Роль государства в хозяйственном и социокультурном освоении Азиатской России XVII - начала ХХ века: Сборник материалов региональной научной конференции.

Роль государства в хозяйственном и социокультурном освоении Азиатской России XVII - начала ХХ века: Сборник материалов региональной научной конференции. Новосибирск: РИПЭЛ, 2007. С. 239-247.

Анкушева Ксения Александровна
канд. ист. наук, старший преподаватель кафедры отечественной истории
Тюменского государственного университета
Эл. почта: ank-kseniya@yandex.ru

   Население зауральских городов конца XVIII - начала XX в. отличалось пестротой социального и сословного состава. В условиях государственного регулирования принадлежности к городским обществам последние включали в себя многочисленную категорию крестьян. Безусловно, часть из них записывалась в одно из городских сословий, хотя многие крестьяне сохраняли свой статус и вполне официально проживали в городах. Наличие свободного земельного фонда, относительно высокая урожайность способствовали тому, что земледелие в регионе являлось стабильным источником дохода. Поэтому получило распространение временное пребывание крестьян в городе, связанное с "мелочной" торговлей и кратковременной работой по найму. В то же время крестьяне составляли один из основных источников пополнения населения городов Зауралья.
   Юридически и фактически имущественные права горожан были более защищёнными, чем крестьян, в особенности крепостных. Крестьяне в податном и правовом отношении находились в приниженном положении, даже в сравнении с низшей категорией городского гражданства - мещанами. Отсюда стремление наиболее состоятельных из них выйти из своего общества и зачислиться в горожане. По Манифесту 17 марта 1775 г., все "отпущенные от помещиков на волю" крестьяне могли при ревизии записаться в мещанство или купечество с выполнением соответствующих платежей [1]. Для крестьян, приписанных к городским сословиям, устанавливался переходный период (до очередной ревизии), в течение которого они продолжали числиться и в своём прежнем сословии, выплачивая двойные подати. Отсутствие переходного состояния для вольноотпущенных крестьян предусматривалось лишь при переводе сёл на положение городов. Указы 10 октября 1776 г. и 25 июля 1777 г. [2] подтверждали существовавшую систему, но, вместе с тем, содержали намёки на её возможное изменение в близком будущем. Особенно обнадёживал последний указ, в котором о двойных платежах говорилось лишь как о временной мере, действующей до срока выхода нового закона. Однако в Городовом положении 1785 г. двойные подати для крестьян утверждались как постоянно действующая мера [3].
   Правительство Екатерины II постепенно склонялось к тому, чтобы максимально ограничить доступ в города неимущих слоёв населения (ненадёжных налогоплательщиков), прежде всего, крестьянства. Дальнейшая разработка городского законодательства шла именно в этом направлении. В 1782 г. указом Сената запрещалось записывать крестьян в мещанское сословие [4]. Однако в Сибири, в силу малочисленности городского населения, он не всегда соблюдался. Отчасти можно согласиться с А. Б. Каменским, который, оценивая ситуацию в целом по России, утверждал, что существовавшую систему записи крестьян в город нельзя однозначно назвать запретительной [5]. Правительство, явно заинтересованное в интенсификации этого процесса, было озабочено лишь тем, чтобы не нарушались права помещиков, и одновременно крестьяне исправно платили все подати.
   В последующем система приписки крестьян к городу частично изменялась и уточнялась. В частности, был запрещён переход крестьян в городские сословия после объявления о начале очередной ревизии, то есть в наиболее льготное время, когда период платежа двойных податей практически отсутствовал или составлял короткий срок. С 1796 г. подавать прошение о переводе в состав городских сословий крестьяне могли только после "отбывания рекрутской очереди" - выполнения рекрутской обязанности. Таким образом, исчезал один из главных стимулов, подталкивавших состоятельных крестьян переходить в купечество [6]. Приписка к городам заводских крестьян разрешалась при условии, что они будут выполнять свои прежние обязанности до очередной ревизии. Что касается женщин-крестьянок, то для них существенным ограничением стал указ 1800 г. "о не выпуске женского пола из селений казённого ведомства", за исключением замужества [7].
   В наиболее детализированном виде порядок перехода крестьян в городские сословия излагался в правилах, принятых Сенатом 24 октября 1804 г., которые содержали следующие основные требования:
   1. Крестьянин имел право подать прошение на причисление в городское сословие, если прекращал заниматься сельским хозяйством и "издавна приобвык к свойственному купечеству и мещанству промыслам или какому-либо употребительному в городах рукоделию".
   2. До подачи прошения "часто проживал или совсем обзавёлся в городе".
   3. Обеспечил обработку земли, на которой до перехода в городское сословие вёл хозяйство.
   4. Представил документы сельского общества, подтверждавшие, что "на нём никаких поселянских повинностей и недоимок нет".
   5. Городское общество взяло на себя обязательство выплачивать вместо своего нового члена его крестьянские подати до следующей ревизии.
   6. Вступающий в городское общество крестьянин обязывался внести в городскую казну аванс в размере трёхгодичной подати по обоим состояниям [8].
   Таким образом, перейти в городское сословие могло только лицо, фактически прекратившее заниматься сельским хозяйством, переехавшее в город и обладавшее немалыми денежными средствами, превышавшими, в любом случае, доход среднего крестьянина.
   Оформление перехода в городские сословия проходило через многочисленные учреждения. Процесс этот был длительным и часто таил в себе труднопреодолимые препятствия. Обычно, получив согласие крестьянского общества или отпускное свидетельство от помещика, крестьянин подавал в городовой магистрат прошение о зачислении его в купцы или мещане. В прошении приводились сведения о хозяйственной деятельности просителя в городе, проживавших здесь родственниках и принадлежавшем ему недвижимом имуществе. Указывались также размер объявляемого капитала (если проситель записывался в купечество), а также возможные поручители по уплате податей. Прошение рассматривалось в купеческих или мещанских обществах. В тех городах, где не было отдельных объединений купцов, мещан и цеховых, приём в городские сословия осуществлялся на общем собрании горожан. Положительный общественный приговор означал ручательство всего податного населения города за переходящего в городское сословие. Это ручательство подкреплялось персональной ответственностью поручителей, платёжеспособность которых выяснялась в случае надобности с той же тщательностью, как и материальная обеспеченность самого просителя. Магистрат пересылал дело в губернский центр, откуда оно поступало в Сенат. Ответ из Петербурга направляли обратно в городовой магистрат. Если он был положительным, то проситель давал присягу с обещанием нести повинности по двум "состояниям". Городовой магистрат посылал рапорт в губернский центр, а также сообщения в уездное казначейство, купеческому и мещанскому старостам. Приписанному к городскому обществу выдавался "указ" о разрешении ему свободной торговли в установленных для данного сословия размерах. Таким образом, процедура оформления всех документов могла занять несколько месяцев [9].
   Как видим, процесс перехода в городские сословия требовал многочисленных согласований и немалого времени. Особенно сложно было выйти из сельской общины с характерной для неё системой круговой поруки и раскладкой платежей не по наличному, а по ревизскому числу душ. Н. М. Чукмалдин с горечью вспоминал, каких "больших и унизительных хлопот стоило получить увольнительный приговор сельского общества" [10]. Этот известный в Тюмени и за её пределами купец по происхождению был крестьянином. Родился он в д. Кулаковой Тюменского уезда, затем постоянно проживал и занимался предпринимательской деятельностью в Тюмени. Позже стал московским купцом 1-й гильдии. По его словам, получить приёмный приговор мещанского общества города (в данном случае, речь идёт о Тюмени) ему стоило меньшего труда и денежных расходов, "хотя и тут много зависело от своих мещанских мироедов" [11].
   Характерен пример крестьянина Тобольской округи Н. Корнильева, который получил от властей согласие на принятие его в тобольское мещанство в 1823 г. [12]. Тобольская городская дума обязала его платить подати по мещанскому и крестьянскому окладам до будущей VIII ревизии, а исполнять общественные повинности только по мещанскому состоянию. Чтобы обезопасить себя от финансовых убытков, мещанское общество потребовало от Корнильева поручительство двух тобольских мещан. Они дали подписку, что обязываются, в случае несостоятельности Корнильева, платить за него подушные подати по мещанскому и крестьянскому окладам и выполнять общественные повинности до VIII ревизии. Приобретение звания мещанина не всегда означало отстранение сельского жителя от сельскохозяйственных занятий и переезд в город. Войдя в мещанское сословие и приписавшись к нему, крестьянин мог остаться на прежнем месте жительства, но он уже не подчинялся сельским властям в податном и юридическом отношении.
   В 1820-е гг. наметилась тенденция к смягчению условий перехода крестьян в городские сословия. Указом 17 ноября 1824 г. отменялось взимание податей по двум званиям, одновременно ликвидировалась и двойная плата мещан и купцов при переезде их в другие губернии [13]. Двойная подать - по городскому сословию и по крестьянскому - сохранялась только для тех, кто продолжал жить в деревне, пользуясь казёнными землями, и одновременно входил в городское сословие. Размер требуемой для внесения суммы оставался равен трёхгодичной подати. Сохранялась и необходимость представления поручителей [14]. Мещанские управы были заинтересованы принимать тех, кто имел в городе собственный дом и жил в нём с "малолетства", кто занимался ремеслом, соответствовавшим мещанскому званию (например, шитьём сапог, башмаков, конской упряжи), а "хлебопашеством никогда не занимался" [15]. На такого человека можно было рассчитывать как на исправного плательщика податей и исполнителя повинностей.
   22 декабря 1832 г. отменяется пункт правил 1804 г., предполагавший проживание крестьянина в городе до подачи прошения о переводе его в городское сословие [16]. Появилась также возможность получить статус горожанина путём раздробления семьи при условии согласия сельского общества. Кроме того, вместо поручителей достаточно было получить "одобрение" шести "благонадёжных" домохозяев-граждан, а денежный аванс, вносимый просителем в городскую казну, устанавливался в размере одногодичной подати, то есть существенно уменьшался. Ответственность за приём в городское сословие возлагалась на органы городского управления, которые могли вынести отрицательное решение только в том случае, если проситель "опорочен судом либо имеет явный и доверие нарушающий порок, всем известный" [17].
   В соответствии с этим же законом, предполагалось наличие льготных категорий населения. Они могли записываться в мещане без согласия сословного общества. Первая группа - бывшие крепостные люди, разжалованные церковники, дети представителей некоторых азиатских народов (киргизов, калмыков) и "разного рода свободные люди". Вторая группа - дети личных дворян, отставные нижние воинские чины, происходившие из всех званий, их вдовы и незамужние дочери. Первые получали освобождение от уплаты податей и от несения служб и повинностей на два года со следующей после записи в город половины года. Тогда они становились полноправными горожанами и получали право голоса на общественных собраниях. В последующие три года мещанское общество не отвечало за уплату ими податей. Вторые - освобождались от податей бессрочно, только лица мужского пола, если они не принадлежали военному ведомству, записывались в мещанский оклад. Те и другие, в случае невыполнения своих финансовых обязательств, приписывались к категории "рабочих людей" на общем основании [18].
   После Крестьянской реформы 1861 г. основные условия выхода крестьян из сельского общества и перехода в иные сословия были изложены в "Общем положении о крестьянах, вышедших из крепостной зависимости". Можно согласиться с П. Г. Рындзюнским, что эти условия мало изменились до конца XIX века [19]. Прежде всего, чтобы получить "увольнительный приговор", следовало выплатить все недоимки. Среди других условий были отказ крестьянина от участка надельной земли, а также его обязательство забрать с собой "родителей и членов семьи, не способных к труду" [20]. Последнее условие объясняется тем, что крестьянская община функционировала на основе круговой поруки и стремилась избавиться от лиц, не способных платить подати и исполнять повинности.
   Желавшие стать членами мещанского общества, как и прежде, подавали прошения в адрес местных властей. Форма могла быть разной. Примером может служить "объяснение" крестьянина Костромской губернии, составленное им в 1877 г. "Желая причислиться в число мещан г. Кургана с семьёй... имею честь покорнейше просить городовое управление предъявить настоящее моё объяснение обществу мещан при первом собрании. И если оное согласится принять меня... в среду свою, то выдать мне на прилагаемом гербовом листе 40-копеечного достоинства приёмный приговор, каковой по засвидетельствованию выдать мне на руки" [21]. К прошению обязательно прилагались документы, в том числе свидетельство или билет об отбывании воинской повинности, удостоверение о неподсудности, ручательства местных мещан-домовладельцев, метрические выписки на детей.
   В пореформенное время происходит постепенное сближение городских сословий по их правовому положению. С 1863 г. купеческие права предоставлялись гражданам, уплатившим установленные торгово-промышленные сборы [22]. Крестьяне, выкупившие гильдейские свидетельства, имели право либо причислиться к купечеству, либо сохранить своё прежнее звание. Введение единой шкалы налога для всех граждан, занимавшихся предпринимательством, значительно ослабило сословный принцип в налоговой системе. В связи с этим, отмена крепостного права и предоставление крестьянам возможности перехода в другие сословия не привели к численному росту купечества региона [23]. Целый ряд местных предпринимателей, причём довольно крупных, не вступал в купечество, хотя и имел для этого все возможности. Например, в списках избирателей г. Тюмени значились крестьяне с капиталами, в несколько раз превышающими купеческие - свыше 20 тыс. рублей. Кроме того, по "Положению о государственном промысловом налоге" от 8 июня 1898 г., для занятия предпринимательской деятельностью стало необязательным выкупать гильдейское свидетельство, достаточно было получить промысловое свидетельство соответствующего разряда [24]. Противоположная тенденция отмечается в рамках мещанских сословных обществ региона, которые в конце XIX в. активно пополняются, в основном (около 61 %) за счёт выходцев из крестьян [25].
   Отход от сословного принципа нашёл отражение и в других сферах жизни горожан. По Городовому положению 1870 г., выборы в органы городского управления осуществлялись на основе имущественного ценза. Участие в решении вопросов местного значения принимали все сословные группы, в том числе крестьяне [26]. По Городовому положению 1892 г., избирательные права граждан тоже не зависели от сословной принадлежности [27]. Изменения в законодательстве оказали влияние на стереотипы поведения крестьян в городах, в том числе на их приоритеты при выборе сословной принадлежности. Так, в 1782 г. в городах Зауралья проживали 3436 крестьян, или 14,9 % городских жителей (в Тобольске - 19,2 %, в Тюмени - 15,8 %). К 1897 г. численность крестьян в городах Зауралья увеличилась до 41 292 чел. К тому времени они составляли 47,3 % городского населения, что более чем в 3 раза превышало показатель 1782 г.
   Городские сословия купцов, мещан и цеховых ремесленников имели общие корни и формировались на основе трансформации посадской общины. Существенное значение для комплектования городских сословий имело сельское население. Правовые ограничения свободы передвижения крестьян сдерживали, но не прекращали миграционных процессов. Законодательное регулирование торгово-промышленной деятельности в рамках каждого отдельного городского сословия ограничивало возможности предпринимателей из крестьянской среды. С другой стороны, такое положение в определённой степени стимулировало их переход городские сословия. По мере развития капиталистических отношений наблюдается выравнивание прав и возможностей представителей разных категорий городского населения, занятых в этой сфере, что тоже не могло не отразиться на статусе сословий. В то же время, городские сословия всё более испытывали на себе конкуренцию - крестьяне не только были источником формирования городских сословий, но и пополняли собой ряды горожан, сохраняя свой статус. Тем не менее, сословность продолжала выполнять регулирующую функцию, упорядочивая отношения между различными категориями населения, между ними и государством.

  [1] ПСЗРИ. Собрание 1-е. СПб., 1830. Т. XX. С. 86.
  [2] Общий хронологический указатель к ПСЗРИ. Т. 1. 1649-1825. С. 602.
  [3] Российское законодательство X-XX вв. Т. 5. С. 87.
  [4] Общий хронологический указатель к ПСЗРИ. Т. 1. 1649-1825. С. 637.
  [5] Каменский А. Б. От Петра I до Павла I: реформы в России XVIII века (опыт целостного анализа). М., 1999. С. 420.
  [6] Общий хронологический указатель к ПСЗРИ. Т. 1. 1649-1825. С. 724.
  [7] ГАТ. Ф. 329. Оп. 13. Д. 45. Л. 3-4.
  [8] ПСЗРИ. Собрание 1-е. СПб., 1830. Т. XXVIII. С. 648-652.
  [9] ГАТюмО. Ф. И-2. Оп. 1. Д. 68 б. Л. 92, 123.
  [10] Чукмалдин Н. Мои воспоминания: Избранные произведения. Тюмень, 1997. С. 96.
  [11] Там же. С. 96.
  [12] ГАТ. Ф. 8. Оп. 1. Д. 177. Л. 23.
  [13] ПСЗРИ. Собрание 1-е. СПб., 1830. Т. XXXIX. С. 359-363.
  [14] ГАТ. Ф. И-46. Оп. 1. Д. 1. Л. 2, 3, 6-8.
  [15] Там же. Л. 5; ГАТ. Ф. 8. Оп. 1. Д. 177. Л. 52.
  [16] СЗРИ. Т. IX. Законы о состояниях. С. 155-160.
  [17] СЗРИ. Т. IX. Законы о состояниях. С. 160.
  [18] Там же. С. 102.
  [19] Рындзюнский П. Г. Крестьяне и город в капиталистической России второй половины XIX века. М., 1983. С. 199.
  [20] Законодательство X-XX веков. М., 1989. Т. 7. С. 35-105; Соловьёва Е. И., Котович Л. В. Сельские общества как источник формирования городского населения Сибири периода феодализма // Город и деревня Сибири досоветского периода и их взаимосвязи. Новосибирск, 1980. С. 100.
  [21] ГАКО. Ф. И-8. Оп. 1. Д. 207. Л. 581.
  [22] СЗРИ. СПб., 1899. Т. IX. С. 234-242.
  [23] Памятная книжка для Тобольской губернии на 1861-1862 год. Тобольск, 1861. С. 64-70; Памятная книжка для Тобольской губернии на 1864 год. Тобольск, 1864. С. 335-344; Тобольская губерния накануне 300-летней годовщины завоевания Сибири. С. 17.
  [24] Тобольская губерния накануне 300-летней годовщины завоевания Сибири. С. 235-240.
  [25] ГАКО. Ф. И-174. Оп. 1. Д. 3. ЛЛ. 1-49; ГАТюмО. Ф. И-46. Оп. 1. Д. 1, 3; Ф. И-1. Оп. 1. Д. 89.
  [26] ПСЗРИ. Собрание 2-е. СПб., 1894. Т. LV. С. 823-827.
  [27] Городовое положение, высочайше утверждённое 11 июня 1892 года. СПб., 1892.