Новости

   Источники

   Исследования

   О проекте

   Ссылки

   @ Почта

• Ус Л.Б. Международные научные связи Сибири (конец XIX - начало XX в.)

    Среди многих зарубежных путешественников, которых привлекали неизведанные сибирские берега, оставил заметный след известный шведский мореплаватель Адольф Эрик Норденшельд. Более ста лет назад его экспедиция на пароходе "Вега" совершила сквозное плавание из Атлантического в Тихий океан и обогнула Азию и Европу. Этому предшествовали многолетние полярные исследования. В 1858, 1861, 1864, 1868 и 1872 гг. А.Э. Норденшельд принимал участие в экспедициях на Шпицберген. С берегов этого архипелага он пытался отправиться к Северному полюсу, но, как и его предшественники, потерпел неудачу. Дважды мореплаватель с научными целями посещал Гренландию и первым прошел вглубь ее ледяного щита. Эти исследования принесли Норденшельду мировую известность. Следующим этапом его деятельности стало изучение Новой Земли и Карского моря.
   Из переписки А. Норденшельда с М.К. Сидоровым [61] видно, что шведский профессор в 1869 г. предполагал снарядить научную экспедицию из двух парусных судов, одно из которых должно было пройти к Обдорску, а другое остановиться для научных исследований на Новой Земле. Несмотря на финансовые проблемы, Норденшельд не оставил мысли о снаряжении экспедиции к устью Енисея, она была предпринята в 1875 г. Задача шведской арктической экспедиции, по словам путешественника состояла в том, чтобы, с одной стороны, решить вопрос о возможности правильного водного сообщения между Скандинавией и устьями Оби и Енисея, а с другой, произвести научное исследование Новой Земли и окружающих ее морей [62]. Средства для экспедиции пожертвовал купец Оскар Диксон. Для ее осуществления зафрахтовали прочно построенное звероловное судно "Превен". На его борту находились метеорологические приборы, приспособления для астрономического определения местности, проведения топографических и гидрографических работ и для составления зоологических, ботанических и геологических коллекций [63].
   Преодолев препятствия, связанные с переходом из Норвегии через Югорский Шар в Карское море, 15 августа 1875 г. "Прёвен" бросил якорь среди небольших островов. На русских картах они назывались Северо-Восточные острова у Северо-Восточного мыса. Гавань, в которой судно остановилось, Норденшельд назвал гаванью Диксона. Он писал: "Я надеюсь, что гавань эта, ныне пустая, в короткое время превратится в сборное место для множества кораблей, которые будут способствовать сношениям не только между Европой и Обским и Енисейским речным бассейном, но и между Европой и Северным Китаем"  [64].
   Наибольший интерес для нашей работы представляет сухопутная часть экспедиции, так как именно тогда установились контакты путешественника с общественностью сибирских городов. Согласно плану путешествия "Превен" должен был отправиться в Норвегию. Сам Норденшельд с необходимым экипажем проплыл вверх по течению Енисея к одному из больших трактов Южной Сибири, чтобы затем сухим путем возвратиться в Стокгольм. В поездке через Сибирь приняли участие члены экспедиции ботаник А.Лундстрем и зоолог А. Стуксберг для осуществления ботанических и зоологических исследований [65].
   Возвращение через Сибирь не стало просто поездкой. Это было продолжение научной экспедиции. В отчете о путешествии вверх по Енисею Норденшельд часто сопоставлял результаты своих наблюдений с трудами Карла Бэра, Александра Миддендорфа и Фридриха Шмидта [66]. Особенно интересовала ученого история климата Сибири. Изучая тундру и выходы горных пород, он пытался установить был ли Енисейский Север покрыт ледником. Выводы Норденшельда [67] находились в противоречии с капитальными исследованиями И.А. Лопатина, П.А. Кропоткина и других русских ученых [68], представивших неопровержимые доказательства того, что Енисейский Север покрывался ледником во время великого оледенения. Вместе с тем вывод Норденшельда о том, что Сибирь покрывалась большим слоем базальта или базальтового туфа, имел большое значение. Он подтверждал изыскания А.Л. Чекановского, открывшего в 1873-1874 гг. трапповую (базальтовую) провинцию Сибирской платформы.
   Путешественникам удалось достаточно подробно исследовать флору и фауну Енисея до 60 градуса северной широты. Практическое значение имели наблюдения Лундстрема о флоре Северного Енисея. Эти исследования позволили дополнить уже имевшиеся наблюдения Миддендорфа, Шмидта и других о растительности Таймырской земли, Норильских гор и Гыда-тундры, а также провести подробные сравнительные исследования флоры Северной Скандинавии и Северной Сибири [69]. Путешественникам удалось установить, что пределы распространения некоторых растений расположены в Сибири гораздо севернее, чем в Швеции.
   Самый главный итог этой части экспедиции - установление дружеских и научных контактов с сибиряками. В отчете Норденшельд отметил: "Дружественный и сердечный прием встречали мы везде, где только переступали порог" [70]. В Омске большую часть времени путешественники провели у Ивана Яковлевича Словцова. "В ядринцевское время не было в Омске головы, которая была бы набита ученостью так, как голова Словцова", - так писал о нем Г.Н. Потанин [71]. И.Я. Словцов как натуралист проявлял заметный интерес к изучению флоры и фауны Сибири, поэтому неудивительно, что участники экспедиции Норденшельда остановились у него в доме. Там они ознакомились с гербарием, собранным сибирским натуралистом, и коллекциями степных животных и насекомых, доставленных из киргизской степи [72]. Переводчиками во время бесед были омский телеграфист датчанин Ганзен и директор омской прогимназии швед Нюберг [73].
   Как знаток северной флоры Лундстрем проверил весь гербарий Словцова и сделал поправки при определении видов. Дубликаты гербария, представлявшие более пятисот видов были подарены Лундстрему, а в ответ шведский гость оставил в Омске сорок видов растений Новой Земли. Кроме того, Лундстрем обещал по приезде в Упсалу выслать Словцову типы тех растений, по которым Линней построил свою систему [74]. Зоолога Стуксберга заинтересовали коллекции тарантулов, скорпионов и фаланг с Балхаша, причем он также помог в определении видов. И.Я. Словцов передал со Стуксбергом обширную посылку, в которую входили заспиртованная певчая мышь для доктора Страуса в Стокгольме, дубликаты пресмыкающихся Киргизской степи для университета в Упсале. Также были переданы живая черепаха с Балхаша, чучела животных с описанием образа жизни на шведском языке в переводе Нюберга и дубликаты глистов, найденных И.Я. Словцовым в черепах животных из Киргизской степи  [75].
   Стуксберг обратился к омскому натуралисту с просьбой оказать ему помощь в составлении коллекции сороконожек Сибири, которая была необходима для диссертации на звание профессора [76]. Самого Норденшельда заинтересовали минералогические коллекции, особенно алтайские породы. Оказалось, что экспедиция не заехала в алтайский округ только потому, что спешила с возвращением на родину. Тогда И.Я. Словцов дал Норденшельду адрес С.И. Гуляева, который мог оказать ему содействие в приобретении алтайских минералогических коллекций [77]. К сожалению, не состоялась официальная встреча с генерал-губернатором Н.Г. Казнаковым, так как у путешественников не было визитного платья, но Казнаков пригласил их на обед и принял великолепно [78].
   По пути следования экспедицию Норденшельда всюду ждал восторженный прием. М.К. Сидоров сообщил всем своим знакомым от Енисейска до Москвы о приезде путешественников. Приветственные телеграммы прислали Протоиерей кафедрального собора Красноярска В.Д. Касьянов, Г. Свешников из Омска, Г. Коснерский из Казани, граф А.Е. Комаровский из Москвы и другие  [79]. Между тем в газетах, как бы в уменьшение заслуг Норденшельда были высказаны мнения, что путь из Европы в устье Енисея был известен и прежде, и что проход его морем из Норвегии в Енисей нельзя назвать открытием торгового пути между Европой и Сибирью. Подобные высказывания опровергнул М.К. Сидоров, который 3 ноября 1875 г. в Петербургском отделении Общества содействия мореходству прочитал доклад "По поводу открытия морского пути из Европы в устье Енисея по Северному океану" [80].
   Действительно, в русских летописях есть известия, что из Холмогор ежегодно несколько людей ходили в реку Обь и далее до Енисея, где торговали сукнами и другими товарами. Они проходили через Югорский Шар, затем вдоль материка по Байдаранской губе к реке Мутной. Затем шли бечевою вверх по этой реке восемь суток, перетаскивали через двухсотсаженный перешеек в Зеленое озеро, из него в реку Зеленую и плыли до Обского залива. Отсюда они плавали в Тазовский залив и на реку Таз в город Мангазею или через волок в реку Блудную, текущую в приток Енисея Турухан. Путь из Архангельска до Оби продолжался от трех до четырех недель. А когда этим путем вознамерились ходить в Мангазею иностранцы, то царь Михаил Федорович грамотами 1616-1620 гг. не только строго запретил пропускать их туда, и русским, под страхом смертной казни показывать им путь, но даже и нашим торговым людям повелел ездить в Мангазею не иначе, как через Тобольск и Березов. А для преграждения пути по волоку на реках Мутной и Зеленой, приказано было построить остроги. Подобные меры так гибельно повлияли на русское, беломорское мореходство, что к исходу XVII столетия не только купцы, но и сами промышленники прекратили морские плавания на восток и даже на Новую Землю и ограничились только ближними водами [81].
   Хотя в некоторых книгах есть сведения, что в старые времена купцы достигали устьев сибирских рек морем, едва ли они вполне достоверны. Проблематичным было плавание во льдах во время туманов до изобретения компаса. О том, что есть возможность плавать по Карскому морю и Югорскому проливу, свидетельствуют плавания между устьями рек Печоры, Оби и Енисея русских морских офицеров, посланных для описания берегов императрицей Анной Ивановной  [82].
   Из этих сведений напрашивается вывод о возможности плаваний по этому пути на парусных судах. Плавание же на паровых судах, хотя и в краткий период времени года, еще более благоприятно. Подтверждением тому стали плавания И. Виггинса на "Диане" в 1874 г. и Норденшельда на "Прёвене" в 1885 г.
    Заслуги этих мореплавателей состоят в том, что они первыми пришли из Европы к устьям сибирских рек, и их суда в течение той же короткой навигации благополучно возвратились в Европу. Они производили по пути следования астрономические наблюдения, способствовавшие выбору наиболее оптимального маршрута. Многие обвиняли русских промышленников в том, что они не заботились об открытии морских путей в Енисей. М.К. Сидоров по этому поводу заметил, что если бы в устье Енисея или Оби пришел кто-нибудь из русских, то этот смелый путешественник остался бы незамеченным в России, как остались незамеченными два великих русских мореплавателя - казак Дежнев, который в 1648 г. за 80 лет до Беринга открыл пролив, соединяющий Северный Ледовитый океан с Тихим, плавая от устья Анадыря до устья Колымы, и крестьянин Старостин, который открыл Грумант, впоследствии названный иностранцами Шпицбергеном  [83].
   Несмотря на все сомнения, в столице Норденшельда и его спутников ждал торжественный прием. Русское географическое общество, а также Общество содействия русской промышленности и торговле и Общество содействия русскому торговому мореходству провели специальные заседания. 11 ноября в честь выдающихся путешественников был дан устроенный по подписке обед в гостинице "Демут", на котором присутствовало 110 человек [84]. Таким радушным приемом в России А. Норденшельд обязан в основном стараниям М.К. Сидорова. Заботясь об открытии морского пути в устье сибирских рек в течение многих лет, он хотел, чтобы в лице Норденшельда было обращено внимание на эту проблему.
   Хотя плавание завершилось успешно, управляющий морским министерством С.С. Лесовский отнесся к нему скептически. В своем письме N 6868 от 19 ноября 1875 г. он отмечал, что "смотрит на совершенное Норденшельдом плавание, как на весьма смелое и удачное предприятие, но которое едва, ли может стать примером для последующих плаваний в том же направлении с коммерческими целями. По климатическим условиям нельзя ожидать установления в пройденной Норденшельдом части Ледовитого океана правильного мореплавания" [85]. Подобная реакция не случайна, поскольку плавание шведского путешественника к Енисею было укором морскому ведомству, которое с начала 40-х гг. забыло о Русском Севере. Во время пребывания в Санкт-Петербурге беседовал с М.К. Сидоровым о своих планах достижения Тихого океана Северо-Восточным проходом. Он не рассматривал плавание "Превене" как счастливый случай. По его мнению, успех Енисейской экспедиции был предрешен тщательным анализом прежних путешествий и всех имевшихся данных о состоянии льдов в районе новоземельских приливов и западной части Карского моря  [86].
   Для новых экспедиций требовались немалые средства. Вскоре после отъезда Норденшельда в Финляндию (родину путешественника) М.К. Сидоров получил письмо от А.М. Сибирякова, который выразил готовность пожертвовать для новой экспедиции Норденшельда 25 тысяч рублей. В письме от 26 ноября 1875 г. он писал: "После Вашего отъезда из Санкт-Петербурга я получил от сибирского купца А.М. Сибирякова о его желании пожертвовать Вам 25 тысяч рублей для дальнейшего исследования Обского и Енисейского заливов. На телеграмму Сибирякова вы ответили ему, что в 1876 и 1877 гг. едете к Берингову проливу. Желая, чтобы время и обстоятельства не охладили его высокого порыва, я счел долгом письмо ко мне Сибирякова представить председателю Общества содействия русской промышленности и торговле, который особенной депутацией выразил ему благодарность от имени Общества" [87]. Отвечая М.К. Сидорову, Норденшельд писал 17 декабря 1875 г.: "Меня очень радует, что благодаря громадному пожертвованию Сибирякова, я вижу свое Беринговое путешествие обеспеченным в экономическом отношении; благодарю Вас за участие, которое Вы приняли в этом деле. Диксон также интересуется предложением в этом же направлении, а если Диксон интересуется чем-либо, то значит, что в случае надобности, поддержит это дело в денежном отношении" [88].
   Однако в дальнейшем планы Норденшельда несколько изменились. 15 марта 1876 г. он сообщил М.К. Сидорову, что намерен в предстоящую навигацию предпринять новое плавание в Карское море и по возможности подняться вверх по Енисею, "чтобы доказать возможность торгового соединения морем между Атлантикой и Сибирью" [89]. Шведский путешественник считал, что прежде, чем приступить к организации коммерческого мореплавания из Европы в Сибирь необходимо подтвердить результаты плавания 1875 г. новыми исследованиями. В апреле 1876 г. он писал М.К. Сидорову о том, что торговая часть экспедиции не может дать никакого барыша, а только принесет ценный опыт. "Для устранения недоразумений хочу прибавить, что Диксон, только из одного интереса исследования арктических стран поддерживает эту и подобные экспедиции денежными - средствами, и, как он сам ясно выразил, не имеет коммерческой цели. Последнее, вероятно, преследуется Сибиряковым, с личными взглядами которого я совершенно не знаком" [90]. В знак признания заслуг в организации арктических экспедиций по предложению М.К. Сидорова, Оскар Диксон был избран пожизненным членом Общества содействия русскому торговому мореходству, а русское правительство пожаловало ему орден Св. Станислава второй степени с бриллиантовыми украшениями [91].
   В ходе экспедиции 1876 г. А.Э. Норденшельд продолжил изучение прибрежных вод Сибири и, отчасти, ее территории. Весь отряд разделился на две группы. Одна из них поставила задачу повторить плавание к устьям Енисея и продолжить исследования водного пути и островов. Вторая группа по сухому пути отправилась из Стокгольма через Петербург и Москву до Енисейска, и проплыть до устья Енисея. Руководство этим отрядом экспедиции Норденшельд предложил профессору зоологии Упсальского университета Г. Тэлю. В ней также приняли участие зоолог доктор Ф. Трибом, адъюнкт-профессор Г.В. Арнель, финский ученый И. Сальберг, а также экстраординарный профессор Ф. Чельман и доктор А. Стуксберг, плававшие с Норденшельдом на "Прёвене" [92].
   Норденшельд возглавил первый отряд экспедиции, который на пароходе "Имер" водоизмещением 400 тонн благополучно достиг устья Енисея. Здесь экспедиция обнаружила большой остров, не нанесенный на карту. "Этот большой остров будет, очевидно, очень полезен для навигации в этих местностях вследствие того, что представляет защиту от прибоя волн с северо-запада для судов, идущих вверх по устью реки. Я назвал этот остров островом Сибирякова, по имени горячего и великодушного организатора различных сибирских экспедиций этого года",- писал Норденшельд в отчете об экспедиции [93]. Однако, узнав об этом открытии, М.К. Сидоров сделал доклад на заседании Общества содействия русской промышленности 17 ноября 1876 г., в котором сообщил, что этот остров давно открыт русскими. В подтверждение своих слов он представил карты, составленные в 1802 и 1852 гг., на которых указываемый остров означен именно в том месте и в тех же размерах, в которых определил его Норденшельд. Кроме того, существовала карта Гидрографического департамента морского министерства, выпущенная в 1844 г., на которой этот остров назван Кузькиным по имени русского крестьянина Кузьки, открывшего его [94]. В том, что Норденшельд назвал Кузькин остров своим открытием, по мнению М.К. Сидорова, виновато Общество содействия русской промышленности, которое в ноябре 1875 г. подарило шведскому путешественнику только что изданную карту с очертаниями берегов и островов Ледовитого океана. На этой карте Кузькин остров не был показан [95]. Поэтому Норденшельд имел право на основании этой официальной карты указать на остров как на свое открытие. На современных картах этот остров имеет название остров Сибирякова.
   К сожалению, отряду Норденшельда не удалось в установленное время встретить сухопутный отряд Г. Тэля. Приближалась осень, 1 сентября 1876 г. "Имер" вышел в обратный путь. Генерал-губернатор Восточной Сибири отправил 17 октября 1876 г. из Иркутска в Петербург, в Министерство внутренних дел телеграмму следующего содержания. "Шведская экспедиция возвращается, не встретившись с Норденшельдом, который не мог на корабле пройти рекой более ста верст. Оставил товар в зимовье Кореповском и отправился обратно морем, поручив письмом экспедиции продать свои товары. Доктор Тэль поехал за ними из Дудинки на пароходе и прибудет в Красноярск дней через десять. С ними отправляется туруханский пристав" [96]. Вскоре стало известно, что Тэль со своими спутниками прибыл в Красноярск. Отсюда они отправились вниз по Енисею на двух небольших лодках и 16 июня достигли Енисейска. Здесь Тэль приобрел большое судно, просторная каюта которого служила не только пристанищем, но и лабораторией для обработки коллекций.
   В Енисейске к шведской сухопутной экспедиции присоединился коллежский советник Г.П. Ржевин. Как чиновник, хорошо знающий иностранные языки, он по поручению Главного управления Восточной Сибири, должен был сопровождать шведских ученых [97]. По пути следования они время от времени делали остановки и совершали пешеходные экскурсии по окрестностям. Из-за нехватки времени путешественники, как правило, не удалялись от места стоянки на расстояние более 4-5 километров. Тем не менее, отчет Г. Тэля о путешествии позволяет увидеть подробные сравнительные исследования флоры Среднего Енисея, а также содержит яркие этнографические зарисовки [98]. Доктор Г. Тэль завершил свой отчет словами: "Вообще я мало верю, чтобы нашлась другая страна, в которой натуралисты пользовались большими услугами, чем в России" [99].
   Последнее высказывание пробудило у Ф. Студитского, автора сборников документов по истории открытия Северного морского пути [100], грустные мысли. Иностранные ученые думали, что они отправляются в страну дикарей, которые не могут заниматься исследованиями природы, а встречают людей, понимающих их значение. И потому они вывели заключение, что в России дорожат естествоиспытателями и, что в ней обращено внимание на изучение естественных наук, но нет русских натуралистов, которые захотели бы посвятить свои труды исследованию своего отечества. По мнению Ф.Студитского, Российская академия наук ограничивалась почти только изучением трудов ученых Западной Европы и находилась под их влиянием. Хотя иностранные научные экспедиции и отправляются для исследования нашего отечества, но их недостаточно, да и мало принесут они нам пользы, потому что преследуют свои цели. Необходимо, чтобы российские ученые сами принялись за изучение природы своей страны  [101].
   Вторая экспедиция Норденшельда на Енисейский Север, включая деятельность ее сухопутных отрядов, увенчалась богатыми научными результатами. Материалы экспедиции высоко оценили ученые Петербургской академии наук, о чем свидетельствует "Записка об ученых трудах Норденшельда" [102]. Интерес представляли географические карты Енисейского Севера и западных районов Арктики. При их создании ученый использовал как результаты собственных астрономических наблюдений, так и описи П.Ф. Литке, П.К. Пахтусова, И.Н. Иванова, а также съемки, выполненные другими исследователями  [103].
   Большое значение имели широкие метеорологические наблюдения. Они включали измерения температуры воздуха и поверхностного слоя морской воды, атмосферного давления, направления силы ветра. В журнале фиксировалось место проведения наблюдений и общая характеристика погодных условий, а также отмечалось выпадение осадков и появление или исчезновение тумана, которые весьма осложняли плавания в полярных водах. Результаты метеорологических наблюдений были опубликованы Норденшельдом в качестве приложения к отчетам о плаваниях "Превена" и "Имера" [104]. Гидрометеорологические наблюдения енисейских экспедиций шведского исследователя использовались многими русскими учеными, занимавшимися проблемами арктического мореплавания [105], и в первую очередь С.О.Макаровым и Д.И.Менделеевым  [106].
   Путешественники, находившиеся на пароходе "Имер", пополнили собранные предшествующей экспедицией геологические, ботанические и зоологические коллекции новыми уникальными материалами. Особую ценность представляли исследования сухопутной экспедиции Тэля, которая шестьдесят раз высаживалась в различных районах Енисея, от Енисейска до устья реки. По словам Г.П. Ржевина, экспедиция собрала коллекции птиц (140-150 видов), рыб, окаменелостей, растений '(1500 видов), насекомых (более 100 видов) [107]. Приводимые Г.П. Ржевиным данные совпадают с цифрами в отчете Тэля, представленном Норденшельду. Особенно интересными Тэль считал зоогеографические исследования. Удалось получить новые данные о животном мире Сибири, который в то время оставался еще недостаточно изученным. Ученый с признательностью упомянул о полученных в дар нескольких коллекциях, среди которых собрание окаменелостей из окрестностей Омска от И.Я. Словцова, жесткокрылых и полужесткокрылых, тысяченогих, паукообразных насекомых из района Красноярска от Стреблова  [108].
   Главное достижение экспедиции 1876 г. состояло в том, что удалось доказать: предшествующее плавание было успешно осуществлено не по причине особенно благоприятных условий, а благодаря строгому научному анализу прежних путешествий и изучению особенностей климата Карского моря. Опираясь на опыт своих плаваний к Шпицбергену, Гренландии и, в особенности, к устью Енисея, Норденшельд окончательно пришел к выводу о необходимости плавания Северо-Восточным проходом из Атлантики в Берингов пролив.
   После благополучного завершения экспедиции 1876 г. А.М. Сибиряков предложил Норденшельду средства для продолжения исследований в Северном Ледовитом океане. Из письма Норденшельда Сибирякову мы узнаем, что путешественник выслал отчет об экспедиции на "Имере" и собирался выслать один экземпляр коллекций, привезенных с Карского моря в музей Иркутска. Автор письма подчеркнул значимость установления водного пути между Сибирью и Атлантическим океаном и провел параллель между климатическими условиями Сибири и Севера США, их географическим положением и залежами ископаемых. На основе сравнения Норденшельд пришел к выводу о блестящем будущем Сибири. Оценивая предстоящую экспедицию, шведский путешественник считал, что перед ними стоит самая важная из поставленных со времен Васко да Гама и Магеллана навигационная проблема. Для разрешения ее самым необходимым было исследование моря к северу от Енисея, между его устьем и мысом Челюскина, и от этого мыса до пролива Беринга  [109].
   Средства для осуществления экспедиции 1878 г. предоставили шведско-норвежский король Оскар II, Оскар Диксон и А.М. Сибиряков. Шведское государство оказало существенную поддержку подготовке этого предприятия. Решением государственного сейма Норденшельду предоставлялись льготы для снаряжения плавания и команда из офицеров и моряков Королевского флота, которым дозволялось участвовать в экспедиции добровольцами [110]. Оскар Диксон был банкиром экспедиции, выдавал вперед средства, необходимые для расходов. Но по окончании путешествия все издержки разделили на три части: короля Оскара II, Диксона и Сибирякова [111]. Таким образом, в открытии Северо-Восточного прохода принял деятельное участие наш соотечественник.
   О путешествии Норденшельда на "Веге" написано немало. Уже в наше время появились новые сведения об этой экспедиции. 2 сентября 1970 г. ученые-гидрографы В.А.Троицкий, А.А.Арбузов и В.А.Трубачев во время экспедиции на полуострове Таймыр под грудой камней нашли куски железного ящика, осколки бутылки и полуистлевшее письмо Норденшельда [112]. Записка была оставлена на случай, если с экспедицией случится несчастье, с просьбой передать известие об экспедиции шведскому королю. Документ восстановила лаборатория консервации и реставрации рукописей АН СССР. Затем советский посол в Стокгольме передал записку и сообщение об обстоятельствах ее находки шведскому королю Густаву VI Адольфу  [113].
   Когда до Берингова пролива оставалось всего 120 миль, 28 сентября 1878 г. "Вега" была вынуждена остановиться на зимовку. Через неделю после этого к путешественникам пришли коренные жители Чукотки. Первым нанес визит чукотский старейшина Василий Менка. Норденшельд вспоминал: "Это был маленький смуглый человек, довольно хилый с виду, одетый в красивую белую с пестрым оленью кухлянку, из-под которой выглядывала синяя фланелевая рубашка" [114]. Василий Менка хорошо ориентировался по карте. Он сообщил, что в скором времени собирается в селение Марково, расположенное на реке Анадырь. Норденшельд воспользовался этим и отправил через иркутского генерал-губернатора официальное донесение шведскому правительству, а также несколько частных писем. Он хотел предупредить Оскара II, Диксона и Сибирякова, чтобы они не снаряжали спасательной экспедиции. Удалось отправить письма и через Нижнеколымскую ярмарку в Иркутск. Уже в мае 1879 г. весь мир узнал о местонахождении "Веги", о том, что у экспедиции все обстоит благополучно, и путешественники не нуждаются в помощи  [115].
   В России проблема оказания помощи Норденшельду стала обсуждаться еще в конце 1878 г., с тех пор, как после прохода "Веги" мимо устья Лены перестали поступать известия об экспедиции. Наконец, в газетах напечатали телеграмму Сибирякова: "Прибывшие в Сан-Франциско китоловы сообщают, что пароход "Вега" замерз во льдах, выше Восточного мыса у берегов Сибири" [116]. В связи с этой телеграммой М.К. Сидоров 20 декабря 1878 г. на заседании Общества содействия русской промышленности сделал доклад, в котором просил общество послать генерал-губернатору Восточной Сибири телеграмму с просьбой предписать местным властям оказать содействие экспедиции [117]. Для поисков экспедиции А.М. Сибиряков снарядил на свои средства спасательную экспедицию, заказал в Швеции пароход под названием "Норденшельд", построенный в короткий срок. Судно 1 мая 1879 г. вышло и в конце мая прошло Суэцкий канал. В пути получили телеграмму от Сибирякова о том, что "Вега" и ее экипаж находятся в безопасности [118]. 5 августа, когда "Вега", освободившись от льдов, ухе прошла Берингов пролив и направлялась к берегам Японии, из-за ошибочного счисления пути в густом тумане и при сильном течении "Норденшельд" потерпел крушение, сев на мель близ города Немуро у мыса Отзу острова Хоккайдо [119]. Вскоре выяснилось, что пароход получил небольшие повреждения и позднее, в результате обращения A.M. Сибирякова к управляющему морским министерством, его удалось спасти. [120].
   Издатель газеты "Ныо-Йорк Геральд" Д.Г. Беннет снарядил в 1879г. экспедицию к Северному полюсу, которой поручалось собрать сведения о судьбе Норденшельда. Для этого под командованием лейтенанта Де-Лонга отправился пароход "Жаннета". К сожалению, это путешествие завершилось неудачей [121].
   Благодаря хорошей подготовке, правильной организации быта и работы экипажа, зимовка "Беги" прошла благополучно. Спустя десять месяцев, 18 июля 1879 г. экспедиция Норденшельда отправилась на восток и преодолела Берингов пролив, затратив для сквозного плавания по всему Северо-Восточному проходу целый год. В дальнейшем экспедиция останавливалась у берегов Чукотки, Аляски и Командорских островов, заходила в Японию. В Иокогаме Норденшельда от имени ИРГО приветствовал А.В. Григорьев [122]. Отсюда путь "Веги" лежал через южные моря, Суэцкий канал. Средиземное море к берегам Швеции. В Стокгольм "Вега" возвратилась 24 апреля 1880 г. [123].
   Как только стало известно, что "Вега" прибыла в Неаполь, М.К. Сидоров 5 февраля 1880 г. послал Норденшельду телеграмму: "От всего сердца поздравляю Вас от себя и членов Общества содействия промышленности и мореходству с окончанием великого предприятия и благополучным возвращением в Европу" [124]. Норденшельд ответил из Неаполя письмом от 17 февраля, в котором говорилось: "Многоуважаемый коллега! Тысячу раз благодарю за Вашу любезную телеграмму. Наш успех должен быть настоящим триумфом также и для Вас, который употребил столько времени и средств для исследования морей, которые мы проехали" [125].
   В научных и деловых кругах многим казалось, что плавание "Веги" означало покорение Северо-Восточного прохода. В адресе Норденшельду от Санкт-Петербургского отделения Общества содействия мореходству утверждалось, что пройденный экспедицией путь "произведет переворот в торговле Европы с азиатскими странами и будет иметь большое влияние на русское торговое мореходство" [126]. Столь же оптимистическими были выступления на совместном заседании Русского технического общества, Общества содействия русской промышленности и торговле и Общества содействия русскому торговому мореходству, состоявшемся 29 декабря 1880 г. для чествования Норденшельда [127]. При этом заслуга открытия морского пути вдоль берегов Европы неправомерно приписывалась только Норденшельду, а вклад русских мореходов и исследователей упоминался вскользь. П.П. Семенов в своем докладе на собрании членов ИРГО в честь Норденшельда в декабре 1880 г. точнее сформулировал значение плавания на "Веге". Полагая, что Северный путь еще нельзя считать окончательно установленным, он вместе с тем заявил, что вопрос о возможности сообщения между Европой и устьями сибирских рек "может считаться вполне решенным в утвердительном смысле" [128].
   Главный итог состоял в том, что плавание убедительно доказало: все омывающие Сибирь арктические моря в определенный период года доступны для плавания на пароходах. Северо-Восточный проход, географически открытый русскими еще в XVII в. и описанный работами Великой Северной экспедиции, теперь был открыт, пройден практически. Интерес русского правительства, военных и научных кругов России к этому пути усилился на рубеже XX в. Д.И. Менделеев в период подготовки и разработки высокоширотной экспедиции изучал среди других материалы путешествий А.Э. Норденшельда. В докладной записке об исследовании Северного Полярного океана он, в частности, писал: "Выросши в холодной Сибири, постоянно с величайшим вниманием следя за описаниями полярных путешествий и узнав о них многое от покойного моего друга Норденшельда, совершившего ряд славных экспедиций в области льдов, я получил полное убеждение в возможности решительной победы над полярными льдами при помощи соответственных для этого приспособлений и, главное,- ясного понимания сил, до сих пор препятствующих кораблям проникнуть в неведомую околополюсную область, занимающую пространство около двух миллионов квадратных верст, то есть близкую по величине к Европейской России" [129].
   Взгляды Норденшельда относительно навигации по арктическим морям и развития природных богатств Сибири подтверждает его жена Анна Норденшельд в письме к А.М. Сибирякову, написанному уже после смерти мужа. "Он всегда считал, что Сибири предстоит блестящее будущее, так как она щедро одарена природой. Что касается меня, то я никогда не теряла надежды, что какая-нибудь дорога, открытая Норденшельдом, будет способствовать развитию Вашей страны в различных областях деятельности человека. Его работа, такая усердная и энергичная, не пропала даром и оказалась полезной для Ваших соотечественников" [130].
   Открытия, сделанные Норденшельдом у берегов Сибири, имели общечеловеческое значение. Они позволили получить новое представление о возможностях судоходства в этом богатом крае. Во многом они стали возможны благодаря поддержке русских меценатов М.К. Сидорова, А.М. Сибирякова. Экспедиции Норденшельда привлекали внимание сибирской общественности. В рамках нашей темы особый интерес представляют встречи с деятелями, занимавшимися исследованиями края, например, И.Я. Словцовым. Именно они положили начало, стали прообразом будущих широкомасштабных научных контактов.
   

  [61] См.: Переписка М.Сидорова с профессором Норденшельдом об открытии морского пути в устья Оби и Енисея. // Студитский Ф. История открытия морского пути. Ч.1. С.142-147.
  [62] Норденшельд А.Э. Экспедиция к устьям Енисея 1875 и 1876 гг.
  [63] Там же. С.5.
  [64] Там же. С.45.
  [65] Там же. С.46.
  [66] Там же. С.69-70.
  [67] Там же. С.72.
  [68] См.: Обручев В.А. История геологического исследования Сибири. Л., 1937. Т.3.
  [69] Норденшельд А.Э. Экспедиции к устьям Енисея. С.83-84.
  [70] Там же. С.87.
  [71] Потанин Г.Н. Воспоминания// Литературное наследство Сибири. Новосибирск, 1986. Т.7. С.87.
  [72] ЦХАФАК. Ф.163.Оп.1.Д.33.Л.82.
  [73] Там же, л.83.
  [74] Там же.
  [75] Там же, л.83 об.
  [76] Там же.
  [77] Там же, л.84.
  [78] Там же, л.84 об.
  [79] Студитский Ф. История открытия морского пути. Ч.1. С.209.
  [80] Там же. Ч.2. С.164-172.
  [81] Студитский Ф. - ссылается на Отписки воевод тобольских и грамоты царя. (Румянцевский музей. Рукопись № 431).
  [82] ЦХАФАК. Ф.163. Оп.1. Д.33.Л.85.
  [83] Студитский Ф. История открытия морского пути. Ч.2 С.169.
  [84] Там же. Ч.1. С.211-213.
  [85] Пасецкий В.М. Нильс Адольф Эрик Норденшельд. М.,1979. С.126.
  [86] Вагнер А.Ф., Ленц Р.Э. Отзыв о трудах профессора Норденшельда// Отчет ИРГО за 1878 год. СПб., 1879. С.6.
  [87] Студитский Ф. История открытия морского пути. Ч.1. С.218.
  [88] Там же.
  [89] Там же. С.220.
  [90] Там же. С.224.
  [91] Там же. С.225.
  [92] Программа экспедиций 1876 г. Письмо профессора А.Э. Норденшельда к Оскару Диксону и А.Сибирякову // Экспедиции к устьям Енисея. С.121-122.
  [93] Там же. С.130.
  [94] Студитский Ф. История открытия морского пути. Ч.2 С.199-202.
  [95] Там же. С.201.
  [96] РГИА. Ф.1286. Оп.37. Д.121. Л.1.
  [97] Путешествие в Сибирь сухим путем и плавание по Енисею. Отчет доктора Г.Тэля профессору А.Э. Норденшельду //Норденшельд А.Э. Экспедиция к устьям Енисея. С.149-150.
  [98] Там же.
  [99] Там же. С.188.
  [100] См.: Студитский Ф. История открытия морского пути.
  [101] Там же. Ч.1. С.323.
  [102] Архив РАН.Ф.2.Оп.17 Д.7.Л.19.
  [103] Норденшельд А.Э. Сообщение о результатах путешествия в Карское море и Енисей// Записки Уральского общества естествоиспытателей. Екатеринбург, 1877. Т.2. Вып.2. С.213.
  [104] См.: Норденшельд А.Э. Экспедиции к устьям Енисея.
  [105] Руднев Д., Кулик Н. Материалы к изучению Северного морского пути из Европы в Обь и Енисей. Пг., 1915.
  [106] Менделеев Д.И. Научный архив. Освоение Крайнего Севера. М.-Л., 1960. Т.1.
  [107] РГИА. Ф.1286. Оп.37. Д.121. Л.15.
  [108] Отчет доктора Г.Тэля профессору А.Э. Норденшельду. С.180.
  [109] Фаренгольц И.В. Неопубликованные письма А.Э, Норденшельда к А.М. Сибирякову // История географических знаний и открытий на севере Европы. Л., 1973. С.132-133.
  [110] Студитский Ф. История открытия морского пути. Ч.1 - С.254.
  [111] Там же. С.258.
  [112] Троицкий В.А. Находка письма А.Э. Норденшельда на острове Таймыр// Известия Всесоюзного географического общества. 1971,№6. С.556.
  [113] Альман Х.В. Краткое сообщение о новой находке следов "Веги" в Сибири// Известия АН СССР. Серия географическая.1972.Вып.4. С.129-130.
  [114] Норденшельд А.Э. Плавание на "Веге". Т.2. С.108.
  [115] Там же.
  [116] Студитский Ф. История открытия морского пути. Ч.1. С.279.
  [117] Сидоров М. О плавании А.Норденшельда к Берингову проливу// Студитский Ф. История открытия морского пути. Ч.2. С.270-275.
  [118] Григорьев А.В. Экспедиция на пароходе "Норденшельд"// Известия ИРГО. 1879. Вып.1. С.46-48.
  [119] Пинхенсон Д.М. Проблема Северного морского пути. С.95.
  [120] Там же.
  [121] Де-Лонг Дж. Плавание на "Жаннете". Л., 1936.
  [122] Отчет ИРГО за 1879 г. СПб., 1880. С.40.
  [123] Известия ИРГО. 1880. Т.XVI. Вып.3. С.369.
  [124] Студитский Ф. История открытия морского пути. Ч.1. С.286.
  [125] Там же.
  [126] Там же. С.287.
  [127] Там же. С.294-302.
  [128] Известия ИРГО. 1881. Т.XVII. Вып.1. С.129.
  [129] Менделеев Д.И. Докладная записка об исследовании Северного Полярного океана// Научное наследство. М.-Л., 1948. Т.1. С.272.
  [130] Фаренгольц И.В. Неопубликованные письма А.Э. Норденшельда к А.М. Сибирякову. С.135.