Новости

   Источники

   Исследования

   О проекте

   Ссылки

   @ Почта

• История общественного самоуправления в Сибири второй половины XIX - начала XX века

   Формально в марте 1917 г. после свержения самодержавия Временное правительство вместо губернаторов и исправников 4 марта учреждает институт своих комиссаров. В земских губерниях ими автоматически (по должности) становились председатели соответствующих земских управ. В неземской Сибири ими пытались сделать городских голов. Встретив решительное противодействие на местах (по "Городовому положению" 1890 г., право на участие в выборах городского самоуправление получил примерно 1 % горожан) и отказ самих "мэров", явно не готовых к исполнению новых обязанностей, Временное правительство разрешило местным комитетам общественной безопасности (КОБ) рекомендовать для утверждения на должность правительственных комиссаров "местных общественных деятелей".
   Первоначально они в своей повседневной практике активно взаимодействовали с "породившими" их комитетами. Но, по мере укрепления позиций комиссаров ситуация коренным образом меняется. Как установила Е. Н. Бабикова, начиная с апреля последние "все больше и больше отходят от деятельности временных комитетов, все вопросы управления решают единолично или с помощью своих аппаратов (комиссариатов, старых органов управления"), не считаясь порой с мнениями комитетов" [1]. В этой ситуации большинство КОБов утратило свои управленческие функции и превратилось в совещательные органы при комиссарах.
   Единственная в регионе попытка продолжить самостоятельное строительство местных органов власти без оглядки на Временное правительство связана с созданием системы народных собраний с функциями земских учреждений в городах и уездах Томской губернии. Избрание их началось по инициативе Томского КОБа весной 1917 г. с целью замены временных комитетов на постоянные. По положению о выборах, избирательные права предоставлялись гражданам обоего пола, достигшим 18-летнего возраста, с цензом оседлости в 3 месяца и не отбывающих наказание по суду. Военнослужащие имели равные избирательные права с гражданскими лицами. При поддержке организаций основных политических партий, кроме кадетов, занявших негативную позицию, новые органы были сформированы в масштабах всей территории.
   В губернское народное собрание избирается 522 представителя, из которых 70 % составляли крестьяне. Примерно 20 % мест получила интеллигенция (профессора, офицеры, врачи, юристы, кооператоры, учителя, служащие) и 10 % досталось рабочим и солдатам. В губернский исполнительный комитет вошли 6 эсеров, 4 меньшевика, один большевик и два "беспартийных" социалиста. Низовые: уездные, волостные и сельские структуры органа оказались крестьянскими и эсеровскими, в городских преобладала интеллигенция и солдаты местных гарнизонов.
   С 20 апреля по 18 мая 1917 г. проходила первая (и единственная) сессия Томского губернского народного собрания, на котором доминировали эсеры, получившие 61,3 % депутатских мест [2]. Однако Временное правительство самодеятельную структуру признавать отказалось и после принятия 17 июня Временного положения о земских учреждениях в Сибири предписало преобразовать исполкомы губернского и уездных народных собраний во временные земские управы с возложением на них полномочий по сбору налогов и организации выборов земских собраний.
   Таким образом, импровизации закончились 17 июня, когда Временное правительство утвердило Временное положение о земских учреждениях в Архангельской губернии и в губерниях и областях Сибири. Земство вводилось в Тобольской губернии, за исключением земель аборигенов в Березовском уезде; Алтайской, Томской, за исключением земель "инородцев" в Тогурском уезде; Енисейской, за исключением территории кочевых и бродячих аборигенов в Туруханском крае; Иркутской, за исключением земель "бродячих инородцев"; а также в областях Забайкальской, Якутской, за исключением Верхоянского уезда и территории Сибирского и Забайкальского казачьих войск в Алтайской губернии и Забайкальской области. Несколько позже земская реформа распространяется на территорию Акмолинской, Семипалатинской, Семиреченской, Тургайской и Уральской областей [3].
   Земские учреждения должны были функционировать на уровне губерний (областей), уездов и волостей. В их компетенцию входило 22 направления, среди которых наиболее важными были: заведывание земскими повинностями (денежными и натуральными); заведывание капиталами и другим имуществом земств; борьба с дороговизной (выдача пособий, содействие возникновению потребительских обществ, устройство продовольственных лавок и пекарен); содержание находящихся в их ведение дорог, пристаней, земской почты, телефонной связи, пароходных и иных сообщений на водных путях; заведывание лечебными и социальными учреждениями, пожарными командами, образованием; содействие развитию торговли, кустарным промыслам, создание кредитных учреждений; проведение статистических обследований; участие в организации переселений; поддержание личной и общественной безопасности и руководство милицией. В ведение волостных земств входило "попечение об общественном благоустройстве, о лучшем устроении селений, замощении улиц, водоснабжении, освещении, канализации, общественных садах, прудах, колодцах и т. п." [4].
   Губернские (областные) земские собрания осуществляли раскладку соответствующих сборов в пользу земства между уездами; устанавливали натуральные и денежные повинности "по истреблению вредных для сельского хозяйства насекомых и животных"; определяли число и границы земских волостей. Уездные земские собрания распределяли между волостными земствами повинности, осуществляли раскладку между ними земских сборов; разрешали открытие новых ярмарок, торгов и базаров, перенос их в другую местность, изменение сроков их деятельности; устанавливали таксы за проезд у легковых извозчиков вне городских поселений; утверждали постановления волостных земских собраний об отчуждении и залоге недвижимого имущества, принадлежавшего им и о размер сборов с проезжающих по земским переправам. В крупных городах (Тюмень, Омск, Томск, Барнаул, Новониколаевск, Иркутск, Красноярск, Чита) функции земских органов возлагались на муниципалитеты. Соответственно в уездах Тюменском, Томском, Барнаульском и т. п. создавались отдельные от городов земские собрания и земские управы (с. 448-449).
   Число гласных (депутатов) от каждой волости определялось уездными собраниями в количестве от 20 до 50 чел., в зависимости от численности населения. В уездное земское собрание, кроме того, избирались гласные от каждого городского поселения, расположенного в уезде, если у города нет права на создание собственного земского органа. Избирательное право предоставлялось всем достигшим 20 лет к моменту составления избирательных списков, проживающим на территории соответствующей волости или города, или имеющих здесь "домашнее обзаведение", состоящих на службе или имеющих в них "определенные занятия". От выборов устранялись монахи, умственно неполноценные, а также сроком на три года после отбытия наказания, осужденные по суду за кражу, мошенничество, присвоение вверенного имущества, скупку краденного, подлоги, взяточничество. Обязанности гласных исполнялись безвозмездно, лишь иногородним по постановлению земского собрания оплачивались проездные и суточные средства (с. 450-451).
   Все земские органы избирались сроком на три года, дела в них решались простым большинством голосов. В случае их равенства при открытом голосовании "считается принятым мнение, с которым согласится председатель". Земские управы должны были состоять из председателя и как минимум из двух членов. В их ведении находились: непосредственное заведывание делами земского хозяйства; принятие решений о созыве соответствующих земских собраний; подготовка проектов земских смет и раскладок, наблюдение за поступлением доходов и расходование их; ведение исков по земским делам; предоставление собраниям отчетов о своей деятельности и денежных оборотах по земским сметам (с. 452-453).
   Перед вступлением в должность председатель, члены соответствующей управы и прочие выборные должностные лица земского самоуправления должны были приводиться к присяге вышестоящими руководителями земских органов и за свои должностные проступки "подвергаются ответственности в порядке дисциплинарного производства или по приговорам уголовного суда" (с. 457).
   Таким образом, в результате общей демократизации внутренней жизни государства в Сибири, как и в целом в России, устанавливался принципиально новый тип земского самоуправления, для которого было характерно: всеобщее избирательное право, организация волостного земства, переход всей полноты власти на местах самоуправлениям, включая правоохранительную деятельность и организацию призыва в армию. Осуществлением земской реформы должны были заниматься правительственные комиссары, а также губернские и уездные исполкомы советов. Им предписывалось объявить себя временными земскими управами и провести выборы гласных в земские собрания. "Предполагалось, - отмечает В. Г. Зыкова, - что уже к осени 1917 г. путем всеобщих и равных выборов будет создана унифицированная структура, которая переподчинит себе ранее образованные временные исполнительные, продовольственные и земельные комитеты, станет средоточием власти и управления на местах" [5].
   В действительности процесс очень сильно затянулся. И если в западных губерниях (Тобольской, Томской) к созданию земских учреждений приступили в июле 1917 г., то в Забайкальской области в декабре 1917 - январе 1918 г. на 2-м областном съезде сельских депутатов, после соответствующей дискуссии, только была выражена "безусловная необходимость возможно более скорого введения земских учреждений в области, видя в этих учреждениях единственные органы, могущие вывести область из тяжелого экономического положения, в котором она оказалась" [6].
   Крестьянство, по данным Н. А. Яковлевой, довольно сдержанно встретило земство, поскольку у него было свое общинное самоуправление [7]. К тому же нужно учитывать нарастание социальной апатии населения, сезонную занятость крестьян (сенокос и уборка урожая), недостаток информации. Они же опасались, не без оснований, увеличения налогового бремени на содержание аппарата земских органов и их повседневную деятельность. Показательна в этом отношении резолюция Бийского уездного собрания от 24 ноября 1917 г., решившего просить министра внутренних дел разрешить ему "провести раскладку земских сборов на 1918 год с банков, с доходности по действительной стоимости строений: строений, фабрик, заводов, разных машин, наличного скота, наличного хлеба и денежных капиталов; в общей сложности каждого плательщика с повышением ставки одной двадцатой процента рубля при каждых десяти тысячах рублей с общей суммы. Иначе учесть доходность фактически невозможно. С земли облагать нельзя, урожаи разные. Разрешить уездным и волостным управам получать от всех банков сведения о капиталах. Начальную ставку установить на волостные нужды не ниже двух десятых процента и на уездные земские нужды не ниже трех десятых процента. Лиц, не имеющих собственность, обложить с действительно заработанной в текущем году суммы. Этим путем разрешаются вопросы финансовый, продовольственный, рабочий, общественного порядка и жизни земства". Здесь прослеживается отчетливо тенденция крестьянских депутатов, преобладавших в составе собраний, возложить финансирование расходов самоуправления на кого угодно, кроме деревни. Не случайно, комментируя инициативу бийских гласных, губернская земская управа подчеркнула: "Устроить что-нибудь для себя, если они считают полезным и необходимым, могут они только сами и на свои же крестьянские ассигнования" [8].
   Процесс подготовки и проведения выборов гласных в волостные, уездные и губернские собрания в разных территориально-административных образованиях Сибири проходил по-разному. В Тобольской губернии, на съезде уездных комиссаров 3 июля 1917 г., губернский комиссар В. Н. Пигнатти доложил о полученной им накануне от министра-председателя Временного правительства князя Г. Е. Львова телеграмме с приказом немедленно приступить к работе по реализации закона от 17 июня. Принимается решение считать "единственно возможным, чтобы губернский комиссариат принял на себя обязанности губернского комитета по вопросу о введении земства до тех пор, пока исполнительные комитеты на местах не обсудят вопрос об этом и не уполномочат губернский комиссариат продолжать работу или пожелают создать для этой цели губернский комитет, тогда губернский комиссариат созовет губернский комитет" [9]. На местах к 22 июля формируются уездные комитеты по введению земства, численностью от 9 до 22 чел., делегированных от организаций основных политических партий, кооперации, советов, муниципалитетов, земельных и военно-промышленных комитетов, конфессиональных и профессиональных объединений [10].
   В Омске на проходившем 23-25 июня 1917 г. уездном съезде волостных и станичных депутатов принимается решение об избрании уездного земского комитета (6 чел.) с возложением на него временно функций земской управы. При этом представители от казачьих станиц высказались за образование единого для крестьян и казаков земства [11]. Однако, 2-й войсковой круг Сибирского казачьего войска (10-21 сентября) принял постановление ввести на его территории "ввести двухстепенные земские учреждения: Войсковое земство и станичное земство с тем, чтобы проживающие в пределах станичного земства разночинцы (в том числе и кочевое население) имели полное право участия в земстве, но число гласных и членов управы от разночинцев должно быть не более половины общего числа гласных. Причем председатели земского собрания и земской управы должны быть из казаков" [12].
   В Томской губернии, как указывалось выше, функции земских комитетов были возложены на исполнительные органы уездных и губернского народных собраний. На Алтае, одновременно выделившемся в отдельную губернию, на барнаульском совещании представителей от уездных и городских исполнительных комитетов 22-23 июля 1917 г. избирается губернский исполнительный комитет с функциями губернской земской управы. В него входят по одному представителю от каждого уезда и от Алтайской горной думы во главе с П. М. Юхневым [13]. В Енисейской губернии 28 июня на губернском крестьянском съезде образуется Временная губернская управа из 14 человек, которая для организации своей работы попросила министра земледелия подчинить ему кредиты переселенческого управления [14]. В Иркутске 26 июня открылся уездный земский съезд в составе 65 делегатов от 29 сельских и волостных исполнительных комитетов [15].
   Выдвижение кандидатов в гласные производилось не по партийным спискам, как в Учредительное собрание, а от групп избирателей (не менее 10-ти). Причем ранжирование их осуществлялось избирательными комиссиями. Уезды делились на округа, объединявшие несколько волостей. Списки составлялись для каждого округа и должны были включать "не более того количества кандидатов, которое должно быть избрано в данном округе" [16].
   В избирательной кампании активное участие приняли организации большинства политических партий региона при явном доминировании эсеров. Они полагали, - как отмечает А. В. Добровольский, - "что Советы как классовая организация могут являться только органами контроля, а органами власти будут земства, в которых представлены все слои населения [17]. Но единственным политическим формированием, четко сформулировавшим свою избирательную платформу, стали большевики. Они обещали добиваться независимости земских органов в решении местных вопросов, введения прогрессивного подоходного налога, налогов на наследство и с имущества, отмены всех натуральных земских повинностей. Главной целью участия выборах считалось укрепление сил революционного народа на местах, чтобы потом "снизу отовсюду двинуть их на завоевание власти" [18]. Эсеры целенаправленной агитацией добились через контролируемые ими уездные съезды крестьянских депутатов принятия специальных резолюций, призывающих избирателей голосовать только за членов ПСР.
   Выборы в волостные и уездные земские собрания проходили в августе-сентябре 1917 г. Процент явившихся на них, например, в Тобольской губернии колебался по отдельным волостям от 10 до 100 [19], а в целом по Сибири не превышал 35-ти [20]. Волеизъявление происходило в условиях острой политической борьбы и сопровождалось многочисленными нарушениями. Они выражались в утрате и уничтожении избирательных бюллетеней, неправильной подаче кандидатских списков и подмене тайного голосования открытой подачей голосов. Последнее обстоятельство мотивировалось неграмотностью электората. Например, Байкальская избирательная комиссия (Тобольский уезд) сообщила, что "собранные люди выбрали гласных 15 человек без отпуска записок в ящик, заявив, что тайных голосований они не понимают, потому как грамотных совсем мало. В записках, мол, приходится писать другим лицам, грамотным, а они могут внести совсем другие фамилии" [21].
   До конца 1917 г. земские структуры оформились в Томской, частично в Алтайской, Тобольской, Енисейской, Иркутской губерниях, Омском уезде Акмолинской области и Якутской области. Так, к ноябрю в 18 из 30 волостей Тобольского уезда прошли выборы волостных гласных и подобное положение сохранялось до конца марта 1918 г. [22]. В сентябре-октябре прошли выборы в основную часть волостных земств Тобольской губернии, в октябре-ноябре они состоялись на уездном уровне при явке порядка 35 % избирателей [23]. Тюменское уездное земское собрание работало с 31 октября по 2 ноября 1917 г. в составе 37 гласных из 45 избранных. Оно избрало уездную земскую управу во главе с П. И. Быковым и гласных в губернское земское собрание [24]. 2 ноября состоялось Тарское уездное земское собрание, также избравшее уездную земскую управу во главе А. Ф. Вальтером и гласные в губернское земское собрание. 17-20 ноября примерно те же вопросы решало Ишимское уездное земское собрание, а с 19 по 22 ноября - Курганское [25]. 1 февраля 1918 г. в Тобольске открылась чрезвычайная сессия первого Тобольского губернского земского собрания, на которой присутствовали гласные (45 из 70) от всех уездов, за исключением Тюменского. Председателем губернского земского собрания до 1 января 1919 г. избирается А. П. Соколов. Форум продолжался до 10 февраля и избрал губернскую земскую управу, утвердил смету доходов и расходов на 1918 год, принял решение об издании собственной газеты "Сибирская земская деревня").
   В Омске с 27 ноября по 3 декабря 1917 г. проходила первая сессия уездного земского собрания, на котором присутствовало 45 гласных из 54, в том числе 14 от казахского населения. Собрание открыл областной комиссар А. Е. Новоселов. В повестку дня было включено 9 вопросов (об агрономической помощи, о медицинской помощи, о народном образовании, продовольственный вопрос, ветеринарная помощь и т. д.), в том числе и выборы земской управы [26]. Акмолинское областное земство сформировалось только в июне 1918 г. В конце ноября - начале декабря на уездных земских собраниях и в городских думах Томской губернии были созданы соответствующие управы и избраны гласные в губернское земское собрание. 6-10 декабря состоялось чрезвычайное губернское земское собрание, избравшая управу во главе с Н. В. Ульяновым, приступившую к своим обязанностям 26 декабря. 30 декабря исполком Томского губернского народного собрания официально передал свои полномочия управе и прекратил свою деятельность. 4 января 1918 г. вышел первый номер "Земской газеты", органа губернской земской управы. Наконец, она разместилась в здании бывшего губернского управления [27].
   На Алтае к январю 1918 г. закончились выборы земских гласных в большинстве уездов, в январе - начале февраля состоялись уездные земские собрания, 15 февраля на губернском собрании избирается земская управа во главе с И. И. Дятловым. 5 марта она приступила к работе и приняла от Алтайского губернского исполнительного комитета (временной губернской земской управы) дела и расчетный счет в отделении Государственного банка с остатком 57468 рублей 29 коп. [28]. В Енисейской губернии первое заседание губернской земской управы состоялось 10 октября 1917 г. [29]. В Иркутской губернии уездные земские собрания проходили во второй половине декабря 1917 - январе 1918 г. Первая сессия чрезвычайного губернского собрания работала 6-7 марта 1918 г. Избирается управа во главе с П. Д. Яковлевым и создаются секции: финансовая, организационная, агрономическая, врачебная, по народному образованию и др. [30]. Наконец, в Якутской области осенью 1917 г. прошли выборы в волостное земство, в декабре - в уездное и в январе 1918 г. состоялась первая сессия областного земского собрания, избравшая управу во главе с В. В. Никифоровым [31].
   По социальному составу среди волостных гласных абсолютно преобладали крестьяне (в Енисейской губернии из общего количества 1240, их насчитывалось 1085, в Забайкальской области соответственно 495 и 415 [32]. Как отмечает М. В. Лаврова, "Председателями управ (волостных.) чаще всего избирались бывшие волостные старшины, секретарями - бывшие волостные писари. Удивляться этому не стоило, так как в сибирской деревне после учительницы, фельдшера, священника, лесничего, доктора и мирового, если они были, писарь являлся самым грамотным и образованным человеком. Было совсем неплохо, если писарь до этого долго служил и хорошо знал свое дело, жизнь и нужды деревни" [33].
   На уровне уездов крестьянское представительство существенно сокращалось. Так, из 75 гласных Новониколаевского уездного земского собрания крестьян было 48 (64 %), торговцев - 5, кооператоров - 7, руководителей волостных управ - 9; из 68 гласных Барнаульского уездного земского собрания крестьян насчитывалось 51 чел. (75 %) [34].
   В партийно-политическом отношении в земских органах были представлены все основные политические партии, но было много и беспартийных. По данным Е. Н. Бабиковой, "из 65 гласных Тобольского губернского земства примерно 30 были эсеры, 5-6 меньшевики, 2 кадеты. В Тобольское уездное земское собрание от г. Тобольска прошло 8 эсеров, 5 меньшевиков, 8 кадетов. Среди членов Курганского уездного земства было 3 эсера, 2 меньшевика, 1 кадет" [35]. Во многом разделение по политическим "квартирам" было искусственным, и гласные Тобольского губернского земского собрания на своей сессии "оспаривали свою принадлежность к какой-либо партии, либо вовсе доказывали свою беспартийность" [36].
   Представительство эсеров увеличивалось, как правило, на уровне губернских земских структур, но и здесь они составляли примерно половину их состава. Например, в Томское губернское земское собрание избирается 65 гласных, в том числе 30 эсеров, 5 меньшевиков, 2 кадета, 2 большевика и 26 беспартийных; на Алтае в аналогичную структуру избрали 30 эсеров, 7 меньшевиков, 3 кадетов и одного народного социалиста [37]. В Якутии подавляющая часть гласных входила в состав Якутского трудового союза федералистов, разделявшего основные положения эсеровской программы. Тем не менее, можно согласиться с общим выводом А. В. Добровольского о том, что "земская избирательная кампания принесла эсерам Сибири в 1917 г. основательные надежды. Представители других политических партий (особенно большевики) остались далеко позади. Эсеры получили легитимное право на руководящую роль, как в представительных, так и в исполнительных органах (управах) земской власти" [38].
   Там, где земские структуры оформились до конца 1917 г. (Тобольская, Томская, Енисейская губернии), их первые шаги были направлены на решение финансовых вопросов. Необходимо было содержать управленческий аппарат. Поэтому на 1-й сессии Абалакского волостного земского собрания (Тобольская губерния) 17 октября 1917 г. избранным функционерам (председателю и двум членам) жалование определили в 3000 руб. в год, "на каковую сумму" предлагалось "сделать дополнительную раскладку" [39]. Столкнувшись с той же проблемой ("необходимость изыскать средства на местные нужды") совещание представителей от волостных земств Мариинского уезда Томской губернии в конце ноября приняло резолюцию, в которой все расходы "по устроению земской жизни" предложило отнести "за счет земского прогрессивного подоходного налога, который должен быть введен правительством" [40].

   Как установила М. В. Лаврова, сметы волостных земств в Тобольской губернии на 1918 год "заключали в себе те же расходные статьи, что и сметы старых волостных правлений. Новым было лишь общее возрастание размеров сметы по причине повышения цен". Что касается бюджета уездного земства, то она приводит данные по Курганскому уезду. "Смета на 1918 г. была составлена без дефицита, в размере 3 690 696 руб. 16 коп. Основные источники доходов: сборы с земель, недвижимости, промысловых свидетельств, судебные сборы и пособия губернского земства… Поступление этих доходов было напрямую связано с развитием сельского хозяйства, работой фабрик и заводов, торговых заведений. При нарушении цикла экономической жизни и падении производства земства оказывались в трудном материальном положении, и их практическая деятельность фактически останавливалась" [42]. Статьи расходов, предусмотренные сметой, видны из таблицы 14.
   Общим недостатком практически всех мероприятий земских учреждений региона в первые месяцы их существования являлось расхождение между амбициозными проектами и их финансовым обеспечением. Например, 31 января 1918 г. Томское уездное земское собрание предоставило свой первый бюджет, на реализацию которого требовалось не менее 3 млн. руб. А получение их с местного населения представлялось земцам проблематичным, поэтому они обратились ко всем сельским кооперативам с просьбой "поддержать молодое местное самоуправление ассигнованием процента отчисления" [43]. "Безденежье превращало все планы в пустые рассуждения о благе народном, - так оценивала главную особенность функционирования земств в рассматриваемое время В. Г. Зыкова. - Поиск средств, несмотря на почетное право налогового обложения всех расположенных на подведомственной территории негосударственных имуществ и разрешение брать кредиты у частных лиц, был мучителен и занимал центральное место в деятельности земских собраний. Эта функция земства была отмечена исследователями как "выколачивание средств на собственные нужды" и служила подтверждением тезиса об антинародном характере земства" [44].
   По мере укрепления своих позиций земские структуры пытаются сосредоточить в своих руках основную часть функций управления в рамках территориально-административного образования (уезд, губерния). Уже на 1-й сессии Томского губернского земского собрания в декабре 1917 г. создается отдел общественной безопасности, милиции и мест заключения во главе с прапорщиком местного гарнизона эсером В. С. Сизиковым. В январе 1918 г. при отделе впервые в Сибири образуется специализированный орган - сыскное отделение (уголовный розыск) [45].
   Кардинально изменили в начале 1918 г. отношение к земскому строительству представители Сибирского казачьего войска. На 3-м войсковом круге его (15 марта - 9 апреля) принимается (110 - за, 8 - против, 33 - воздержались) специальная резолюция "О самоуправлении войска", в основу которой была положена идея предоставления войску статуса автономной территориальной самоуправляющейся единицы, состоящей из войскового, районных и станичных советов земского хозяйства [46].
   С момента оформления земских органов они оказались вовлеченными в бурный водоворот политических страстей конца 1917 - начала 1918 гг., в котором заняли четко выраженную антибольшевистскую позицию. 7 делегатов от уездных и губернских земских управ Тобольской, Томской и Енисейской губерний (М. Ф. Врачинский, Н. Е. Жернаков, М. К. Зятьков, Н. Н. Козьмин, П. Н. Копылов, М. П. Рудаков, Н. М. Ширшов), из которых четверо были эсерами, один сочувствующим им, один меньшевиком, один народным социалистом, приняли участие в чрезвычайном Сибирском областном съезде в Томске (декабрь 1917 г.). Этот съезд принял решение о созыве Сибирской областной думы и создал временный орган управления территорией - Временный Сибирский областной совет во главе с Г. Н. Потаниным [47].
   Земские структуры выступали в поддержку Учредительного собрания и осудили захват власти большевиками в Петрограде. Так, 1-я сессия Омского уездного земского собрания (конец ноября - начало декабря) резко осудила данную акцию и поддержала Учредительное собрание, которому вместе с органами местного самоуправления, "избранными на основе всеобщего избирательного права", должна принадлежать вся власть в стране. Приблизительно такую же позицию заняли и томские земцы, решившие "сосредоточить в земских органах всю полноту самоуправления", а декреты СНК исполнять только "в зависимости от местных условий" [48]. Примерно такого же рода резолюции приняли: Тюменское уездное земское собрание (31 октября 1917 г.), Кузнецкое уездное земское собрание (18 ноября), чрезвычайное уездное земское собрание Ялуторовского уезда (13 декабря), Курганское уездное земское собрание (21 января 1918 г.), чрезвычайная сессия Тобольского губернского земского собрания (7 февраля) и земское собрание Барнаульского уезда (23 февраля 1918 г.) [49].
   Что касается отношения к земству большевиков, то даже после Октябрьского переворота, как отмечает В. Г. Зыкова, оно "было неоднозначным. Сознавая, что Советы не способны взять на себя хозяйственные функции земства, СНК мирился с его существованием и даже увеличил финансирование и рядом циркуляров в ноябре-декабре 1917 г. расширил его полномочия" [50]. Декретом ВЦИК от 19 декабря 1917 г. в составе Совнаркома образуется народный комиссариат по местному самоуправлению для координации деятельности муниципальных и земских органов во главе с членом ЦК партии левых эсеров В. Е. Трутовским. Он полагал, что упомянутые выше органы "должны постепенно стать хозяйственной организацией советской власти", для чего необходимо сохранить их аппарат на правах отделов в исполкомах [51].
   Однако после разгона Учредительного собрания начался процесс планомерного наступления Советов на земские структуры. "Формы ликвидации земских учреждении были… разнообразными. Там, где влияние большевиков было особенно сильным, создание земства не допускалось вообще (Енисейский уезд), а возникшие распускались по решения съездов крестьянских депутатов (Томск, Барнаул, Камень, Мариинск, Ачинск и др.) или исполкомов Советов (Тюмень, Омск, Минусинск, Нижнеудинск и др.). В других местах крестьяне самостоятельно разгоняли земские учреждения и создавали Советы. В третьих - сами гласные объявляли земства распущенными или сливали их с Советами на правах хозяйственных органов последних. В четвертых - формой борьбы с кулацко-эсеровскими земствами становится переизбрание гласных, изгнание из их среды кулаков, торговцев, эсеров и замена их представителями беднейших слоев и демобилизованных солдат. В последнем случае перевыборы производились на народных митингах, собраниях, сходах, открытым голосованием. Эти новые организации, продолжавшие часто именоваться земскими собраниями и управами, объявляли себя сторонниками Советской власти и выполняли все декреты и распоряжения Советского правительства и постановления местных Советов, касающихся их" [52].
   Как происходила на практике ликвидация земских органов, поясним на ряде примеров. Так, чрезвычайная сессия Иркутского уездного земского собрания, открывшаяся 24 января 1918 г., по требованию большевиков была прекращена, а ее гласных включили в состав делегатов крестьянского съезда, открывшегося на следующий день. Чрезвычайная сессия Иркутского губернского собрания 7 марта 1918 г. распущена прибывшим на ее заседание отрядом красногвардейцев [53]. В феврале 1918 г. Алтайский губисполком принял решение о ликвидации губернского и уездных земских структур. Попытка земцев провести чрезвычайную сессию губернского земского собрания было прервана 1 марта 1918 г. В протоколе форума фиксируется: "На собрание явился член Совета К[рестьянских,] Р[абочих] и С[олдатских] Д[епутатов] - Д. А. Дымов и заявил, что согласно постановлению губернского Совета КР и СД от 10(23) февраля с. г. об упразднении института земства, он объявляет собрание распущенным и, прекратив занятия собрания, последовать за ним в Совет КР и СД; несогласные с его предложением будут взяты на заметку и представлены куда следует" [54]. 4 марта 1918 г. Томский губернский крестьянский съезд принимает постановление о роспуске органов земского самоуправления в губернии и прекращении издания "Земской газеты" [55]. 10 марта Крестьянский отдел при Тюменском Совете рабочих, военных и крестьянских депутатов известил, "что с 13 марта (28 февраля)… Тюменская уездная земская управа распущена, и все ее функции и делопроизводство перешли в ведение упомянутого крестьянского отдела, в который по вопросам, подлежащим ведению и разрешению бывшей уездной земской управы, надлежит обращаться всем волостным советам и волостным земским управам. Последние все должны быть преобразованы в волостные крестьянские советы с перевыборами всех гласных, именуемых теперь представителями от сельских советов" [56]. 11 апреля 1918 г. областная земская управа распускается в Чите.
   Акция сопровождалась пассивным сопротивлением гласных и функционеров земств, а также организаций политических партий, представленных в них, - прежде всего эсеров и меньшевиков. Посаженный в тюрьму председатель Енисейской губернской земской управы И. В. Казанцев обратился к коллегам 6 февраля 1918 г. с письмом, в котором призывал: "Работайте, товарищи, боритесь не покладая рук. Учредительное собрание разогнали, да здравствует Учредительное собрание; земство разогнали, да здравствует земство. Свободы топятся в крови и насилиях - да здравствует народовластие" [57].
   Сложнее дело, судя по объявлению тюменских совдеповцев, обстояло на волостном уровне. Еще в 1980 г. В. Г. Зыкова привела примеры сохранения волостных земских управ до падения советской власти в регионе летом 1918 г. Вслед за ней В. М. Суверов установил, что "соглашатели Томской губернии переименовали ряд земских управ в Советы крестьянских депутатов", а в Змеиногорском уезде Алтайской губернии волостные земские управы продолжали существовать при советской власти под новым названием в составе "избранных земских людей". Наконец, в 1987 г. В. И. Шишкин заявил, что во многих отдаленных селах и деревнях Советы не успели сформироваться вплоть до лета 1918 г., и здесь действовали земские управы и сельские сходы [58].
   Исследование Н. Ф. Иванцовой уточняет ситуацию. По ее подсчетам, в Тобольской губернии в первой половине 1918 г. из 92 волостных земств в Советы было реорганизовано 87 (94,5 %), в том числе с переизбранием 22 и без переизбрания - 65 (74,7 %). Подобного рода явления наблюдались и в других уездах Сибири [59]. Советы действовали в мае в трети волостей Алтайской губернии, 70 % волостей Томской губернии, 75 % волостей Омского уезда. Но были и такие (Туринский, Мариинский), где охват ими составлял не более 17-20 % [60]. Можно согласиться с общим выводом М. В. Лавровой по истории земского строительства в конце 1917 - начале 1918 г. в Сибири: "Ликвидацию земских организаций в 1918 г. нельзя рассматривать как крах земской идеи. Будучи близкой по духу естественной самоорганизации общины, земское дело в России имело куда более чем полувековые корни, уходя в тысячелетнюю историю земских соборов и народных вече. Поэтому там, где политическая, финансовая и военная обстановка позволяла, земства легко восстанавливались, развиваясь из сельских сходов либо за счет довыборов и реорганизации Советов, комитетов народной власти и т. д. Часто, в зависимости от политических условий, они назывались по-иному. Однако состав, структура, выборная техника свидетельствовали о том, что эти органы являлись земскими по своей сути" [61].
   Земские организации возрождаются к жизни в процессе свержения советской власти летом 1918 года, в котором отдельные их функционеры из числа эсеров приняли самое деятельное участие. В частности, одним из четырех руководителей Западно-Сибирского комиссариата (ЗСК) стал председатель Томской уездной земской управы В. О. Сидоров. Местные органы власти на территории, освобожденной от коммунистов, так же как и в 1917 г., представляли первоначально комиссариаты на уровне губерний, уездов и городов, уполномоченные правительства, комитеты общественных организаций и т. д. В последующем ЗСК предполагал передать властные полномочия земским и городским самоуправлениям.
   Уже в первом своем программном заявлении - декларации от 1 июня 1918 г. ЗСК в качестве основной своей задачи поставил "восстановление органов местного самоуправления в законно избранном их составе там, где выборы уже были произведены, и производство выборов на основании существующего избирательного закона в тех местностях, где выборы эти почему-либо не имели места. Комиссариаты немедленно по возобновлении работ демократических органов самоуправления передают им всю полноту местной власти" [62]. Из этих органов подлежали изгнанию "представители тех партий и организаций, которые продолжают вести вооруженную борьбу против Сибирского Временного Правительства" [63]. При этом специальным решением от 27 июня Комиссариат напомнил, что "милиция должна оставаться в ведении городского и земского самоуправлений, но обязана оказывать помощь военным властям, которые обращаются не непосредственно к милиции, а к органам самоуправления" [64].
   1 июня 1918 г. возобновили свою деятельность Томская и Алтайская губернские земские управы. В процессе реанимации земских структур, они, как правило, принимали резолюции в поддержку ЗСК, а затем сменившего его 30 июня 1918 г. Временного Сибирского правительства, в поддержку Сибирской областной думы и автономии Сибири и объявляли себя органами "истинного народоправства". На съездах крестьянских депутатов разных уровней, принимавших решение о реанимации самоуправления, специально оговаривалось требование о его суверенности. Так, 4-й съезд крестьянских депутатов Акмолинской области "находил недопустимым вмешательство в работу земства каких бы то ни было классовых организаций, в том числе и Советов, а также партий и групп, с целью так называемого контроля и т. п., какими бы заманчивыми лозунгами это вмешательство ни прикрывалось" [65].
   На волостном уровне, как считает Т. В. Мальцева, сосуществовало "невероятное разнообразие органов управления… Это были волостные земские управы, восстановленные в составе, избранном осенью 1917 г. или избранном в новом составе на волостных сходах, а не на собраниях волостных гласных, уже через год. Там, где волостного земства не было, действовали избранные еще после Февральской революции временные исполнительные комитеты или избирались подобные вновь. Кое-где существовали дореформенные волостные правления и волостные старшины. В июне-августе 1918 г. в некоторых волостях сохранялись еще Советы крестьянских депутатов. В селах встречались и сельские народные собрания, и сельский исполнительный комитет, и сельский сход, и управа" [66].
   Вновь особое мнение по рассматриваемому вопросу выразили станичники Сибирского казачьего войска. 4-й войсковой, проходивший в Омске 4-18 июля 1918 г., принял специальную резолюцию "О земстве", в котором заявил о необходимости создания своего войскового территориального земства, с включением в него не войскового населения, за исключением казахов. Причем иногородние могли быть представлены в количестве не более трети от числа гласных. Земские учреждения должны действовать на уровне войска, округа (района) и станицы [67].
   По мере восстановления земских структур на волостном, уездном и губернском уровнях они начинают активно функционировать. Проанализировавшая их усилия в Тобольской губернии М. В. Лаврова, установила, что в среднем за период с июня 1918 по декабрь 1919 гг. земские волостные собрания проходили 1-2 раза в квартал, уездные - 2-3 раза в полгода. Большое внимание они уделяли ремонту дорог, мостов и организации агрономической помощи крестьянам. Губернская земская управа включала в себя 16 отделов. Самыми внушительными статьями расходов по смете, утвержденной 2-й чрезвычайной сессией губернского земского собрания в августе 1918 г., являлись медицина - 35,2 %, ветеринария - 12,6 %, дорожная повинность - 9,4 %, образование - 8,8 %. Земство старалось обеспечить учебные заведения всем необходимым (письменные принадлежности, учебники, наглядные пособия), содержало медицинские учреждения и пыталось бороться с сыпным тифом, в сентябре 1918 г. провело агрономический съезд, принявший программу кардинального улучшения ситуации на местах: от устройства показательных школьных полей при начальных сельскохозяйственных училищах до организации специальных прокатных станций с новейшими сельскохозяйственными орудиями и техникой [68].
   Финансовый вопрос стал самым злободневным для возрождаемых органов самоуправления. В специальном докладе Алтайской губернской земской управы от 5 июля 1918 г. по этому поводу говорилось: "Картина земского финансового положения в данный момент такова: при выделении Алтайской губернии из Томской Алтайское земство имело получить страхового капитала:

   Но, как видно из вышеизложенного, все эти капиталы или специальных назначений, или неподвижны по причине нахождения их в недвижимости, недоимках и долгах или же, как общегубернские земские сборы, не разделены между уездами. Рассчитывать свободно пользоваться этими средствами нельзя - это было бы неосторожно, да в настоящее время и неизвестно, сколько средств этих капиталов находится нетронутыми бывшим Советом Народных Комиссаров" [69].
   В сметах расходную часть показывали равной доходной, но это было только на бумаге. Например, на 2-й сессии Томского уездного земского собрания по смете на 1919 г. общая сумма доходов планировалась в 14 405 536 руб., а расходы должны были составить 12 846 961 руб. С населения планировалось собрать 59 000 тыс. руб., остальные иметь из неокладных сборов, доходов предприятий и дотаций из казны. Отдельные гласные высказывали обоснованные опасения о том, что крестьяне вред ли будут безропотно вносить сборы, поскольку их размеры по сравнению с 1918 г. увеличиваются в 7 раз [70]. Пессимистический прогноз оправдывался буквально на глазах. Сибирские крестьяне практически полностью прекратили вносить налоги и сборы или принимали резолюции, подобные утвержденному на земском собрании Белоярской волости Барнаульского уезда 7 июля 1918 г.: "Распоряжение о расположке государственной оброчной подати ввиду бесплатного перехода земли трудовому народу - отклонить. Губернский же земский сбор разложить на местах и взыскать в размере, равном окладу 1917 года, в срочном порядке, о чем и довести до сведения губернского комиссариата, губернской и уездной земских управ" [71].
   В создавшихся условиях земцы вынуждены были действовать по двум направлениям. Прежде всего, пытаясь уговорить и принудить сельское население вносить сборы и платежи. Так, в циркулярном письме Тобольской губернской земской управы волостным земствам по этому поводу от 5 августа 1918 г. предписывалось "не ограничиваться одними словесными и письменными напоминаниями населению о необходимости скорейшей уплаты числящихся за ним тех или других недоимок и платежей", а описывать имущество, предупреждать о возможности продажи имущества, "проявляя самую твердую настойчивость". "Нежелание населения платить налоги служит одной из главных причин той безалаберности, которая в корне разъедает и губит теперь Россию и которая больно бьет со всех сторон каждого из граждан, не исключая и того, который не хочет выполнять прямого гражданского долга, уклоняется от платежа государственных налогов и земских сборов", - констатировалось в заключительной части циркуляра [72]. Более простым и радикальным способом решения финансовой проблемы был поиск денег на стороне и выпрашивание их у правительства. Поэтому Енисейская губернская земская управа 24 июля 1918 г. принимает решение по телеграфу просить Министерство внутренних дел Временного Сибирского правительства, возглавляемого их земляком Вл. М. Крутовским, предоставить беспроцентный заём в 1,6 млн. руб. [73].
   По мере воссоздания и укрепления органов самоуправления, четко определяется тенденция к их консолидации в масштабах Сибири. При этом стоящими во главе их эсерами преследовалась цель использовать земские и муниципальные структуры для давления на Временное Сибирское правительство, постоянно эволюционировавшее вправо от идей "народоправства". С этой целью 2-11 сентября 1918 г. в Томске проходил Всесибирский съезд городов и земств. В нем участвовало 46 делегатов от 28 земских объединений и 18 городских самоуправлений региона. Главными проблемами, обсуждавшимися на форуме были: вопросы организации власти в Сибири, объединение самоуправлений, финансовые. Принимается решение образовать Всесибирский союз земств и городов - Сибземгор, создать при нем экономический отдел и инструкторское бюро и добиваться "особого высшего учебного заведения на территории Сибири по подготовке деятелей для местного самоуправления". Избирается главный комитет объединения в составе: председатель Н. В. Ульянов (председатель Томского губернской земской управы), заместитель председателя П. Н. Дорохов (председатель Акмолинской областной земской управы), члены - В. И. Сидоров (член Томской уездной земской управы), М. К. Сажин (председатель Курганской городской управы), П. Д. Вагаев (председатель Минусинской городской управы) [74].
   Формально Временное Сибирское правительство поддерживало реанимацию земства. Выступая на открытии сессии Сибирской областной думы ее глава П. В. Вологодский подчеркнул: "И земству, и городу надолго будет нужна существенная и планомерна поддержка правительственной власти. Поддержать и укрепить земство - одна из основных задач Правительства" [75]. В этой фразе четко формулируется претензия власти на роль "старшего брата" во взаимоотношениях с органами местного самоуправления. "В целом правительство не считало земские органы самоуправления способными к самостоятельной деятельности, - констатирует О. Ю. Сечейко, - а шло традиционным путем усиления административной опеки. Тем самым создавалась благоприятная почва для конфликта самоуправления и государственной власти" [76].
   Конфликтная ситуация возникла с легитимацией Сибземгора. Его устав не регистрировался ни ВСП, ни колчаковским Советом министров. Только в феврале 1919 г. МВД заявило, что санкционирует деятельность объединения "при условии переизбрания главного комитета союза", хотя к апрелю этого года в него входило 9 губернских (областных) земств, 28 уездных и 18 муниципальных образований. Лишь в середине августа 1919 г. правительство утвердило "Правила о союзах земств и городов" и "Положение о временном главном комитете Всероссийского земского союза восточного отдела" [77]. Но в составе восточного отдела не оказалось ни одного из членов главного комитета, избранных в Томске в сентябре 1918 г. [78].
   Первой крупной оплеухой земцам стало постановление Административного совета ВСП от 17 сентября 1918 г. "Об изъятии милиции из ведения городских и земских самоуправлений" с передачей ее в ведомство Министерства внутренних дел" и принятое им же "Временное положение о сибирской милиции" [79]. Милиция объявлялась исполнительным органом Временного Сибирского правительства, ее руководители назначались МВД по представлению губернских комиссаров, кредиты получала она от министерства, но 1/3 всех расходов на ее содержания должны были возмещать городские самоуправления и уездные земские управы [80].
   Данное обстоятельство вызывало недовольство и противодействие эсеровского руководства земских органов, ориентирующихся на Сибирскую областную думу. В работе ее сессии приняли участие делегаты от Акмолинского, Алтайского, Томского, Иркутского и Семипалатинского губернских (областных) земских собраний (Н. А. Филишев, Е. В. Барабанщиков, С. С. Борисов, М. П. Рудаков, Ю. Р. Саиев, Я. Н. Ходукин, И. Я. Дурхисанов, П. Н. Соловьев) [81]. Упомянутый выше Всесибирский съезд земств и городов в Томске в специально принятом обращении декларировал: "Всесибирский съезд представителей земских и городских самоуправлений, избранных всеобщим голосованием, поэтому наиболее правильно выражающих эту волю, постановил довести до сведения совета министров временного Сибирского правительства, что окончательное слово по указанному вопросу [о власти. - Авт.] должно принадлежать Областной Думе, единственному правомочному источнику высшей власти". Одновременно съезд высказался за усиление представительства местных самоуправлений в Областной Думе [82]. Отношение же низовых земских структур к происходящим событиям осенью 1918 г. наглядно иллюстрирует констатирующая часть резолюции совещания председателей и секретарей волостных земских управ Каинского уезда Томской губернии 25 сентября 1918 г.: "При зачтении докладов с мест выяснилось, что население очень плохо платит налоги, в деревнях много дезертиров из сибирской армии, местные власти неавторитетны и инертны" [83].
   На наш взгляд объективную картину положения дел в земском движении в Тобольской губернии в конце 1918 г. нарисовал в беседе с журналистами губернский комиссар В. Н. Пигнатти. "И земство на местах, по мнению комиссара, не привилось… И если бы издать указ о восстановлении старшин, то волостное земство, несомненно, само бы умерло… По поводу губернского земства комиссар говорит, что нет тесной связи уездных земств с земством губернским, а поэтому возникает даже вопрос: зачем существует губернское земство с его канцелярией и огромным штатом служащих" [84].
   О направлениях деятельности земских органов в 1919 г. можно судить по опубликованным документам, относящимся к Алтайской губернии. Смета доходов и расходов предусматривала баланс их в сумме 23 678 478 руб. Основные статьи доходов: сборы с недвижимых имуществ - 18 153 266 руб. и пособия - 2 783 777 руб. Расходы: содержание земского управления - 2 479 240 руб., народное образование - 3 305 051, медицинская часть - 2914678, содействие экономическому благосостоянию - 3 224 890 руб. [85]. Однако средства нужно было еще собрать. Как отмечает Н. А. Яковлева, "Сборы с населения производились с помощью милиции, но, несмотря на это, из 668 099 руб. оклада 1918 г. удалось собрать только 465 024 руб. Оклад же 1919 г. собирали с еще большими трудностями: к осени 1919 г. поступило только 10 % всей суммы. Крестьянские хозяйства, истощенные неурожайными годами, разоренные военными действиями, не могли обеспечить исправное поступление налогов" [86].
   О том, как пытались выйти из ситуации можно судить по постановлению Славгородской уездной земской управы о финансовом положении от 14 октября 1919 г.: "Поступление земских сборов совершенно прекратилось с 1 июля с. г., что объясняется анархией, охватившей почти весь Славгородский уезд. Красные банды, захватив селения уезда, разогнали земские самоуправления, разграбили кассы и уничтожили делопроизводство… Следствие такого явления: уездная земская управа, располагая в настоящее время наличностью кассы в 834 445 руб. 28 коп., в том числе отпущенного Государственным казначейством специального кредита на призрение беженцев 300 000 руб., принимая в расчет, что при нормальном положении земской работы, согласно смете, расход в месяц выражается около 500 000 руб., в скором времени окажется без всяких средств и по этой причине вынуждена будет прекратить свою работу: закрыть больницы, школы и проч., остановить сообщения (земская гоньба), распустить служащих, что внесет в земское управление полную разруху, а вместе с тем нарушит и интересы государства". Выход виделся только в одном: ходатайствовать перед властями об отсрочке уплаты выданной ссуды и выдаче вновь из казначейства ссуды в количестве 500 тыс. руб. [87].
   Тем не менее, органы самоуправления пытались заниматься страхованием имущества от пожаров, оценкой помещений, сбором статистической информации, содержанием дорог и дорожных сооружений, организацией перевозок (гоньбы) на почтовых трактах, в том числе и заменой лошадей автомобильным движением [88]. Пытались они найти земельные излишки для наделения безземельных, распределять казенные земли и решительно выступали против проведения внутринадельного межевания (с. 603). Значительные усилии тратились на организацию медицинского обслуживания населения., но "большое количество наличных участковых лечебниц не имеет стационарного лечения. Так, в Барнаульском уезде 3 амбулатории, в Каменском 7 амбулаторий, в Славгородском 4 амбулатории, и только в Бийском и Змеиногорском уездах не числится амбулаторных пунктов. Имеющиеся стационарные участковые лечебницы нигде не содержат более 10 коек, а большей частью устроены на 6 коек. Наличные 11 больничных зданий участковых лечебниц далеко не все построены со специальной целью, но и специально построенные таковы, что трудно сказать, не хуже ли они приспособленных, а иногда даже наемных. Заразных бараков нет ни при одной участковой лечебнице. Квартир для персонала тоже…" (с. 609).
   В области образования усилия земских учреждений направлялись в основном на предоставление субсидий учебным заведениям и ссуд на их строительство, создание передвижных библиотек, учреждение благотворительного фонда "Дорога таланту", установления стипендий им. Н. М. Ядринцева для алтайских студентов, обучающихся в вузах Томска (с. 619-636). Серьезное внимание обращалось на организацию агрономической помощи населению. Так, только в составе агрономического отдела Барнаульской уездной земской управы состояло 3 агронома, 3 помощника агронома, 1 инструктор огородничества, 1 техник-огородник, 1 садовод-огородник, 1 пчеловод. Они организовывали двухнедельные сельскохозяйственные курсы, ставили опыты с травосеянием и применением удобрений, организовали опытно-показательный участок при Баюновском культурно-просветительном обществе и несколько показательных огородов (Тальменское, Залесово, Алейское, Сорокино, Шатуново, Косиха и т. д.) (с. 640-645).
   Примерно в таком же духе действовали земские учреждения других губерний и областей региона. И все они сталкивались прежде всего с недостатком средств. В Томске для решения этой проблемы 1 июля 1919 г.открыли губернский земский банк [89]. Красноярская губернская земская управа в декабре 1918 г. констатировала финансовый кризис: отсутствовали деньги на содержание больницы, глазной лечебницы, социальных приютов, нечем было платить служащим. И уже традиционно в подобных случаях решили просить у Министерства финансов ссуду в 196 тыс. руб., а у правления Восточно-Сибирского общества сельского хозяйства, торговли и промышленности - пособие в 10 тыс. руб. [90]. А вот как выглядела доходная часть сметы Канского уездного земства на 1919 г. [91]:

   Часто земские функционеры теряли чувство реальности и составляли заведомо неисполнимые сметы. Так, в январе 1919 г. управляющий казенной палатой Енисейской губернии Ф. А. Петров указывал, что в 1918 г. годовой оклад земского сбора по губернии составил 980 тыс. руб., а на 1919 г. управа запланировала собрать 4 млн. рублей, в то время как оклад государственной оброчной подати на 1919 г. установлен в сумме 447 тыс. руб., т. е. в объеме предшествующего года [92]. Для пополнения земской кассы те же красноярские земские деятели в 1919 г. предложили ввести налог с каждой продаваемой головы скота (по 2 руб. с лошади и крупного рогатого скота, 25 коп. с овцы и 1 руб. со свиньи) [93].
   По мере укрепления авторитарных тенденций в деятельности Временного Сибирского правительства и его представителей на местах ухудшались его отношения с земскими структурами. Эсеровские руководители последних продолжали требовать дальнейшего развития элементов "народоправства" и делали ставку на проэсеровскую Сибирскую областную думу. В частности, 2-я чрезвычайная сессия Иркутского земского собрания в октябре 1918 г. под председательством П. Д. Яковлева приняла тезисы декларации для предъявления руководителю ВСП П. В. Вологодскому с двумя ключевыми требованиями: "управление Сибирью должно находиться в руках правительства, избранного Сибирской областной Думой" и "до созыва Учредительного собрания [Сибирского. - Авт.] Временное правительство должно быть ответственно перед Сибирской областной Думой настоящего состава, пополненной представителями от земства" [94].
   Настороженно земцы отнеслись к установлению единоличной диктатуры адмирала А. В. Колчака в результате государственного переворота 18 ноября 1918 г. Опасения относительно намерений правительства в отношении к органам местного самоуправления подтвердились очень быстро. Продолжалось игнорирование Сибземгора, земские и муниципальные структуры были поставлены под жесткий контроль управляющих уездов и губерний. Так, в Алтайской губернии в декабре 1918 г. ее руководитель А. И. Строльман опротестовал ряд постановлений губернской земской управы по финансовым вопросам. В свою очередь, последнее приняло специальную резолюцию: "Управляющий губернией не вправе опротестовать раскладку, так как такого ему не представлено… этим самым он вторгается в деятельность земств". Строльман свою позицию в конфликте с самоуправлением выразил в специально выпущенной от его имени прокламации, в которой подчеркивал: "Одним из существенных элементов осуществления государственной власти является принуждение к исполнению общеобязательных норм права, не останавливаясь перед мерами суровыми и даже нещадными". Ну, а дальше, как из рога изобилия последовали приказы земцам участвовать в создании самообороны, в розыскных и карательных мероприятиях, реквизициях шинелей и теплой одежды и т. д. [95].
   В свою очередь земцы пытались использовать любой повод для противостояния с правительством. Например, в Бийске 9 февраля 1919 г. принимается следующая резолюция: "Первое очередное Бийское уездное собрание созыва 1919 года не может обойти молчанием факта занятия в первую очередь под войска зданий учебных заведений, в то время, когда увеселительные заведения и банки остаются нетронутыми. Земское собрание глубоко заинтересовано в деле народного образования, не может оставаться равнодушным зрителем подобных действий, тем более, что они идут в разрез с приказом Верховного Правителя и предлагает уездной земской управе возбудить соответствующее ходатайство о том, чтобы в дальнейшем учебные заведения под войска не занимались, а занятые уже были освобождены" [96].
   Противостояние усиливалось стремлением правительственных структур к реанимации волостных правлений и старшин, сельских сходов и старост, а также десятских и сотских. Постановление "Об учреждении должностей помощников управляющих уездами" восстанавливало ликвидированный в 1917 г. институт крестьянских начальников. Ситуация, казалось бы, должна нормализоваться после проведения в конце 1918 г. выборов гласных на трехлетие 1919-1921 гг. В них участвовало гораздо больше избирателей, чем в 1917 г. - в среднем 65-70 %. "Новые выборы дали 97 % гласных зажиточных крестьян, интеллигенция была представлена слабо, а ссыльный политический элемент исключен совсем. Новый состав земских гласных получился и более аполитичным, в основном преобладали земско-кооперативные работники", - делает вывод О. Ю. Сечейко [97]. Во главе земской фронды стали руководители губернских (областных) управ, эсеры по партийной принадлежности.
   Первым крупным протестным действием по отношению к режиму Верховного правителя, стала резолюция о текущем моменте, принятая 7 июля 1919 г. сессией Иркутского губернского земского собрания. В ней давалась негативная оценка омскому режиму в его стремлении реставрировать дореволюционные методы управления, ведущие к усилению разрухи и окончательному распаду государства. В заключении декларировалось: "Земское собрание полагает, что только власть, пользующаяся доверием народа и выражающая его волю, а не стремление отдельных господствующих групп населения, может прекратить раздирающую страну гражданскую войну, упорядочить политическую и экономическую жизнь и гарантировать немедленный созыв Всероссийского и Всесибирского Учредительного собрания на основе всеобщего, прямого, равного и тайного голосования, которое одно только сможет объединить разрозненные части страны и гарантировать прочный гражданский правопорядок" [98]. Далее, признавалась необходимость созыва сибирского Земского собрания, "как представительного органа на территории, освобожденной от большевиков, как переходную ступень к Учредительному собранию и избираются делегаты на съезд земств и городов Сибири во главе с председателем губернской земской управы Я. Н. Ходукиным.
   В Западной Сибири земские структуры прекратили свою деятельность на уровне уезд-волость летом 1919 г. в результате вступления на их территорию Красной Армии (Тобольская губерния) или вследствие массового повстанческо-партизанского движения. Показательна в этом отношении информация Каменской уездной земской управы Алтайской губернии от 5 ноября 1919 г., в которой она уведомляет губернскую управу, "что созыв собрания в настоящее время является почти невозможным, ввиду занятия более половины Каменского уезда бандами красных" [99]. А в декабре Главный штаб партизанской Красной армии Алтайской губернии своим приказом формально распустил бездействующие земские органы, "принимая во внимание то, что при выборах гласных в земство проходили большинство цензовые элементы - деревенские кулаки и богатеи, направляющие работу земства во вред трудящимся массам крестьянства" [100].
   В сложившейся ситуации земцы Восточной Сибири пытаются не допустить восстановления Советской власти в Восточной Сибири путем создания буферного государственного образования. В середине декабря 1919 г. управляющий Енисейской губернией П. С. Троицкий обратился к губернской земской управе с предложением образовать особый совет из представителей общественных объединений. 21 декабря создается городской комитет общественной безопасности. С прибытием представителей от уездных и ряда волостных земств, 23 декабря объединение преобразуется в губернский комитет общественной безопасности в составе председателя губернской земской управы народного социалиста Г. П. Сибирцева, эсера Е. Е. Колосова, председателя губернского союза кооперативов меньшевика П. М. Линицкого и председателя городского совета профсоюзов И. Боровика. В тот же день новый командующий войсками в Енисейской губернии генерал Б. Зиневич "передал управление гражданской частью в руки Совета общественных организаций в лице председателя земской управы", т. е. Г. П. Сибирцева. 24 декабря комитет обратился к населению губернии с извещением о восстановлении гражданских свобод и обещанием созвать губернское народное собрание для решения вопроса о власти" [101]. Но властвовать земцам пришлось недолго. Уже 10 января губернская земская управа совместно с представителями уездных земств под председательством Г. П. Сибирцева, заслушав информацию Е. Е. Колосова о беседе по прямому проводу с военным комиссаром 30-й стрелковой дивизии РККА Невельским, принимает решение вступить в деловую связь с ним и решить вопрос "о сроке дальнейшего существования земства и формах перехода к советской организации" [102].
   Установивший свою власть в Иркутске 5 января 1920 г. в результате вооруженного восстания Политцентр в своем манифесте объявил о передаче всей полноты власти на местах губернским земским собраниям и их рабочим органам (управам). Однако 22 января политцентровцы подписали акт о передаче власти коммунистическому ревкому. На этом история земских организаций на территории Сибири закончилась, продолжали они действовать только на Дальнем Востоке до ликвидации в ноябре 1922 г. Дальневосточной республики.
   История земских органов самоуправления в Сибири распадается на два неравнозначных временных интервала. Первый - более чем полувековой (1864 - июнь 1917 г.) этап борьбы за введение земства в регионе и разработкой проектов организации его деятельности применительно к территориальным, социальным, национальным и экономическим условиям Сибири. Второй этап охватывает хронологически короткий (июнь 1917 - январь 1920 г.), но политически насыщенный период создания и практической работы земских учреждений на волостном, уездном и губернском (областном) уровнях в условиях социального катаклизма 1917-1920 гг. и борьбы за власть различных политических группировок, переросшую в открытое вооруженное противостояние. Их жизнеспособность зависела от трех взаимосвязанных элементов: самоуправляемости, всесословности и самофинансирования. В рассматриваемое время реализовать их в полной мере не удалось. Прохладное отношение к ному типу общественного самоуправления, которое должно было заменить общинное, проявило крестьянство. Власти, вместо декларируемых демократических методов управления, сделали ставку на жесткое администрирование, пытаясь превратить самоуправление в придаток административных органов. Однако там, где земские органы имели возможность нормально функционировать, хотя бы ограниченное время, они доказали свою жизнеспособность и необходимость для населения. Но реалии гражданской войны окончательно подорвали их дееспособность и сделали их функционирование невозможным.

   [1] Бабикова Е. Н. Двоевластие в Сибири. Томск, 1980. С. 92.
  [2] Бабикова Е. Н. К истории создания народных собраний Томской губернии в 1917 году // Революционное движение в Сибири и на Дальнем Востоке. Томск, 1970. Вып. 6. С. 141.
  [3] Организация самоуправления в Тобольской губернии (вторая половина XIX - начало ХХ вв.). Сборник документов и материалов. Тюмень, 1995. С. 315-316.
  [4] Местное самоуправление на Алтае 1747-1919. Сборник документов. Барнаул, 2003. С. 445-447 (Далее сноски на "Временное положение" - непосредственно в тексте).
  [5] Зыкова В. Г. Административная и хозяйственная деятельность сибирского земства в конце 1917 - начале 1918 гг. // Вопросы экономической истории России XVIII-ХХ вв. Томск, 1996. С. 154.
  [6] Забайкальская новь (Чита). 1917. 30 дек.
  [7] Яковлева Н. А. Февральская революция и сибирское земство // Грани (Москва). 1994. № 171. С. 221.
  [8] Местное самоуправление на Алтае…. С. 475, 476.
  [9] Съезды, конференции и совещания социально-классовых, политических, религиозных, национальных организаций в Тобольской губернии (март 1917 - ноябрь 1918 гг.). Томск, 1992. С. 83.
  [10] Лаврова М. В. Организация волостных и уездных земств в Тобольской губернии (июнь 1917 - январь 1918 г.) // Тюменский исторический сборник. Тюмень, 2000. Вып. 4. С. 143-144.
  [11] Съезды, конференции и совещания… в Акмолинской области. Томск, 1992. С. 66.
  [12] Там же. С. 108.
  [13] Местное самоуправление на Алтае…. С. 470-472.
  [14] ГАКК. Ф. 904. Оп. 1. Д. 1. Л. 18.
  [15] Романов Н. С. Летопись города Иркутска за 1902-1924 гг. Иркутск, 1994. С. 244.
  [16] Организация самоуправления в Тобольской губернии…. С. 327-328.
  [17] Добровольский А. В. Эсеры Сибири во власти и оппозиции (1917-1923 гг.). Новосибирск, 2002. С. 46.
  [18] Красноярский рабочий. 1917. 1 сент.
  [19] Лаврова М. В. Указ. соч. С. 145.
  [20] Сибирские записки (Красноярск). 1918. № 1. С. 61.
  [21] Цит. по: Лаврова М. В. Указ. соч. С. 146.
  [22] Организация самоуправления в Тобольской губернии… С. 26.
  [23] Угрюмова (Лаврова) М. В. Земский вопрос и земское самоуправление в Тобольской губернии (вторая половина XIX в. - 1919 год). Автореф. дис. ... к.и.н. Тюмень, 2001. С. 17.
  [24] Сибирский листок (Тобольск). 1917. 9, 14 ноября.
  [25] Съезды, конференции и совещания… в Тобольской губернии. С. 115, 118.
  [26] Съезды, конференции и совещания… в Акмолинской области. С. 143-145.
  [27] Дмитриенко Н. М. День за днем, год за годом: хроника жизни Томска в XVII-XX столетиях. Томск, 2003. С. 154, 155, 156.
  [28] Местное самоуправление на Алтае. С. 475, 479, 481.
  [29] ГАКК. Ф. 904. Оп. 1. Д. 8. Л. 1.
  [30] Съезды, конференции и совещания…в Иркутской губернии. Томск, 1991. С. 147-148.
  [31] Дьяконова Н. Н. Якутская интеллигенция в национальной истории (конец XIX в. - 1917 г.). Новосибирск, 2002. С. 157-158.
  [32] Победа Великого Октября в Сибири. Томск, 1987. Ч. 2. С. 86-87.
  [33] Лаврова М. В. Организация волостных и уездных земств в Тобольской губернии. С. 146.
  [34] Там же. С. 88; Бабикова Е. Н. Борьба с контрреволюционным земством в Томской губернии (1917 - апрель 1918 гг.) // Вопросы истории Сибири. Томск, 1969. Вып. 4. С. 192.
  [35] Бабикова Е. Н. Указ. соч. С. 192.
  [36] Лаврова М. В. Указ. соч. С. 152.
  [37] Бабикова Е. Н. Сибирское крестьянство и выборы в земство в 1917 г. // Из истории социально-экономической и политической жизни Сибири. Томск, 1980. С. 107; Победа Великого Октября в Сибири. С. 88.
  [38] Добровольский А. В. Указ. соч. С. 52.
  [39] Организация самоуправления в Тобольской губернии… С. 329.
  [40] Сибирская жизнь (Томск). 1917. 3 дек.
  [41] Зыкова В. Г. Указ. соч. С. 156.
  [42] Зыкова В. Г. Указ. соч. С. 156.
  [43] Там же. С. 157.
  [44] Лаврова М. В. Указ. соч. С.147, 148-149.
  [45] Бабикова Е. Н. Борьба с контрреволюционным земством… С. 193-194; Ларьков Н. С., Чернова И. В. Полицмейстеры, комиссары, начальники: Руководители правоохранительных органов Томской губернии, округа и области в XIX - XX вв. Томск, 1999. С. 115-116.
  [46] Съезды, конференции и совещания… в Акмолинской области. Томск, 1991. Ч. 2. С. 216.
  [47] ГАТО. Ф. Р-578. Оп. 1. Д. 1. Л. 24, 39, 49, 57, 62, 112, 153.
  [48] Заря (Омск). 1917. 29, 30 ноября; Бабикова Е. Н. Борьба с контрреволюционным земством…. С. 193.
  [49] Съезды, конференции и совещания… в Тобольской губернии. С. 114-115, 126-127, 137-138; Организация самоуправления в Тобольской губернии…. С. 344-345; Жизнь Алтая (Барнаул). 1918. 20 февр.; Берлинтейгер Б. И. Земство на территории Кузбасса в 1917-1918 гг. // История "белой" Сибири. Тезисы второй научной конференции. Кемерово, 1997. С. 102-103.
  [50] Зыкова В. Г. К вопросу о земском самоуправлении в Томске // Гражданское общество и региональное развитие. Томск, 1994. С. 37.
  [51] Энциклопедия местного самоуправления и хозяйства. Пг., 1925. С. 27.
  [52] Победа Великого Октября в Сибири. С. 263.
  [53] Съезды, конференции и совещания… в Иркутской губернии. С. 130, 148: Романов Н. С. Указ. соч. С. 282.
  [54] Революционные события и гражданская война в Алтайской губернии 1917-1922. Хрестоматия. Барнаул, 2001. С. 44.
  [55] Дмитриенко Н. М. Указ. соч. С. 158.
  [56] Организация самоуправления в Тобольской губернии… С. 346.
  [57] Цит. по: Рогачев А. Г. Альтернативы российской модернизации: сибирский аспект. Красноярск, 1997. С. 146.
  [58] Зыкова В. Г. Советы и земство в сибирской деревне в период установления Советской власти // Проблемы истории революционного движения и борьбы за власть Советов в Сибири (1905-1920 гг.). Томск, 1982. С. 183-184; Суверов В. М. Деятельность партийных организаций Сибири по укреплению союза рабочего класса с крестьянством (октябрь 1917 - 1925 гг.). Томск, 1985. С. 74; Шишкин В. И. Сибирская деревня накануне и в период Октября: дискуссионные проблемы // Изв. СО АН СССР. 1987. № 16. Вып. 3. С. 10-16.
  [59] Иванцова Н. Ф. Западносибирское крестьянство в 1917 - первой половине 1918 г. М., 1993. С. 344; Ларьков Н. С. Начало гражданской войны в Сибири. Армия и борьба за власть. Томск, 1995. С. 140.
  [60] Иванцова Н. Ф. Указ. соч. С. 185.
  [61] Лаврова М. В. Земский вопрос и земское самоуправление в Тобольской губернии. С. 18.
  [62] Законодательная деятельность белых правительств в Сибири (июнь-ноябрь 1918 года). Томск, 1998. Вып. 1. С. 15.
  [63] Там же. С. 40.
  [64] Там же. С. 43.
  [65] Съезды, конференции и совещания… в Акмолинской области. Ч. 2. С. 260.
  [66] Мальцева Т. В. Волостное земство в Сибири в годы гражданской войны // История "белой" Сибири. Кемерово, 1997. С. 106.
  [67] Съезды, конференции и совещания… в Акмолинской области. С. 267-268.
  [68] Лаврова М. В. Указ. соч. С. 19-20.
  [69] Местное самоуправление на Алтае… С. 505.
  [70] Мальцева Т. В. Роль земства в общественной жизни Сибири в годы гражданской войны // История "белой" Сибири. Кемерово, 1995. С. 92.
  [71] Местное самоуправление на Алтае… С. 506.
  [72] Организация самоуправления в Тобольской губернии…. С. 350-351.
  [73] ГАКК. Ф. 904. Оп. 1. Д. 35. Л. 1.
  [74] Съезды, конференции и совещания… в Томской губернии. Томск, 1992. Ч. 2. С. 289-291.
  [75] ГАНО. Ф. П-5. Оп. 2. Д. 1478. Л. 5-6.
  [76] Сечейко О. Ю. Земство в Восточной Сибири (1917-1920 гг.). Автореф. дис. ... к.и.н. Иркутск, 2001. С. 20-21.
  [77] Добровольский А. В. Указ. соч. С. 235-236.
  [78] Мальцева Т. В. Сибирское земство и колчаковщина // Вопросы социалистического строительства в Сибири (1917-1929 гг.). Томск, 1983. С. 136.
  [79] Законодательная деятельность белых правительств в Сибири. Томск, 1998. Вып. 2. С. 116-117.
  [80] Звягин С. П. Правоохранительная политика А. В. Колчака. Кемерово, 2001. С. 170-171.
  [81] ГАНО. Ф. П-5. Оп. 4. Д. 799. Л. 50.
  [82] Съезды, конференции и совещания… в Томской губернии. С. 290.
  [83] Там же. С. 299.
  [84] Организация самоуправления в Тобольской губернии… С. 356.
  [85] Местное самоуправление на Алтае… С. 510-511.
  [86] Яковлева Н. А. Деятельность Алтайского земского самоуправления в 1917-1919 годах // Местное самоуправление на Алтае… С. 445.
  [87] Революционные события и гражданская война в Алтайской губернии. С. 53-54.
  [88] Местное самоуправление на Алтае… С. 572-573 (далее сноски на материалы сборника документов даются непосредственно в тексте).
  [89] Дмитриенко Н. М. Указ. соч. С. 172.
  [90] ГАКК. Ф. 904. Оп. 1. Д. 35. Л. 136, 138.
  [91] Там же. Д. 7. Л. 178.
  [92] Там же. Д. 33. Л. 11.
  [93] Там же. Д. 30. Л. 136.
  [94] Съезды, конференции и совещания в Иркутской губернии. С. 184.
  [95] Кривоносов Я. Е. Земство Алтая в системе "белых" властей (1917-1919 гг.) // История "белой" Сибири. Кемерово, 1997. С. 100.
  [96] Революционные события и гражданская война в Алтайской губернии. С. 50.
  [97] Сечейко О. Ю. Указ. соч. С. 19-20.
  [98] Цит. по: Добровольский А. В. Указ. соч. С. 243.
  [99] Шиловский М. В. Политические процессы в Сибири в период социальных катаклизмов 1917-1920 гг. Новосибирск, 2003. С. 377.
  [100] ГАКК. Ф. 904. Оп. 1. Д. 130. Л. 10.
  [101] ЦДНИИО. Ф. 300. Оп. 1. Д. 870. Л. 18.
  [102] Борьба трудящихся за установление Советской власти на Алтае (1917-1929). Сборник документов. Барнаул, 1957. С. 175.