Новости

   Источники

   Исследования

   О проекте

   Ссылки

   @ Почта

 Ноздрин Г. А.
Л. М. Горюшкин о роли государства в хозяйственном освоении Сибири
 Шиловский М. В.
Роль государства в развитии производительных сил Сибири
 Зиновьев В. П.
Современная историография хозяйственного освоения Сибири
 Дамешек Л. М.
Национальная и окраинная политика как фактор хозяйственного освоения

 Дорожкин А. Г.
Хозяйственное освоение Сибири и Дальнего Востока в освещении немецкоязычной литературы
 Ананьев Д. А.
Англо- и германоязычная историография научного освоения Сибири и Дальнего Востока
 Гончаров Ю. М.
Статус и роли женщин Сибири во второй половине XIX - начале XX в.
 Ведерников В. В.
Особенности производства на Колывано-Воскресенских заводах в 1747-1762 гг.
 Попов Р. И.
"Чукотский вопрос" в экономической политике России
 Черкасова О. Г.
Материальное положение слободского населения
 Андрющенко Б. К.
Государственная регламентация винной монополии
 Запорожченко Г. М.
Влияние государства на потребительскую кооперацию
 Рынков В. М.
Маслозаготовки в Сибири в 1914-1916 гг.
 Сметнева Н. В.
Виноторговля в Иркутской губернии
 Арзуманов И. А.
Институционализация буддизма в России
 Недоспасова А. П.
Шведские военнопленные и музыкальная культура Сибири
 Крих А. А.
Этносоциальные группы сибиряков в имперской практике
 Мамышева Е. П.
О формировании самоуправления сибирских аборигенов
 Потапов В. Г.
Изучение социокультурной инфраструктуры городов
 Баев О. В.
Иностранный капитал и социально-культурное освоение Кузбасса
 Воробцова Л. Н.
Cоциально-культурные процессы у новониколаевских предпринимателей
 Мамсик Т. С.
Российская империя и ее окраины в осмыслении А. С. Пушкина
 Матханова Н. П.
Мемуары сибирских генерал-губернаторов XIX в.
 Резун Д. Я.
Роль государства в колонизации Сибири
 Катионов О. Н.
Картографическое сопровождение освоения Сибири
 Усков И. Ю.
О времени поставления Верхотомского острога
 Волчек В. А.
Некоторые вопросы введения Сибирского учреждения 1822 г.
 Анкушева К. А.
Регулирование перехода крестьян в городские сословия
 Туманик Е. Н.
А. Н. Муравьев во главе Тобольской губ.
 Канн С. К.
Комитет Сибирской железной дороги и изучение Сибири
 Карпинец А. Ю.
Сметы Переселенческого управления как источник
 Палин А. В.
Органы местного управления в XIX - начале XX в.
 Блинов А. В.
Управление образованием в XIX - начале XX в.
 Ермоленко Г. Н.
Развитие финансового контроля
 Исаев В. И.
Жилищная политика в городах Сибири в начале XX в.
 Стецура Ю. А.
Рецензия на книгу Е. В. Алексеевой
 Сокращения


Институт истории
СО РАН
Роль государства в хозяйственном и социокультурном освоении Азиатской России XVII - начала ХХ века: Сборник материалов региональной научной конференции. Новосибирск: РИПЭЛ, 2007. С. 35-40.

Дамешек Лев Михайлович
д-р ист. наук, профессор, заведующий кафедрой истории России
Иркутского государственного университета
Эл. почта: info@ipkro.isu.ru

Национальная и окраинная политика как фактор хозяйственного освоения сопредельных территорий Российской империи (XVIII - начало XX века)

   Россия со времени своего возникновения была страной многонациональной. Сопоставляя процесс формирования территориальных границ на примере Европейских государств, США и России нельзя не придти к заключению о том, что зачастую сложно отделить понятие экспансия, как насильственное присоединение земель, от мирной колонизации, как прежде всего земледельческого освоения и хозяйственного вовлечения в оборот новых территорий. На практике эти процессы тесно переплетались и усиливались интеграционной политикой, направленной на скорейшую ассимиляцию новых территорий с "основным" историческим ядром государства. Территориальная экспансия Росси на всех этапах ее истории в первую очередь объяснялась геополитическим факторами, связанными со стремлением обеспечить прочность границ государства. Разумеется, в этом колонизационном движении присутствовали и экономические мотивы. В то же время, сознавая всю непрочность и сиюминутность насильственных мероприятий, российские власти вслед за военной экспансией начинали властное, в первую очередь политико-административное освоение новых территорий, а уже затем наступала очередь хозяйственного освоения. Это было одно из проявления взаимосвязи между внутренней и внешней политикой, присущих каждой стране на любом этапе ее истории.
   Процесс "оцентровывания границ" завершился лишь во второй половине XIX в., когда окончательно устанавливаются границы империи. Итогом территориальной экспансии стало превращение России в крупнейшее государства мира. К осени 1916 г. российская монархия представляла собой унитарное централизованное государство, единство которого обеспечивалось и олицетворялось императором. На практике же оно являло собой конгломерат административных единиц, неравнозначных по экономическому и политическому развитию, далеко не однородных по этническому и конфессиональному составу населения. Если в середине XVII в. русское население составляло 95% страны, то к началу XX в. его удельный вес сократился до 45 %. Таким образом, большую часть населения империи составляли нерусские народы, проживающие преимущественно на окраинах государства. На протяжении всей истории существования империи национальный вопрос оставался сложной проблемой для правительства. Россию не раз сотрясали мощные национальные конфликты. Поэтому центральные власти были вынуждены учитывать национальный фактор в своей политике.
   Развитие отношений центра с национальными окраинами неотделимо от процесса формирования политико-административной системы империи. Именно в ее рамках определялись конкретные модели взаимоотношения с этносами. Однако одним из наиболее важных принципов выстраивания дискура центр - национальная окраина (периферия) был вопрос о характере вхождения той или иной территории в Россию, о существовании или наоборот отсутствии в ней государственности, общепризнанных в Европе норм права и т. д. Именно это обстоятельство предопределило появление своеобразных политических автономий на территории Российской империи, какими, к примеру были Польша и Финляндия. Они развивались спорадически, масштаб автономии зависел от многих, в том числе внутри и внешнеполитических факторов. Однако стратегической линией правительственной политики оставался курс на интеграцию этих территорий в экономическое, административное и социокултьурное пространство империи.
   Этнический фактор накладывал несомненный отпечаток на формирование административной инфрастуктуры и хозяйственное развитие государства. Оно была вынуждена учитывать определенные национальные традиции и особенности, начиная со способов обработки земли, и разведения скота вплоть до названия административно-территориальных единиц и должностных лиц, традиционного "национального" законодательства. На окраинах допускалось даже "инородческое" самоуправление на низшем уровне. Разумеется, эта система неоднократно трансформировалась в соответствии с изменениями административно-территориального устройства в целом. Однако общим для всех национальных окраин оставалась концентрация основных властных полномочий в руках центра и лишь определенная трансляция этих полномочий местным органам власти. Соотношение полномочий центра и периферии были просто несопоставимы.
   На национальных окаринах влияние этносоциального фактора особенно рельефно проявилось на начальных этапах инкорпорации территорий. Во всех регионах - Польша, Финляндия, Кавказ, Сибирь наблюдается стремление царизма опереться на национальную элиту. Более того, в регионах, коренное населении которых до прихода русских не знало письменного законов, центральные власти официально предписывали при разборе "маловажных дел" руководствоваться нормами обычного права коренных народов. Предпринимались даже попытки их кодификации.
   В истории России при выстраивании взаимоотношений центральных властей с национальными окраинами имели место случаи протекционистской политики по отношению к этим регионам и его населению, предоставления им существенных налоговых льгот по сравнению с населением "внутренних" губерний. Так, например, "своя" финансовая система существовала в Финляндии. Без одобрения сейма вводить новые налоги здесь было нельзя. Княжество имело свою таможенную границу, а таможенное законодательство предоставляло право беспошлинной торговли с Россией в то время, как российские товары облагались пошлиной. Денежные средства княжество имело право хранить в зарубежных банках. Для другой западной окраины - Польши - конституция 1815 г. гарантировала самостоятельность в области финансов. Именно в этой важнейшей экономической сфере деятельности государства правительство Царства обладало наибольшей независимостью. В 1815-1830 гг. Царство Польское было наделено важнейшими атрибутами финансовой самостоятельности: бюджетной автономией, казной и самостоятельной ответственностью по государственному долгу. Реализацию этих же принципов, предусматривающих особую гибкость и осторожность по отношению к нерусскому населению окраин империи можно наблюдать и в Сибири. Применительно к народам Сибири на первых порах процесс имперского строительства сопровождался обложением их данью (ясаком) в пользу государства. По мере втягивания аборигенов в общероссийскую систему государственных, хозяйственных и иных связей на них были распространены и другие виды податных обязанностей, например земские, мало или ничем не отличающиеся от обычного крестьянского тягла. Следовательно, и сибирские аборигены, и русские крестьяне рассматривались как подданные государства и должны были уплачивать соответствующие налоги на его содержание.
   Это обстоятельство принципиально отличало колонизационную политику России в Сибири от политики США по отношению к индейцам, которые не платили налоги и, в соответствии с конституцией США, не считались гражданами государства. США, продвигаясь с Востока на Запад, новые территориальные приобретения осуществляли путем покупки по договорам индейских земель, или же путем насильственного лишения индейцев их охотничьих угодий. В России по мере ее продвижения с Запада на Восток, правительственные указы наоборот требовали не допускать столкновения колонистов и аборигенов из-за земли, что обеспечивало сибирским народностям возможность выполнения их основной обязанности по отношению к государству - уплаты ясака. Кроме того, в условиях малочисленности русского населения, огромной территориальной разбросанности и слабости русских административных и военных центров, потенциальной угрозы столкновения интересов России с государствами Центральной Азии и решения стратегической задачи - закрепления Сибири за Российским государством - московские, а в последствии петербургские Романовы аборигенному фактору изначально отводили немаловажную роль. Характер взаимоотношений между аборигенами и русскими пришельцами оказал серьезное влияние на темпы продвижения русских к Тихому океану.
   Продвижение русских на Восток не было исключительно русским явлением. Хронологически оно совпало со временем основания англосаксами первых европейских колоний на Североамериканском континенте. Однако темпы продвижения, методы освоения новых территорий, взаимоотношения с аборигенным населением в Сибири и на американском Западе существенно разнились между собой. Продвижение русских на Восток сопровождалось распространением на новые территории общенационального политико-административного, хозяйственного и социокультурного уклада, "втягиванием", подчас противоречивым, но тем не менее, в общенациональную экономическую, политическую и социокультурную систему этих народов. В СЩА же наоборот, складывающаяся рыночная экономика молодого государства поглощала индейские племена.
   Уже в XVII в. применительно к Зауральскому краю по мере продвижения русских колонистов с Запада на Восток правительственные указы требовали не допускать столкновения "новоприходчиков" и аборигенов из-за земли, что обеспечивало сибирским народностям возможность выполнения ими основной обязанности по отношению к государству - уплаты ясака. Ясак, в совокупном обложении исчисляющийся в размерах гораздо меньше налогов русского крестьянства, являлся важной статьей государственных, а середины XVIII в. личных доходов Дома Романовых. Тем не менее, аборигены, принявшие православие, в соответствии с действующим в империи законодательством освобождались от уплаты ясака. Однако наиболее массовой льготой этнического характера стало решение правительства об освобождении народов Сибири от военной службы, несмотря на введение всеобщей воинской повинности в 1874 г.
   Анализируя влияние этнического фактора на формирование окраиной политики, следует заметить, что, как правило, действие его проявлялось не изолированно, а в сочетании с иными обстоятельствами. Наиболее значимыми из них были естественно-географические особенности региона. Географический фактор оказывал непосредственное влияние на административно-территориальное устройство регионов, функции органов власти и управления, полномочия должностных лиц. В империи существовали специальные органы по управлению этими территориями. Такими, к примеру, были Кавказский, Польский и Сибирские комитеты в центре и институты наместников, генерал-губернаторов и главных управлений на местах. В этой структуре окраинного управления особое значение имел институт генерал-губернаторов. Наряду с ними в ряде территорий, как, например, на Кавказе, существовал институт наместников, обладающих широкими военными и административными правами по управлению регионом. Несмотря на стремление к централизации, петербургские власти реально сознавали невозможность концентрации всех властных функций по управлению окраинными территориями в столице и были вынуждены делиться частью из них с высшими должностными лицами регионов. Небезынтересно отметить, что зачастую функциональный характер и компетенция главных органов местного управления была тем шире, чем дальше находилось от центра подведомственная территория. Известное значение в данном случае играл и внешнеполитический фактор. Эта особенность хорошо прослеживается на примере сопоставления должностных функций и обязанностей генерал-губернаторов Западной и Восточной Сибири. Так генерал-губернатор Восточной Сибири начиная со времени Н. Н. Муравьева (впоследствии Амурского) обладал известными дипломатическими полномочиями, специальной дипломатический канцелярией, чего не было у его западносибирского коллеги.
   Структура местных органов управления и их функциональный характер в известной степени определялись и ресурсными факторами, экономическим потребностями по инкорпорации окраинных территорий в общероссийские экономические процессы. В Сибири, например, были открыты Алтайский и Нерченский горные округа, в связи с началом активной добычи золота в структурах Главных управлений Западной и Восточной Сибири были учреждены специальные горные отделения, с началом массового переселения на местах начали действовать специальные переселенческие отделы. Влияние ресурсного фактора находило выражение и в законодательной политике. На протяжении XVIII и XIX вв. было принято ряд законов по охране сибирских лесов, временном прекращении добычи соболей для восстановления популяции этого ценного промыслового зверя и т. д.
   На характер взаимоотношений центра и окраинных регионов несомненное влияние оказало и интенсивное железнодорожное строительство, в частности развитие средств связи, системы коммуникаций в целом, что открывало перспективу активной экономической эксплуатации окраин империи.
   В конце XIX в. в связи усилившейся интеграцией окраинных земель в общероссийское экономического и политико-административное пространство значение этнического и географического фактора во внутренней политике трансформируется. Начавшееся массовое переселение русского крестьянства в Азиатскую Россию приводило к смещению этнической границы, способствовало развитию общих для русских и аборигенов хозяйственных видов деятельности, повседневного быта, культуры и религии. Стремление к экономической интеграции, общей хозяйственной и социокультурной деятельности стало рассматриваться правительством как важнейшим стимул к политической консолидации империи и изживанию национального сепаратизма.

©  Л. М. Дамешек, 2007
Hosted by uCoz