Новости

   Источники

   Исследования

   О проекте

   Ссылки

   @ Почта

• Местное самоуправление в истории Сибири XIX-XX веков

   Вопрос о мещанском сословном управлении лишь эпизодически освещался в работах, направленных на изучение городского самоуправления в целом. Дореволюционные авторы, в числе которых можно назвать А.Д. Градовского, Л.О. Плошинского, А.А. Кизеветтера, делали акцент на изучении законодательной базы участия мещан в городском самоуправлении  [1]. Более поздние исследователи, такие как В.В. Рабцевич, В.А. Нардова, Ю.Р. Клокман, приходят к выводу, что со временем происходил рост численности и значения мещан в общесословных органах городского самоуправления  [2]. Они отмечают, что мещане имели собственное сословное управление, в котором главную роль, по мнению В.В. Рабцевич, играл мещанский староста  [3].
   Обращение к исследованию мещанского сословного управления позволяет проследить процессы, которые охватывали значительную часть горожан. Города Тобольской губернии обладали рядом особенностей исторического и социального развития, что поможет полнее выявить общие и специфические черты мещанства этого региона.
   Несмотря на то, что формально в городах утверждался принцип "всесословности" органов управления, политика правительства нацеливалась на сохранение сословных институтов. Разделение горожан в 1775 г. на купцов, мещан и цеховых предполагало отдельное их управление. Первоначально мещанское сословное управление осуществлял мещанский староста. Он непосредственно подчинялся городскому голове. Основной функцией старосты являлось, как было записано в законе, "попечение обо всех делах, относящихся до сословия". В его компетенцию входило получение сведений о числе членов мещанского общества, их поведении и занятиях; раскладка с общественного согласия и сбор податей и повинностей, взыскание долгов; рекрутские дела, выдача паспортов; организация собраний для решения вопросов о зачислении горожан в общину и увольнение из неё; рассмотрение полученных ходатайств. Кроме того, старосты проводили выборы на низшие общественные должности.
   Значительные изменения в деятельности мещанских старост произошли после принятия Городового положения 1870 г. На его основе в наиболее крупных городах учреждались мещанские управы. Это нововведение было связано в первую очередь с увеличением численности населения городов, в частности мещан, и призвано было способствовать лучшему управлению делами сословия. Мещанские управы сначала состояли из мещанского старосты, который выполнял прежние свои функции, и двух членов управы. Позже их состав расширился. Мещанский староста избирался "из благонадёжных людей" на три года  [4]. Ему и его помощникам, как выполняющим общественную службу, никакой платы не полагалось. Однако "общество" могло выделять на писарей и письменные материалы 25-50 руб. с каждой полной и неполной тысячи душ  [5]. Как и прежде, "приговоры" мещанской управы должны были утверждаться городской управой, начиная от изменений в составе мещанского общества, заканчивая, казалось бы, личным вопросом о поведении его членов. Например, в 1874 г. Тюменской городской управой на утверждение было вынесено решение мещанской управы по заявлению городского полицейского надзирателя 1-го участка г. Тюмени. Возмутительницей спокойствия оказалась мещанка М.К. Ефимова, которую "за постоянное пьянство, мелкие кражи и вообще дурное поведение приговорили подвергнуть аресту на 10 дней с использованием на городских работах и с отсылкой на кормовое довольствие по 7 коп. в сутки"  [6].
   Мещанские управы проводили собрания в присутствии мещанского старосты, и, судя по подписям под принятыми решениями, на собраниях присутствовало около 20 человек. Причём за неграмотных мещан, "имеющих право общественного голоса", подписывался кто-либо из грамотных участников. Собрания имели место в среднем 2-3 раза в год, но иногда их количество достигало 8-12 раз  [7]. В течение остального времени делами занимался мещанский староста.
   Первое заседание каждого года обычно начиналось с рассмотрения ходатайств на причисление в мещанство и исключение из него, и вынесения по этим ходатайствам постановлений. Мещанские управы предпочитали принимать тех, кто имел в городе недвижимую собственность и занимался ремеслом, соответствующим мещанскому званию. Как правило, ходатайства на приём удовлетворялись. Мещанские управы даже старались привлекать к себе новых членов льготами в платежах. С другой стороны, они стремились оградить своё "общество" от проникновения в него "криминальных элементов", например, бывших арестантов и ссыльных, в том числе из мещан. Курганские мещане даже отправили в Тобольское губернское правление прошение "о нежелании оставлять в среде своей арестантов"  [8]. Нередко бывших ссыльных приписывали в мещане без согласия "общества". По мнению курганских мещан, многие из них "со дня водворения были лишены чувства совести", "проматывали все свои пожитки, чуждаясь труда, оставляли место своего нового водворения и шли туда, откуда были только что высланы как вредные члены общества"  [9]. Недоимки и долги этого "бродячего элемента" должно было платить мещанское общество. Мещанская управа принимала меры для взыскания денег с должников, хотя, в основном, безрезультатно. Мещан из ссыльных нередко привлекали к исправительным работам с формулировкой "за порочное и развратное поведение", но и это было малоэффективно.
   В документах не всегда указывалась причина отказа в приёме. Среди известных можно назвать отсутствие просителя на заседании общества, преклонный возраст. Если заявление было подано евреем, в приговорах Тюменской мещанской управы это специально отмечалось. В подобных случаях просители получали отказ, но вновь обращались с ходатайствами. Тогда им предлагалось внести в общественную кассу по 200-300 руб. каждому. Так что существовала своего рода дискриминация по национальному признаку. Увольнительные ходатайства мещанские управы обычно удовлетворяли.
   Кроме того, для мещанских управ актуальными были вопросы опеки, наказания отдельных мещан за недостойное поведение. Как и для многих наших современников, для мещан XIX в. остро стоял вопрос об освобождении детей и других родственников от воинской обязанности. С тех пор причины мало изменились: неспособность призываемого к службе в связи с умственными и физическими недостатками. Мещанские управы были уполномочены выдавать "ручательные одобрения", составлять приговоры мещанского схода о семейном и имущественном положении своих членов. Такого рода сведения зачастую требовались для решения вопросов о денежных выплатах. В управы поступало много обращений по поводу выдачи паспортов от мещан, собиравшихся покинуть город приписки, или уже находящихся в другом городе.
   Мещанские управы ежегодно составляли отчёт, носивший финансовый характер. Мещанское управление Кургана владело, кроме прочего, продовольственным капиталом. Незаконное расходование его сумм вызвало скандал и разбирательства. Виновником оказался сам мещанский староста Коробицын. Растраченные им деньги следующим составом управы было решено восполнить за счет вклада в Курганском общественном банке  [10]. Среди активов Тюменской мещанской управы основную часть составляли ценные бумаги. Её недвижимое имущество состояло из дома, приобретённого ею для церковно-приходской школы. Здание было отдано в пользование бесплатно с сохранением права собственности за мещанским обществом  [11]. В 1875 г. тобольское мещанское общество имело капиталы: "полавочный, продовольственный и недоимочный", а также вместе с купеческим обществом владело каменным домом сословного управления  [12].
   Тюменская мещанская управа 20 мая 1912 г. ходатайствовала в общественном приговоре о своём закрытии. Причинами закрытия были названы следующие: значительное сокращение размера капитала, отсутствие в городе организованного мещанского общества и, соответственно, необходимости в работе управы, немногие оставшиеся функции которой могли быть исполнены Тюменской городской управой. Причём члены мещанской управы весьма самокритично замечали, что их деятельность "сократилась до самых крайних пределов и выражается в выдаче весьма незначительного количества паспортов, да разве в получении служащими жалования"  [13]. Губернские власти в ответ на представленный приговор тюменского мещанского старосты предложили Тюменской городской думе вынести своё постановление по данному вопросу.
   Данные о деятельности мещанских управ встречаются и в 1917 г. Они связаны с выборами в Учредительное собрание  [14]. Мещанские управы продолжали свою деятельность по приёму лиц в сословие и увольнению из него, по выдаче паспортов  [15]. Это можно объяснить, прежде всего, традиционализмом, господствующим в умах обывателей. Кроме того, новая система отношений ещё не была ни выработана, ни претворена в жизнь. Особенно это касалось провинциальных городов, в том числе городов Тобольской губернии. Именно поэтому обыватели продолжали существовать в привычном для них мире сословных отношений.
   В 1918 г. Сибирское Временное правительство обратилось к городским головам Тобольской губернии с запросом о существовании мещанских обществ, предполагая выйти с инициативой в законодательные учреждения по вопросу о последних  [16]. В ответе на запрос говорилось, что управление мещанского общества было закрыто большевистской властью  [17].
   Мещанские управы переняли те функции, которые ранее в единственном числе выполнял мещанский староста. Мещанское сословное управление играло значительную роль. Российское общество рассматриваемого периода носило сословный характер, и сословная принадлежность во многом определяла положение человека. Мещане занимали одну из нижних ступеней этой иерархии. Мещанское сословное управление контролировало различные сферы жизни членов своего "общества". Со временем, когда сословная структура постепенно изживала себя, и её сословные органы стали терять свой смысл, свою необходимость. Однако даже в условиях изменения законодательства, в частности, в отношении сословности и местного самоуправления, деятельность мещанских управ фактически была востребована вплоть до 1917 года.

  [1]  Градовский А.Д. Собрание сочинений. СПб., 1899. Т. 2; Кизеветтер А. Городовое положение Екатерины II // Знание - сила. 1995. № 2; Он же. На рубеже двух столетий: Воспоминания 1881-1914. М., 1996; Он же. Посадская община в России XVIII столетия. М., 1903; Плошинский Л.О. Городское или среднее состояние русского народа в его историческом развитии, от начала Руси до нынешних времён. СПб., 1825.
  [2]  Клокман Ю.Р. Историография русских городов второй половины XVII - XVIII вв. // Города феодальной России. М., 1966; Нардова В.А. Городское самоуправление в России после реформы 1870 г. // Великие реформы в России 1856-1874. М., 1992; Рабцевич В.В. Политика абсолютизма по отношению к городам Западной Сибири в 80-х гг. XVIII - первой четверти XIX вв. // Города Сибири (экономика, управление и культура городов Сибири в досоветский период). Новосибирск, 1974; Она же. Сибирский город в дореформенной системе управления. Новосибирск, 1984; Она же. Социальный состав органов городского самоуправления Западной Сибири в 80-х гг. XVIII - первой четверти XIX вв. // История городов Сибири досоветского периода (XVII - начало XX вв.). Новосибирск, 1977; Она же. Управление городами Сибири последней четверти XVIII - первой половины XIX вв. // Сибирские города XVII - начала XX вв. Новосибирск, 1981.
  [3]  Рабцевич В.В. Сибирский город в дореформенной системе управления. Новосибирск, 1984. С. 157.
  [4]  Свод законов Российской империи. СПб., 1876. Т. IX. Законы о состояниях. С. 148.
  [5]  Там же. С. 149.
  [6]  ГАТюмО. Ф. И-1. Оп. 1. Д. 505. Л. 25-26.
  [7]  ГАКО. Ф. И-174. Оп. 1. Д. 2; Отчёт по мещанскому сословному управлению г. Тюмени за 1893 год. Тюмень, 1894. С.7.
  [8]  ГАКО. Ф. И-174. Оп. 1. Д. 2. Л. 5.
  [9]  Там же. Л. 12.
  [10]  Там же. Д. 3. Л. 8об.
  [11]  Отчёт по мещанскому сословному управлению г. Тюмени за 1893 год. С. 2.
  [12]  Экономическое состояние городских поселений Сибири. СПб., 1882. С. 12.
  [13]  ГАТюмО. Ф. И-1. Оп. 1. Д. 89. Л. 2.
  [14]  Там же. Д. 79. Л. 40-42.
  [15]  ГАТюмО. Ф. И-46. Оп. 1. Д. 3. Л.115-117; ГАКО. Ф. 174. Оп. 1; ГАТ. Ф. И-10. Оп. 1; Ф. И-536. Оп. 1. Д. 1.
  [16]  ГАТюмО. Ф. И-1. Оп. 1. Д. 89. Л. 16.
  [17]  Там же. Л. 17.