Роль государства в хозяйственном и социокультурном освоении Азиатской России XVII - начала ХХ века: Сборник материалов региональной научной конференции.

Роль государства в хозяйственном и социокультурном освоении Азиатской России XVII - начала ХХ века: Сборник материалов региональной научной конференции. Новосибирск: РИПЭЛ, 2007. С. 159-167.

Мамышева Елена Петровна
канд. ист. наук, доцент кафедры истории, политологии, правоведения
Хакасского государственного университета им. Н. Ф. Катанова
Эл. почта: science@khsu.ru

   Отношение Российской Федерации к составляющим ее территориям, в том числе и к Сибири, во многом определяется историческим опытом их освоения и включения в орбиту государственных интересов Российской империи. В этой связи важное значение приобретает обращение к прошлому, к проблемам эволюции органов самоуправления народов, населяющих эти территории. Целью представленной статьи является выяснение места и роли Степных дум - органов самоуправления минусинских и ачинских "инородцев" Енисейской губернии - в системе государственного управления Российской империи XIX в.
   С момента присоединения Хакасии к Российскому государству в начале XVIII в. и вплоть до XIX в. шел процесс ее интеграции в новое социально-экономическое и политическое пространство. На присоединенной территории сохранялись прежние социальные структуры, хозяйственно-бытовой уклад местного населения, проводилась лояльная политика по отношению к местной знати. Тем не менее сибирские "аборигены попадают в формирующуюся социальную структуру общества и государства и постепенно обретают черты одного из сословий" [1]. С введением в 1822 г. "Устава об управлении инородцев" ясачное население Сибири превращается в одно из государственных податных сословий, "поскольку термин "инородцы" юридически обозначал сословную, а не этническую принадлежность" [2]. Устав как одна из составных частей Сибирской реформы неоднократно рассматривался в отечественной историографии [3]. Поэтому не вдаваясь в их описание, отметим, что документ не имел аналогов в современном ему законодательстве зарубежных стран в отношении аборигенного населения.
   В "Уставе" впервые использовался дифференцированный подход к народам с разным уровнем хозяйственного и общественного развития. Инородцев поделили на разряды, в соответствии с которыми выстраивалась система управления. Оседлые аборигены приравнивались к сословию государственных крестьян, сравнивались с ним во всех правах и обязанностях. Они группировались в инородческие волости или приписывались к ближайшей русской деревне или волости. Разряд кочевых составляли коренные жители, ведущие полукочевой образ жизни, "...занимающие определенные места, по временам года переменяемые" [4]. Кочевые народы с полуоседлым образом жизни сравнивались в налоговом обложении с сословием государственных крестьян, сохраняя самостоятельность в управлении и суде. Кочующие инородцы, так же как и крестьяне, выполняли общие по губерниям повинности. От крестьян их отличала лишь уплата ясака. Третью группу составляли бродячие инородцы, или ловцы, переходящие с одного места на другое по рекам и урочищам.
   Правительственная позиция в отношении хозяйственного развития народов определялась стремлением обеспечить высокую доходность и устойчивость "...инородческих племен, в связи с чем в Уставе предусматривалось наделение землей аборигенов всех разрядов" [5]. За оседлыми закреплялись те земли, которыми они владели "по древним правилам", по праву первоначального заселения. Вопросы владения землей у кочевых разрешались по аналогии с оседлыми жителями. "Кочующие инородцы для каждого поколения имеют назначенные во владение земли".
   В отношении прав "бродячих инородцев" в Уставе говорилось, что на них распространяются "правила для кочующих, постановленные с незначительными дополнениями".
   Устав давал определенные привилегии народам Сибири в отношении воинской повинности: они освобождались от рекрутчины.
   Конечной целью нормативного акта был постепенный перевод кочевых и охотничьих народов в категорию оседлых, т. е. приравнивание "инородцев к русскому населению Сибири". Этому и должна была служить разрядная система, предусматривавшая перевод кочевых и бродячих народов из разряда в разряд в зависимости от их успехов в хозяйственном развитии. "Позволяется кочующим, если которые из них водворятся оседло по собственной воле, вступать в сословие государственных крестьян, ровно в городовые жители и записываться в гильдии" [6]. Перевод из одного разряда в другой приурочивался к очередной ревизии. Вместе с тем в Уставе подчеркивалось, что инородцы "без собственного их желания не будут включаться в какое другое сословие".
   Перевод инородцев в разряд оседлых преследовал защиту финансовых интересов государства, так как он сопровождался возведением в более высокий оклад государственных крестьян. Постепенный переход бродячих и кочевых племен в оседлые был основан на успехах в хлебопашестве, а распространение земледелия в хозяйстве коренного населения уже само по себе было положительным явлением.
   По "Уставу об управлении инородцев" хакасы как исконные скотоводы были отнесены к разряду кочевых. Основной административной единицей объявлялся род. Административный род XIX в. создавался искусственно и не соответствовал понятию кровного рода - сеока: являясь территориальным новообразованием, он фактически включал в себя потомков различных древних сеоков. В течение XIX в. традиционная форма социально-этнического разделения по сеокам еще сохранялась наряду с административно-родовым делением хакасов [7]. Сеоки, многие из которых образовались задолго до присоединения к России, вели свою генеалогию по мужской линии и отождествлялись с кровно-родственным образованием [8]. Население Хакасии разделялось более чем на 150 сеоков. Последние, если были многочисленными, становились основой для создания административных родов, а иногда, объединяясь с крупными, оставались незамеченными сибирской канцелярией.
   На территории, занимаемой хакасами, включенной в состав Минусинского и Ачинского округов новообразованной Енисейской губернии, были учреждены степные думы: Качинская, Койбальская, соединенных разнородных племен и Кызыльская. Действие "Устава об управлении инородцев" в Енисейской губернии началось с распоряжения местной администрации о переводе документа на языки местных народов. Енисейский гражданский губернатор А. П. Степанов разослал вновь назначенным по Уставу начальникам всех татарских родов копии Устава, печати и, кроме того, свое Наставление [9].
   А. П. Степанов прилагал все усилия к тому, чтобы ограничить вмешательство властей в жизнь коренных народов, способствовал созданию у них органов самоуправления в соответствии со степными обычаями. "Чем свободнее люди действуют, тем удобнее могут приобретать для себя и выгоды, спокойствие", - писал он, обращаясь к хакасам [10]. Да и сами степные думы создавались исключительно по его настоянию, по существу, в обход "Устава об управлении инородцев" (указ предусматривал их организацию лишь у бурят), для чего от хакасов пришлось собрать "приговоры, утвержденные рукоприкладством и печатями князцов" с просьбой об учреждении у них степных дум "по образцу забайкальских". На основе этих приговоров в Енисейском губернском совете вынесли соответствующее решение, утвержденное затем восточносибирским генерал-губернатором. Создавая таким образом степные думы в Хакасии, А. П. Степанов, обходя рамки Устава, стал расширять их права, придавая думам не только хозяйственные, но также административно-судебные функции, в какой-то степени передавая им прерогативы судебных органов. Так, в своем "Наставлении Степной думе койбальских племен" он утверждал, что царь "Учреждением своим сибирским краем даровал вам полную свободу судить самим ваших людей по вашим законам и обычаям. Доселе вы принуждены были по делам своим хлопотать по судам, не зная ни законов, ни языка русского, доселе с унижением и трепетом стаивали вы по целым неделям и месяцам на крыльях наших судилищ, но ныне ваши дела должны разбираться в улусах родоначальника, и князцы кругом огня в юртах своих или под небом чистым судят на родном языке по правам предков, как отцы, как старшие братья своих родовичей" [11]. По его мнению, суд по законам и обычаям предков был более действенным и только он мог удерживать воров и нарушителей порядка от преступных действий.
   Все думы непосредственно подчинялись минусинскому окружному начальнику и енисейскому губернатору. Без их утверждения любое думское решение считалось недействительным, в том числе и избрание родоначальников и старост. Так, например, в письме общего управления Енисейской губернии от 20.09.1824 г., адресованном родоначальнику койбальских единородных племен Кочелорову подчеркивалось: "Так как ты по новому званию есть председатель Степной думы, то предписываю тебе с получением сего вступить в отправление твоей должности... В думе есть князцы или головы твоих улусов, когда соберешь ты в первый раз Степную думу, то сообщи, где соберешь" [12].
   Степная дума являлась высшей ступенью управления хакасов. В соответствии с Наставлением, в компетенцию Степной думы входили такие вопросы, как "народоисчисление, раскладка сборов, правильный учет всех сумм и общественных имуществ, распространение народной промышленности". Степные думы состояли из родоначальника и избранных заседателей, количество которых зависело от принятого обычая или решения родовичей. Основной их обязанностью должна была стать забота о хозяйственном развитии объединяемых родов. Думы вели учет населения, его имущества. Пользуясь собранными данными, им надлежало определять доли общественных повинностей при распределении их между административными родами (Ст. 119) [13]. В отличие от управ, думы не подчинялись полицейским органам, сносясь непосредственно с общим окружным управлением и через него с вышестоящими губернскими организациями. Перед властями думы могли ходатайствовать об удовлетворении нужд кочевого населения. Степные думы, получив данные о необходимых сборах, делали раскладки на родовые управления в соответствии с их составом и возможностями (Ст. 309) [14].
   Работа Думы начиналась с найма письмоводителя и избрания казначея "...для хранения общественных сумм" [15]. Избирались члены Думы, в состав которых входили родоначальник, два заседателя и старосты или князцы от всех родов или улусов, причем каждый староста имел собственную печать, которой заверялось каждое решение или приговор Думы. Ни один из ее членов не получал жалованья, а родоначальник не обязан был находиться в Думе каждый день. Заседатели работали по очереди, с их участием совершались все сделки и разбирательства, с которыми люди обращались в Думу. Многим работа в ней была в тягость, и при первой возможности они оставляли свои посты. К примеру, отзыв родоначальника Степной думы Чертыкова был связан с его личным отказом. Он писал в Думу: "Относя сию должность больше года, претерпеваю по хозяйству большой ущерб, как через отлучки от оного, так и по одиночеству, и в особенности по болезненному положению моего семейства" [16].
   На думы возлагалась обязанность следить за правопорядком в улусах и их санитарным состоянием, а также за поведением сородичей в русских селениях. Приказом родоначальника Степной думы соединенных разнородных племен предписывалось старостам улусов строго следить, чтобы "они не смели курить в трубках табак, делать где-нибудь ссоры, драки, буйства, пьянство и тому подобное... в противном случае за неисполнение по сему подвергать исправительному полицейскому наказанию по распоряжению участковых заседателей" [17]. В русских же селениях инородцы могли проживать только после выдачи Думой билета, за который необходимо было заплатить 5 рублей.
   "Число жителей необходимо знать для того, - говорилось далее в Наставлении, - что может случиться голод - необходимо по числу людей делить продовольствие, могут случаться болезнь и мор - необходимо по числу людей принять меры к спасению" [18]. В Наставлении звучал призыв к объединению в улусы, так как "когда несколько семейств соединяются в один улус, то помогают друг другу в трудах своих, бедные трудятся для богатых, богатые питают и снабжают всем, что нужно" [19]. Все эти цели, по Наставлению, делали необходимым сбор повинностей. Размер повинностей назначался на три года всей Думе, а уже на месте определялась сумма для каждого улуса. Общественное имущество Думы состояло из земель и сумм, собираемых с жителей и нанимателей на работу за оформление документов, разбор жалоб и т. д.
   Устав предусматривал также порядок сборов податей и повинностей с инородцев. Существовало три вида сборов: казенные подати, земские повинности, повинности внутренние на содержание степного управления. Гражданский губернатор составлял в сентябре подробное расчисление сборов на следующий год, которое затем с пояснениями представлялось на утверждение местных главных управлений, а по получении разрешения отсылалось в казенные палаты, а потом в степные думы (Ст. 306-308) [20]. Последние, получив расчисление, делали раскладки на родовые управления с учетом количества населения и их возможностей. Родовое управление в свою очередь назначало каждому семейству определенную сумму в соответствии с успехами в промыслах и состоянием каждого (Ст. 310) [21]. Взыскание недоимок с инородцев могло производиться методом убеждения, задержанием старосты, его сына или ближнего родственника, задержанием части звериных шкур, привезенных на ярмарку для продажи.
   Проведение Устава в качестве правительственного законоположения было первым шагом по пути хотя бы некоторого оживления самоуправления в жизни народов Сибири. А. П. Степанов писал, что благодаря Уставу "улучшилось совершенно состояние татар". "Постигая в настоящее время свои соотношения к правительству, свои права и обязанности, свободный в вероисповедании, в отправлении судных своих дел по степным обычаям, платя малую часть от своих прибытков в казну государственную, избавленный от рекрутской и всякой личной повинности, имея свободную волю поступать в другое сословие и учреждать училища - кочевой народ этот не может не питать священных чувств благодарности к незримому, но милосердному благотворителю их дел" [22].
   Для обсуждения важных вопросов в думы регулярно приглашались представители, уполномоченные улусными обществами. Так, например, в июне 1877 г. в Степной думе соединенных разнородных племен собрались родовые старосты 12 родов с целью рассмотрения вопроса об изменении степных законов и обычаев инородцев. После обмена мнениями участники собрания пришли к выводу о том, что "разбирательство между кочующими инородцами в настоящее время совершенно соответствует правилам нашего народа" [23]. Они отметили, что инородцы хотя и начинают присоединяться к управлению, существующему на общих законах Империи, но так как в них "царствует наследственная огрубелость, переходящая от предков, то меры взысканий, налагаемые за проступок общими законами на них действовать не будут" [24]. Родовичи посчитали, что "ввести порядок управления в кочующем народе можно будет только в то время, когда в народе этом воцарится образование, утратятся предания и изменятся обычаи" [25]. Родоначальники обратились к губернским властям с просьбой "Устав об управлении инородцев" признать полезным, оставить его в своей силе и без всяких изменений до более удобного времени.
   Тем не менее частное перемещение населения внутри инородческих ведомств и за их пределы привело к тому, что родовое административное деление перестало соответствовать фактическому расселению хакасов. Также значительно ослабла общая зависимость между родами, наличие которой являлось условием образования степных дум. Все эти обстоятельства и привели к замене со временем степных дум инородческими управами. В 1858 г. была упразднена Койбальская степная дума и в основном включена в состав Сагайской, а в 1864 г. вместо Качинской степной думы образована Абаканская инородческая управа.
   Изменения, внесенные в Устав М. М. Сперанского, а также реорганизация некоторых дум в инородческие управы способствовали принятию в 1892 г. нового закона под названием "Положение об инородцах" [26]. В ноябре 1892 г. вышло предписание иркутского генерал-губернатора за № 85 об упразднении степных дум на территории Енисейской и Иркутской губерний и учреждения вместо них инородческих управ. На основании этого предписания Минусинское окружное полицейское управление приняло решение о ликвидации Степной думы соединенных разнородных племен и образовании вместо нее Аскизской управы [27]. Последней была образована Кызыльская инородческая управа Ачинского округа.
   Таким образом, созданные в соответствии с "Уставом об управлении инородцев" степные думы хакасов сыграли положительную роль в общественно-политическом развитии народа. По свидетельству Л. Я. Штернберга, в 1822 г. "...правительство в лице Сперанского впервые вмешалось в дело самоуправления инородцев, издав "Устав". Бывали случаи вмешательства, и очень сильного, и раньше, но то вмешательство было не законодательного характера, а, так сказать, злоупотребительного. Но вмешательство Сперанского было благожелательное. В действительности, он лишь узаконил существовавший порядок, подчинив его, правда, надзору администрации" [28].

  [*] Работа выполнена при финансовой поддержке РГНФ, грант № 07-01-63501, а/т
  [1] Шерстова Л. И. Тюрки и русские в Южной Сибири: этнополитические процессы и этнокультурная динамика XVII - начала XX в. Новосибирск, 2005. С. 11.
  [2] Она же. Тенденции этносоциального развития аборигенов Сибири в контексте административных преобразований XIX в. // Историко- культурное развитие Западной Сибири. Материалы научной конференции, посвящ. 70-летию истор. фак. ТГПУ. Томск, 2002. С. 26.
  [3] См. подробнее: Хоч А. А. Административная политика М. М. Сперанского в Сибири и "Устав об управлении инородцев" // Вестн. МГУ. Сер. 8. История. 1990. № 5. С. 40-49; Ремнев А. В. Самодержавие и Сибирь. Административная политика в первой половине XIX в. Омск, 1995; Дамешек Л. М. и др. М. М. Сперанский: сибирский вариант имперского регионализма. Иркутск, 2003; Дамешек И. Л. Соотношение имперских принципов и регионализма в российском законодательстве // Гуманитарные науки в Сибири. 2003. № 2. С. 53-56.
  [4] Устав об управлении инородцев в Сибири 22 июля 1822 г. // Сословно-правовое положение и административное устройство коренных народов Северо-Западной Сибири (конец XVI - начало XX в.). Сборник правовых актов и документов / Ред.-составитель А. Ю. Конев. Тюмень, 1999. С. 85.
  [5] Там же С. 87-88.
  [6] Устав об управлении инородцев в Сибири 22 июля 1822 г. С.88.
  [7] Бутанаев В. Я. Хакасы // Сибирь: Этносы и культуры (Народы Сибири в XIX в.). М.; Улан-Удэ, 1995. Вып. 1. С. 131.
  [8] Бутанаев В. Я. Хакасы. Вып. 1. С. 131.
  [9] ЦГАРХ. Ф. И-1. Оп. 1. Д. 1. Л. 1.
  [10] Там же. Ф. 1. Оп. 1. Д. 38. Л. 34.
  [11] ЦГАРХ. Ф. 1. Оп. 1. Д. 38. Л. 34.
  [12] Там же. Ф. И-1. Оп. 1. Д. 1. Л. 1.
  [13] Устав об управлении инородцев... С. 37.
  [14] Устав об управлении инородцев... С. 44.
  [15] ЦГАРХ. Ф. И-1. Оп. 1. Д. 13. Л. 17.
  [16] Там же. Д. 3. Л. 37.
  [17] Там же. Ф. И-2. Оп. 1. Д. 1411. Л. 9.
  [18] Там же.
  [19] ЦГАРХ. Ф. И-2. Оп. 1. Д. 1411. Л. 9.
  [20] Устав об управлении инородцев... С. 43.
  [21] Там же.
  [22] Степанов А. П. Енисейская губерния. Красноярск: "Горница", 1997. С. 126.
  [23] ЦГАРХ. Ф. И-2. Оп. 1. Д. 1202. Л. 4.
  [24] Там же.
  [25] Там же.
  [26] Положение об инородцах // Законодательные акты Российской империи. Горно-Алтайск, 1994. С. 17-37.
  [27] ЦГА РХ. Ф. И-2. Оп. 1. Д. 1412. Л. 7-8.
  [28] Цит. по: Штернберг Л. Я. Буряты // Формы национального движения в современных государствах. СПб., 1910. С. 608.