Новости

   Источники

   Исследования

   О проекте

   Ссылки

   @ Почта

• Кириллов А. К. Городские банки Западной Сибири (вторая четверть XIX - начало XX века)

   Начнём с анализа развития каждого из рассматриваемых банков в течение 1880-1890-х гг. Цифровые данные, на которых основывается анализ, представлены в приложениях 1-8 в виде таблиц и графиков.
   Тара. Сокращение баланса местного банка началось с 1883 г., в следующие два года показатели выправились, а с 1887 г. началось резкое падение до 1892 г. включительно. Что важно, спад срочных и бессрочных вкладов произошёл уже в 1882 г.; активы и сумма баланса удержались тогда лишь за счёт крупного вечного вклада, сделанного в этом же году. Подобные вклады вносились обычно учреждениями (например, церквями). Таким образом, в 1882 г. в Таре всё же наблюдалось сокращение частных вкладов. Зато в следующие годы (1883-1885) произошёл даже прирост срочных вкладов, которые как раз и характеризуют уровень доверия обывателей, а у Тарского банка к тому же составляли большинство вкладов.
   Что касается активов, то падение учёта в 1883 г. намного превзошло сокращение вкладов. А в 1884-1885 гг., хотя объём вексельного портфеля (векселей, наличных в банке на 1 января) почти не изменился, сумма векселей, учтённых в течение года, заметно сократилась. В следующие три года падение учёта опять обгоняло сокращение вкладов. Причём это сопровождалось ещё и резким ростом кассы. (За исключением 1885-1886 гг., когда выше обычного был уровень ссуд под ценные бумаги). Вплоть до 1895 г., с которого начался рост учётной операции, постоянно увеличивался и объём собственных ценных бумаг банка (кроме 1889 г.). Показатели кассы и ценных бумаг отражают наличие у кредитного учреждения свободных средств.
   Предположение, что рост кассы был вызван необходимостью, в соответствии с требованием нового Положения о городских банках, увеличить наличность до 10 % обязательств, не подтверждается: на всём протяжении 1880-1890-х гг. касса эту норму превосходила с запасом (за исключением лишь 1895-1898 гг., которые не делают погоды). Стоит сразу оговориться, что этот вывод относится ко всем рассматриваемым банкам.
   Достигнув нижней точки падения в 1892 г., в следующие годы (до 1906 г. включительно) показатели банка являют застой с тенденцией незначительного оживления учёта.
   Тобольск. Спад учёта, причём резкий, шёл здесь с 1882 г. безостановочно вплоть до 1890 г. (а сокращение баланса - даже до 1893 г.). При этом траектории баланса и срочных вкладов довольно точно совпадают, так что понять, какой из показателей тянул за собою другой, трудно. Зато о степени зависимости банка от вкладчиков можно судить по объёму кассы. Если в 1882 г. он сокращался, то в 1883-1885 гг. - рос. Что напоминает положение, виденное нами в Тарском банке.
   Омск. Падение показателей началось с 1882 г. В 1885-1887 гг. наблюдался небольшой подъём, затем - плавный спад. Уже с 1893 г. начался новый подъём, причём заметный. Особенность банка - изменение кривых баланса, учёта и бессрочных вкладов повторяет друг друга в точности. Какой же из показателей является ключевым? Касса в Омском банке изменялась не существенно, так что лишь по цифрам окончательное суждение вынести невозможно. Зато из докладов ревизионных комиссий известно, что сокращать кредиты крупнейшим клиентам пришлось в 1883-1884 гг. значительно, несмотря даже на то, что правление упорно, из года в год, завышало кредит им относительно установленного предела. [1]
   Усиление конкуренции в 1893 и 1896 гг., после открытия в Омске отделений Сибирского торгового и Государственного банков, заставило ревизоров ставить вопрос об изменении процентных ставок и других условий работы. Для нас важно то, что сделать это они предлагали для привлечения заёмщиков, а не вкладчиков. [2]
   Нижней точкой падения стал для Омского банка 1892 г. Уже со следующего года начался не быстрый, но устойчивый рост основных показателей - учёта, ссуд и баланса, что отличает этот банк от большинства остальных. Как только в Омске открылось отделение Госбанка, городской банк сразу получил кредит, пошедший на расширение учёта. [3] Но надо отметить, что в отличие от 1870-х - начала 80-х гг., когда основу актива составляли векселя, теперь учёт и ссуды под недвижимость стали расти одним темпом. Повышение роли ипотечного кредитования - свидетельство изменения состава клиентов в сторону измельчания последних, уменьшения среди них удельного веса купцов. Таким образом, банк оправился от удара, нанесённого Положением, и произошло это в значительной степени за счёт перехода к работе с новым кругом клиентов.
   На примере Омского банка можно видеть влияние Положения 1883 г. на ссуды под ценные бумаги. Надо иметь в виду, что ссуды такого рода выдавались преимущественно (а в Сибири - почти исключительно) под государственные бумаги, прежде всего - выигрышные займы. Последние отличались тем, что ценились существенно выше номинала в 125 руб., однако время от времени проводились тиражи погашения этих бумаг, в результате которых выпавшие билеты выкупались государством у их владельцев по номинальной цене. Таким образом, на выигрышных займах можно было потерять большую сумму, и с этой точки зрения ограничение ссуды номиналом ценной бумаги оправданно. Однако повсеместно практиковалось страхование выигрышных билетов от тиража погашения в страховых обществах или в самих банках, и приём в залог застрахованного билета из расчёта его рыночной цены не представлял никакой опасности. Именно так и поступали акционерные коммерческие банки. Кроме того, Положение 1883 г. ввело ограничение по отсрочкам на ссуды под ценные бумаги - не далее 6 месяцев со дня выдачи. Ранее продление ссуды оформлялось путём отсрочек каждые 9 месяцев с внесением гербового сбора по почте. Теперь же стал обязательным перезалог, производившийся только лично, и к тому же в полтора раза чаще. В итоге нововведения 1883 г., касавшиеся работы с ценными бумагами, должны были привести к перетеканию ссуд под такое обеспечение в акционерные банки.
   До 1895 г. объём ссуд под ценные бумаги рос в Омске вровень со ссудами под недвижимость, что отражает, с одной стороны, развитость города в торгово-промышленном отношении; с другой - отсутствие конкурентов у городского банка. Однако с середины 1894 г. эти ссуды стали перетекать в открывшееся отделение СТБ. Дума, по предложению ревизоров, пыталась отстоять своих клиентов, понизив ставки по ссудам под ценные бумаги, но, судя по полному упадку данной операции в следующие годы, из этого ничего не вышло.
   До конца века, помимо Госбанка, в городе появились и два отделения акционерных земельных банков, так что в 1897 г. пришлось понижать процент по ссудам под недвижимость. На следующий год дума снова понизила ставки по всем кредитам (кроме ломбардных), увеличила время работы банка до четырёх дней в неделю, и даже выделила деньги на наём дополнительного помощника бухгалтера. [4] В итоге, хотя в 1895-1896 гг. и наметился было небольшой спад ссуд под недвижимость, в дальнейшем операции продолжили развиваться.
   Ишим. Здесь в 1881 г. произошло сокращение учёта (с образованием большой кассы) одновременно с резким замедлением роста вкладов. Но поскольку в других банках ничего подобного не наблюдалось, это событие нельзя считать началом кризиса. По-видимому, речь идёт просто о перепаде конъюнктуры. Следующий год принёс небольшое сокращение вкладов и баланса. Учёт, правда, поднялся, но только за счёт кассы, сохранившейся с прошлого года. В 1883 г. произошло падение учёта и баланса в целом, сопровождавшееся накоплением свободных средств в кассе и ценных бумагах. Отношение наличных средств к обязательствам превосходило установленную норму в несколько раз (достигая, например, в 1900 г. 63 %)! Понижательное движение линии вексельного портфеля продолжилось вплоть до 1893 г. (за исключением 1887 г.). Обращает на себя внимание синхронное поведение вкладов и кассы: в 1884 г. оба показателя снизились, в 1885 г. - вместе выросли. Это подтверждает, что учёт изменялся независимо от вкладов, часть которых не находила применения. Спад завершился в Ишимском банке резким падением всех показателей в 1890-1892 гг. Причиной стало "вынутие" городской управой своего вклада (самого большого в банке - 25 тыс. руб.) для расходования на городское строительство. [5] Затем начался очень медленный рост вплоть до 1907 г.
   От сухих цифр перейдём к свидетельствам современников. Ревизионная комиссия, проверявшая отчёт за 1886 г., обнаружила двукратное падение прибыли относительно собственного капитала, объяснив это непомерным размером кассы - 38,8 тыс. при обязательствах в 90 тыс. (вкладчикам-то платить приходится)! Для изменения положения ревизоры предложили развивать активные операции. В частности, думе рекомендовали перевести свой вклад в основной капитал, что позволило бы поднять размер личного кредита на 2,5 тыс. руб. и уменьшить кассу на те же 2,5 тыс., необходимые в качестве десятипроцентного резерва. Помимо этого, ревизоры советовали понизить ставку по кредитам с 9 до 7-8 % (в зависимости от вида). Они также предлагали ввести ссуды под товары и ценные вещи и приём долгосрочных (от 9 до 12 месяцев) векселей. Дума, утверждая этот отчёт, пошла ещё дальше и предложила установить 7 % по всем ссудам, кроме ломбардных. [6] Приведённая история доказывает, что тормозом развития банка выступала не нехватка пассивов, а трудности с их размещением.
   Добавим, что на примере Ишимского банка тоже прослеживается тенденция повышения в 1880-90-е гг. в активе доли ссуд под недвижимость при сокращении учёта, виденная нами в предыдущем случае.
   Тюмень. Данные по банку этого города отрывочны, некоторые из нужных годов пропущены, однако картину восстановить можно. Падение началось с 1882 г., когда вклады и учёт сократились примерно на одинаковую величину. Зато в 1883-1885 гг. учёт дал убыль в 350 тыс. руб. (да ещё и ссуды под ценные бумаги - в 75 тыс.), тогда как вклады - лишь в 300 тыс. В 1886 г. наблюдался небольшой подъём как вкладов, так и (в большем размере) учёта, затем всё вернулось на свои места.
   В 1901-1902 гг. отмечалось снижение учёта (высвободившиеся средства остались в кассе банка). Причиной, видимо, стоит считать неурожай 1900 г. и сильную засуху 1901 г. в части Западной Сибири. В Тюмени это привело не только к кризису хлебной торговли, но и к убыткам пароходчиков из-за маловодья. [7] В остальном же, насколько позволяют судить имеющиеся данные, с 1887 до 1904 г. серьёзных изменений в операциях банка не происходило.
   Курган. Балансов этого банка за начало 1880-х гг. не найдено, поэтому делать определённые утверждения о его развитии в наиболее интересные для нас годы невозможно. Единственное, на что мы можем опираться - это высказывание курганской ревизионной комиссии 1889 г. "Принимая <...> во внимание превышение кредитов, которое нынче превзошло прошлогоднее на 4 680 рублей и составляет 32 880 рублей, можно заключить, что потребность в кредите чувствуется. В 1884 г. для сокращения оборотов банка по новому Положению, т.е. для выдачи церковных и других вкладов, требовалось сокращение кредитов, и было сделано постановление уменьшить их на 5 % вообще. Ныне эта надобность миновалась, а потому Комиссия <...> полагает, что кредитный список должен быть вновь пересмотрен и пополнен <...> но прежде рассмотрения самого списка, что может продлиться, комиссия предполагала бы предоставить правлению банка увеличить кредит от 5 до 10 % лицам, которых оно признает <...> заслуживающими такого увеличения". [8]
   Курганские ревизоры не отличались чёткостью изложения мыслей, однако, по-видимому, эти слова означают следующее. После обнародования Положения 1883 г. правление до последней возможности тянуло с приведением кредитов крупным клиентам в законодательно установленную норму. Одновременно, чтобы не терпеть убытка от вечных вкладов, руководство банка приступило к выдаче их вкладчикам (это не предусматривалось законом, но и не запрещалось напрямую). Таким образом, при сохранении активов банк потерял часть пассивов, что заставило сокращать и кредиты. Однако к концу 1880-х гг. основная часть кредитов была всё же приведена в норму (несмотря на сохранившееся превышение, о котором упомянули ревизоры), так что у банка появилась возможность несколько расширить кредит оставшимся заёмщикам.
   Впрочем, рост учёта 1889-1891 гг. не привёл к существенному увеличению вексельного портфеля банка, а в следующие два года даже сменился спадом (видимо, вследствие хозяйственной конъюнктуры). После этого принципиальных изменений не происходило до самого 1908 г., если не считать небольшого увеличения учёта и бессрочных вкладов на грани веков.
   Тюкалинск. Ведя речь о Тюкалинском банке, надо иметь в виду эффект малых цифр. Абсолютные показатели статей пассива и актива банка настолько малы, что даже возврат одной ссуды или выдача одного незначительного по абсолютному размеру кредита могли привести к существенному скачку соответствующего показателя относительно цифр предыдущего года. Поэтому рассматривать данные по Тюкалинскому банку можно только на долгосрочных отрезках. Тем не менее, некоторые выводы сделать можно.
   Единственный из рассматриваемых, этот банк не сократил операции после выхода Положения 1883 г., а продолжал их наращивать. Начав действия в 1882 г., он ещё не успел набрать обороты, так что и терять было почти нечего. По всей видимости, сыграла роль и отсрочка для приведения личного кредита в норму, предоставленная министром финансов до 1887 г. [9] На эту мысль наводит существенное сокращение баланса в 1886 г., сменившееся медленным ростом лишь пятью годами позже. Рост этот шёл в основном за счёт ссуд под недвижимость, пик подъёма которых пришёлся на время резкого сокращения учёта в 1903-1905 гг.
   Томск. Сибирский общественный банк являет собой исключение, по-видимому, не только в западносибирском, но и в общероссийском масштабе. Ведь до самого 1883 г. в нём происходил медленный, но верный рост всех основных показателей! Зато 1883 г. принёс резкое сокращение учёта при незначительном (на 65 тыс. руб.) снижении вкладов. Сокращение учёта означает не только уменьшение портфеля на 350 тыс.; в течение года было учтено векселей на 550 тыс. руб. меньше, чем в предыдущем году! Взамен двукратно вырос объём ссуд под недвижимость, рост которых продолжился в следующие годы.
   Одновременно в активе произошло резкое увеличение текущих счетов - одной из форм отражения в балансе "лишних" денег банка, не находящих спроса у клиентов. Это отметил гласный местной думы Н.А. Булыгин, при рассмотрении отчёта банка за 1885 г. высказавший претензию правлению. Для сокращения убыточного счёта в Госбанке, весь год державшегося на высоком уровне 100-150 тыс. руб., он предложил привлечь заёмщиков снижением процента по кредитам. [10] Положение с текущими счетами тем более показательно, что с 1876 г. Томский банк прибегал к переучёту [11] векселей в местном отделении Госбанка. Буквально накануне кризиса, в 1882 г., переучтено было векселей на 145,6 тыс. руб. (долг до конца года погашен). Таким образом, развитие операций банка в начале 1880-х гг. шло столь успешно, что потребовалось даже привлечение сторонних средств помимо пассивов, полученных от вкладчиков. А через три года после этого на повестке стоял вопрос о привлечении клиентов! Зная суть изменений, внесённых Положением, можно с уверенностью заключить, что речь идёт об отходе от банка крупных заёмщиков, которых не удовлетворял кредит в 10 % собственного капитала, и необходимости поиска новых клиентов. И действительно, согласно данным В.П. Бойко, 80-е годы для Томского банка характеризуются измельчанием заёмщиков и исчезновением постоянных клиентов. [12]
   Вернёмся к динамике развития операций. В течение следующих двух лет активные статьи и срочные вклады постепенно снижались; 1886-1888 гг. значительных перемен не принесли, а с 1889 г. начался явный рост. Уже в предыдущем году томичи вернулись к практике переучёта в Госбанке. В 1889 г. открыли и текущий счёт. Как отмечали в следующем году ревизоры, "операцией этой привлечено было в банк для оборотов его более 700 тыс. рублей, что давало возможность не обращаться к переучёту векселей в таком большом размере, как это было в предыдущие годы". [13] Тем не менее, правление использовало любые источники дополнительных средств, не отказываясь от займов в виде переучёта и on call под векселя и ценные бумаги. В 1903 г. оно отмечало, что кредит в Госбанке в 75 тыс. руб. был недостаточен уже в 1891 г., однако неоднократные ходатайства в Госбанк с просьбой увеличить кредит в следующие годы не увенчались успехом. [14] И это несмотря на то, что в его журналах за 1901 г. содержится следующая характеристика Томского банка: "По состоянию счетов банка и, в частности, по размерам и составу вкладной операции кредит представляется весьма ограниченным, а так как банк при этом редко к нему прибегает и вообще дело ведёт осторожно, Инспекция не встречает препятствий к зачислению кредита полностью в разряд активных". [15]
   Столь быстрое восстановление после кризиса наблюдалось среди рассматриваемых банков только в Омском. На протяжении 1890-х - начала 1900-х гг. среди городов, куда Томский банк посылал векселя на комиссию, значатся Ачинск, Барнаул, Благовещенск, Верхнеудинск, Вятка, Екатеринбург, Иркутск, Ишим, Красноярск, Кузнецк, Минусинск, Москва, Новониколаевск, Омск, Петербург, Сарапул, Семипалатинск, Сретенск, Тобольск, Тюмень, Чита, а также Верхнеудинская, Ирбитская, Крестовская и Нижегородская ярмарки. [16]
   Итак, основной задачей правления в 90-е годы вновь стало привлечение средств, а не их размещение. В условиях сильной нехватки капиталов в Томске это представляло сложную задачу.
   Отмеченное выше изменение круга клиентов сразу сказалось на составе основных операций банка. Сократилось число лиц, которым банк мог выдать кредит в виде учёта векселя, не требуя недвижимого обеспечения. Поэтому с 1889 г. заметно выросла роль ссуд под недвижимость в активе, до этого состоявшем преимущественно из векселей. С 1900 г. и до самого 1909 г. они даже превосходили учёт в абсолютном выражении. Причиной тому стали скудные урожаи 1900-1902 гг., приведшие к прекращению дел на хлебных рынках, где раньше торговля шла на миллионы. [17]
   Усиленный спрос на ссуды под недвижимость привёл к тому, что потолок долгосрочных обязательств был быстро достигнут и даже превышен. Это заставило правление в 1902-1903 гг. резко сократить выдачи всякого рода кредитов, а также повысить ставки как по кредитам, так и по вкладам. Принятые меры сказались на учёте положительно, хотя главной причиной его роста в следующем, 1904-м, году, согласно объяснению правления, стали условия военного времени.
   Новый спад учёта относится к 1906 г. Управляющий местным отделением Госбанка отмечал в январе этого года "крайнее стеснение в оборотных средствах, переживаемое всеми видами промышленной, торговой и финансовой деятельности". [18] Резкое повышение спроса на вексельный кредит сочеталось с сокращением вкладов, особенно на текущий счёт. Банк вынужден был приостановить ссуды под недвижимость, выбрать полностью кредит в Госбанке, и тем не менее, сократить учёт.
   Подобно Омскому банку, Сибирский общественный тоже активно занимался кредитованием под ценные бумаги. Не желая упускать этих клиентов, руководство Томского банка даже в 1884 г. под билеты государственных выигрышных займов выдавало по 180-200 руб. Отвечая на претензию ревизоров по этому поводу, правление объяснило, что иначе заёмщики уйдут в местное отделение СТБ. Во избежание этого оно предложило возбудить ходатайство перед Министерством финансов о разрешении принимать застрахованные билеты из 80 % биржевой цены (как и раньше). Дума не стала этого делать, поскольку в предыдущем году подобное ходатайство было отклонено. [19] Тем не менее, в октябре 1886 г. министр финансов разрешил банку выдавать ссуды под застрахованные билеты выигрышных займов из расчёта 85 % их биржевой стоимости, чем правление не преминуло воспользоваться. [20]
   Завершая обзор операций городских банков Западной Сибири в рассматриваемый период, отметим деталь, которая не имеет существенного значения, но оставление которой без внимания могло бы вызвать законный вопрос внимательного читателя. При рассмотрении графиков обращает на себя внимание, что из рассмотренных шести банков у четырёх (Тарского, Омского, Ишимского и Тюменского) в период с 1884 по 1887 г. тенденция к падению операций прерывается на короткий срок (1-3 года) подъёмом, за которым снова следует спад. Чем объясняется этот подъём? По всей видимости, речь идёт о хозяйственной конъюнктуре; возможно - о каких-либо попытках банковских правлений противостоять спаду. В любом случае, это не меняет общей тенденции периода.
   В качестве общих тенденций этих лет, в той или иной степени виденных нами практически у всех рассмотренных банков, можно назвать следующие. В 1882 г. наблюдалось сокращение вкладов, превышающее сокращение активов и влекущее за собой последнее. С 1883 г. картина меняется на противоположную: падение активных операций идёт с опережением относительно сокращения пассивов, одновременно у банков скапливаются свободные средства в виде кассовой наличности, ценных бумаг и текущих счетов в иных кредитных учреждениях. Главной проблемой становится не привлечение средств в пассивы, а размещение их среди заёмщиков.
   Причиной этого стало прежде всего ограничение кредита на одного заёмщика Положением 1883 г. Сокращение кредита крупнейшим заёмщикам, во-первых, сокращало объём активов банка причём за счёт той их части, которая считалась наиболее надёжной. Более того, как отметил один из тобольских ревизоров 1890 г., клиенты, попавшие под сокращение кредита, в большинстве своём вообще закрывали вексельный кредит в банке, оставляя лишь ссуды (в основном под недвижимость). Ведь ссуды они могли получить только в городском банке, а векселя учесть - где угодно; таким образом, сочетание ипотечного кредита в городском банке с вексельным - в коммерческих давало им наибольшую сумму займов. [21] В результате дума приняла решение возбудить ходатайство об исключении ссуд под недвижимость из десятипроцентной нормы, т.к. сложившееся положение "немало затрудняет нуждающихся в ссуде и лишает банк немалых дивидендов". [22]
   Стремление сохранить крупнейших клиентов проявилось в повсеместном нарушении нормы кредита. Уже цитировавшаяся статья 44 Положения 1883 г. ясно гласила, что кредит на одно лицо не может в общей сложности превышать десятой доли собственного капитала. А статья 78 уточняла, что "выданные в учёт по векселю деньги банк записывает в книгах своих на счёт векселедателя и предъявителя". [23] Мало того, Министерство финансов 23 декабря 1883 г. спустило циркуляр "О разъяснении некоторых вопросов, встреченных правлениями городских банков при применении Нормального Положения 1883 г.", в котором, в частности, разъяснило, что именно учёт и векселедательства, и предъявительства соответствует и духу, и букве закона. [24]
   Тем не менее, правления в большинстве своём делали вид, что закон допускает неоднозначное толкование и затевали долгие споры с думскими гласными, действуя по принципу "а Васька слушает да ест". Некоторые подсчитывали раздельно кредит по векселям и по ссудам (и там, и там допуская предельную ставку). Другие и вовсе записывали в счёт кредита только предъявительство векселей. Именно так, к примеру, поступало правление Омского банка. Почти каждый год дума, утверждая его отчёт, требовала впредь подобных нарушений не допускать, однако история повторялась. Правление даже не считало нарушением закона случаи, когда клиенты получали кредит сверх установленной нормы в течение года, если на момент составления годового отчёта это превышение устранялось! [25]
   Временное превышение нормы кредита для солидного клиента не считалось недопустимым и в других банках, и не было случая, чтобы правление получило за это выговор от думы. Ещё дальше пошло руководство Курганского банка. В 1891 г. оно объяснило гласным, что при учёте принимается во внимание сумма свободного кредита и векселедателя, и предъявителя, так что если есть избыток у одного, то он покрывается недостатком у другого. Такая практика продолжалась до самого 1914 г., когда ревизионная комиссия предложила правлению привести личный кредит в норму с учётом всей задолженности, включая и векселедательство, и ссуды под недвижимость. [26]
   Наконец, зачастую норма нарушалась просто безо всякой "идеологии": не сумели привести к требуемым цифрам, и всё тут. Это особенно характерно для 1880-х гг., пока ещё действовала данная Министерством финансов отсрочка. [27] И даже после приведения кредита заёмщикам в соответствие с требованиями Положения вполне могли допускаться новые превышения. [28]
   На связь ограничения личного кредита с кризисом прямо указали в 1884 г. тобольские ревизоры. "Комиссия не могла не обратить своего внимания при проверке наличности банка на большое скопление наличных денег, так например <...> к 1 мая - 90 920 рублей 43 копейки [29]<...> [около 20 % обязательств. - А.К.] Такое накопление сумм должно свидетельствовать о ненормальном положении кассы банка, каковое ненормальное положение кассы банка стало заметно со времени введения нового Нормального Положения о банках, изданного 26 апреля 1883 г., на основании которого кредит должен быть приведён к норме, ограничивающей выдачу ссуд одному лицу в здешнем банке только 12 000 рублей или 1/10 частью основного и запасного капиталов банка, вместе взятых, отчего банк, по мнению ревизионной комиссии, едва только может оправдать проценты вкладчикам и расход по банку, не ожидая отчисления на городские нужды". [30] Размеры кредитов, открытых до Положения 1883 г., достигали в Тобольском банке 117 тыс. руб. Чтобы остановить отток клиентов, вызванный упомянутым ограничением, ревизионная комиссия предложила городской думе возбудить ходатайство о разрешении повысить размер личного кредита до 20 % собственного капитала. Предложение это дума не приняла, решив обсудить с правлением другие пути выхода из сложившегося положения. [31] Для нас же самое важное в описанном случае - то, что избыток кассы совершенно однозначно связывается людьми, осведомлёнными о делах банка не понаслышке, с сокращением кредитов по новому Положению.
   В конечном счёте, все эти нарушения имели одну цель - повышение прибыльности банка. Для убедительности приведём несколько высказываний самих "нарушителей". Вот выдержка из мнения тобольской ревизионной комиссии по отчёту за 1889 г.: "Ревизионная комиссия, выяснив в настоящем протоколе допущенные правлением банка, при выдаче в ссуду денег, отступления от Нормального Положения, приходит к заключению, что правлению банка и нельзя было не допустить некоторых отступлений ввиду удовлетворения требований лиц, заслуживающих полного доверия, и этим самым несколько увеличить операции банка, которые, вследствие застоя коммерческих дел, с каждым годом падают". [32] Таким же образом рассуждали и тюкалинские ревизоры, оправдывавшие в 1884 г. нарушения в выдаче кредитов тем, что они были допущены "единственно для пользы банка и интересов города и кредитующихся в банке лиц". [33] Высказывания такого типа встречаются в документах разных банков сплошь и рядом. Даже если дума, рассмотрев подобный отчёт, делала замечание правлению, дальше этого дело не шло.
   Показательный спор случился при обсуждении отчёта за 1911 г. гласными Тюменской думы. В нём проявились два подхода к вопросу о необходимости соблюдения буквы закона там, где она противоречит интересам банка и местного населения, а значит, духу того же закона. Н.И. Ядрышников заявил, что городской банк есть учреждение коммерческое, и держаться в нём всех формальностей, как в казённом месте, нельзя, особенно в условиях конкуренции. Если всякий раз для увеличения кредита против кредитного списка созывать полный состав учётного комитета, не довольствуясь тремя членами (как того требует ревизионная комиссия), это будет слишком долго, и клиент может уйти в другой банк. Его поддержал К.А. Плишкин. Он обратил внимание на то, что есть много векселей первоклассных фирм, которые можно принять, даже если вторая подпись дана лицом "не совсем кредитоспособным". В пользу этого мнения выступили ещё двое гласных.
   Противоположную точку зрения высказал П.И. Кремлёв: раз есть закон, его надо выполнять. К тому же нормы закона направлены на благо самих горожан. Ведь городской банк должен действовать осторожнее коммерческих, которые могут покрывать убыток одного отделения за счёт других. [34] Городской голова, а в итоге - и дума, поддержали ревизоров, требовавших точного соблюдения закона. Правда, та же дума вскоре без возражений приняла к сведению объяснение правления по поводу двух случаев превышения десятипроцентной нормы личного кредита: ввиду солидности обоих клиентов и незначительности превышения отказать было "не в интересах банка". [35] Такое сочетание официальных заявлений в духе закона и снисходительного отношения к нарушению последнего характерно и для других городских правлений.
   Между тем, высказывания Ядрышникова относительно необходимости повысить конкурентоспособность банка снова выводит нас на вопрос о причинах нарушений. Несмотря на недостаток кредита в Сибири, городским банкам в то же время непросто было найти заёмщиков, потому что клиентов хотелось подыскать возможно более надёжных, то есть возможно более крупных. Солидность клиентов играла бы меньшую роль, если бы наши векселя оформляли торговый кредит, а так приходилось стремиться к возможно более прочным связям с крупнейшими заёмщиками, даже если это грозило потерями при их разорении.
   Положение, сложившееся в результате оттока крупных клиентов, хорошо иллюстрируют данные о протестованных векселях, покрытых Тобольским банком из прибылей в 1896 г. Среди 34 векселей нет ни одного валютой более 200 руб. (большинство - 32 - даже находится в пределах 100 руб.). Нет ни одного купеческого векселя: среди векселедателей и надписателей - 12 мещан, 14 чиновников, 1 жена чиновника, 6 канцелярских служащих, 2 учителя, отставной рядовой, запасной ефрейтор, потомственный дворянин и фельдшер. [36] Эти данные показывают, что работа с обывателями являлась для банков гораздо менее привлекательной. Возиться, оформляя пять сторублёвых кредитов вместо одного полутысячного, приходилось больше, при этом возрастал и риск потерь.
   Тем не менее, когда банкиры убедились, что сохранить опору на крупных клиентов не удастся, они переориентировались; проявлениями этого процесса стали уже отмеченные нами измельчание клиентов и повышение роли ссуд под недвижимость. Примечательно, что одним из первых преодолел кризис Томский банк, быстро сменивший клиентуру. Остальные банки и в 90-е гг. цеплялись за солидных заёмщиков, что доказывается регулярными нарушениями нормы кредита. У них выход из кризиса был более трудным.
   80-90-е годы XIX в. ознаменовали кризис системы городских банков по всей стране. Показательны следующие цифры: если к 1862 г. существовало 19 городских банков, а к 1883 г. - 290, то к 1898 г. - лишь 239. [37] В Западной Сибири банки хотя не закрывались, но и новых в течение двух с лишним десятков лет не создавалось. Именно в это двадцатилетие снизошла до незначительной величины роль городских банков в кредитной системе страны. В течение 1880-х гг., когда их показатели сокращались, акционерные коммерческие банки поддерживали уровень 70-х гг. В следующее десятилетие, когда городские банки практически стояли на месте, акционерные нарастили обороты в 2,3 раза. Поэтому если в конце 1870-х гг. обороты первых и вторых были сопоставимы, то к началу XX в. показатели стали различаться на порядок. [38]
   Если сам факт кризиса сомнений не вызывает, то происхождение его объясняется разными авторами по-разному. Подчеркну, что речь идёт именно о 1880-1890-х гг. О причинах краха целого ряда неблагополучных банков речь шла выше. Теперь же попробуем установить причины кризиса, охватившего всю систему городских банков и не обошедшего стороной ни один из них, включая и благополучное прежде большинство.
   Министр финансов В.Н. Коковцов излагал события следующим образом: с конца 1870-х гг., вследствие общих неблагоприятных экономических условий, многие из банков были поставлены в затруднительное положение - "когда, под влиянием значительного истребования вкладов, банки были вынуждены реализовать свои активы, преимущественно портфели учтённых векселей, то тут обнаружились последствия бесконтрольного и неисправного хозяйства: многие векселя оказались неторговыми и безденежными". [39] Некоторое сомнение вызывает в этих словах указание на общеэкономический кризис конца 70-х гг. как первопричину всех событий. Ведь балансы всех городских банков вплоть до 1882 г. являли устойчивый рост. Скорее, первые "пирамидки" рухнули под воздействием собственного механизма. Вкладчикам надо было платить, а капиталы, розданные в сомнительные долги, прибыли не давали (в определённой степени это должно быть связано с экономическим кризисом, но всё же корень бед - в недальновидном использовании средств вкладчиков).
   Дореволюционные авторы дружно называют в качестве причины кризиса Положение 1883 г. с его ограничениями. В этом объяснении можно было бы не сомневаться, если бы кризис начался в 1883 г. Однако балансы показывают сокращение операций уже с 1882 г.! Причём это явление наблюдается по всей стране с единичными исключениями, так что связывать его с хозяйственной конъюнктурой в том или ином районе нельзя.
   Своё объяснение предлагает И.Ф. Гиндин, отсчитывающий кризис как раз с 1882 г. Его вывод таков: "Решительный удар городским банкам нанесли затянувшаяся депрессия 1880-х годов, возобновившийся рост коммерческих банков и подрыв доверия вкладчиков к городским банкам в результате бесконтрольного хозяйничанья тёмных дельцов в отдельных банках". [40] Основной из указанных трёх причин является, конечно, последняя, так как и хозяйственная депрессия, и оживление коммерческих банков - явления постепенные, а падение в 1882 г. произошло резкое. К тому же во многих местностях городские банки вовсе не имели конкурентов, однако падение оборотов произошло повсеместно. В основе точки зрения Гиндина лежит положение о том, что развитие банковских операций определялось преимущественно вкладами. Вот как говорит об этом он сам: "Банковское дело переживало младенческий период своего развития, когда при малейшем неблагоприятном слухе вклады перебрасываются их владельцами из одного коммерческого банка в другой или хотя на меньшие проценты, но в спокойную обитель - Государственный банк, а то и просто возвращаются в не успевшие ещё выйти из употребления кубышки". [41] Другими словами, кризис 1880-х гг. был обусловлен, по Гиндину, недостатком у банков средств для производства активных операций в прежних масштабах из-за паники вкладчиков, изъявших значительную часть своих денег после нескольких крупных банкротств, произошедших по вине неправильного управления.
   Факт паники вкладчиков подтверждается и свидетельствами из материалов Госбанка, и высказыванием Ю.В. Александровского [42], и приведёнными выше балансовыми показателями городских банков. Однако такой подход не учитывает Положения 1883 г. Даже если предположить, что оно прошло бесследно, такой вывод как минимум нуждается в доказательстве.
   Из современных исследователей о причинах этого кризиса высказался В.П. Бойко. По его мнению, одной из причин стала конкуренция со стороны усилившихся акционерных коммерческих банков, предлагавших более дешёвые кредиты, в то время как городские банки выдавали долгосрочные займы из 8 %, а краткосрочные - и вовсе из 12 %. [43] По этому поводу необходимо отметить, что 12 % - предельная ставка, применявшаяся лишь для ссуд под ценные вещи. В основном же ставки как по ссудам под недвижимость, так и по учёту векселей держались на уровне 7-8 %. Лишь в малых городах (вроде Тюкалинска) цифры повышались до 10, а то и 11 % - там конкуренции не существовало, и спрос на кредиты был выше (подробнее см. приложение 11). Коммерческие банки взимали по кредитам или столько же, или на 0,5 % меньше. Правда, они вовсю применяли индивидуальный подход к клиенту, предоставляя солидным предпринимателям скидки против установленных расценок. Между тем городские банки вынуждены были строго придерживаться установленных совместно с управой ставок, не имея возможности отступить от них даже в исключительных случаях. Однако отличие в 0,5-1 % не играло в то время столь значительной роли, как сейчас. К тому же довод о конкуренции коммерческих банков не объясняет резкого падения показателей городских банков в начале 1880-х гг. В качестве ещё одной причины Бойко отмечает господство у городских банков поручительских (неторговых) векселей и их переписки. Однако этот фактор действовал не в меньшей степени и для коммерческих банков.
   Попробуем сформулировать собственную точку зрения. Большинство рассмотренных банков подтверждает версию объяснения кризиса 1880-х гг., которую можно назвать смешанной. Сокращение операций в большинстве случаев началось в 1882 г., причиной чего стало недоверие вкладчиков, вызванное рядом крупных разорений городских банков в европейской части России. Именно сокращение пассивов побудило банки уменьшить объём выдаваемых кредитов. Это особенно хорошо видно на примере Тарского банка, в котором сокращения учёта не произошло, несмотря на изъятие части средств частными вкладчиками, благодаря своевременно подоспевшему крупному вечному вкладу. Единственным исключением стал Сибирский общественный банк, в котором никаких отрицательных явлений до 1883 г. не наблюдалось. По всей видимости, это вызвано доверием к нему вкладчиков. Ведь как раз в 70-х гг. дела самого крупного в регионе банка наконец, после долгих неурядиц, резко пошли в гору.
   Что же касается спада операций в следующие годы (до конца 80-х - середины 90-х гг.) и сменившего его застоя, то их причиной стало новое Положение о городских общественных банках. Данный вывод доказывается прежде всего опережающим падением учёта по сравнению с вкладами, а также накоплением у банков избыточных средств (принимающих вид кассы, ценных бумаг, текущих счетов в других банках), которые им некуда было поместить. Балансовые данные подтверждаются и высказываниями ревизионных комиссий разных городов, убеждающими в том, что основной проблемой в первые после Положения годы стало привлечение заёмщиков, а не вкладчиков.
   В итоге в середине 1880-х гг. сложилась, казалось бы, противоречивая картина: при сохранении ростовщичества, характеризующего нехватку капиталов, городские банки не могли найти приложения своим капиталам, даже несмотря на сокращение вкладов. Причиной такого положения дел стало то, что правления банков, не желая лишаться проверенных клиентов, всеми силами пытались сохранить их. Это выражалось в нарушении десятипроцентного предела кредита на одного заёмщика, ставшего наиболее болезненным для банков нововведением Положения 1883 г. и главной причиной сокращения учётной операции. Тем не менее, уменьшение кредитов пришлось провести уже в первые годы, а с новыми клиентами городские банки работать ещё не начали. Это и привело к сокращению активов.
   К концу 1880-х гг. прекратили действовать все отсрочки Министерства финансов по достижению нормативов, установленных Положением. В то же время, банкиры окончательно убедились, что никаких изменений в законодательстве не будет, и надо играть по заданным правилам. Поэтому им пришлось всё-таки ограничить кредит крупнейших заёмщиков десятой частью собственного капитала, что ускорило процесс смены состава клиентов. Не удовлетворяясь столь малым кредитом, солидные купцы уходили в другие банки; если даже и не уходили, то в банковских активах они теперь занимали гораздо меньшую долю. В итоге произошло измельчание клиентов городских банков. Оно обусловило и заметное увеличение роли ссуд под недвижимость. Если раньше последние значительной роли не играли, то теперь вышли на сопоставимый с учётом уровень, а в некоторых банках - даже и на первое место (исключение составил лишь Тарский банк, где все займы оформлялись посредством векселей). Данный факт объясняется тем, что при работе с мелкими клиентами, мало известными (или совсем неизвестными) членам банка с торговой точки зрения, ссуды под недвижимость становились наиболее предпочтительной формой кредитования ввиду предоставления заёмщиком надёжного обеспечения.
   После установления нового состава клиентов и, соответственно, начала прекращения спада показателей на первый план снова вышла проблема нехватки капитала. Для разных банков эта тенденция связана со временем от конца 1880-х до середины 1890-х гг.
   Давая итоговую оценку Положению 1883 г., надо отметить, что изменение законодательства к началу 1880-х гг., безусловно, назрело. Во время разработки предыдущего закона ещё не было того опыта, который появился за два десятка лет после него. Поэтому разработчики не смогли предусмотреть некоторых препятствий на пути успешного развития городских банков. Как показал кризис конца 1870-х - начала 1880-х гг., таковыми стали прежде всего злоупотребления и недостаточная компетентность руководителей банков в отсутствие действенного правительственного надзора.
   Поэтому Положение 1883 г. резко усилило контроль за банками со стороны Министерства финансов и других правительственных органов. Однако на сей раз законодатели перегнули палку в другую сторону. Нельзя не признать, что основной своей цели они достигли: фактов, подобных кризису начала 80-х гг., в истории городских банков больше не было. Но, сделав упор на ограничительную сторону, авторы нового закона не смогли достичь равновесия между интересами государственного регулирования и требованиями, предъявляемыми рынком. Сыграли роль как прямые запреты и пределы, так и общий ограничительный дух Положения. Изменение процентных ставок и любых условий договоров, введение новых операций, любая мелочь вплоть до незначительного изменения порядка распределения прибыли банка - всё это требовало по меньшей мере одобрения думы, а то и согласования с центральными министерствами, что занимало в лучшем случае несколько месяцев. Притом, что банковское дело требует гибкости и умения подстраиваться под условия момента даже больше, чем любая другая отрасль капиталистического хозяйства.
   Результатом стал затяжной кризис всей системы городских банков, не обошедший ни один банк. К середине 1890-х гг. он уступил место застою, продолжавшемуся ещё около десятка лет.

назад

дальше

  [1] РГИА. Ф. 583. Оп. 2. Д. 604. Л. 76 об.; Д. 605. Л. 80-81.
  [2] Там же. Д. 605. Л. 110-113; Д. 606. Л. 14-17 об.
  [3] Там же. Ф. 587. Оп. 60. Д. 14. Л. 398 об.
  [4] Там же. Ф. 583. Оп. 2. Д. 606. Л. 26.
  [5] Там же. Д. 333. Л. 79.
  [6] Там же. Л. 15 об.-18 об.
  [7] Там же. Ф. 587. Оп. 47. Д. 35. Л. 195 об., 212-213.
  [8] ТФ ГАТюмО. Ф. 152. Оп. 35. Д. 418. Л. 70.
  [9] РГИА. Ф. 583. Оп. 2. Д. 904. Л. 21.
  [10] Там же. Д. 897. Л. 39-41.
  [11] Переучёт - вид займа, по которому обеспечением служат учтённые банком векселя, срок оплаты которых ещё не наступил.
  [12] Бойко В.П. Томское купечество конца XVIII - XIX веков. Томск, 1996. С. 67-69.
  [13] РГИА. Ф. 583. Оп. 2. Д. 897. Л. 87.
  [14] Там же. Д. 898. Л. 171 об.
  [15] Там же. Ф. 587. Оп. 60. Д. 14. Л. 409.
  [16] Там же. Ф. 583. Оп. 2. Д. 897. Л. 109-120, 127-138, 144-155; Д. 898. Л. 1-12, 17-28, 33-46, 49-63, 71-101, 106-122, 128-164, 169-189, 199-218, 226-244, 250-264, 269-289, 294-315; Д. 899. Л. 1-23, 28-49.
  [17] Там же. Ф. 587. Оп. 47. Д. 35. Л. 54-54 об.
  [18] Там же. Л. 72 об.-73.
  [19] Там же. Ф. 583. Оп. 2. Д. 896. Л. 11 об.-12, 14 об.
  [20] Там же. Д. 898. Л. 194-195, 197.
  [21] Там же. Л. 35 об.-36.
  [22] Там же. Л. 45 об.
  [23] Свод законов Российской империи. Т. 11. Столбец 538, 540.
  [24] Дерюгин А.М. Руководство для городских общественных банков. СПб., 1913. С. 146.
  [25] РГИА. Ф. 583. Оп. 2. Д. 604. Л. 76 об.; Д. 606. Л. 80-81.
  [26] ТФ ГАТюмО. Ф. 152. Оп. 35. Д. 463. Л. 64; Д. 923. Л. 28-33; Д. 1172. Л. 36-39.
  [27] Например: РГИА. Ф. 583. Оп. 2. Д. 871. Л. 21 об., 78-79 об.
  [28] РГИА. Ф. 583. Оп. 2. Д. 893. Л. 9 об., 35-36.
  [29] Что интересно, балансы банка вплоть до 1886 г. показывают кассу примерно вдвое меньшую, чем указано в процитированном отрывке - на уровне требуемых законом 10 % собственных капиталов. Видимо, к концу года её приводили в порядок - или искусственно, или в соответствии с местным хозяйственным циклом.
  [30] Там же. Д. 893. Л. 50 об.-51.
  [31] Там же. Л. 51, 62-63.
  [32] Там же. Д. 897. Л. 35 об.-36.
  [33] Там же. Д. 904. Л. 20, 33 об.
  [34] Там же. Л. 5.
  [35] Там же. Л. 7 об.
  [36] Там же. Д. 893. Л. 151-153.
  [37] Городские общественные банки // ВФПТ. 1898. № 43. С. 93.
  [38] Ежегодник министерства финансов. СПб., 1879. Вып. 10. С. 310-311; Гиндин И.Ф. Русские коммерческие банки. М., 1948. С. 422-425.
  [39] РГИА. Ф. 1158. Оп. 1. 1911 г. Д. 337 а. Л. 144-144 об.
  [40] Гиндин И.Ф. Русские коммерческие банки. С. 44-45.
  [41] Там же. С. 43-44.
  [42] Александровский Ю.В. Указ. соч. С. 4.
  [43] Бойко В.П. Указ. соч. С. 66-67.