Новости

   Источники

   Исследования

   О проекте

   Ссылки

   @ Почта

   Предисловие
   Раев Д.В., Резун Д.Я.
О посылке иноземцев в Сибирь в 1635 г.
   Ананьев Д.А.
Приказные служители воеводских канцелярий
   Мамсик Т.С.
Поволжье и Приобье
   Шерстова Л.И.
Русские и аборигены
   Комлева Е.В.
Приенисейские города
   Ивонин А.Р.
Смертность в Западной Сибири
   Туманик А.Г.
Профессиональные архитекторы
   Оплаканская Р.В.
Землячества поляков
   Туманик Е.Н.
"Живописный альбом" Гектора Бильдзукевича
   Карих Е.В.
Этнокультурное взаимодействие на Тобольском Севере
   Шиловский М.В.
Роль каторги и ссылки
   Ноздрин Г.А.
Село Бердское
   Шайдуров В.Н.
Семейно-брачные отношения немцев
   Ус Л.Б.
Деятельность Комитета Сибирской железной дороги
   Кириллов А.К.
Крестьянское налогообложение
   Глазунов Д.А.
Влияние переселения на правовую культуру
   Список сокращений

 

Раев Д.В., Резун Д.Я.

О посылке иноземцев в Сибирь в 1635 г.

   В Сибирском Приказе хранится любопытное дело, посвященное переводу в 1635 г. 500 стрельцов в Сибирь  [1]. Краткая характеристика этого дела содержится в знаменитом труде Н.Н. Оглоблина  [2], но в основном она ограничивается перечнем документов. В ряде работ содержатся отдельные указания о переводе в Сибирь служилых людей. Так, Н.Г. Аполлова считает, что в 1636 г. гарнизоны Тобольска, Тюмени и Тары значительно пополнились переводом сюда служилых людей из Холмогор, Каргополя, Великого Устюга и Вологды  [3]. В другом месте она говорит о переводе на Тару 100 иноземцев уже в 1635 г.  [4]. Но при этом она ссылается не на сами архивные дела из Сибирского Приказа, а на работу К.Б. Газенкинкеля о книгах разрядных как историческом источнике  [5]. О переводе иноземцев на Тару в 1635 г. говорит и Н.И. Никитин, но при этом он опирается на другой источник - столбцы 1402 и 489  [6]. Специально рассматриваемое нами дело не изучалось и не разбиралось.
   В начале 1630-х гг. в Сибири сложилась тревожная ситуация, позабытая еще со "взятия" Сибири Ермаком. Русская власть висела на волоске. Только что, в 1626-1627 гг., отгремело восстание покоренных татар, во главе которых встали кучумовцы. К ним присоединились недавно пришедшие в Сибирь калмыки. Во время восстания были стерты с лица земли многие русские населенные пункты. Так погиб Барабинский острог. Осаде подверглись Тара и Тюмень. Принимались спешные меры по укреплению всех городов, в деревнях устраивались "остроги" и "заплоты". Ни один русский город, даже Тобольск и Верхотурье, не чувствовал себя в полной безопасности. С большим трудом восстание было подавлено. Но оно послужило финалом претензий кучумовичей на власть в Сибири. В придачу, оставшиеся в Сибири родственники хана Кучума не имели особых прав на сибирский престол, а самые близкие потомки, обладавшие этими правами, были вывезены в Россию, поступили на русскую службу и верно служили новой родине даже в тяжелые годы Смутного времени.
   Но появились новые и не менее опасные враги. Активизировались калмыки, занявшие большие пространства Западной Сибири. Немного восточнее усиливают свой натиск киргизы, претендуя на господство над южными племенами. Эти новые и молодые враги были опасны, ибо у них начинались процессы, которые могли привести уже к созданию своих государственных образований. Поэтому русское правительство было вынуждено терпеть существование "двоеданства", когда татарское и другое аборигенное население вынуждено было одновременно платить дань и русскому царю, и калмыцким тайшам. Неспокойно было даже на северо-западе Сибири. "Стремительные набеги самоедов веером простирались во всех доступных направлениях - западном, южном, восточном, а эпицентром, консолидировавшим самодийских воинов для походов, являлись надымско-тазовские районы"  [7].
   Военных сил у московского правительства явно не хватало ни для крупного наступления на своих врагов, ни для нормального налаживания хозяйственной и политической жизни русского населения. По данным Н.И. Никитина, общее количество всех служилых людей, состоявших на службе у русского правительства, в 1626/27 г. составляло 1 997 чел., а с юртовскими служилыми татарами - 2 336 чел  [8]. И это в то время, когда только одних кыргыз ("киргиз") насчитывалось около 15 тыс. мужчин, т.е. воинов  [9]. Причем основная численность русских военных сил была сосредоточена в Тобольске, Тюмени и Таре. В Томске, который обслуживал громадную территорию и высылал своих годовальщиков не только в Мелеский и Кузнецкий остроги, но еще и в Енисейск и Красноярск, также был небольшой гарнизон - всего 336 чел.  [10]. При этом основной район боевых действиях проходил значительно южнее Тюмени и Тобольска. Фактор внезапности был на стороне нападающих, а не обороняющихся. Лишь Тара находилась на самом рубеже боевого фронта. У русских даже не было перевеса или хотя бы равенства сил перед калмыками или киргизами, ибо конные казаки - главная боевая сила в конных схватках и преследовании противника, составляли в Тобольске 140 чел., в Тюмени - 97 чел, а на Таре - 144 чел. Положение существенно не улучшилось и в 1630 г. Поэтому правительство было сильно озабочено проблемой пополнения воинского контингента в Сибири.
   В это время Россия вела Смоленскую войну: 19 февраля Шеин отошел от Смоленска, а в июне 1634 г. был заключен Полянский мир с польским королем Владиславом. И почти через год появляются первые царские указы о пополнении сибирских гарнизонов. Первый документ в нашем деле датируется памятью Т.В. Шушарину от 6 февраля 1635 г. с наказом перевести в Сибирь 140 нижегородских "иноземцев"; второй документ тем же числом И.П. Долгово-Сабурову с наказом также перевести в Сибирь 20 каргопольских стрельцов и 50 стрельцов из Устюга Великого с женами и детьми на "житье"  [11]. Однако выполнить это оказалось далеко не просто, ибо в Холмогорах начались волнения 500 стрельцов, не "похотевших итти в Сибирь на житье"  [12]. Правительство сумело овладеть волнениями, выдав стрельцам жалованье за 1635 г.
   Учитывая не слишком удачный опыт со стрельцами, правительство тогда решило сделать ставку на "иноземцев", служивших в Нижнем Новгороде. Им выдали сразу же денежное жалованье и для "сибирского подъему" женатым по 2 рубля, а холостым по "пол два рубля" на человека  [13]. Таких "иноземцев", как сообщали в своей отписке нижегородские воеводы, оказалось 50 человек "поляков и литвы" и 54 "черкеса" из Адашного и Чаплинского полков. По большей части они уже давно перекрестились, но было много "новокрещенов", что даже отмечалось в росписи: например, "Федор (что был Язуп) Хриштопов". Среди этой партии были и личности, которые позже ярко вписали себя в сибирскую историю, - например, Осип Хмелевский. Вести их в Сибирь, где предстояло кому-то остаться служить в Тобольске, а кому-то попасть в другие гарнизоны, такие как Тара и Томск, должен был Григорий Ширков (Широков). Вместе с конвоем (14 чел.) и "переведенцами" он тронулся в путь не позднее 1 марта  [14]. С ним поехало не 140 человек, как планировала Москва, а лишь 97 "поляков и литвы" и "черкес". Остальные 43 человека под разными предлогами остались на месте.
   Как пишет Н.Н. Оглоблин, "эти невольные переведенцы в Сибирь отличались дорогой целым рядом бесчинств, о чем производилось "розыскное дело" посланными из Москвы "сыщиками"  [15]. Действительно, со стороны это напоминало вторжение иноземных войск в чужую страну: переведенцы грабили все, что попадало под руку, забирали все, что "плохо лежит", мародерствовали, насиловали, даже убивали. Впрочем, ради объективности следует сказать, что и местное население, состоящее по большей части из крестьян и ямщиков, тоже не оставалось в долгу. "Супостатов" травили негодной пищей и водой, ставили на них капканы и силки, избивали их по одиночке, грабили у них остатки денежного жалованья и даже отстреливали из луков, арбалетов и ружей. Это была своего рода маленькая сибирская "отечественная" война 1612 г., ибо большинство из переведенцев были поляками, "литвой" или "черкесами" т.е., в глазах окрестных крестьян, настоящими "супостатами". Даже были случаи, когда сибирские служилые люди вставали на сторону местного населения.
   В общем, до места назначения в Тобольск добрались не все. Вместо 140 "иноземцев", которые планировались вначале Москвой, в Тобольск добралось всего 92 человека, которым здесь была составлена роспись "разобранных иноземцев"  [16]. Остальные либо остались в Нижнем Новгороде или в Москве, либо же были убиты, либо оставлены в дороге как заболевшие. По своему составу эти "иноземцы" распределялись следующим образом. В трех случаях этническая принадлежность указана в росписи: это "немчин" Федор Константинов, "черкашенин" Григорий Карпов и "гайдук" Гаврило Михайлов. Остальные были "поляки и литва". Судя по окончанию фамилий на "ский", 21 человек имел отношение к "польской породе".
   Сложнее определить, куда они были направлены. По данным Н.И. Никитина, 100 "нижегородских иноземцев" были посланы на Тару  [17]. Но, как мы видим, этих нижегородских "иноземцев" никак не могло быть 100 человек, ибо в Тобольск их прибыло уже меньше этого количества - всего 92 человека. Правда, при этом Никитин добавляет, что сразу же по прибытии на Тару туда были включены еще и русские люди  [18].
   Конечно, присылка на Тару иноземцев несколько усилила военный гарнизон, но для местного воеводы это послужило еще одной "головной болью". Дело в том, что тогда же, в 1635 г., по извету пашенного крестьянина начался сыск против воеводы Н. Кокошина [19], который, естественно, перерос в волнения служилых людей, и "смута" эта длилась по 1638 г.  [20]. В этой "смуте" присланные иноземцы принимали участие явно не на стороне воеводы. Известно, например, что один из них писал челобитную "смутьянам" на воеводу. А мы знаем, как писались челобитные в XVII в. - "московский человек не любил, так сказать, жаловаться немного, в меру, а если вздумал писать жалобу, то уж такую, чтобы у царя государя при чтении ее волосы дыбом стали"  [21]. В этом деле жители Тары поднаторели, наверное, лучше всех в Сибири; недаром П.Н. Буцинский даже с удивлением писал, что из доходных статей г. Тары следует отметить новость, которую ему не приходилось встречать в сметных книгах других сибирских городов, а именно статью "с ходин челобитьем в судных делах"  [22].
   Судьба этих "иноземцев" и "черкас" сложилась обычным для сибирских служилых людей образом. Почти никто из них карьеры не сделал. Лишь Григорий Тимофеев Медоварцев, присланный как "литовский сотник", в документах 1640 г. назван тарским сыном боярским  [23]. Да "литвин" Иван (до крещения Александр) Снетковский, присланный в Тобольск как рядовой, к 1642 г. стал сотником  [24]. Возможно, сам "литвин" Ян, а, может быть, его сын Яков Берников в тарской таможенной книге 1674 г. проходит как "сын боярский"  [25].
   Основная масса этих нижегородских "иноземцев", по словам окладной книги 1653 г., "торгов и промыслов не имеет". К таким относились конный казак, "черкашенин" Василий Афанасьев; конный казак рейтарской сотни Тимофей (Епифан) Иволга, у которого долг по кабале составил 2 руб.; конный казак "черкашенин" Григорий Карпов; конный казак "немчин" Федор Константинов; конный казак Янко (Хриштоп) Лантухов; конный казак рейтарской сотни Михайло Иванов Островской и, возможно, его брат Филипп Иванов; стрелец Сидор Петров; конный казак Лавринко (Лавр) Петрашевской; конный казак "черкашенин" Данило (Поликарп) Римеров; конный казак Павел Ставской; конный казак "черкашенин" Иван Терпиловский; конный казак "черкашенин" Кирил Андреев Усенков; стрелец Григорий Яковлев  [26]; конный казак Микулай Янов  [27] - хотя все они и пытались торговать и заниматься промыслами. Так, конный казак Федор Мороз (Морозов) 26 июля 1648 г. продал корову за 2 рубля; стрелец Сидор Петров 27 декабря 1647 г. вместе с товарищем явил для продажи 1 пуд хмеля  [28]. Самым активным в этом плане является конный казак Микулай Янов: 29 декабря 1637 г. он повез в Тобольск пушнины для продажи на 18 руб. 20 алтын; 25 февраля 1648 г. обменялся конем, а 3 марта коровой с тарскими казаками  [29]. "Переведенец" стрелец Григорий Карпов пытался приумножить свой капитал по-другому: в 1638 г. он был посажен в тюрьму за кражу шубы у игумена Спасского монастыря Исаии  [30].
   Выполняли они обычные для служилых людей обязанности. По данным 1672 г. тарские служилые посылались "конные для оберегания в Туринскую волость с детьми боярскими 30 человек, на отъезжие караулы и в проезжие станицы 35 человек, пеших стрельцов и казаков в ясачные волости и городки для оберегания от воинских людей 130 человек, в Ишимский, в Тебендинский, в Коурдакский острожки 9 человек, Ямыш-озеру по соль 124 человека, в Тобольск, на Верхотурье по хлебные запасы и в волости для ясачного сбору 140 человек, в Биргамакову слободу от воинских людей 16 человек, у выдельного хлеба 13 человек"  [31]. Отвозили отписки в другие сибирские города и в Москву, собирали ясак, привозили хлеб "с Руси" и из Тобольска. Так, в 1636 г. сотник Г.Т. Медоваров с командой отправился в Тобольск за хлебными запасами для гарнизона, но весь отряд под Тобольском замерз, а один человек погиб  [32]. Пришлось покупаться в холодной обской воде и литовскому ротмистру И. Снетовскому, который в начале мая 1641 г. "на Оби реке выше Сургута за два днища, на Тарым-Ютане реке" утопил царскую грамоту, которую вез с Москвы в Томск. Сургутский воевода дал ему рыболовную сеть, "чем рыбу ловят" и велел искать царскую грамоту. Полдня казаки ловили грамоту, но все же сыскали ее  [33]. Тяжелой обязанностью были и походы служилых людей за солью на Ямыш-озеро; простая хозяйственная операция оборачивалась целыми военными сражениями и осадами, в которых гибло немало русских казаков. Кроме того, тарский гарнизон регулярно высылал команды в Тобольск и Томск для крупных военных походов и основания новых русских городов в Сибири. Так, в знаменитый поход Я.О. Тухачевского в 1641 г. против киргиз, в результате которого был основан Ачинский острог, Тара должна была выслать 100 конных казаков  [34]. В этом походе принимали участие и "иноземцы" тарской рейтарской сотни, такие как М. Васильев, Я. Лантухов, Р. Молодовской, М. и Ф. Островские и другие; часть из них погибла в киргизских степях.
   Нижегородские "иноземцы" внесли и определенный вклад в культуру Тары. К числу грамотных людей с их переводом прибавились Роман Молодовской, Думка Криштопов, Гаврила Михайлов, оставившие свои автографы на латинице, и Андрей Петров и Микула Янов, писавшие кириллицей. А записывал "распросные" речи "иноземцев" в Тобольске "служилой иноземец Ивашко Грабинский"  [35]. Этот Иван и послужил, по всей видимости, основателем клана тарских служилых людей, конных казаков литовской сотни и сынов боярских. Грабинские принимали активное участие в жизни Тары. Тот же Иван уже в 1636 г. писал казакам челобитную на тарского воеводу  [36]. Среди людей этой фамилии в XVIII-XIX вв. встречаются и купцы, даже 2-й гильдии  [37]. Но оказывается, что Грабинские писали не только челобитные, кто-то из них собирал документы XVII в. - грамоты, росписи, наказные памяти и др. Один из их потомков, тарский житель А.Е. Грабинский, через законоучителя томской гимназии А.А. Мисюрева в начале XX в. передал документы в распоряжение известного сибирского ученого-краеведа И.И. Тыжнова, который готовил их к публикации  [38]. Коллекция этих документов имеет очень важное значение для науки, так как они не сохранились ни в местных, ни в центральных архивах. Так "весточка" о нижегородских "иноземцах" из XVII в добралась до XXI в.
   В 1630 г. на Таре всех служилых людей вместе с юртовскими служилыми татарами насчитывалось 425 чел., а в 1636 г. их насчитывалось 732 чел  [39]. Перевод в 1635 г. на Тару 100 служилых "иноземцев" не снял для города военной опасности, но оставил свой след в сибирской истории.

Роспись разобранным иноземцам

   Немчин Федка Константинов, литва и поляки сотник Гришка Медоварцев, Яков (что был Хриштоп) Лантухов, Ивашка (что был Александр) Снетковский, гайдук Гаврилко Михайлов, Станислав Подольской, Пашка Иванов Дребезов, Макарей (что был Петр) Власов, Панкратка Романов, Степанко Гарасимов, Федка Семенов сын Сайков, Михайло Яковлев сын Косулинский, Ивашка Романов сын Уолчит[...], Ивашка Семенов сын Хорошков, Горды Иванов, Лаврин Петрашевской, Ян Грабинский, Якуб Подольской, Гришка Лещинский, Осип Хмелевской, Кондратко Левонтьев, Микитка Янов, Федка Федоров, Федка Якимов, Яско Дубровкий, Микулай Янов, Федка (что был Язоп) Криштопов, Васка Адамов сын Свидерский, Ивашка Андреев, Тишка Федосеев сын Ляховский, Михайло Иванов сын Островской, Сережка Гарасимов сын Богданов, Васка Григорьев сын Ефремов, Семейка Фролов сын Степанов, Савва Иванов сын Сокулинский, Филипко Иванов сын Островский, Янко Берников, Фролка (что был Григорей) Ефремов, Лукьян Дубровской, черкашенин Гришка Карпов [....]лирной, Ефимка Петров сын Гребеневский, Гришка Федоров, Тарас Жук, Зиновий Ефремов, Ивашка Терпиловский, Думка Криштопов, Федка Мороз, Кирюха Андреев сын Усенков, Васка Устимов, Михайло Ондреев, Левонтей Фелоров, Ларка Сидоров, Микита Андреев, Гришка Яковлев, Тимофей Васильев, Федка Петров сын Нагорной, Васка Федоров сын Кучковской, Дмитрей Петров, Петка Степанов сын Лучинской, Марко Васильев, Леонтий Андреев, Ивашка Иванов сын Жук, Федка Юрьев (он же Романов), Тишка Зиновьев, Поликарп Олексеев сын Оникиев, Фомка Петров, Васка Семенов, Сидор Петров, Петрушко Савинов, Павел Ставской, Леонтей Остапов, Тимошка Семенов, Афонка Васильев, Богдшка Олфимов, Степанко Мартынов, Ефимка Григорьев, Поликарп Римеров, Роман Молодовской, Кузьма Никитин, Ивашка Федоров, Тараска Емельянов, Матюшка Юрьев, [...]филей Федоров, Тимошка Иволга, Тимошка Гаврилов, Антошка (он же Матвей) Васильев, Федка Иванов, Астафка Матвеев, Перфилей Иванов, Герасимко Иванов, Максим Середа, Прокофий Соболев.
   Допросные речи писал служилой иноземец Ивашко Грабинской.

РГАДА. СП. Стлб. 61. Л. 416-417.


  [1]  РГАДА. СП. Стлб. 61.
  [2]  Оглоблин Н.Н. Обозрение столбцов и книг Сибирского Приказа (1592-1768 гг.). М., 1900. Ч. 3. С. 32-33.
  [3]  Аполлова Н.Г. Хозяйственное освоение Прииртышья в конце XVI - первой половине XIX в. М., 1976. С. 69.
  [4]  Там же. С. 77.
  [5]  Газенвинкель К.Б. Книги разрядные в официальных их списках как материал для истории Сибири XVII века. Казань, 1892.
  [6]  Никитин Н.И. Служилые люди в Западной Сибири XVII века. Новосибирск, 1988. С. 38, 208.
  [7]  Вершинин Е.В. Русская власть и сибирские самоеды в XVI-XVII вв. // Вестник НГУ. Сер.: История, Филология. Новосибирск, 2003. Т. 2. Вып. 2. История. С. 9.
  [8]  Никитин Н.И. Служилые люди в Западной Сибири XVII века. С. 32.
  [9]  Шерстова Л.И. Этнополитическая история тюрков Южной Сибири в XVII-XIX веках. Томск, 1999. С. 30.
  [10]  Бояршинова З.Я. Население Томского уезда в первой половине XVII века // Труды Томского государственного университета им. В.В.Куйбышева. Томск, 1950. Т. 112. С. 120.
  [11]  РГАДА. СП. Стлб. 61. Л. 18-26.
  [12]  Там же. Л. 197-206.
  [13]  Там же. Л. 259-263.
  [14]  Там же. Л. 292-293.
  [15]  Оглоблин Н.Н. Обозрение столбцов и книг… С. 32-33.
  [16]  РГАДА. СП. стлб. 61. Л. 416-417.
  [17]  Никитин Н.Н. Служилые люди… С. 38.
  [18]  Там же. С. 39-40.
  [19]  Крестьянство Сибири в эпоху феодализма. Новосибирск, 1982. С. 144.
  [20]  Чупров А.С. Характер Тарских событий 1636 г. // Материалы всесоюзной научной студенческой конференции. История. Новосибирск, 1977. С. 33-39.
  [21]  Буцинский П.Н. Заселение Сибири и быт первых ее насельников. Харьков, 1889. С. 239.
  [22]  Там же. С. 159.
  [23]  РГАДА. СП. Стлб. 96. Л. 65.
  [24]  Бутанаев В.Я., Абдыкалов А. Материалы по истории Хакасии XVII - начала XVI вв. Абакан, 1995. С. 105, 107.
  [25]  Таможенные книги сибирских городов XVII века. Новосибирск, 1997. Вып. 1 Сургут и Тара. С. 93.
  [26]  РГАДА. СП. Стлб. 489. Л. 125, 236, 306, 308, 316, 319, 324-325, 331, 333, 339, 343, 347, 364.
  [27]  Там же. Кн. 234. Л. 35, 114.
  [28]  Там же. Кн. 119. Л. 94; Кн. 234. Л. 64, 69 об.
  [29]  Оглоблин Н.Н. Обозрение столбцов и книг... М., 1895. Ч. 1. С. 173.
  [30]  Цветкова Г. Город на речке Аркарке //Тарская мозаика (История края в очерках и документах. 1594-1917 гг.). Омск, 1994. С. 21.
  [31]  Буцинский П.Н. Заселение Сибири... С. 156.
  [32]  Резун Д.Я. Русские в Среднем Причулымье в XVII-XIX вв. (Проблемы социально-экономического развития малых городов Сибири). Новосибирск, 1984. С. 76.
  [33]  Там же. С. 45.
  [34]  РГАДА. СП. Стлб. 61. Л. 416 об, 417 об.
  [35]  Там же. Л. 417.
  [36]  Чупров А.С. Характер тарских событий... С. 35.
  [37]  Краткая энциклопедия по истории купечества и коммерции Сибири. Новосибирск, 1994. Т. 1. Кн. 2. С. 93.
  [38]  Есипова В.А. И.И. Тыжнов и его "Тарские акты" // Фронтир в истории Сибири и Северной Америки в XVII-XX вв.: общее и особенное. Новосибирск, 2003. Вып. 3. С. 118.
  [39]  Никитин Н.И. Служилые люди... C. 29.

Hosted by uCoz