Новости

   Источники

   Исследования

   О проекте

   Ссылки

   @ Почта

   Предисловие
   Раев Д.В., Резун Д.Я.
О посылке иноземцев в Сибирь в 1635 г.
   Ананьев Д.А.
Приказные служители воеводских канцелярий
   Мамсик Т.С.
Поволжье и Приобье
   Шерстова Л.И.
Русские и аборигены
   Комлева Е.В.
Приенисейские города
   Ивонин А.Р.
Смертность в Западной Сибири
   Туманик А.Г.
Профессиональные архитекторы
   Оплаканская Р.В.
Землячества поляков
   Туманик Е.Н.
"Живописный альбом" Гектора Бильдзукевича
   Карих Е.В.
Этнокультурное взаимодействие на Тобольском Севере
   Шиловский М.В.
Роль каторги и ссылки
   Ноздрин Г.А.
Село Бердское
   Шайдуров В.Н.
Семейно-брачные отношения немцев
   Ус Л.Б.
Деятельность Комитета Сибирской железной дороги
   Кириллов А.К.
Крестьянское налогообложение
   Глазунов Д.А.
Влияние переселения на правовую культуру
   Список сокращений

 

Туманик А.Г.

Профессиональные архитекторы России XIX в. и их основной вклад в градостроительное развитие крупнейших городов Сибири.

   Градостроительные системы крупнейших исторических городов Сибири - каковыми являются города Омск, Томск, Красноярск, Иркутск - приобрели новый характер, новую стратегию развития в первой половине XIX века, в то время, когда в общегосударственном масштабе реализовывалась политика модернизации русских городов как архитектурно-планировочных образований на классицистических принципах регулярности. При этом данный процесс - процесс перепланировки городов Российской Империи в соответствии с развитыми в европейской культуре XVII - первой половины XVIII века и проявившимися в России в рамках культуры классицизма традициями регулярного градостроительного искусства - в первой половине XIX столетия вступил уже в третью фазу.
   Первая и вторая фазы данного процесса пришлись на вторую половину XVIII века, когда прогрессивные изменения, происшедшие в политико-экономическом состоянии крупных сибирских городов, стали способствовать активизации их комплексного развития, что в целом привело к объективной необходимости архитектурно-планировочной реконструкции исторически сложившихся городских образований на основе принципа регулярности. Учреждение в конце 1762 г. по воле Императрицы Екатерины II Комиссии о каменном строении городов Санкт-Петербурга и Москвы и связанный с последовавшим вскоре значительным расширением сферы практической деятельности Комиссии Высочайший указ 1763 г. "О сделании всем городам, их строениям и улицам специальных планов по каждой губернии особо" ознаменовали начало государственной кампании по составлению фиксационных (призванных отразить сложившуюся градостроительную ситуацию), а с опорой на них - перспективных планов архитектурно-планировочного развития русских городов на большей части Российской Империи, в том числе на территории Сибири. 34-летний период деятельности Комиссии, в течение которого было разработано и утверждено к реализации около 300 весьма разнообразных градостроительных проектов, определил два начальных этапа развития регулярного градостроительства в истории России.
   Составленные под контролем Комиссии городские "фиксационные" планы впервые комплексно и на профессиональном уровне отразили состояние архитектурно-планировочной среды большинства крупных российских городов. Таким образом, период подготовки, систематизации и анализа "фиксационных" планов обозначил собою исходную стадию процесса регулярного градостроительства в России  [1].
   Вторая фаза данного процесса была связана с разработкой под руководством Комиссии о каменном строении городов Санкт-Петербурга и Москвы для большинства крупных и крупнейших исторических и значительного числа новых городов Российской Империи первых перспективных регулярных планов. Это масштабное предприятие в целом было завершено к концу царствования Императрицы Екатерины II (1796 г.).
   Важно отметить, что изначально процесс регулярного градостроительства в России характеризовался широким участием в нем профессионально подготовленных специалистов. На территории Сибири, где уже в 50-е гг. XVIII века действовало 4 навигационных школы - в Тобольске, Томске, Иркутске, Нерчинске  [2] - первыми опыт новой градостроительной практики приобрели военные инженеры-геодезисты, в большинстве состоявшие в штатных должностях губернских и уездных землемеров. Именно силами землемеров, а после 1782 г. - также губернских и уездных архитекторов  [3], была сформирована сначала документальная (в виде свода "фиксационных" городских планов), а затем и стратегическая (в виде проектов планировки) основа комплексной градостроительной реконструкции сибирских городов.
   Очевидно, что общая численность профессионалов, в соответствии с их должностными обязанностями официально вовлеченных во второй половине XVIII столетия во всероссийскую градостроительную реформу, была весьма значительной. Установлено, например, что в 1795 г. в Сибири, в Тобольском наместничестве, в должностях губернского и уездных землемеров состояло 17 человек. Выявлены и опубликованы данные о характере и уровне образовательной (а по существу - профессиональной) подготовки этих лиц. Так, "все 17 были обучены "российской грамоте", арифметике, геометрии и тригонометрии. Двое (…) изучали "часть алгебры", семеро (…) - геодезию, пятеро (…) - фортификацию, четверо (…) - рисование". Губернский землемер "знал "математику, металлургию, химию и физику…"", из уездных землемеров один был знаком с нотным пением, а девять человек овладело "в практике землемерией" [4].
   Качество первых проектов перепланировки и перспективного планировочного развития русских городов было далеко не одинаково, так как далеко не всегда определявшие их содержание градостроительные идеи соответствовали реальным потребностям и реальным возможностям городов, прежде всего - городов исторических, имевших в своем роде сложившиеся и доказавшие способность к долговременному устойчивому развитию объемно-пространственные структуры. Тем не менее, первоначальный опыт разработки и реализации перспективных генеральных планов городов России, составивших "первое поколение" русских градостроительных проектов, в принципиальном плане оказался весьма успешным. На основании первых регулярных планов русские города как архитектурно-планировочные образования впервые в своей истории приобрели стратегию развития, которая в дальнейшем позволила говорить о целенаправленности и планомерности градостроительного процесса в России.
   Обозначенные выше стадии градостроительной модернизации в полной мере были характерны не только для важнейших исторических и новых городов Центральной России, но и для большинства городов, имевших значение региональных центров Российской Империи. В пределах Сибири - исторически обширнейшего и мощнейшего полицентричного региона России - такими городами явились Омск, Томск, Красноярск, Иркутск. Объективные и существенные различия между архитектурно-планировочными системами данных городов, сохранившиеся и в рамках процесса их регулярного градостроительного развития, к первой половине XIX века были сбалансированы новыми факторами, определявшими общую для вышеназванных городов градостроительную проблематику. Общий опыт модернизации на основе первых регулярных планов, сформировавшийся во второй половине XVIII - начале XIX века, сочетавшийся с близким по масштабу политико-экономическим и социально-культурным значением в целом поставил перед крупнейшими сибирскими городами общие задачи архитектурно-градостроительного развития.
   Самый "молодой" из исторических центров Сибири - Омск, как известно, был основан на целое столетие позднее Томска и Красноярска, на полвека позднее Иркутска и, оставаясь в ряду базовых поселений полуторавековой эпохи русского освоения Сибири, изначально имел принципиально иные градостроительные характеристики, нежели другие крупнейшие - наиболее населенные, значимые административно, экономически и культурно - центры Сибири. Заложенный в 1716 г. как военная крепость русским экспедиционным отрядом подполковника И.Д. Бухгольца, имевшим в своем составе иностранных инженеров-фортификаторов (таких, как швед Каландер, которому приписывается строительство первого русского укрепления на Ямышевском озере), Омск фактически избежал стадии неупорядоченного архитектурно-планировочного развития. Регулярный план города, ставший руководством для преобразования замкнутого крепостного комплекса в динамичную городскую систему в начале 1770-х гг., с одной стороны, опирался на те принципиальные структурные особенности, которыми обладала первоначальная регулярная крепость; с другой стороны, не был стеснен развитой неорганизованной планировкой и застройкой общегородской территории, присущей старинным сибирским городам.
   В отличие от Омска, города Томск, Красноярск, Иркутск во второй половине XVIII столетия впервые были обеспечены проектной основой в виде перспективных регулярных планов. В данных случаях схема генплана была пусть и условно, но привязана к сформировавшимся в естественных средовых условиях иррегулярной планировке и застройке.
   В начале XIX века (1806 г.) функциями упраздненной Императором Павлом I Комиссии о каменном строении городов Санкт-Петербурга и Москвы был наделен вновь созданный в структуре Министерства внутренних дел Строительный комитет, в состав которого вошли ведущие практики архитектуры и градостроительства России того времени. В числе последних был и англичанин (шотландец) на русской службе Уильям (Вильям) Гесте (William Hastie; 1763-1832 гг.), в скором времени, а именно - с 1810 года, в качестве администратора (руководителя экспертно-проектного бюро) и профессионального градостроителя-практика возглавивший "огромную по масштабам работу по "рассмотрению и переделыванию городовых планов по всему государству"  [5].
   Как талантливый архитектор-градостроитель У. Гесте впервые проявил себя в России в должности архитектора Царского Села, с опорой на классицистические принципы строгой регулярности разработав для быстрорастущего города проект его общей перепланировки и перспективного планировочного развития, а также значительное число архитектурных проектов по официальным и частным заказам. Став непосредственным руководителем градостроительного процесса в России и оперевшись в своей многообразной и трудоемкой деятельности на помощь ряда высококвалифицированных сотрудников, У. Гесте смог сохранить за собою столь необходимые каждому профессионалу-практику проектно-творческие функции  [6], что позволило ему за период до 1830 года лично усовершенствовать (работая с проектными вариантами, подготовленными местными специалистами - архитекторами, инженерами-геодезистами, землемерами) или составить заново несколько десятков генеральных планов российских городов, в том числе крупнейших: Москвы, Киева, Вильно, Смоленска, Екатеринослава, Саратова, Вятки, Пензы и др. Наиболее значимыми разработками градостроителя для Сибири явились перспективные генеральные планы городов Омска, Томска и Красноярска.
   В проекте генерального плана г. Омска, составленном У. Гесте в 1825 г., получила дальнейшее развитие и усовершенствование присущая первоначальному (1770-х гг.) городскому плану идея несколько схематичной регулярной разбивки кварталов с широкими прямыми улицами. Разработав оригинальный тип городского квартала (со средними размерами 220 х 120 м), У. Гесте использовал его для значительного увеличения территории Омска путем прибавления новых жилых районов. В квартальной жилой застройке архитектором были выделены площади для приходских церквей и торговли, в центре южной части города "предполагалось создать большую площадь с собором и гостиным двором". В январе 1826 г. проект У. Гесте поступил в Омск "для сверки с натурой", а позднее, будучи возвращенным в Петербург с рядом частных замечаний и предложений, подвергся соответствующей корректировке со стороны автора. 28 января 1829 г. генеральный план Омска был утвержден императором и с момента конфирмации на несколько десятилетий стал руководящей основой архитектурно-планировочного развития города  [7].
   В 1824 г. в бюро У. Гесте для экспертизы поступил проект перепланировки и планировочного развития г. Томска, составленный в 1820-1824 гг. томским землемером С. Зверевым. У. Гесте частично изменил проект и вернул его "для проверки с местным положением" в Томск. При рассмотрении варианта, предложенного петербургским градостроителем, в свою очередь, были высказаны замечания по вопросу учета в нем местных природных условий, прежде всего - особенностей рельефа. Проект вновь был препровожден в Петербург, где вплоть до 1830 г. У. Гесте уточнял его "по замечаниям из Томска". Окончательно согласованный на месте, генеральный план города был утвержден императором Николаем I 8 августа 1830 г. В проекте предполагалось существенное увеличение площади городской территории, при этом "в основу планировки была положена... веерная схема, отвечавшая сложным условиям рельефа местности"; в южной части Томска - на Юрточной горе - был запроектирован новый общегородской центр, в ансамбле которого комплекс крупномасштабных административных зданий должен был сформировать примыкающую к Почтамтской улице главную городскую площадь с размещенным в ее композиционном центре монументальным объемом православного собора  [8].
   В середине 1820-х гг. У. Гесте был разработан перспективный генеральный план г. Красноярска. Реализация проекта, "высочайше утвержденного" 2 декабря 1828 г., лишь в незначительной степени затронула исторически сложившуюся часть города, где было предпринято выравнивание "красных" линий и укрупнение кварталов (слияние каждых четырех смежных кварталов в один). Осваивая новые территории, которые застраивались разработанными У. Гесте "образцовыми" кварталами (100 х 50 и 70 х 50 саженей), Красноярск стал интенсивно расти в западном направлении. Вместе с городом к западу, по оси главной улицы переместился общегородской центр: в районе прежней западной границы Красноярска образовалась главная городская площадь. Согласно проекту У. Гесте, по периметру площади должен был разместиться комплекс зданий административного и торгово-хозяйственного назначения, в центре площади намечалось строительство доминирующего над общегородской застройкой объема главного городского собора  [9].
   Первый регулярный план перспективного развития Иркутска, автор которого до сих пор точно не установлен (им мог быть либо военный инженер поручик К.Г. Тимошенков, некоторое время "исправлявший" должность иркутского губернского архитектора, либо "прикомандировывавшийся" к этой же должности архитектор А.И. Лосев), был разработан в 1791 г. (конфирмован Императрицей Екатериной II 4 августа 1792 г.), а принят к практической реализации лишь во втором десятилетии XIX в.  [10]. Эти обстоятельства определили градостроительное развитие Иркутска в первой половине XIX столетия на основе регулярного плана "первого поколения", в дополнение к которому в 1820-е-1830-е гг. был разработан лишь ряд локальных планировочных схем. В соответствии с данным проектом, все крупное строительство в городе сосредоточилось на главных улицах, центральных соборных, административных, торговых площадях. Были застроены Большой проспект, Морская, Луговая и другие центральные улицы. При этом отсутствие в проекте 1792 г. идеи радикальной перепланировки общегородского центра определило формирование центрального архитектурно-планировочного ансамбля на базе исторически сложившейся системы площадей (Спасской, Тихвинской и Рыночной), композиционная основа которых условно была определена исторической (первой половины XVIII столетия) архитектурой главного православного храма города - собора Богоявления Господня, Спасской и Тихвинской церквей, а также крупномасштабными постройками гостиного двора и мещанских рядов  [11].
   Таким образом, процессы дальнейшего (30-е-40-е гг. XIX в.) политико-экономического и социокультурного роста крупнейших городов Сибири обусловили значительное архитектурно-градостроительное развитие их в данный период на базе как "заменительных" (новых, "второго поколения": гг. Омск, Томск, Красноярск), так и усовершенствованных первоначальных (г. Иркутск) регулярных планов. В ходе реализации данных проектов общегородские центры гг. Омска, Томска, Красноярска радикально изменили свое местоположение в существенно разросшихся и усложнившихся городских архитектурно-планировочных структурах; городской центр наиболее статичного г. Иркутска, не подвергаясь принципиальной пространственной реорганизации, в целом сохранил историческое местоположение в районе бывшей правобережной крепости. При этом формирование композиционно-смыслового и функционального ядра общегородского центра для всех указанных выше крупнейших сибирских городов было определено в виде классицистически регулярной объемно-пространственной композиции, состоящей из многофункциональной площади (системы площадей - для г. Иркутска), развернутой по ее периметру крупномасштабной застройки (представленной преимущественно административно-общественными зданиями) и величественной архитектурно-смысловой доминанты - монументального объема главного городского православного храма, способного в качестве мощного фокуса объединять и удерживать как пространство ядра и всего центрального архитектурного ансамбля, так и пространство общегородской архитектурно-планировочной композиции. Ибо в центрической по базовому принципу системе регулярного плана русского города первой половины XIX века все - функционально-смысловые, пространственно-композиционные, масштабные, архитектурно-стилистические - характеристики проектируемого центрального архитектурного ансамбля города, заложенные в его ядре - комплексе соборной площади во главе со сложно-целостным объемом главного городского храма, - непосредственно влияли на характер организации планировки и застройки всей городской территории.
   Исходя из этих обстоятельств, следует констатировать, что и первичным - концептуальным, и итоговым - формализованным содержанием градостроительных проектов, разработанных под контролем и при непосредственном участии профессиональной группы архитектора У. Гесте в первой половине XIX века, а в дальнейшем - осуществлением предприятий по созданию крупномасштабной архитектуры православных соборов на малоосвоенных перспективных (гг. Томск, Красноярск) или освобожденных от устаревшей застройки (гг. Омск, Иркутск) городских территориях ансамблевой архитектуре православных кафедральных храмов в городах Сибири были отведены ведущие функции градоформирования в развитии архитектурно-планировочных структур центров и городов в целом, придано - в рамках этого процесса - значение уникальной структурно-смысловой первоосновы. В этом отношении та классицистическая основа, которой обладала национально-ретроспективная по стилевой направленности архитектура кафедральных храмов Сибири и которая отразила ценнейший опыт, приобретенный русской культурой в эпоху классицизма, несомненно, явилась более чем прочным основанием, позволившим храмовым постройкам на практике подтвердить их соответствие данным уникальным функциям, данному уникальному значению.
   Общей причиной создания в центрах исторических городов Сибири в 40-х-90-х гг. XIX века монументальной архитектуры православных кафедральных соборов явилась объективная потребность различных слоев местного православного населения в формировании нового масштаба и новой эстетики главных национально-религиозных, национально-культурных символов регионов. Основным поводом к началу крупномасштабного храмостроительства в каждом случае послужило несоответствие важнейших функциональных характеристик зданий действовавших православных храмов аналогичного (гг. Томск, Иркутск) или подобного (гг. Омск, Красноярск) статуса, возведенных в XVIII - начале XIX века, - численности регулярно посещавшего их местного православного населения. Официально инициатива создания крупномасштабной архитектуры кафедральных соборов исходила либо от группы представителей местной общественности (гг. Красноярск, Иркутск), либо от высших должностных лиц региональной церковной и военно-гражданской администрации (гг. Омск, Томск).
   Значительный материальный фонд предприятий по строительству кафедральных соборов в городах Омске, Томске, Красноярске, Иркутске складывался, в основном, из добровольных взносов и пожертвований (как денежных, так и натуральных) со стороны местных и иногородних частных лиц и частных торгово-промышленных организаций. Доля средств, отпущенных на цели храмостроительства по соответствующим статьям бюджета Святейшего Синода Русской Православной Церкви, в общем объеме расходов на постройку, оснащение и оформление храмов осталась крайне незначительной. Данное обстоятельство позволяет утверждать, что православные кафедральные соборы, сооруженные в крупнейших городах Сибири во второй половине XIX века, были созданы на общественные средства.
   Пространственное (как стратегическое, так и ситуационное) определение крупномасштабных зданий православных кафедральных соборов в рамках архитектурно-планировочных структур городов Омска, Томска, Красноярска, Иркутска происходило: в единстве с градостроительным решением, содержавшимся в городском генеральном плане первой трети XIX века (гг. Томск, Красноярск); в принципиальном соответствии такому решению (г. Иркутск); на основании проектного варианта, возникшего в результате позднейшей доработки утвержденного в качестве основы развития города генерального плана первой трети XIX века (г. Омск).
   Авторство по проектам зданий православных кафедральных соборов в центрах крупнейших городов Сибири принадлежало профессиональным архитекторам, известным мастерам русского зодчества - Константину Андреевичу Тону: Свято-Троицкий собор в г. Томске (при участии архитекторов А.П. Деева и В.В. Хабарова); Богородице-Рождественский собор в г. Красноярске (при участии военного инженера поручика Е.П. Ле-Дантю и архитектора Я.М. Набалова); Владиславу Андреевичу Кудельскому; барону Генриху Владимировичу Розену: Казанский собор в г. Иркутске (при участии архитектора М.Н. Огонь-Догановского); Эрнесту Францевичу Вирриху: Свято-Успенский собор в г. Омске. При этом все проекты имели характер индивидуальных разработок, лишенных признаков адаптации творческого замысла автора к профессионально-техническим возможностям российской провинции, и были реализованы со значительной полнотой и точностью, с высоким техническим и эстетическим качеством.
   Функции общей организации и руководства процессами сооружения православных кафедральных соборов в городах Омске, Томске, Красноярске, Иркутске выполнялись либо строительными "комитетами", специально для этой цели созданными местным церковным начальством в лице епархиальных архиереев (гг. Омск, Иркутск) или инициативной группой попечителей (г. Томск), либо практически единолично (г. Красноярск; купец С.Г. Щеголев). Производство собственно строительных работ при возведении кафедральных храмов осуществлялось под руководством высококвалифицированных специалистов - архитекторов и инженеров: К.А. Лешевича, А.С. Эйнаровича (г. Омск); А.П. Деева, Я.М. Набалова, В.В. Хабарова (г. Томск); Е.П. Ле-Дантю, Я.М. Набалова (г. Красноярск); М.Н. Огонь-Догановского, барона Г.В. Розена (г. Иркутск), - имевших значительный опыт архитектурно-строительной практики, в том числе в сфере церковного строительства (А.П. Деев, Я.М. Набалов, барон Г.В. Розен); при этом управление строительным процессом могло сочетаться для специалиста с осуществлением авторского надзора (г. Иркутск; барон Г.В. Розен).
   Специфика работ по реализации технически сложных и трудоемких проектов архитектуры православных кафедральных соборов в городах Сибири во второй половине XIX века обусловила привлечение на строительство храмов значительного числа высококвалифицированных рабочих кадров (как местных, так и иногородних), объединенных в крупные профессиональные артели постоянного состава, а также создание или расширение местной базы промышленного производства важнейших строительных материалов (кирпича, цемента и пр.). Помимо специалистов различных технико-строительных профессий (каменщиков, плотников, столяров, кузнецов, штукатуров-маляров, кровельщиков, стекольщиков и пр.), в создании экстерьеров и интерьеров зданий кафедральных соборов принимали участие профессиональные резчики, скульпторы (лепщики), живописцы и иконописцы, в число которых входили такие авторитетные мастера, как академик живописи А.Т. Марков, Д.Л. Мирошниченко, Софонов, Кронберг, Н.П. Попов и др.
   Совокупная продолжительность общественных предприятий по сооружению православных кафедральных соборов в городах Омске, Томске, Красноярске, Иркутске, - при их временном пересечении, - составила значительный отрезок времени (около 58 лет - с 1842 по 1900 г.), который, что представляется показательным, достаточно точно соответствовал периоду эклектики в развитии русской национальной культуры. При этом продолжительность процесса сооружения: Свято-Троицкого собора в г. Томске была наибольшей и составила 58 лет (с 1842 по 1900 г.); Казанского собора в г. Иркутске составила 44 года (с 1849 по 1894 г.); Свято-Успенского собора в г. Омске составила 19 лет (с 1879 по 1898 г.); Богородице-Рождественского собора в г. Красноярске составила 18 лет (с 1843 по 1861 г.)  [12].
   Основными архитектурно-художественными свойствами, объединявшими постройки православных кафедральных соборов в крупнейших городах Сибири, являлись: центричное пятиглавие крестообразного в плане основного (собственно храмового) объема (в форме равноконечного или близкого к нему, вписанного в квадрат (Свято-Троицкий собор в г. Томске, Казанский собор в г. Иркутске), прямоугольник (удлиненного по пространственной оси "запад - восток"; Богородице-Рождественский собор в г. Красноярске) или восьмигранник (Свято-Успенский собор в г. Омске) широкого креста, восточный рукав которого может завершаться активно формирующим фасадную композицию здания полуцилиндрическим выносом центральной алтарной апсиды (Свято-Успенский собор в г. Омске, Богородице-Рождественский собор в г. Красноярске); обусловленная перечисленными особенностями и соответствующая традиционной (канонической, то есть узаконенной во взаимосвязи с определенным, заполняющим всю архитектурную форму религиозно-символическим содержанием) структуре русских православных церквей пятиглавая крестово-купольная композиция храма (основной объем); беспрецедентная крупномасштабность, монументальность общей архитектурно-художественной композиции: кафедральные соборы городов Омска, Томска, Красноярска, Иркутска являлись исторически крупнейшими православными храмами на территории Сибири и входили в совокупность ретроспективно наиболее масштабных русских православно-церковных построек, создание которых в пределах Российской Империи относится к середине XIX - началу XX века; реминисцирующая в рамках сложившейся в XI-XVII веках национальной традиции каменного православно-церковного зодчества, - с опорой на богатейший профессиональный опыт и лучшие творческие достижения классицистической эпохи, - стилистика архитектуры и декоративно-художественного убранства, соответствующая трем активно взаимодействовавшим друг с другом национальным стилям периода русской архитектурной эклектики (вторая четверть XIX - начало XX века), а именно: "византийскому" стилю (Казанский собор в г. Иркутске); "русско-византийскому" стилю (Свято-Троицкий собор в г. Томске); "русскому" стилю (Богородице-Рождественский собор в г. Красноярске, Свято-Успенский собор в г. Омске).
   Можно предположить, что и сегодня, спустя без малого семь десятилетий после целенаправленного разрушения архитектуры православных кафедральных храмов в центрах крупнейших городов Сибири - Омска, Томска, Красноярска, Иркутска, в сознании кого-то из современников сохраняется взгляд на данные утраченные произведения отечественной архитектуры как на идеологически и эстетически ущербные, а потому обреченные на историческую недолговечность. Однако, несмотря на очевидные глубочайшие изъяны нравственности и культуры современного российского общества, очевидным является и то положение, что подобное мнение сегодня не только составляет исключение из существующей совокупности суждений, но и имеет ярко выраженный асоциальный, маргинальный характер. Ибо даже если исходить из сугубо критического восприятия так называемой "эклектической" - "ложно-византийской", "псевдо-русской" (в данном случае использована устойчивая терминология советской архитектурной, искусствоведческой науки  [13]) - архитектурно-художественной эстетики разрушенных соборов, семидесятилетний опыт градостроительного развития городов Омска, Томска, Красноярска, Иркутска в рамках советской эпохи, создавший и затем не компенсировавший хотя бы условно, но лишь закрепивший и усугубивший утрату крупнейшими историческими центрами Сибири идейной и формальной целостности и выразительности систем их планировки и застройки, - образно говоря, обезглавивший, обезличивший эти системы, - является сегодня вопиющим свидетельством преступного отношения советского государства и к конкретным элементам наследия национальной культуры, и к фундаментальным культурно-нравственным и даже естественным психо-эмоциональным потребностям современного ему российского общества. Ибо, с объективной точки зрения, русское православно-церковное зодчество второй половины XIX века (органической и значимой частью которого являлась монументальная архитектура православных кафедральных храмов Сибири), хронологически соответствуя последней эпохе эволюционно-исторического развития России и естественно отражая как многоплановые, так и противоречивые черты ее своеобразия, явило собою органический результат тысячелетнего преемственного развития не только русского христианского (православного) храмостроительного искусства, но и всей национальной религиозной культуры. Это значит, что русский православный кафедральный храм второй половины XIX века как культурный феномен предреволюционной эпохи стал универсальным, органическим и, в определенной мере, даже утрированным символом исторической традиции национальной жизни.
   В завершение обзора основных аспектов деятельности профессиональных архитекторов России XIX столетия, связанной с градостроительным развитием крупнейших сибирских городов, необходимо констатировать следующее. Во-первых, значимым фактом, характеризующим градостроительный процесс в Сибири в XIX веке, является широкое и систематическое участие в нем местных профессиональных кадров архитекторов и инженеров, успешно сотрудничавших со столичными мастерами как в предприятиях по решению стратегических задач развития исторических центров региона, связанных с проектированием их перспективных генеральных планов, так и в предприятиях собственно архитектурного профиля, имевших целью модернизацию систем планировки и застройки городов Сибири путем включения в эти системы уникальных объектов монументальной ансамблевой архитектуры (комплексов православных кафедральных храмов). Во-вторых, исторически характерные для общего архитектурно-градостроительного процесса в России тенденции его профессионально-административной централизации позволили внести определяющий вклад в решение ключевых задач архитектурно-планировочного развития крупнейших городов Сибири таким легендарным профессиональным деятелям эпохи, как петербургские зодчие Уильям Гесте и Константин Тон.


  [1]  Ряду современных исследователей градостроительной истории России принадлежит мнение о вероятности существования определенных общих принципов и инструментов регулирования процессов архитектурно-планировочного развития русских городов еще в XVI-XVII веках. Такова, к примеру, позиция Г.В. Алферовой, предполагающей, "что в XVI-XVII веках существовали образцы городов, известные Разрядному приказу и воеводам" (Алферова Г.В. Русские города XVI-XVII веков. Цит. по: Саваренская Т.Ф., Старухина Т.Н. Новые города в России XVII века. Их структура, функции и статус // Архитектура в истории русской культуры. Выпуск 3. Желаемое и действительное / Под ред. И.А. Бондаренко. М., 2001. С. 83). С большей осторожностью, но в подобном же духе высказываются Т.Ф. Саваренская и Т.Н. Старухина: "Как нам кажется, нельзя полностью отрицать возможность существования в XVII веке неких общих приемов решения городского пространства, а значит, есть вероятность и словесного (в виде правил) или графического (рисованные планы) выражения этих приемов. Как отмечает В.В. Кириллов, примеры изображения идеальных городов-крепостей в виде книг, привозимых из Западной Европы, в России второй половины XVII века были известны" (Саваренская Т.Ф., Старухина Т.Н. Новые города в России XVII века // Архитектура в истории русской культуры. Выпуск 3. Желаемое и действительное. С. 83.
  [2]  Баландин С.Н. К истории начального формирования "архитектурного корпуса" в городах Сибири (конец XVII - первая половина XIX в.) // Проблемы истории местного управления Сибири XVII-XX веков: Материалы Региональной научной конференции. Выпуск II. Новосибирск, 1997. С. 4.
  [3]  В штаты чиновников образованных в Сибири в 1782 г. наместничеств впервые в государственно-административной практике России были введены должности архитекторов (в административных аппаратах губерний и уездов). "Первым губернским архитектором в Сибири стал А. Гусев, прибывший в Тобольск по указу Сената" (там же. С. 5). Долгое время - вплоть до середины XIX века - должности архитекторов в системе государственного управления Сибири занимали лица, не имевшие профессиональной квалификации архитектора (которая официально присваивалась тогда лишь выпускникам Императорской Академии художеств в Петербурге); чаще всего обязанности профессиональных зодчих здесь по-прежнему приходилось исполнять военным и гражданским инженерам.
  [4]  Копылова С.В. Каменное строительство в Сибири (конец XVII-XVIII в.). Новосибирск, 1979. С. 198.
  [5]  Гудков А.А. Регулярное градостроительство в Сибири в конце XVIII - первой половине XIX в.: Автореферат диссертации… кандидата архитектуры. М., 1989. С. 12.
  [6]  Иными словами - "собственно проектирование, т.е. наложение, с учетом всех особенностей городов, нового плана на подоснову, которую должны были готовить на местах или в Петербурге присланные из губерний землемеры" (Пилявский В.И., Тиц А.А., Ушаков Ю.С. История русской архитектуры: Учебник для вузов. Л., 1984. С. 409).
  [7]  "Омск получил план, обеспечивший ему на много лет вперед правильное развитие, красивые перспективы улиц и интересные архитектурные ансамбли" (Кочедамов В.И. Омск. Как рос и строился город. Омск, 1960. С. 22-24).
  [8]  Попов А.И. Томск. М., 1959. С. 25-26.
  [9]  Ружже В.Л. Красноярск. Вопросы формирования и развития. Красноярск, 1966. С. 58-62; Гудков А.А. Регулярное градостроительство в Сибири… С. 17.
  [10]  Там же. С. 12. Еще в 1810 г. иркутский губернатор Н.И. Трескин сообщал в официальном отчете о том, что "Губернский город, только известный по знатности торговли и промышленности своей, остается после 18 лет, протекших от утверждения плана оному, почти в первобытном состоянии" (цит. по: Оглы Б.И. Иркутск: о планировке и архитектуре города. Иркутск, 1982. С. 31).
  [11]  Там же. С. 39, 30.
  [12]  Комплексная научная реконструкция и анализ процессов создания архитектуры православных кафедральных храмов в гг. Омске, Томске, Красноярске, Иркутске во второй половине XIX века представлены в следующих опубликованных авторских работах (монографиях): Туманик А.Г. Русский православный кафедральный храм второй половины XIX века. Опыт историко-культурного исследования на примере крупнейших православных храмов Сибири. Новосибирск, 2000. С. 155-235; Туманик А.Г. Архитектура православных кафедральных храмов Сибири второй половины XIX века: Учебное пособие для высших учебных заведений. Новосибирск, 2003. С. 89-157.
  [13]  Отрицательные идейно-эстетические характеристики национального направления в русском православно-церковном зодчестве XIX века содержит практически весь круг специальной научной и учебной литературы советского времени (см. в качестве примера: Пилявский В.И., Тиц А.А., Ушаков Ю.С. История русской архитектуры. С. 467-470).

Hosted by uCoz