Новости

   Источники

   Исследования

   О проекте

   Ссылки

   @ Почта

• Личность в истории Сибири XVIII-XX веков.

 Предисловие
 Резун Д.Я.
А.И. Лосев как историк городов
 Комлева Е.В.
П.Ф. Ларионов: история "обыкновенного" купца
 Дамешек Л.М.
М.М. Сперанский в Иркутске
 Матханова Н.П.
С.Б. Броневский как мемуарист и любитель музыки
 Туманик Е.Н.
П.М. Муравьева: жена декабриста
 Ремнев А.В.
М.Н. Катков в поисках "сибирского сепаратизма"
 Ивонин А.Р.
Сибирские предприниматели дореформенного периода
 Мамсик Т.С.
Купеческая семья Тюфиных
 Зиновьев В.П.
Мариинские купцы Савельевы
 Ламин В.А., Ноздрин Г.А.
Сибирский купец М.К. Сидоров
 Воробцова Л.Н.
Барнаульский купец Е.В. Ельдештейн
 Толочко А.П.
А.Н. Букейханов в Омске
 Ноздрин Г.А.
В.В. Куйбышев в Каинске
 Макарчук С.В.
Г.Н. Мельничанский в Сибири
 Кириллов А.К.
М.И. Боголепов и идея планирования
 Шиловский М.В.
Литературный псевдоним Irridens. И.Г. Гольдберг
 Бочанова Г.А.
Г.М. Будагов
 Ус Л.Б.
В.А. Обручев в Томске
 Скубневский В.А.
Проблемы истории Сибири в книге Г. Гребенщикова
 Чедурова Е.М.
Теоретик кооперации М.И. Туган-Барановский
 Баяндин В.И.
Городские головы Новониколаевска
 Звягин С.П.
Деятельность М.П. Головачева в 1918-1922 гг.
 Исаев В.И.
Жизнь и смерть инженера П.М. Жаркова
 Тимошенко А.И.
Н.Я. Новомбергский у истоков планирования
 Зольникова Н.Д.
Судьбы сибирских староверов
 Красильников С.А.
"Репрессивный вектор" науки
 Модоров Н.С.
Л.П. Потапов - исследователь народов Сибири
 Сокращения

   Михаил Иванович Боголепов (9(21).1.1879-7.8.1945) - один из персонажей, пользующихся благосклонностью сибирских авторов [1]. Не удивительно: ведь именно к сибирскому отрезку жизни относится яркий старт будущего члена-корреспондента Академии Наук СССР, одного из видных разработчиков планов первых пятилеток.
   Для начала бросим общий взгляд на биографию нашего героя. Она полна перемен и поворотов. Окончив духовную семинарию, сын можайского священника Михаил Боголепов приехал в Томск - учиться на только что открытом юридическом факультете единственного сибирского университета. Кажется, молодого идеалиста манила слава Фёдора Плевако и Николая Карабчевского. Однако окончив университет, он пошёл не по юридической, а по экономической стезе [2]. Видимо, в этом сыграла роль личность одного из университетских наставников Боголепова - заведующего кафедрой политической экономии и статистики, отличного оратора Михаила Николаевича Соболева. Молодой профессор (лишь на 10 лет старше своих подопечных) и сам не так давно ещё учился на юридическом факультете Московского университета, там же попал под влияние известного специалиста по железнодорожному хозяйству А. И. Чупрова. Оказавшись в Сибири, Соболев проявлял деятельный интерес к широкому кругу экономических вопросов. Активно участвовал и в общественной жизни, что тоже не могло не быть привлекательным для Боголепова (в 1901 г. получившего строгий выговор с предупреждением об отчислении за участие в студенческих волнениях). Именно Соболев рекомендовал оставить Боголепова "при университете" "для подготовки к профессорскому званию" (выражаясь по-современному, принять в аспирантуру). С 1907 г., после сдачи магистерского экзамена, он уже работает в Alma mater приват-доцентом. Одновременно Боголепов - активист Юридического общества при Томском университете, основатель экономического кружка при Юридическом факультете, преподаватель Высших историко-философских курсов, председатель Педсовета этих же курсов, корреспондент оппозиционного журнала "Сибирские вопросы", автор публичных лекций не только в Томске, но и в других сибирских городах.
   Склонность с увлечением отдаваться своему делу, обращаться к решению новых задач, которые ставит жизнь - вот несомненная черта Боголепова. Не проведя в Сибири и десятка лет, он уже чувствует себя сибиряком. Его статьи перекликаются с работами Н. М. Ядринцева и других вождей областничества, заявлявших о колониальном положении Сибири. "Сибирь - колония, вот основной мотив всей общественной и политической истории русской окраины" - писал он, оценивая освоение Сибири правительством и торговцами как "хищничество и ограбление, наносившее невознаградимый урон естественным богатствам страны" [3]. Положение не улучшилось и в XX в.: все готовые изделия Сибирь ввозит из Европейской России, а вывозит лишь сырьё; таким образом, она стала экономической колонией. Единственным средством, способным сдвинуть экономическое и общественное развитие Сибири с мёртвой точки, Боголепову виделся парламент в Сибири (по аналогии с Австралией).
   Но не только сибирские вопросы волнуют молодого экономиста. В 1907 г. выходит его первая книга - "Финансы, правительство и общественные интересы", - резко критическая по отношению к политике правительства. Один из основных упрёков автора власти связан с быстро растущим государственным долгом. В ближайшие три года тема государственного долга разовьётся до диссертации, которая будет издана книгой и в апреле 1910 г. защищена в Харьковском университете [4].
   Сразу после защиты свежеиспечённый магистр финансового права вместе с М. Н. Соболевым отправился в экспедицию по Монголии. Мысль изучить эту страну с экономической стороны ещё в 1902 г. высказывал Г. Н. Потанин. За её воплощение взялся Томский отдел Общества изучения Сибири и улучшения её быта, сумевший добыть средства для трёхмесячного путешествия двух профессоров. По возвращении Соболев и Боголепов описали эту поездку в книге, где отметили стремительную потерю российскими купцами позиций на монгольском рынке в конкуренции с более дешёвыми английскими и китайскими товарами. Вывод заключался в необходимости срочно начинать борьбу за удешевление российской продукции, дабы не потерять внешний и даже часть внутреннего рынка.
   Экономика выходила на первый план в мировом противостоянии. Российские власти уже осознали необходимость создания инфраструктуры экономической обороны (таможенная война с Германией 1890-х гг.) и экономического нападения (Русско-Китайский, Русско-Корейский, Русско-Персидский банки). Боголепов с Соболевым, по существу, ставили вопрос более глубоко - о целенаправленной государственной промышленной и торговой политике, способствующей повышению конкурентоспособности товаров российских частных производителей.
   Местное учёное сообщество отметило активность 32-летнего профессора, в феврале 1911 г. избрав его деканом юридического факультета. Однако министр народного просвещения отказал в утверждении состоящего под полицейским надзором Боголепова в этой должности. Стало ясно, что в Сибири путь наверх закрыт. И на следующий год Михаил возвращается в Европейскую Россию. Сначала - в Харьковский университет (по стопам Соболева, который уехал туда в 1911 г.). А с 1914 г. наш герой преподавал в Петербургском и Московском университетах [5]. В 1915 г. "гражданский полковник" [6] Боголепов являлся старшим редактором одного из двух отделов (финансового) редакции периодических изданий самого либерального царского министерства [7]. Главным детищем Минфина по части периодики являлся пухлый еженедельник "Вестник финансов, промышленности и торговли", где Боголепов регулярно выступал со статьями по насущным вопросам российского и мирового хозяйства.
   Новый виток карьеры связан с революцией. Боголепов не только восторженно принял Февраль [8], но продолжил работать и с большевиками. Принимал участие в национализации коммерческих банков, выступал экономическим экспертом при заключении договоров с Литвой и Польшей. Стал первым ректором Института народного хозяйства в Петрограде. Последние 8 лет жизни работал в Институте экономики Академии Наук, с 1939 - в ранге членкора.
   Кроме перечисленного, Боголепов в советский период занимал целый ряд должностей в различных органах управления народным хозяйством. Из этого ряда особенно важна 15-летняя работа в Госплане, где Михаил Иванович уже к концу 1920-х гг. стал председателем бюджетно-финансовой секции и членом президиума. По существу, Боголепов - один из тех "спецов" дореволюционной закалки, которые и превращали "генеральную линию" партийного руководства в непосредственную работу экономического механизма. У них оказалась разная судьба: одни, как Н. Н. Кутлер, успели вовремя уйти и похоронены с почётом [9], многие погибли в 1930-е гг., некоторые смогли благополучно миновать чистки. Но все эти "серые генералы" советской экономики остались в тени таких фигур политического прикрытия, как Г. Я. Сокольников или Г. Л. Пятаков.
   Наверное, место Боголепова во главе планирования финансов первых пятилеток мог бы занять кто-нибудь другой. Но точно, что Боголепов оказался на этом месте не случайно. Мысль о необходимости централизованного планирования он высказывал ещё до революции. Её зародыш можно увидеть уже в книге "Финансы, правительство и общественные интересы". Ведь автор критиковал здесь не само нарастание долга, а его бесполезное для народного хозяйства растранжиривание. Именно в силу этого госдолг, потенциальный источник развития, превращался в удавку на шее страны. Государство, таким образом, демонстрировало неспособность хозяйствовать в условиях всё усложняющейся системы капитализма. К такому заключению пришёл Боголепов в 1907 г. Отсюда вытекала постановка вопроса - как же должно действовать грамотное государство?
   "О путях будущего. К вопросу об экономическом плане" - так называлась брошюра, предложившая ответ на этот вопрос. "Мы, русские, особенно нуждаемся в ускоренном развитии наших производительных сил, - писал автор. - Среди других европейских народов наше народное хозяйство по размерам экономического богатства, т. е. богатства, находящегося в нашем пользовании, отличается сравнительной бедностью. Мы более богаты возможностями, чем реальным богатством. А между тем, Русское государство, силою исторических судеб, обязано проводить, наряду с немногими крупными государствами, великодержавную политику. Необходимо нужно, чтобы целям великодержавной политики соответствовали и экономические средства" [10]. Полтора десятилетия спустя эту мысль либерального экономиста Боголепова выскажет красный диктатор Сталин в знаменитой формуле о необходимости за 10 лет пробежать 100-летний путь [11].
   В чём же именно видел Боголепов недостаточную производительность российского хозяйства? Слабо используется богатство страны. Природные запасы не разведаны; если и разведаны, то разрабатываются с большими потерями побочных продуктов или вообще не используются (реки, например, почти не задействованы как источник электроэнергии). Таким образом, сам по себе рынок без участия государства не торопится вкладывать капиталы в ещё не освоенные отрасли и регионы.
   Более того: недостаточно успешно справляется он и с организацией существующего производства. Миллионы рабочих дней пропадают из-за забастовок; острый дефицит сезонной рабочей силы в одних местах сопровождается крайним её избытком в других. Высокие цены на энергоносители препятствуют развитию промышленности.
   Всё это приводит автора к мысли о необходимости государственного вмешательства. Нужен экономический план. И это первое важное для нас положение Боголепова. Положение интересное, хотя и не революционное в условиях повсеместного усиления государственного вмешательства в экономику - усиления настолько явного, что выражения "военный социализм" и "военный коммунизм" для его описания уже стали привычными в устах левых [12].
   Ещё интереснее вторая основная мысль, проводимая Боголеповым в брошюре 1916 г. Каковы пределы государственного планирования? Народное хозяйство, - пишет экономист, - развивается стихийным процессом; оно "не имеет руля, которым можно было бы изменить его исторический бег". Поэтому "экономический план имеет своей задачей не крутое изменение исторического бега народного хозяйства, а лишь содействие народно-хозяйственным течениям и устранение препятствий на пути развития производительных сил" [13]. Таким образом, усиление государственного вмешательства видится автору не столько в укреплении государственной промышленности, сколько в создании государством условий для работы частных предпринимателей. В привлечении иностранных капиталов в промышленность. В создании условий для такого привлечения.
   И дело здесь не только в абстрактных соображениях об "историческом беге"; осторожность автора продиктована более предметными соображениями. "Государство в пределах своего хозяйства могущественно, но не всемогуще. Когда возникает вопрос о введении какого-либо крупного налога, то правительство само ставит вопрос: справится ли податной аппарат с новой задачей. Этот вопрос следует развить и при обсуждении планов, выдвигающих государственные монополии и государственные регулирования <...> Неудача фискальной монополии - полбеды; неудача народно-хозяйственной монополии - большая беда" [14]. Вчитываясь в приведённую цитату, мы видим, что здесь отмечено сразу два слабых места государственного предпринимательства. Во-первых, необходимость раздувания государственного аппарата, что резко усложняет управление им. Во-вторых, опасность банкротства. Разорение частного предпринимателя является поражением его самого, как максимум - занятых у него рабочих; крах государства - катастрофа для всей страны.
   Есть и третье соображение, побуждающее к осторожности в определении масштабов государственного планирования. Невозможно, - указывает Боголепов, - предусмотреть из центра все мелочи практической работы на местах, поэтому единый центральный план должен сочетаться со многими частными, составляемыми на местах.
   Итак: 37-летний профессор предлагает государственное экономическое планирование. Это совсем не то же, что повсеместное в годы Первой мировой войны усиление государственного вмешательства, обещающее прекратиться по исчерпании чрезвычайных условий. Напротив, предложение Боголепова относится к регулярной жизнедеятельности страны и нацелено на то, чтобы развить Россию в мирных условиях. Вовсе не отказываясь при этом и от частного хозяйства.
   Изложенные мысли интересно сравнить с брошюрой того же автора "Финансовый план пятилетия". В 1929 г. она выдержала два издания, и видимо, не потому, что стала бестселлером. Первое из их вышло в разгар постоянных конференций и обсуждений первого пятилетнего плана, на пике острого противоборства между ВСНХ (с его "оптимальным вариантом") и Госпланом (лихорадочно доделывающим "отправной вариант"). Финансовый план - одна из составных частей общего плана пятилетки.
   Боголепов далёк от "уклонизма": о постепенном вытеснении частного сектора государством пишет как о чём-то естественном, несомненном - давно решённом вопросе. Планирует осуществление социалистического накопления за счёт "разрыва" цен на промышленные и сельские товары [15]. В качестве задачи на первую пятилетку выдвигает "финансовую мобилизацию почти половины народного дохода": отношение ресурсов финансового плана к народному доходу должно вырасти за 1927/28-1932/33 гг. с 38,1 до 48 % [16]. Показатель, как подчёркивает автор, напряжённый - хотя и подразумевающий сохранение значительного негосударственного сектора.
   При этом доля госбюджета в финансовом секторе должна постепенно снижаться за счёт роста финансов производственных организаций. Таким образом, государственные предприятия, по мысли автора, должны располагать значительной инициативой в распоряжении средствами. По существу, это повторение прежней мысли о сочетании центрального и местных хозяйственных планов.
   Однако некоторые из высказанных в брошюре взглядов скоро оказались слишком умеренными. С 16 по 20 апреля 1929 г. при Госплане СССР состоялось специальное всесоюзное совещание по финансовым вопросам, связанным с пятилетним планом. По итогам обсуждения председателю бюджетно-финансовой секции пришлось спешно переделывать свою брошюру [17]. На конференции, как пишет сам Боголепов, "в центре внимания стояли два вопроса: об объёме финансового плана и о реконструкции финансовой системы в интересах плана" [18]. Сопоставление первых глав двух изданий работы Боголепова позволяет судить о результате обсуждения.
   Новое во втором издании брошюры - рассуждения на тему, является ли план исследованием народного хозяйства или просто суммой оперативных мероприятий. Резкий спор на эту тему между Госпланом и ВСНХ тянулся ещё с 1927 г. Глава Госплана Г. М. Кржижановский высказывался за необходимость выработки плана, опирающегося на научную основу, а не на политическую необходимость. Но после апрельского совещания Боголепов, упоминая необходимость исследования, подчёркивает практическое значение плана. "Планирование - искусство применять добытые наукой <…> истины для практических целей" [19]. Следовательно, сила оказалась на стороне ВСНХ, поддержанного Сталиным, и на конференции били теоретиков-экономистов.
   Судя по приведённой формулировке, били их за отказ принять к практическому руководству цифры, невыполнимые с точки зрения теории. И действительно: о 48 % в первой главе нет уже и речи. Напротив: "Стихийные элементы народного хозяйства не подчиняются планированию <…> а финансовый план может иметь дело только с завоёванной стихией. Вот почему объём финансового плана в данное время и при данных условиях не может быть ограниченным рамками более узкими, нежели рамки всего народного хозяйства" [20].
   За этой клятвой в верности товарищу Сталину следует замысловатая оговорка: "Мы сказали, что финансовый план должен был бы вобрать в себя все финансовые отношения всего народного хозяйства. Это - идеал. Он осуществим, вероятно, только при том условии, что если и общехозяйственный план, обслуживаемый финансовым планом, действительно охватит все народнохозяйственные отношения, и если таковой охват произойдёт не только в порядке планирования и предвидения, а исключительно в порядке планирования" [21]. В переводе с дипломатического языка на русский это, по-видимому, должно означать следующее: финансовый план охватит не только 48 %, а и все сто, но для этого надо, чтобы исчезло частное хозяйство. Однако только за счёт развития крупной государственной промышленности оно не исчезнет [22]. Если хотите действительно добиться стопроцентного господства государственного производства, надо предусмотреть меры не только по развитию современной промышленности, но и по целенаправленному уничтожению частного хозяйства.
   Михаил Иванович, таким образом, чётко сформулировал тот путь, по которому пошёл - и очень скоро - Сталин. Но судя по тому, как тщательно закамуфлирован смысл этой фразы, Боголепов вовсе не считал такое развитие событий правдоподобным (или, по крайней мере, не считал желательным). По-видимому, он был уверен, что сформулируй он открыто положение о невозможности мирно вытеснить частное хозяйство государственным производством, его немедленно растерзают за "правый уклон". Как видно, политэкономические соображения (о преимуществах крупного производства) весной 1929-го ещё преобладали над чисто политическими (об обострении классовой борьбы в деревне).
   Ещё одно проявление осторожного сомнения в выполнимости принятых планов, обнаруживаемое во втором издании "Финансового плана пятилетия" - обсуждение вопроса о запасах планирования. Оговариваясь о необходимости снижать бесполезные запасы планирования, Боголепов в то же время выступает против полного их уничтожения. Мысль автора ясна: если не предусмотреть никаких резервов, не сделать скидок на случай непредвиденных задержек при воплощении плана, то малейший прокол в любой из отраслей приведёт к срыву всего плана. Беспокойство Боголепова насчёт выполнения планов показывает, что даже после принятия явно завышенного, по мнению сотрудников Госплана, "оптимального варианта", у экономистов ещё сохранялись иллюзии. Только позже станет ясен сталинский метод: чтобы добиться от людей предельного результата, надо поставить запредельное задание.
   Итак, в 1929 г. Михаил Иванович внутренне не принял "стопроцентное планирование", однако открыто не возражал и остался в должности. В какой степени такое поведение определялось простым желанием выжить, в какой - желанием воплотить, хотя бы в изменённом виде, давнишние убеждения о необходимости планового хозяйства? Насколько изменение (от 1916 к 1929 г.) высказывавшихся Боголеповым взглядов на пределы планирования определялось политическими условиями, насколько - внутренним развитием его убеждений? Ответ на эти вопросы невозможен без использования дополнительных источников. Однако ясно, что действительные взгляды Боголепова содержали существенную основу для его участия в организации сталинской экономики.
   Судьба М. И. Боголепова важна сразу в двух отношениях. Во-первых, для изучения идеи народнохозяйственного планирования в России до большевиков. И во-вторых - для исследования системы "сцепления" сталинской системы политического управления с жизнью - тех людей, которые занимались непосредственной организацией производства в первых пятилетках, опираясь на знания и опыт, приобретённые в императорской России.

  [*] Работа выполнена при финансовой поддержке РГНФ в рамках проекта 06-01-00324а.
  [1] См.: Шейнфельд М. Б. Историография Сибири (конец XIX - начало XX в.). Красноярск, 1973; Профессора Томского университета. Биографический словарь. Вып. 1. 1888-1917. Томск, 1996; Томск от А до Я: Краткая энциклопедия города. Томск, 2004. Статьи о Боголепове есть и в центральных справочных изданиях, в т. ч. в Большой советской энциклопедии.
  [2] Впрочем, начало XX в. - время, когда высшее экономическое образование в современном понимании отсутствует. Экономическая теория развивалась в рамках финансового права, преподававшегося на юридических факультетах.
  [3] Боголепов М. Торговля в Сибири // Сибирь, ея современное состояние и ея нужды: Сб. ст. СПб., 1908. С. 169-170.
  [4] См.: Боголепов М. И. Государственный долг. Типологический очерк. К истории государственного кредита. Спб., 1910. На сей раз работа получилась не политическая, а политэкономическая, с опорой на европейский опыт и западных теоретиков.
  [5] М. Б. Шейнфельд пишет (с. 174), что в 1912 г. Боголепов сразу переехал в Петербург, став чиновником особых поручений Министерства финансов. Это утверждение опровергается томскими авторами С. Ф. Фоминым и С. А. Некрыловым: сначала был Харьков. Однако указание на связь Боголепова с Минфином стоит иметь в виду.
  [6] Он имел чин 5 класса - статский советник. Для сравнения: чин полковника относился к 6 классу, генерал-майора - к 4-му.
  [7] См.: Периодические издания Министерства финансов. СПб., 1915.
  [8] "С пути великого народа волею самого народа устранено самое тяжкое и самое страшное препятствие, заключавшееся в старом режиме". См.: Боголепов М. И. Заём свободы и интересы Свободной России. [Пг., 1917]. С. 3.
  [9] О деятельности бывшего товарища министра финансов в годы нэпа см.: Николаев М. Г. На пути к денежной реформе: четыре ареста Н. Н. Кутлера. // Отечественная история. 2001. № 1.
  [10] Боголепов М. И. О путях будущего. К вопросу об экономическом плане. Пг., 1916. С. 16.
  [11] "Мы отстали от передовых стран на 50-100 лет. Мы должны пробежать это расстояние в десять лет. Либо мы сделаем это, либо нас сомнут..." - так, согласно "Краткому курсу истории ВКП(б)", говорил Сталин на первой конференции работников промышленности в феврале 1931 г. См.: http://bookz.ru/authors/avtor-neizvesten/kr_vkpb/page-18-kr_vkpb.html
  [12] Ленин Н. (В. И. Ульянов). Грозящая катастрофа и как с ней бороться // Ленин В. И. Полное собрание сочинений, издание 5-е. Т. 34. С. 151-199; Богданов А. А. Из письма А. В. Луначарскому от 19.11.1917 г. // Богданов А. А. Вопросы социализма. М., 1990. С. 352-355.
  [13] Боголепов М. И. О путях будущего. К вопросу об экономическом плане. Пг., 1916. С. 38-39.
  [14] Там же. С. 33.
  [15] "Ножницы", сказал бы Л. Д. Троцкий - но бывший "демон революции" уже два года как снят со всех постов, и как раз в январе 1929-го навсегда покидает родину.
  [16] Боголепов М. И. Финансовый план пятилетия. М., 1929. С. 9.
  [17] Одновременно, с 16 по 23 апреля, проходил объединенный пленум ЦК и ЦКК ВКП(б), на котором сталинское большинство окончательно сломало сопротивление группы Н. И. Бухарина, А. И. Рыкова, М. П. Томского. Немедленно по окончании пленума правительство утвердило завышенный "оптимальный план".
  [18] Боголепов М. И. Финансовый план пятилетия. Второе дополненное издание. М., 1929. С. 3.
  [19] Боголепов М. И. Финансовый план пятилетия. Второе дополненное издание. С. 15.
  [20] Там же. С. 17. Любопытно, что табличка с теми самыми 48 % не исчезла вовсе. Она лишь переместилась из первой главы во вторую. Видимо, не случайно автор подчеркнул во введении факт переработки первой главы: понадеялся, что остальные главы ответственные лица перечитывать не станут.
  [21] Там же.
  [22] Это положение нетрудно подкрепить довоенным российским опытом. Именно тогда, в годы несомненного расцвета монополий, наблюдался бурный рост мелкого производства и связанных с ним организационных форм - производственной, потребительской и кредитной кооперации, обществ взаимного кредита. Крупное производство и мелкое предпринимательство оказались не взаимоисключающими, но взаимодополняющими явлениями.