Новости

   Источники

   Исследования

   О проекте

   Ссылки

   @ Почта

• Зиновьев В.П. Индустриальные кадры старой Сибири

   Экономическое положение работников в Сибири в значительной мере осложнялось малозаселенностью края, растянутостью коммуникаций, слабостью инфраструктуры. В этих условиях неизбежным было формирование временных промысловых поселков, предшественников индустриальных сел и городов.
   Вахтовый метод эксплуатации нефтегазовых промыслов и лесоразработок сейчас широко распространен в мире. К нему прибегают там, где суровость климата, редкость населения, сезонность и опасность работ, не дают возможности создать инфраструктуру или делают ее слишком дорогой. Создание вахтовых поселков подчас считается новаторством нового времени, на самом деле они лишь модернизированный вариант временных промысловых поселков далекого прошлого. Во временных поселках жили золотодобытчики Сибири, проспекторы Калифорнии, Аляски и Австралии, китобои Арктики, рыбаки на сибирских реках, строители дорог во все времена. Менялся уровень техники, надежность транспорта и связи, но всегда сохранялись главные черты комплектации кадров и условия жизни во временных поселениях - текучесть рабочей силы, формирование мужских сообществ, лишающих работников нормальных семейных связей, экстремальность существования, размещение в общежитиях, ограничения в быту, обслуживании, проведении досуга, нередко - в питании.
   В период XVIII - начало ХХ в. сезонные поселки были обычным явлением в Сибири при организации охотничьих, лесных, рыбных, золотых промыслов, строительных работах. Общее число сезонных промысловых поселков в Сибири составляло в 60-е гг. XIX в. приблизительно 400 с население в 40-45 тыс. чел., в конце XIX в. - около 1300 с 50-55 тыс. жителей, в начале ХХ в. - до 1100 с населением около 50 тыс. чел. Наибольшее их число составляли золотые прииски. Первые поселки образовывались на рыбопромысловых песках по Оби и Енисею, на омулевых промыслах Байкала. Насчитывались они десятками.
   С появлением золотых промыслов в конце 1820-х гг. количество временных промысловых поселений многократно увеличилось. В 1961 г. насчитывалось 336 приисков с 38 тыс. рабочих. В 1895 г. - 870 с 33 тыс. рабочих, в 1916 г. - 756 приисков с 41 тыс. рабочих [43]. первые прииски появились в Мариинской тайге, затем - на Алтае, в Енисейской губернии, в Забайкалье, в Якутии, на Амуре, а в начале ХХ в. - на крайнем северо-востоке Сибири. В 1860-е гг. средняя продолжительность сезона в золотопромышленности равнялась 175 дням, в 1880-е гг. - 195 дням, в 1913/14 г. - 157 дням [44]. Сезонными были прииски без механизмов. Их было большинство: в 1900 г. - 656 с 12 тыс. работников, в 1916 г . - 646 с 33 тыс. работников [45]. В южной полосе Сибири, где промывочный сезон был продолжительнее, а условия быта и транспорт лучше, выше механизация приисков, сезонные перерывы были невелики. Увеличилось количество крупных приисков с продолжительным сезоном (от 9 до 12 месяцев). В конце XIX в. они занимали более половины приисковых рабочих, в 1907-1914 гг. - 2/3 [46]. Круглый год работали рудники, шахтные прииски на р. Боровой в Енисейской тайге, в Бодайбинском, Тимптомском и Алданском районах, прииски с драгами, где на ремонт и подготовку площадей уходили зимние месяцы.
   Много временных поселков в тайге создавали поисковые партии и отряды нелегальных вольностарателей ("летучка" или "хищники" по официальной терминологии). Большая часть таких нелегальных поселков-"республик" находилось в Забайкалье (Желтуга, Королон), в Амурской области (Гилюй), но горная инспекция вплоть до 1917 г. сообщала об открытии таких хищнических поселков и в Салаире, в Минусинском, Алтайском, Нижнеудинском округах [47].
   Немало временных поселков возникало и в других горнодобывающих отраслях. Добыча многих материалов для горной и цветной металлургии: железных руд, огнеупорных глин, шпатов, известняков, топлива (дров, угля) носила временный характер. Сезонным (1,5-2 мес.) было существование поселков на соляных озерах, где постоянно находила лишь охрана складов.
   Значительное число временных промысловых поселений возникало летом и осенью по берегам рек и озер Сибири а связи с началом рыболовных сезонов. Наибольшее их количество фиксировалось современниками в среднем и нижнем течении Оби, в низовьях Енисея, Лены, на Байкале. Так, в начале XIX в. в низовьях Оби на рыболовных песках было как минимум 53 промысловых поселка с числом жителей не менее 1500. Именно столько песков сдавалось в аренду ("кортом") рыбопромышленникам с наемными работниками [48].
   В 1879 г. врач Матвеев учел в низовьях Оби 42 рыболовных песка с числом работников около 1,5 тыс. чел. [49] Н.А. Варпаховский отметил в начале 90-х гг. XIX в. около 120 промыслов с 3 тыс. рабочих (10-70 на каждый из песков) и до 7 тыс. местных рыбаков из коренных народов на песках у промышленников на станках. Станками назывались в низовьях Оби и Енисей временные станы на реке, состоящие из засольных сараев и рыбацких избушек или чумов [50]. По оценке самих рыбопромышленников в низовьях Оби в 1895 г. было 333 песка с 6,5 тыс. рабочих [51]. Не меньше их было и в начале ХХ в. Рыбопромысловые пески имели тенденцию превращаться в солидные поселки с несколькими сотнями жителей. Так предприниматели Плотниковы на Питлярском песке в 1898 г., а на Самутнельском песке - в 1900 г. открыли рыбоконсервные заводы производительностью в 125 тыс. руб. продукции в год [52].
   В Нарымском крае в 1870-е гг. было, по подсчетам врача Аккермана, 13 песков с населением в 600-800 чел. [53] В низовьях Енисей от Туруханска до океана в 60-е гг. XIX в. действовали 150 неводов, в 1897 г. - 250 неводов с 3-4 работниками на каждом. Неводные артели и засольщики рыбы сосредоточивались в 30-40 пунктах [54]. Временное население на Енисее таким образом составляло от 800 до 1100 чел. В низовьях Лены от местечка Сиктях до Булуна и дельты с мая по август насчитывалось 50 песков с 400 работниками [55]. На Колыме жители Среднеколымска летом направлялись на заимку Кульдино в 50 верстах от города для рыбной ловли [56].
   На Байкале временные промысловые поселки были разбросаны по устьям рек - Селенги, Верхней Ангары, Сосновки, Голоустной, Баргузина, по берега Чивыркуйского залива. Крупнейшими из них были Нижнеангарск в устья Верхней Ангары (до 1,5 тыс. жителей) и Чертовкина пристань в устье Селенги. Последняя напоминала рыбный базар, где собирались сотни промышленников, скупщиков, открывались около сотни лавок, 12 харчевен и 6 кабаков [57]. Всего на Байкале временные неводные промысловые поселки в 80-е гг. XIX в. насчитывали до 3 тыс. жителей.
   Временные поселки образовывались и на лесозаготовках в Каинском, Туринском округах, у горных заводов на Алтае, в Забайкалье. Наиболее крупные из них формировались во время заготовки лесоматериалов для железных дорог, железоделательных заводов, дров для городов во время Первой мировой войны. Так в поселке Фабричном князей Сан-Донато в Туринском округе было более тысячи работников из китайцев и военнопленных. Сотни военнопленных вмещали временные бараки при заготовке дров для Томска в Петуховском лесничестве, мобилизованных казахов - для Омска. К временным поселкам относились и зимовья охотников.
   Большую роль сыграли временные поселки при сооружении железных дорог. Самый большой город Сибири - Новосибирск (Новониколаевск) возник первоначально как два временных поселка строителей железнодорожного моста и станции Обь. Население поселков, за два года в 1894 г. достигло 12 тыс. чел. [58] Из временных поселков строителей выросла стация Тайга (Томск Таежный), станция Иркутск-Сортировочный (Иннокентьевская), районы Омска Куломзино и Черный городок [59] и др.
   Что представляли собой временные промышленные поселения? Из свидетельств современников, официальных источников, можно представить, что поселения охотников и поисковых горных партий состояли, как правило, из одной двух избушек (зимовий), амбара (лабаза), насчитывали они не более десятка временных (на 2-3 месяца) обитателей. Временные обиталища рабочих на ломке соли в казахских степях это юрты для казахов и дощатые сараи для русских.
   Сезонные (на 6-9 месяцев) поселения на лесосеках, куренях, рыболовных песках, золотых приисках представляли уже более-менее солидный поселок из разнообразных деревянных строений: бараков-общежитий для рабочих и служащих, пекарен, поварен, конюшен, кузниц, бань, промысловых сооружений - рыбоделов, золотопромывальных машин, амбаров. Поселки при крупных предприятиях имели еще конторы, дома для управляющих, больницы, магазины, церкви. Небольшие поселки насчитывали 5-10 зданий с населением в несколько десятков человек. На крупных промыслах находились до 2-3 тыс. рабочих. Таковы были Воскресенский прииск К° Рязановых, Баландина и Казанцевых в Мариинской тайге, Великониколаевский прииск К° Асташева, Коробкова и Толкачева на Хорме, Феодосиевское управление Лензото, Благовещенский прииск Прибрежно-Витимской К° и др. Нижнеангарск, Бодайбо из временных поселков стали городами.
   Общий вид временных поселков поражал наблюдателя своей неприглядностью, небрежностью, низким качеством и беспорядочностью застройки. Об этом, не сговариваясь, писали все санитарные врачи. Исправник А.А. Колычев оставил описание типичной приисковой казармы: "Сруб из бревен в 4-5 вершков в отрубе, разделенный на 2 или 3 отделения площадью около 3,25 аршин. Посредине каждого отделения ставная железная печь на срубе, кирпичная, а иногда и глинобитная, окон обыкновенно 4, каждое - на аршин, форточек нет" [60]. В номере жили 15-20 человек. Теснота, антисанитария были обычными спутниками таких казарм. Жилье для служащих было почище и попросторнее. Семейные жили отдельно. Управляющие занимали особый дом в несколько комнат или жили при конторе. Приисковые и поселки строителей железных дорог были при этом самыми благоустроенными.
   Рыбопромысловые поселки, которые часто строились заново и ежегодно сносились водой выглядели совсем убого. Врач Аккерман так описал казармы нарымских рыбаков: "Рабочие помещаются в полуземлянках: это деревянный сруб, длиной в 5 саженей, шириной в 4 и по стенам в вышину 1 сажень, спущенный приблизительно на аршин в песок и покрытый отлогой крышей из теса; пол покрыт только не везде - досками; по бокам устроены нары; в середине находится очаг, на котором горит почти постоянно огонь, дым которого проходит в отверстие, сделанное для этого в крыше" [61]. Помещение было рассчитано на 15-18 чел. На многих песках, особенно в безлесных низовьях сибирских рек, не было и таких удобств. Рабочие жили в землянках с крышей из корья, в балаганах из прутьев или теса, в чумах [62].
   Самый большой рыбацкий поселок в Сибири - Нижнеангарск состоял из нескольких десятков лачуг, 20 рыбоделов (амбаров для чистки рыбы), церкви, больницы, пристани. Санитарный врач Н.В.Кириллов, посетивший промысел в 1885 г., заметил внутри жилых помещений те же удобства - нары, реже - кровати, железные печи [63]. Рыбаки-эвенки жили в своих чумах.
   Наиболее скученно жили дроворубы, углежоги, которые набивались в избушки на ночлег до отказа. Краткий сезон промысла не позволял выделять время для благоустройства.
   Изучение условий жизни во временных поселках позволило сделать вывод, что при изменении функций поселения и при превращении временного занятия населения в постоянное, происходил переход поселения в разряд постоянных, приобретение статуса села, станции, даже города (Бодайбо, Нижнеангарск, Новониколаевск, Тайга). Можно заметить также постепенное улучшение условий быта на приисках и рыбных промыслах с улучшением транспорта, с ростом потребностей и самоуважения рабочих. Однако другая закономерность сохранялась - чем короче промысловый сезон, тем были хуже условия быта.
   Временность поселков, их производственная функция диктовали и состав населения. Это были мужчины 20-40 лет, т.е. самого работоспособного возраста. Хозяева промыслов, чтобы избежать дополнительных расходов, ограничивали прием семейных работников. Типичным условием в контрактах было недопущение жен на прииски. Первоначально даже хлебопеки, повара, слуги были только мужчинами. Однако под давлением рабочих и служащих, улучшением условий жизни, это правило перестало строго соблюдаться. К концу XIX в. до 30% приискового населения стали составлять семьи рабочих и служащих. На рыбных промыслах, на лесосеках положение мало изменилось в течение XIX в. Женщины там были редкостью. Исключение составлял Нижнеангарск и другие байкальские промыслы. Здесь рабочими на разделке рыбы - "чищалками" были в женщины и подростки. Агроном Н.А. Крюков писал про Каргинские промыслы: "Каждый год на промысла стремится масса народу, особенно работниц с Итанцы: так для многих заманчива и привлекательна привольная, разгульная жизнь, царствующая в это время на Байкале" [64].
   В промысловых поселках складывалась особая субкультура, главными символами которой была удача и спирт. При отсутствии нормального семейного досуга основным развлечением рабочих был поиск и потребление алкоголя, игра в карты, пение песен, создание легенд об удачных старателях и рыбаках, горном хозяине, ловких спиртоносах. Алкоголь был средством поощрения, единственной стоящей в глазах рабочих наградой за тяжкий труд. Потребление алкоголя на приисках в 7 раз превышало среднюю норму по Сибири в XIX в.
   Интенсивный труд, алкоголь быстро изнашивали организм даже самых сильных работников. Особенно тяжел был труд на Ленских приисках, куда высокие заработки манили рабочих со всей страны. Работодатели имели выбор и брали самых сильных и опытных. На Лене редкие рабочие трудились более трех сезонов подряд. Они вырабатывались - "ханули". Ханыги пополняли ряды торговцев, спиртоносов, вольностарателей-хищников, гибли в тайге.
   В целом приведенные факты свидетельствуют, что временные промысловые поселки были обычной практикой промышленного освоения Сибири еще в XIX - начале ХХ в. со всеми сопутствующими им явлениями - преобладанием мужского населения, однообразием досуга, алкаголизмом, проституцией, драками, высокой смертностью из-за тяжести мускульного труда, низкого уровня питания и быта, медицинского обслуживания, быстрым износом работников и частой сменой населения, формированием слоя изношенных ("ханувших") работников, предшественников современных "бичей", высокими расходами на содержание поселков. Рабочие стремились к нормальному, по их понятиям, образу жизни, шли на конфликты с работодателями и администрацией.
   Временные промысловые поселки капиталистической Сибири были порождением хищнической эксплуатации природных и людских ресурсов на основе низкого уровня технологии. Они перемалывали рабочую силу, препятствуя ее воспроизводству. При всей своей неэффективности они сыграли важнейшую роль в освоении Сибири. Они были неизбежны тогда, но сейчас есть смысл подумать, стоит ли делать основную ставку на вахтовый метод при освоении Севера.

назад

дальше

  [43] Рабочий класс Сибири в дооктябрьский период. Новосибирск, 1982. С. 94; Зиновьев В.П. Горная промышленность Сибири и формирование горнорабочих (1895-1917 гг.) // Промышленность и рабочие Сибири в период капитализма. Новосибирск, 1980. С. 24.
  [44] Зиновьев В.П. Методы капиталистической эксплуатации рабочих в золотопромышленности России // Из истории буржуазии в России. Томск, 1982. С. 71-72.
  [45] Зиновьев В.П. Горная промышленность… С. 24.
  [46] Зиновьев В.П. Методы капиталистической эксплуатации… С. 72.
  [47] См.: отчеты горных управлений, например, Иркутского за 1896 г. о поселке хищников на р. Королон (Центральный государственный архив Дальнего Востока - ЦГА ДВ. Ф. 702. Оп. 2. Д. 126. Л. 97-98.).
  [48] Судя по отчету Березовского исправника Тобольскому губернатору за 1807 г., в низовья отправились 20 судов (Государственный архив Тюменской области Тобольский филиал - ГАТО ТФ, Ф. 329. Оп. 541. Д. 206. Л. 27-122). Судя по фактурам судов, в среднем на одно рыболовное судно приходилось 73 чел. (ГАТО ТФ. Ф. 1. Оп. 2. Д. 16. Л. 1-39). Таким образом, количество рыбаков составляло около 1,5 тыс.
  [49] ГАТО ТФ. Ф. 2. Оп. 1. Д. 31. Л. 1-86; Д. 30. Л. 2-176. Подсчет.
  [50] Варпаховский Н.А. Рыболовство в бассейне реки Оби. СПб., 1898. С. 82-84.
  [51] Майский И. Рабочий вопрос на рыбных промыслах Тобольской губернии // Сибирские вопросы. СПб., 1908. № 19-20. С. 29-33.
  [52] Дунин-Горкавич А.А. Тобольский север. СПб., 1904. С. 240-241.
  [53] ГАТО (Государственный архив Томский области). Ф. 2. Оп. 2. Д. 1858. Л. 14.
  [54] Кулаков П.Е. Рыбный промысел и торговля в Туруханском крае // Известия ИРГО. 1898. Т. XXXIV. Вып. VI. СПб., С. 669; Он же Рыбный промысел и рыбная торговля в низовьях Енисея (в Туруханском крае) // Русское судоходство. 1898. № 201. С. 76.
  [55] Кузнецов И. К познанию рыбных промыслов северо-восточной Сибири // Русское судоходство. 1910. № 9. С. 75.
  [56] Мельников В.И. Рыбные промыслы на реке Колыме // Русское судоходство. 1910. № 11. С. 37.
  [57] [Кирилов Н.В.] Отчет по командировке на селенгинские рыбные промысла врача Кирилова в сентябре 1886 года // Известия ВСОИРГО, 1886. № 3-4. С. 133; Он же. Поездка в Нижнеангарск Баргузинского округа на Байкале в 1885 г. // Известия ВСОИРГО, 1886. Т. XVII. № 1-2. С. 61-65, 73.
  [58] Горюшкин Л.М., Бочанова Г.А., Цепляев Л.Н. Новосибирск в историческом прошлом (конец XIX - начало ХХ в.). Новосибирск, 1978. С. 36-39.
  [59] Очерки истории города Омска. Том первый. Дореволюционный Омск. Омск, 1997. С.179-180.
  [60] Колычев А.А. Рабочие на приисках Сибири. Томская горная область. СПб., 1904. С. 43.
  [61] ГАТО. Ф. 2. Оп. 2. Д. 1858. Л. 10.
  [62] Русское судоходство. 1898. № 192-193. С. 75.
  [63] Кирилов Н.В. Поездка в Нижнеангарск… С. 39.
  [64] Крюков Н.А. Западное Забайкалье в сельскохозяйственном отношении СПб., 1896. С. 127.