководством "строителя печей бельгийца господина Муасс" было приступлено к разбивке и земельным работам по постройке Кемеровского химического завода. Были начаты работы по закладке фундаментов печей, корпусов отделений химического завода (рекуперационного, сульфатного, бензольного и ректификационного), 2 котельных и электростанции. Железобетонные работы сданы были строительной конторе "Ц. Любинский и Э. Векер", а все прочие строительные работы производились хозяйственным способом [70].
   Основные заказы (кирпич, машины и пр.), необходимые для постройки печей и химического завода, были размещены при посредничестве Химического комитета при ГАУ на южных заводах Европейской России. Согласно договора с Химическим комитетом при ГАУ последний принял на себя заботу о скорейшем исполнении и отправке заказов химического завода, "Копикуз" же принял на себя обязательство закончить постройку завода в течение года и в конце 1916 г. дать продукты коксования [71].
   К началу 1916 г. было сооружено большинство вспомогательных сооружений: котельные и механические мастерские, подъездные пути для железной дороги. Кладка печей 1 батареи (50 печей) была начата в I полугодии 1916 г., тогда же началось строительство водокачки, зданий котельной, электростанции, центрального здания рекуперации, бензольного завода, мастерских, домов для рабочих и служащих, а также начата укладка водопровода [72].
   Следует заметить, что строительство коксохимического завода шло в тяжелейших условиях войны. Часть заказов "Копикуза" были размещены за границей и в условиях ведения Германией подводной войны доставка изготовленного оборудования в Россию становилась проблематичной. 28 августа 1915 г. заказ на 3 эксгаузера был выдан заводу "Браин-Донниг" в Англии, в течение 6 месяцев заказ был выполнен и эксгаузеры установлены, но когда в конце 1916 г. "Копикуз" получил от парижского завода "П. Гоффар" коксовыталкиватели, смолоотделители и центрифуги, то моторы к коксовыталкивателям и смолоотделителям оказались потоплены во время перевозки в Северном море германской подводной лодкой [73].
   Единственный в Российской империи завод Ковалевского при станции Часовой Яр, производивший огнеупорный кирпич для коксовых печей, параллельно с заказом "Копикуза" поставлял кирпич и другим предприятиям, нуждавшимся в расширении производства или в ремонте печей, поэтому несколько партий кирпича, предназначенного для Кемеровского химического завода, согласно распоряжения уполномоченного Химического комитета были отправлены в адрес общества "Коксобензол" из соображений скорейшего окончания коксовых печей означенного общества, строившихся в Донецком бассейне. В результате кирпич прибывал на постройку коксохимического завода не в той правильной последовательности марок, как это требовалось для регулярной кладки печей. Кроме того, 15 декабря 1916 г. Теофил Муасс сообщал правлению "Копикуза", что полученный с завода Ковалевского огнеупорный кирпич не соответствует качеству [74].
   Перебои в работе железных дорог затрудняли своевременную доставку необходимых материалов. Так, заказ на листовое железо в количестве 60000 пудов был при посредстве Химического комитета размещен на Никополь-Мариупольском заводе, но из-за неподачи вагонов на завод доставка железа в Кузбасс неоднократно задерживалась [75].
   В 1916 г. на строительстве коксохимического завода произошла забастовка каменщиков, которая продолжалась 18 дней и закончилась после того, как администрация сократила рабочий день до 10 часов [76].
   В 1915-1917 гг. в строительство коксохимического завода было вложено почти 8 млн. руб. [77] и к 1 марта 1917 г. было завершено 86% строительных работ по всему заводу (канатная дорога через Томь для транспортировки угля с шахты "Центральная", водокачка, механические мастерские, дымогарные трубы, здания) [78].
   Ключевым же проектом "Копикуза" было сооружение крупного металлургического завода на юге Кузнецкого бассейна на базе коксующихся углей Калтана и Осинников и Тельбесского месторождения магнитного железняка. Еще в годы предвоенного промышленного подъема производство металла не поспевало за спросом на него, поэтому с 1909 по 1913 гг. цены на передельный чугун выросли на 42-43%, а на сортовой металл - от 12 до 21%. Чтобы удовлетворить потребности в металле и сбить цены, российское правительство вынуждено было разрешить льготный привоз металла из-за границы и в 1911-1913 гг. было ввезено 11,6 млн. пудов [79].
   Для реализации проекта строительства крупного металлургического завода в районе Кузнецка "Копикуз" сначала арендовал, а 22 мая 1913 г. принял решение купить у Кабинета за 130000 рублей Гурьевский завод, который не работал с 1908 г., но его металл был нужен для строительства нового металлургического завода, поэтому "Копикузу" после принятия завода 27 июня 1913 г. [80] пришлось вложить в его восстановление с целью оборудования металлургических и литейных мастерских в 1913-1917 гг. более 2 млн. руб. [81]
   В 1915-1916 гг. геологические исследования в Кузнецком железорудном районе по рекам Тельбесс и Мундыбаш были продолжены и на них было занято 115 рабочих в 1915 г. и 172 рабочих в 1916 г., проживавших в хозяйских бараках с отоплением и освещением [82]. В I полугодии 1916 г. Тельбесском районе параллельно с геологическими партиями работали и партии с магнитометрическими инструментами, которые наряду с разведочными работами, приуроченными только к данной местности, проводили и поисковые работы, распространявшиеся на большие расстояния [83]. В результате из 9 известных тогда месторождений 2 были открыты за время работ "Кузнецкого каменноугольного общества" [84], а на основе своих трудов П.П. Гудков в 1916 г. опубликовал краткий очерк Тельбесского железорудного района, содержащий данные об условиях залегания и запасах руды [85]. И если до 1913 г. запасы железных руд в Горной Шории оценивались в 100 млн. пудов, то в результате геологических разведок эта цифра увеличилась до 900 млн. пудов [86] (причем железные руды были превосходного качества, содержа до 65% железа [87]).
   Одновременно с геологическими изысканиями "Копикуз" приступил и к предварительным работам по постройке завода: был намечен тип завода, его производительность, а также произведены изыскания наиболее подходящего места для будущего завода [88]. Выбором площадки для металлургического завода руководил профессор Сибирского технологического института Николай Владимирович Гутовский. Он проанализировал данные о качестве и коксуемости углей из различных месторождений на юге Кузбасса, результаты изыскания линии железной дороги и 23 июля 1915 г. в письме на имя технического директора "Копикуза" С.К. Фитингофа предложил наивыгоднейшее место для завода в районе Кузнецка [89], а затем и выбрал для строительства Горбуновскую площадку чуть западнее Кузнецка, на которой через 15 лет будет сооружен КМК [90].
   Обеспеченность коксом и железной рудой давала возможность создать крупное металлургическое предприятие, но начавшаяся первая мировая война помешала немедленному осуществлению этого дела [91]. Обострившийся в годы первой мировой войны "металлический голод" [92] делал строительство металлургического завода в Кузнецком бассейне делом государственной важности (в сентябре 1915 г. Барнаульский и Томский военно-промышленные комитеты ввиду отсутствия на рынке чугуна подняли вопрос о необходимости пуска доменной печи Гурьевского завода [93]), а так как В.Ф. Трепов еще до войны вел переговоры с западноевропейскими банкирами о финансировании строительства в Кузнецком бассейне железоделательного и рельсопрокатного завода производительностью 15 млн. пудов черных металлов в год и стоимостью около 40 млн. руб., то в ноябре 1915 г. в Кузбасс прибыли 5 французских инженеров, которые обследовали площадку строительства завода, собрали необходимый материал для плана и сметы на постройку завода [94], но мировая война уже серьезно подорвала позиции французских финансистов на мировом рынке капиталов, поэтому французский капитал не принял участия в финансировании этого проекта.
   Оставалось искать капитал внутри страны. Опасаясь, что в случае неудачи в поиске инвесторов "Копикуз" будет дискредитирован на фондовом рынке [95], В.Ф. Трепов, А.И. Вышнеградский (глава Петербургского Международного банка) и А.И. Путилов (глава Русско-Азиатского банка) предложили проект организации "Акционерного общества Алтайского металлургического завода", своеобразного филиала "Копикуза". В апреле 1916 г. на очередном собрании акционеров этот проект был принят [96].
   Еще в конце января 1916 г. В.Ф. Трепов обратился к министру торговли и промышленности князю В.Н. Шаховскому с просьбой предоставить учрежденному им совместно с А.И. Вышнеградским и А.И. Путиловым акционерному обществу казенный заказ на поставку в течение 10 лет железнодорожных рельс и скреплений в количестве 10 млн. пудов в год и выдать под этот заказ беспроцентный аванс в размере 20 млн. руб. на строительство металлургического завода в Сибири. Учредители общества обещали построить в Кузнецком бассейне в течение 4 лет рельсопрокатный и железоделательный завод с годовой производительностью в 8,5 млн. пудов железнодорожных рельс, 1,5 млн. пудов железнодорожных скреплений, 3 млн. пудов сортового и кровельного железа и 500 тыс. пудов чугунного литья. Возмещение аванса казне равными частями в течение 10 лет, начиная со дня пуска завода, и финансирование предприятия путем реализации его основного капитала принимали на себя Русско-Азиатский и Петроградский Международный коммерческий банки [97] (напомним, что значительное участие в этих банках принимал и иностранный капитал).
   Через брата - министра путей сообщения В.Ф. Трепову удалось получить правительственный заказ на 75 млн. пудов рельсов и 12 млн. пудов скреплений на 10 лет [98], а вот выделение 20-миллионного аванса с погашением в течение 5 лет показалось членам Государственной Думы спекулятивным [99] и было отклонено бюджетной и финансовой комиссией Государственной Думы по инициативе ее члена профессора Постникова [100].
   Не получив государственной субсидии и помощи капиталами из-за границы, Русско-Азиатский и Международный банки не рискнули взять на себя ответственность по собиранию акционерного капитала "Акционерного общества Алтайского металлургического завода" в сумме 25 млрд. руб. [101], поэтому на очередном собрании акционеров "Копикуза" в июне 1916 г. акции "Общества Алтайского завода" были по предварительной росписи распределены между участниками "Копикуза". Председателем правления нового акционерного общества вновь был избран В.Ф. Трепов.
   В июле 1916 г. В.Ф. Трепов и 2 представителя известной английской фирмы "Викерс" в сопровождении геологов и инженеров посетили Кузнецк и Тельбесс, произвели генеральный осмотр богатств Кузнецкого бассейна и проектируемых "Обществом Кузнецких каменноугольных копей" и "Алтайским металлургическим обществом" грандиозных сооружений и провели переговоры о финансировании русским и иностранным капиталом создания нового металлургического и железоделательного района [102], что совпадало с государственными интересами России, нуждавшейся и в угле, и в коксе, и в металле, но практических результатов эти переговоры, очевидно, не имели, однако 16 августа 1916 г. В.Ф. Трепов заключил концессионный договор на разведку и добычу железных руд в Салаирском кряже [103].
   Следует отметить, что и в годы мировой войны, когда экономические проблемы "Копикуза" обострились, его социальная деятельность сохранила свои значительные масштабы. С началом войны правление "Копикуза" приняло решение выдавать семьям призванных рабочих ежемесячное пособие в размере половины заработка главы семьи, но не менее 10 руб. и сохранить за ними впредь до окончания войны предоставленные квартиры, а семьям рабочих, выезжающих из района концессии, оплатить стоимость проезда. Несемейные служащие получали единовременное пособие в размере месячного оклада, а остававшиеся у них иждивенцы (родители, братья, сестры) - ежемесячное пособие в половинном размере против семейных [104]. Всего только в 1915 г. "Копикуз" израсходовал на пособия рабочим и служащим по случаю призыва в армию 16983 руб. 74 коп. [105] Только на Кемеровском руднике в апреле 1917 г. пособия на общую сумму в 260 руб. получало 28 семей мобилизованных рабочих и служащих [106]. За всеми призванными сохранялись их места, занимаемые до призыва [107].
   Наряду с промышленным строительством на Кольчугинском руднике в 1914-1916 гг. были возведены и жилые дома для семейных рабочих, служащих, учителей и фельдшеров, казармы для рабочих, барак для военнопленных, мост через реку Иню, устроено водоснабжение рудника (церкви и часовни на руднике не было) [108]. В 1915 г. рабочие Кольчугинского рудника размещались в 20 казармах, а для квартир семейных рабочих было специально построено 12 домов [109]. За I полугодие 1916 г. на Кольчугинском руднике было выстроено еще 4 деревянные казармы и 1 барак для военнопленных и начата постройка 5 домов для служащих и большой каменной казармы на 100 человек рабочих [110]. Уже в 1913 г. на Кольчугинской копи была начата, а в 1914 г. закончена постройка больницы сначала на 10 [111], а к 1915 г. - на 20 кроватей с заразным (инфекционным) отделением на 12 кроватей и аптекой. Больница обслуживалась состоящими на службе у "Копикуза" и живущими в селе Кольчугино врачом, фельдшером и фельдшерицей. В 1915 г. на Кольчугинском руднике была построена школа на 200 учащихся с залом для собраний, а на Кемеровской копи имелась школа для детей рабочих с 2 учительницами [112]. В апреле 1917 г. учителя Е.Н. Комарова и Н.А. Добржинская получили по 75 руб. жалованья, на учебные пособия было израсходовано 220 руб. 80 коп., а общие расходы на училище за апрель 1917 г. составили 688 руб. 14 коп. [113]
   На Кемеровском руднике в I полугодии 1916 г. была окончена постройка 2 бань для рабочих, 2 домов для семейных рабочих по 8 квартир, казармы на 50 человек для рабочих, 6 амбаров при квартирах служащих и рабочих и 2 бараков на 100 человек для рабочих-военнопленных [114]. На копи имелась больница на 6 кроватей с аптекой, обслуживаемая врачом и фельдшером. В 1915 г. общая стоимость содержания больных на копях выразилась в сумме 2390 руб. 63 коп., общая стоимость содержания больничных помещений - 3797 руб. 21 коп. и стоимость содержания медицинского персонала - 7454 руб. 33 коп., а в 1916 г. - соответственно 19486 руб. 81 коп., 2906 руб. 05 коп. и 8522 руб. 50 коп. [115] К апрелю 1917 г. в больнице Кемеровского рудника работали врач А.С. Сталь, фельдшера Т.П. Сутулин и Р.З. Коропаев, фельдшерица-акушерка Бакшеева и акушерка Зайкова, которые все вместе получали 653 руб. жалованья. Кроме того, только за апрель 1917 г. "Копикуз" затратил на медикаменты 186 руб. 20 коп., продовольствие для больных и прислуги 111 руб. 78 коп. и стирку и возобновление белья 39 руб. 80 коп., а общие месячные расходы на больницу составили 1415 руб. 98 коп. [116]
   На постройке коксовых печей и рекупарционного завода в Кемерове было занято 1952 рабочих [117]. Наряду с самим заводом приходилось строить и заводской поселок, так как вследствие нехватки рабочих в Сибири их приходилось приглашать из Европейской России [118]. Для медицинской помощи рабочим имелся приемный покой на 3 кровати и амбулатория, обслуживавшаяся врачом Кемеровской копи и фельдшером-акушеркой. Общая стоимость содержания больницы выразилась в 2210 руб. 40 коп., больничных помещений - 529 руб. 67 коп. и лиц медицинского персонала - 3695 руб., а всего 6435 руб. 07 коп. [119] В августе 1917 г. по инициативе главного инженера Кемеровского химического завода И.И. Лоханского здесь было организовано культурно-просветительское общество, которое при помощи денежной поддержки управления "Кузнецкого каменноугольного и металлургического общества" приобрело музыкальные инструменты и предоставляло рабочему классу, вынужденному жить в глуши тайги, "разумные развлечения" [120].
   В 1915 г. на Гурьевском заводе было занято 184 человека рабочих, а в 1916 г. - уже 686 [121], в то время как в 1902-1908 гг. - менее 300 [122]. При заводе имелся приемный покой с аптекой, обслуживаемый фельдшерицей-акушеркой и заведуемый врачом Кольчугинской копи. Общая стоимость отпущенных медикаментов в 1915 г. выразилась в сумме 601 руб. 19 коп., общая стоимость содержания приемного покоя - 301 руб. 98 коп. и стоимость содержания медицинского персонала, прислуги при приемном покое, приобретения инструментов и др. - 1392 руб. 36 коп., а в 1916 г. общая стоимость содержания больницы составила 3514 руб. 94 коп. Дети служащих и рабочих обучались в местном сельском училище, причем управление завода делало доплату к жалованью учительского персонала, истратив на это в 1915 г. 400 руб. 50 коп. В целях облегчения продовольственной нужды рабочих и служащих при заводе имелись припасы и товары первой необходимости, которые отпускались рабочим и служащим по заготовительной цене [123].
   И даже на Тельбесском руднике уже в 1916 г. имелся амбулаторный покой, обслуживаемый фельдшером, получавшим жалованье в 100 руб. в месяц [124].
   Таким образом, и в годы первой мировой войны "Акционерное общество Кузнецких каменноугольных копей", в финансировании которого определенное место продолжал занимать иностранный капитал, продолжало свою деятельность по развитию основных отраслей промышленности Кузнецкого бассейна. В эти годы было завершено строительство железной дороги, соединившей центральные районы Кузбасса с Сибирской железной дорогой, продолжено развитие угольной промышленности путем закладки новых и увеличения добычи на старых шахтах, начато (и минимум на 86% завершено) строительство коксохимического завода в Кемерове, проведена предварительная работа для начала строительства металлургического завода в районе Кузнецка, продолжалось социально-бытовое обустройство осваиваемых территорий.

назад

дальше

  
  [1] Сидоров А.Л. Указ. соч. - С. 518
  [2] РГИА, ф. 1422, оп. 1, д. 1, лл. 127, 225
  [3] Там же, л. 163
  [4] Там же, д. 4, л. 11
  [5] Лукин А.А. Кузнецкий бассейн и концессионная политика Кабинета... - С. 66
  [6] Он же. Дореволюционный Кузбасс в планах иностранных монополий... - С. 104
  [7] Сибирская жизнь, 1915, 9 июня. - С. 3
  [8] Горбачев Т.Ф. и др. Указ. соч. - С. 52
  [9] Свешников Н.А. Указ. соч. - С. 151
  [10] РГИА, ф. 1422, оп. 1, д. 1, л. 159
  [11] ГАКО, ф. ОДФ-13, оп. 1, д. 1, л. 9
  [12] Сибирская жизнь, 1916, 3 июля. - С. 3
  [13] ГАКО, ф. ОДФ-13, оп. 1, д. 1, л. 8
  [14] Заречнева Т.И. Указ. соч. - С. 131
  [15] Записка о сооружении линий Кольчугино - Кузнецк, Барнаул - Кузнецк и Кузнецк - Тельбесс. - Б/м., б/г. - СС. 2, 3
  [16] Заречнева Т.И. Указ. соч. - С. 131
  [17] Записка о сооружении линий... - С. 6
  [18] Устав Общества Кольчугинской железной дороги с дополнениями к оному. - СПб., 1916. СС. 76, 77, 81, 84
  [19] Горный журнал, 1916. - Т. 5. - С. 30
  [20] РГИА, ф. 1422, оп. 1, д. 6, л. 4
  [21] Отчет по эксплуатации [Кольчугинской] дороги за 2 полугодие 1916 г. - Пг., 1917. - СС. 10, 12, 14, 70
  [22] ГАКО, ф. ОДФ-13, оп. 1, д. 9, лл. 2, 4
  [23] РГИА, ф. 37, оп. 75, д. 681, л. 14
  [24] Гапеев А.А. К вопросу о роли Кузнецкого бассейна в экономической жизни России // Бюллетень ВСНХ, 1918, № 2. - С. 51
  [25] Державин А. Кузнецкий угленосный бассейн // Очерк месторождений ископаемых углей России. - СПб., 1913. - С. 430
  [26] Федорович И.И. Роль Кузнецкого бассейна в промышленности Союза // Кузнецкий бассейн и Урало-Кузнецкая проблема. - Харьков, 1926. - С. 2
  [27] РГИА, ф. 1422, оп. 1, д. 1, л. 65
  [28] ГАКО, ф. ОДФ-13, оп. 1, д. 2, л. 29
  [29] Там же, д. 8, л. 23
  [30] Гапеев А.А. Из наблюдений… - С. 395
  [31] Он же. К вопросу о роли Кузнецкого бассейна…
  [32] РГИА, ф. 1422, оп. 1, д. 13, лл. 49, 50; Яворский В.И. О Горловском каменноугольном месторождении в Кузнецком бассейне // Известия Геологического комитета. - Т. 36, № 5-7 (1917). - Пг., 1918
  [33] Бутов П.И. Предварительный отчет о геологических исследованиях, произведенных летом 1917 г. в северо-восточной части Кузнецкого каменноугольного бассейна // Известия Геологического комитета. - Т. 37, № 2 (1918). - Пг., 1920. - С. 417
  [34] Обручев В.А. История геологического исследования Сибири. М.-Л., 1944. - Т. 5. - Вып. 4. - СС. 65, 66
  [35] Отчет о состоянии и деятельности Геологического комитета в 1918 г. // Известия Геологического комитета. - Т. 38, №1 (1919). - Пг., 1923. - С. 211
  [36] РГИА, ф. 37, оп. 75, д. 681, лл. 4, 15
  [37] ГАКО, ф. ОДФ-13, оп. 1, д. 9 , л. 1
  [38] Фитингоф С.К. Перспективы угольной промышленности в Западной Сибири // Журнал Общества сибирских инженеров, 1915, № 5. - С. 130
  [39] Карпенко З.Г. Из истории угольной промышленности…- С. 100
  [40] РГИА, ф. 37, оп. 75, д. 681, л. 14
  [41] Гапеев А.А. Кузнецкий каменноугольный бассейн // Естественные производительные силы России. - Т. IV. - Пг., 1919. - С. 331
  [42] Кузнецкий бассейн. - М., 1924. - С. 10
  [43] ГАКО, ф. ОДФ-13, оп. 1, д. 8, л. 55
  [44] РГИА, ф. 37, оп. 75, д. 681, лл. 3, 14
  [45] ГАКО, ф. ОДФ-13, оп. 1, д, 8, л. 62
  [46] Рабинович Г.Х. Указ. соч. - С. 190
  [47] РГИА, ф. 37, оп. 75, д. 681, л. 14
  [48] Рабинович Г.Х. Указ. соч. - С. 190
  [49] Сидоров А.Л. Указ. соч. - С. 512
  [50] Маевский В.И. Указ. соч. - С.209
  [51] РГИА, ф. 1422, оп. 1, д. 1, л. 251
  [52] Там же, л. 245; ГАКО, ф. ОДФ-13, оп. 1, д. 50, л. 31
  [53] ГАКО, ф. ОДФ-13, оп. 1, д. 50, л. 31
  [54] Фитингоф С.К. Перспективы угольной промышленности в Западной Сибири // Журнал Общества сибирских инженеров, 1915, № 4. - С. 92; № 5. - С. 132
  [55] Карпенко З.Г. Из истории угольной промышленности… - С. 92
  [56] Зив В.С. Указ. соч. - СС. 33, 40
  [57] Там же. - СС. 43-44
  [58] Карпенко З.Г. Там же. - С. 99
  [59] Ваншток А.С. 230 лет со дня открытия Кузнецкого каменноугольного бассейна. - Кемерово, 1951. - С. 27
  [60] ГАКО, ф. ОДФ-13, оп. 1, д. 9, л. 2
  [61] Рудный вестник, 1916, № 2. - С. 91
  [62] РГИА, ф. 1422, оп. 1, д. 1, л. 182
  [63] Фитингоф С.К. Перспективы угольной промышленности в Западной Сибири // Журнал Общества сибирских инженеров, 1915, № 5. - С. 132
  [64] РГИА, ф. 1422, оп. 1, д. 1, лл. 93, 107, 111
  [65] Гефтер М.Я. Указ. соч. - С. 150
  [66] ГАКО, ф. ОДФ-13, оп. 1, д. 50, л. 31
  [67] Федорович И.И. Роль Кузнецкого бассейна... - С. 19
  [68] Фитингоф С.К. Указ. соч. - С. 132
  [69] РГИА, ф. 1422, оп. 1, д. 1, л. 65
  [70] ГАКО, ф. ОДФ-13, оп. 1, д. 50, л. 31, 33
  [71] Там же; Рудный вестник, 1916, № 3. - С. 148
  [72] ГАКО, ф. ОДФ-13, оп. 1, д. 8, л. 20
  [73] Там же, д. 5а, л. 19, д. 50, л. 35
  [74] РГИА, ф. 1422, оп. 1, д. 4, л. 3; ГАКО, ф. ОДФ-13, оп. 1, д. 50, лл. 31, 32
  [75] ГАКО, ф. ОДФ-13, оп. 1, д. 50, л. 34
  [76] Горбачев Т.Ф. и др. Указ. соч. - С. 55
  [77] ГАКО, ф. ОДФ-13, оп. 1, д. 43, л. 45
  [78] Там же, д. 13, лл. 1-6
  [79] Сидоров А.Л. Указ. соч. - С. 372
  [80] РГИА, ф. 1422, оп. 1, д. 1, лл. 288, 302
  [81] ГАКО, ф. ОДФ-13, оп. 1, д. 43, лл. 44, 46, 51
  [82] РГИА, ф. 37, оп. 75, д. 681, лл. 4, 16
  [83] ГАКО, ф. ОДФ-13, оп. 1, д. 8, л. 23
  [84] Рудный вестник, 1916, № 1. - С. 34; № 3. - С. 117
  [85] Обручев В.А. История геологического исследования Сибири. Период четвертый (1889-1917). - М.-Л., 1937. - С. 158
  [86] Соловьева А.М. Из истории "Копикуза"... - С. 162
  [87] Реутовский В.С. Указ. соч. - С. 106
  [88] Гутовский Н.В. Железоделательная промышленность Сибири // Вестник Общества сибирских инженеров, 1916, № 8. - С. 8
  [89] ГАКО, ф. ОДФ-13, оп. 1, д. 7, л. 184
  [90] История КМК. - М., 1973. - С. 10
  [91] Фитингоф С.К. Перспективы угольной промышленности в Западной Сибири // Журнал Общества сибирских инженеров, 1915, № 5. - С. 132
  [92] Маевский В.И. Указ. соч. - СС. 167-175
  [93] РГИА, ф. 1422, оп. 1, д. 1, л. 51
  [94] Сибирская жизнь, 1915, 15 декабря. - С. 1
  [95] Бек А.А. Указ. соч. - С. 42
  [96] Лукин А.А. Указ. соч. - С. 105
  [97] Свешников Н.А. Указ. соч. - СС. 147, 148
  [98] Соловьева А.М. Указ. соч. - С. 165
  [99] Родзянко М.В. Указ. соч. - С. 163
  [100] Гутовский Н.В. Указ. соч. - С. 9
  [101] Лукин А.А. Дореволюционный Кузбасс... - С. 106
  [102] Сибирская жизнь, 1916, 3 июля. - С. 3
  [103] Карпенко З.Г. Из истории угольной промышленности… - С. 100
  [104] РГИА, ф. 1422, оп. 1, д. 1, л. 190
  [105] ГАКО, ф. ОДФ-13, оп. 1, д. 5, л. 3
  [106] Там же, д. 19, лл. 9, 10
  [107] РГИА, ф. 1422, оп. 1, д. 1, л. 190
  [108] ГАКО, ф. ОДФ-13, оп. 1, д. 8, лл. 51-56
  [109] РГИА, ф. 37, оп. 75, д. 681, л. 4
  [110] ГАКО, ф. ОДФ-13, оп. 1, д. 8, л. 18
  [111] Там же, л. 52
  [112] РГИА, ф. 37, оп. 75, д. 681, лл. 4, 15
  [113] ГАКО, ф. ОДФ-13, оп. 1, д. 19, лл. 15, 18, 64
  [114] Там же, л. 20
  [115] РГИА, ф. 37, оп. 75, д. 681, лл. 4, 15
  [116] ГАКО, ф. ОДФ-13, оп. 1, д. 19, лл. 15, 17, 64
  [117]  РГИА, ф. 37, оп. 75, д. 681, лл. 14-16
  [118] Балибалов И.А. Указ. соч. - С. 18
  [119] РГИА, ф. 37, оп. 75, д. 681, лл. 14-16
  [120] Установление Советской власти в Кузбассе… - СС. 256, 257
  [121] РГИА, ф. 37, оп. 75, д. 681, лл. 5, 16
  [122] ГАКО, ф. ОДФ-7, оп. 1, д. 27, л. 4; д. 30, л. 7; д. 37, л. 17; д. 42, л. 12
  [123] РГИА, ф. 37, оп. 75, д. 681, лл. 5, 16
  [124] Там же, л. 16