Новости

   Источники

   Исследования

   О проекте

   Ссылки

   @ Почта

• Сибирское общество в контексте модернизации. XVIII-ХХ вв.

   Почти все декабристы ничего не знали о Сибири до осуждения на каторгу и поселение. Как и для большинства жителей России того времени, она для них представлялась чем-то холодным, мрачным, неприспособленным для жизни, местом медленной смерти для преступников. Тем неожиданней для декабристов оказались природные богатства огромного края, зажиточность сибиряков, их радушное отношение к государственным преступникам.
   А.Е.Розен почти с восторгом описывал природу Забайкалья и отмечал: "Вообще климат был самый здоровый; растительная сила была неимоверная, оттого в пять недель, от июня, когда прекращались ночные морозы, до половины июля, когда начинались осенние морозы, поспевали хлеб и овощи" [1]. Выход на поселение и переезд из Восточной Сибири в Западную дали ему богатую пищу для размышлений о Сибири, её природных богатствах и перспективах развития: "Земледелие и скотоводство процветают повсюду, где климат позволяет ими заниматься. Большая почтовая дорога от Тобольска до Нерчинска есть главный путь сообщения или главная жила огромного тела, предназначенного к доставлению изобильных средств существования для многочисленных поколений потомства… Много местностей обширных в губерниях Енисейской, Томской, Иркутской дают сороковое зерно; много земель там не терпят удобрения или унавоживания, как чернозем нашей Украйны. Направление течения главных рек: Оби, Енисея, Лены со всеми втекающими боковыми реками - идет в Северный океан и затрудняет торговлю, особенно внешнюю. Юго-восточная часть Сибири имеет судоходство в Великий океан. Еще не настало время для каналов; бесконечное протяжение от Охотского моря до Волги имеет сообщение водное, которое прерывается только в трех местах, и то на пространствах не очень значительных". Розен делал вывод: "Умножение населения, капиталы, промышленность и гражданское устройство отвратят препятствия и дадут всему полезный и должный ход… Даже если Сибирь не доставит никакой особенной выгоды для России, то страна, с увеличением населения, с посеянными в ней семенами, обещает отдельно самой себе счастливую и славную будущность" [2].
   Много и обстоятельно писал о возможностях успешного экономического развития Сибири Н.В. Басаргин. В своих "Записках" он обобщал: "Сибирь на своем пространстве представляет так много разнообразного, так много любопытного, ее ожидает такая блестящая будущность, если только люди и правительство будут уметь воспользоваться дарами природы, коими она наделена, что нельзя не подумать и не пожалеть о том, что до сих пор так мало обращают на нее внимания. Хоть в последнее время самый ход событий много подвинул ее во многих отраслях народного благосостояния и внутреннего устройства, но она все еще находится на низших ступенях общественного быта, все еще ожидает таких мер и преобразований, которые бы могли доставить то, чего у ней недостает, и тем бы дали ей возможность развить вполне свои силы и свои внутренние способы. Тогда нет никакого сомнения, что она мало бы уступала Американским Штатам в быстрых успехах того материального и политического значения, которые так изумительны в этой юной республике, и в отношении достоинства и прав человека (я разумею здесь вопрос о невольничестве) превзошла бы ее" [3].
   Сравнение Сибири с США в сочетании с упоминанием невольничества не случайно. Одним из основных преимуществ Сибири по сравнению с Европейской Россией декабристы считали отсутствие крепостничества, что положительно влияло на характер и хозяйство сибирских жителей. Так И.И. Пущин писал Е.А. Энгельгардту в ответ на его просьбы дать сведения об Ялуторовске: "Право, ничего нет особенно занимательного ни в политическом, ни в естественном отношении. Управление, т.е. Конституция, то же самое, что за Уралом, с одною только существенною, коренною выгодой: нет крепостных. Это благо всей Сибири, и такое благо, которое имеет необыкновенно полезное влияние на край и без сомнения подвинет его вперед от всей России. Я не иначе смотрю на Сибирь, как на Американские Штаты. Она могла бы тотчас отделиться от метрополии и ни в чем не нуждалась бы - богата всеми дарами царства природы" [4].
   Басаргин отмечал различия в социальной структуре Сибири и России и обращал внимание на отсутствие дворянства, что избавляло край от "значительного числа непроизводительных лиц и капиталов" (но лишало Сибирь, по мнению декабриста, хотя бы косвенного общественного контроля над чиновниками). Совершенно по-другому он оценивал влияние на сибирских крестьян их свободного положения: "Отсутствие крепостного состояния благодетельно действует на быт низшего класса, т.е. крестьян. Здесь, в Сибири, они гораздо смышленее, гораздо зажиточнее, гораздо выше в общественном значении, нежели крестьяне русские. Их разделяет меньшее расстояние от высшего сословия, они гораздо независимее, свободнее в сношениях с ними, и переход из одного сословия в другое совершается гораздо легче" [5].
   С восхищением описывал А.П. Беляев обед в селе около Красноярска, чистоту и порядок в крестьянском доме: "Мы въехали в первую по дороге избу; но избой я неправильно назвал очень хороший дом, где царствовала необыкновенная чистота. Полы, потолки, скамьи из кедрового дерева, все это блестело, и на пол уронив хлеб, смело можно было его есть. В Сибири два раза в неделю все моется, скоблится, а печи белятся. Хозяева, простые крестьяне-сибиряки, очень радушно нас приняли; такие же опрятные хозяюшки накрыли тотчас стол и поставили кушанья. Каково же было наше удивление, когда этих кушаний, похлебок, говядины, каши, жареной дичи, пирожных колечек с вареньем оказалось до шести блюд; превосходный пенистый квас нам подали в стеклянных зеленых кувшинах завода Коновалова, а когда мы хотели заплатить за обед, то хозяин и хозяйка обиделись, сказав: "Что это вы, господа? У нас, слава богу, есть чего подать". Не знаю, как теперь, но тогда Сибирь была житницей, в которой, по выражению некоторых крестьян, они по 20-ти лет не видели дна у своих сусеков. Крестьяне старожилы имели по 200, 300 штук рогатого скота и по 30-ти, 40 и 50-ти лошадей; словом, довольство и необыкновенная чистота, даже в самых небольших избах, особенно после русских дымных и отвратительных хижин помещичьих крестьян, поражала! Тут-то мы с торжеством говорили: "Вот что значит свобода!". Правда, не одна свобода, конечно, совершила это благоденствие народа, но к ней еще надо прибавить безграничные пространства превосходной девственной земли чистейшего чернозема и беспредельные пастбища. Но откуда взялась эта всеобщая, до педантства простиравшаяся чистота и опрятность, то это поистине непонятно" [6].
   Похожее впечатление произвела Сибирь при первом знакомстве и на Басаргина: "Чем далее мы продвигались в Сибирь, тем более она выигрывала в глазах моих. Простой народ казался мне гораздо свободнее, смышленее, даже и образованнее наших русских крестьян, и в особенности помещичьих. Он более понимал достоинство человека, более дорожил правами своими. Впоследствии мне не раз случалось слышать от тех, которые посещали Соединенные Штаты и жили там, что сибиряки имеют много сходства с американцами в своих нравах, привычках и даже образе жизни" [7].
   В то же время декабристы отмечали неразвитость крестьянского хозяйства, его консервативность и даже некоторую архаичность, отсутствие стремления к совершенствованию. Розен отмечал, что при благоприятных климатических условиях за Байкалом местные жители из овощей сажали только капусту и лук и только по примеру декабристов стали выращивать огурцы. [8] Но, описывая зажиточность забайкальских старообрядцев, основательность их хозяйства, он отмечал отсутствие даже у самых богатых молотильных и веятельных машин и нежелание крестьян их использовать [9]. Пущин писал Е.А. Энгельгардту, что "ничего особенного нет по сельскому хозяйству - новых систем здесь не существует; мужички действуют по-старому, как отцы и деды действовали: все родится без удобрения" [10].
   Отсутствие прогресса в сельском хозяйстве Сибири, его консервативность объясняются низкими ценами на сельхозпродукцию, неразвитостью товарно-денежных отношений и слабым развитием сибирской промышленности. Об свидетельствуют, в частности, наблюдения Розена: "От различия климата и почвы и от неизмеримых расстояний бывает необыкновенное различие в ценах на хлеб и на съестные припасы. В северной полосе и на востоке до Иркутска ржаная мука доходит до трех рублей серебром и более за пуд, между тем как в Иркутске пуд стоит 60 копеек, а в Минусинске и в Кургане 10 копеек. Пшеница хорошо родится за Байкалом и во всей южной полосе. Говядина в населенных местах повсюду дешева, можно иметь ее по одной копейки за фунт. Сибирская лошадь крестьянская для работы покупается лучшая за 15 рублей, корова за 6 и за 8 рублей. Из этого видно, что материальная жизнь в Сибири не дорога. Сахар, колониальные и бакалейные товары привозят купцы во время ярмарок. Фабричная промышленность в совершенном детстве; в некоторых городах появляются заводы мыловаренные, кожевенные и салотопные" [11].
   Басаргин описывает в своих записках случай, происшедший с ним во время переезда с каторги на поселение. В Красноярске он попросил хозяина купить свежих огурцов и дал ему 20 копеек серебром, ориентируясь на цены в Петровском Заводе, и тот принёс ему около трёх сотен [12]. Приводя примеры низких цен на съестные припасы в Кургане, Розен сообщал, что в его окрестностях "повсюду встречал поселян трудолюбивых, которые, по малоценности своих сельских произведений, не могли быть капиталистами, но почти все они жили в избытке и в довольстве" [13].
   Прибыльность земледельческих занятий зависела от природно-климатических условий, численности населения и наличия спроса со стороны промышленности. Так П.А. Муханов писал из Братского острога в 1836 г.: "Обыкновенно весьма скучно, дела мало, результаты моего хлебопашества худые… Хлеба родились хорошие, по недостатку сбыта и низким ценам далеко не окупить жалованных издержков работников. Здесь решительно хлебопашество - тяжелая забава, убыточная для кармана. Землепашество мое приносит мне около трети убытку" [14]. В таких условиях возможным было в основном только натурально-потребительское хозяйство. Тот же Муханов уже из Усть-Куды (под Иркутском) фиксировал, что хозяйство в деревне стоит дорого, потому что всё стоит дорого, особенно люди и поэтому почти весь свой огород декабрист обрабатывал сам [15].
   Примером практической невозможности ведения прибыльного дела в сельском хозяйстве Забайкалья служит и хозяйственная деятельность братьев Кюхельбекеров. Т.С. Мамсик на основе обширного материала делает вывод о том, что хозяйство Кюхельбекеров принадлежало к числу потребительских по своему целевому назначению. Но при этом братья производили продукцию на рынок (хлеб, скот, рыбу, возможно овощи), использовали наёмных работников, пользовались кредитом у местных купцов. Т.С. Мамсик пишет: "Часть получаемых от продажи продуктов средств употреблялась на расширение и усовершенствование хозяйства (освоение целины, опытные посевы картофеля, табака). Хозяйство Кюхельбекеров переживало стадию становления и не обладало значительными ресурсами денежных средств. Поэтому оно не могло сосредоточиться на производстве какого-либо одного вида товарной продукции. Это хозяйство с самого начала строилось по типу характерных для Сибири многоотраслевых структур, в которых ведущую роль играло земледелие. Хозяйство с набором традиционных отраслей (зерновой, скотоводческой, промысловой) имело больше возможности приспособляться к погодно-климатическим условиям и к колебаниям рыночных цен" [16].
   Но представляется не совсем верной характеристика методов хозяйствования Кюхельбекеров как буржуазных или даже развивавшихся в сторону буржуазного пути. Это типичное мелкотоварное производство именно с потребительскими целями. Только потребности в потреблении у обладателей таких хозяйств были выше среднего уровня и требовались деньги для покупки потребительских товаров высокого качества или по природным причинам недоступные в какой-либо местности (одежды, украшений, пряностей и т.д.). Подобные мелкотоварные (и даже высокотоварные) хозяйства известны с древности, в них мог применяться и труд не только самих хозяев, но и рабов, зависимых людей или наёмных работников. Но это обстоятельство не делает их капиталистическими хозяйствами, для которых принципиальны именно специализация, рыночный обмен, превращение большей части прибыли в капитал, т.е. вложение её в производство, частная собственность как следствие развития специализации и рыночного обмена с накоплением капиталов и стремлением его сохранить.
   К таким же товарным хозяйствам некапиталистического толка можно отнести и предприятия братьев Бестужевых, Беляевых, Н.М. Муравьёва. Не может быть предкапиталистических хозяйств в крае, где даже не сформировался единый внутренний рынок, о чём свидетельствует разброс цен и их колебания в зависимости от погодных условий.
   Интересно влияние, оказанное на существование таких мелкотоварных хозяйств в разных местах началом интенсивной золотодобычи в 1830-е годы. Басаргин замечал в "Записках", что цены на продовольствие в Енисейской губернии за два года после начала золотодобычи выросли в 10 и более раз [17]. Неблагоприятным образом отразилось зарождение золотодобычи в Забайкалье на мелких хозяйствах, какие были у декабристов там, из-за роста цен на хлеб, скот и, главное, на рабочую силу. В выигрыше были только крупные предпринимательские хозяйства [18]. Плохо сказалось золотодобыча и на хозяйстве Муханова в Братском остроге: "Хлебопашество без успеха и дохода, кажется, скоро кончится. Работники стали очень дороги, кругом ищут и находят золото - хлебопашество стало в три [раза] дороже, а хотят, чтобы хлеб продавали дешево" [19].
   Неразвитость путей сообщения, фактическое отсутствие единого регионального рынка, недостаток капиталов, малочисленность населения и его не заинтересованность в деньгах приводили к тому, что стремление декабристов вести современное предпринимательское хозяйство с использованием новейших агротехнических приёмов, сельхозмашин, их опыты по внедрению новых культур и т.д. не давали в основном существенных результатов и приводили к созданию потребительских в целом хозяйств. Так было в Забайкалье с братьями Бестужевыми и Кюхельбекерами. Об этом же писал Муханов в письме к Пущину в 1843 г. из Усть-Куды: "Н[икита] Михай[лович] делает опыты неурожаев и невыгод ученой агрономии и, кажется, еще полагает не время вывести верные результаты, ибо для сего, как и для другого, нужны 100-летние наблюдения. Мой друг Сергей Григорьевич, который в мое сердце переливает все горести своего, убедился решительно, что пахать и разоряться - все равно, но продолжает, чтобы доказать Муравьеву, что сибирское земледелие нисколько не лучше петровского" [20].
   Розен пишет, что в страдную пору трудно было найти работников за деньги, но сибиряки охотно являлись по призыву на помощь и объяснял это тем, "что сибиряки, обеспечив свои крайние нужды, любят веселиться, и помочь для него то же, что угощение и бал. После ужина плясали всю ночь под музыку" [21]. Лучше шли дела у братьев Беляевых в Минусинском округе. Но их успеху способствовали более благоприятные климатические условия, при которых появление повышенного спроса на продовольствие со стороны золотопромышленности позволило преодолеть трудности, связанные с ростом стоимости рабочей силы. Но Беляевы довольно быстро перешли от ведения собственного земледельческого хозяйства к посреднической деятельности, скупая продовольствие по заявкам золотопромышленников [22].
   Басаргин наиболее обстоятельно подошёл к проблемам экономического развития Сибири. Указывая на богатство и разнообразие сибирской природы, на отсутствие крепостного права в ней как благо, он в то же время определял такие помехи для быстрейшего развития Сибири: "Вот чего недостает Сибири: внутренней хорошей администрации, правильного ограждения собственности и личных прав, скорого и строгого исполнения правосудия как в общественных сделках, так и в нарушении личной безопасности; капиталов; путей сообщения; полезных мер и учреждений в отношении просвещения и нравственности жителей; специальных людей по тем отраслям промышленности, которые могут быть с успехом развиты в ней, наконец, достаточного народонаселения" [23].
   Декабрист разработал целую систему мер для устранения этих помех. Большего всего он уделил внимание первому из недостатков: "Управление края находится в руках людей, не имеющих никакого понятия о гражданском благоустройстве. Эти лица, не обладая ни теоретическими познаниями, ни практической опытностью, не имея стремления к общей пользе, думают только о собственных ничтожных выгодах, об улучшении своего собственного вещественного быта, об удовлетворении чувственных наслаждений или мелких честолюбивых видов. Они действуют не в смысле той пользы, которую общество вправе от них требовать, а, напротив, считают, что управляемые, т.е. общество, созданы для того, чтобы устроить их личное благосостояние. От этого происходит, что при отправлении своих служебных обязанностей они имеют в виду самих лишь себя и ни во что ставят пользу общественную и справедливость. Из каждого административного распоряжения высшей власти они извлекают только то, что им выгодно, и в этом смысле стараются привести его в исполнение. Искаженное ими, а иногда и худо понятое управляемыми, оно редко достигает своей цели, если же и достигает, то далеко не оправдывает ожиданий".
   Для улучшения системы управления Сибирью Басаргин предлагал правительству "обратить особенное внимание на выбор и нравственность определяемых им туда чиновников". Декабрист вполне понимал трудность исполнения этого предложения, так как везде в России было примерно то же самое, что и в Сибири, но всё же надеялся, что "внимание правительства к истинным заслугам должностных лиц" и "соответственные этим заслугам награды, особенно же обеспечение их вещественного быта, могли бы постепенно искоренить или по крайней мере значительно уменьшить стремление к лихоимству и много улучшить нравственность чиновников". В качестве положительного примера такого чиновника Басаргин приводит нижнеудинского исправника Лоскутова [24]. Этот исправник был довольно популярной личностью среди декабристов, о нём в восторженных тонах писал, в частности, Розен [25]. Но это тот самый Лоскутов, которого отстранил от должности Сперанский по жалобе местных жителей и который наводил настоящий ужас на управляемых [26].
   Басаргин даже предлагал учредить в Сибири наместничество с исключительными правами у наместника, который должен был назначаться из членов царской семьи или из самых высших сановников империи [27].
   Предложения декабристов по исправлению системы управления Сибирью и искоренения в ней чиновничьего лихоимства были наивны и неосновательны, так как край в этом отношении мало чем отличался от всей остальной России. Попытки самого Николая I навести порядок в управлении империи через усиление централизации власти и личного контроля со стороны императоры оказались безуспешными. Главными причинами произвола чиновников, их лихоимства были отсутствие достаточного числа личностей, экономически независимых от государства, обладающих чувством собственного достоинства, имеющих собственность и стремящихся к её сохранению законными способами, личностей, объединяющихся в различные сообщества по собственному сознательному выбору и складывающиеся в социальные группы и классы, осознающие свои экономические и политические интересы и объединяющиеся для их защиты. Такие личности и такие социальные группы и классы складываются в ходе закономерного исторического развития, а не создаются указами даже самого неограниченного самодержца.
   Гораздо большую пользу и реальные изменения в государственном управлении в том числе, на первый взгляд, могли принести другие предложения Басаргина. Например, учредить два департамента Сената для Сибири с целью ускорения судебных дел, что необходимо "как для сохранения и ограждения частной собственности, так и для обеспечения общественных сделок и договоров, на которых основаны успехи промышленности, торговли и развитие народного богатства". Декабрист также выдвигал идею открытия высшего учебного заведения в Сибири для подготовки собственных кадров специалистов, нехватка которых действительно было острой и что выявилось с развитием золотодобычи. Уже эти меры должны были, по мнению декабриста, привлечь в Сибирь так не достающие для её развития капиталы. Но он шёл дальше и высказывался за то, чтобы "правительство не только не воспрещало, но и содействовало своими узаконениями основанию разного рода частных компаний как на акциях, так и по условиям или договорам. Тогда могли бы образоваться огромные капиталы для таких предприятий, к которым невозможно приступить одному частному лицу, как бы ни велико было его состояние". Декабрист выступал за создание местных банков, что могло бы "увеличить местные способы и обратить в производительные капиталы такую собственность, которая остаётся теперь без всякого производительного движения" [28].
   Басаргин сам понимал практическую невозможность достижения выдвигаемых им целей без изменения общественного строя в России: "Трудно, весьма трудно будет благонамеренному правительству искоренить это зло. Для этого необходимо и большое терпение, и большое искусство, и много помощи со стороны людей нравственных, бескорыстных и преданных отечеству. Необходимы также и многие правительственные меры: узаконения, более согласные с пользою общественною и иногда противоречащие принятым понятиям о самодержавии" [29]. Но дело в том, что изменить общественный строй, принять меры, "противоречащие принятым понятиям о самодержавии" невозможно никакими правительственными узаконениями.
   Гораздо больше этому могли способствовать (и способствовали, но не потому, что декабрист это предложил) идеи использования пароходов на сибирских реках и строительства железной дороги в Сибирь, которую Басаргин неоднократно высказывал в своих записках [30]. Слабость внутрисибирского рынка и огромные трудности, связанные с вывозом сибирских товаров (прежде всего, таких как хлеб, мясо, металл и т.д.) приводили к господству в Сибири натурального потребительского хозяйства в ещё большей степени, чем в Европейской России, где в первой половине XIX в. уже началось становление капиталистического уклада. Понятно, что в таких условиях среди основной массы сибирских жителей слабо развивались такие качества как предприимчивость, здоровый авантюризм, склонность к риску, стремление к обогащению. Поэтому не случайно Муханов писал: "Любопытно заметить, что ни один природный сибиряк не принял участие в первых розысках и что все открытия, сделанные по части золотопромышленности, принадлежат природным русским. Следовательно, сибиряки, так сказать, отдали золото, бывшее у них под носом, людям, приехавшим за несколько тысяч верст. Недостаток предприимчивости, сведений, закоснелость смелых мнений, недостаток мелочных торговых цен, необыкновенная скупость, робость в расчетах и оборотах - причины этому" [31].
   После строительства железной дороги в конце XIX в. сибиряки очень быстро доказали, что они вполне обладают предприимчивостью, смелостью мнений, расчётов и оборотов. Быстро стали расти посевные площади, объём производства и товарность сельского хозяйства, увеличиваться приток населения, особенно в Западной Сибири. Уже в начале XX в. число товаропроизводящих хозяйств в Сибири было заметно выше, чем в среднем по России. Стоимость товарных излишков сельскохозяйственной продукции на одно крестьянское хозяйство в Западной Сибири составляла около 40 руб. (в Волжском регионе, например, 20 руб.). Животноводство превращается из подсобного производства в доходный вид хозяйственной деятельности и успешно конкурирует с земледелием. После введения тарифных ограничений на перевозку зерна к черноморским портам в Западной Сибири бурно начинает развиваться товарное маслоделие, экспорт сибирского масла давал России в два раза больше, чем вся сибирская золотопромышленность. Основными производителями масла были крупные частные хозяйства и артели, объединявшие мелких производителей. Усиливалась специализация сельхозпроизводителей [32].
   Примечательно, что в годы столыпинской реформы, темпы выделения сельского населения на хутора и отруба, внутринадельного межевания и закрепления земельных угодий в личную собственность в Сибири были выше, чем в центральной России [33].
   Декабристы видели огромные природные ресурсы Сибири и высоко оценивали её потенциальные возможности. Отмечали они и препятствия, мешающие ей реализовать свои возможности - малочисленность населения, неразвитость путей сообщения, лихоимство и произвол чиновников, отсутствие правовых гарантий собственности и человеческой личности. Главный способ преодоления этих препятствий они видели в направляющей воле государства, хотя осторожно высказывались о необходимости преобразования этого государства с целью ликвидации крепостного права, усиления правовых гарантий собственности и хозяйственной деятельности. Но они напрасно надеялись на волю самодержца или даже преобразованного демократического государства. Есть процессы в обществе, происходящие помимо воли государства и отдельных людей.
   Увеличить общий объём производимой продукции (что необходимо по мере роста численности населения) на каком-то историческом этапе становится возможным только с помощью интенсивных факторов, а это означает усиление общественного разделения труда и обмена, вытекающий из этого переход к капиталистической частной собственности, наёмному труду, концентрации собственности в руках немногих. Вначале этот процесс неизбежно сопровождается ростом неравенства, обнищания одних и обогащения других. Это происходит не только в силу жадности и аморальности богатых, но и в силу экономических закономерностей: создать более производительное хозяйство можно только с помощью новых технологий, увеличения масштабов хозяйства, чего невозможно добиться сразу у всех производителей и требует концентрации материальных, финансовых и человеческих ресурсов в руках немногих. По мере роста объёма производимого богатства нижний предел бедности начинает повышаться, общество усредняется за счет перехода бедных слоёв населения на более высокий уровень материального благосостояния.
   Опыт ликвидации частной собственности, капиталистического рыночного обмена, попытки с помощью государственной машины миновать капитализм и сразу попасть в некое мифическое общество всеобщего равенства и справедливости в советский период российской истории наглядно демонстрирует тупиковость такого пути. Вместо роста общественного разделения труд и способствующего ему обмена произошло становление мощной экономики, перекошенной в сторону военных и тяжёлых отраслей промышленности, с усиливающейся нехваткой продовольствия, одежды и других предметов потребления и без того низкого качества, рост бюрократического аппарата, ограничение многообразия проявления человеческих талантов и неизбежный внутренний кризис, приведший к развалу этой огосударствленной экономической системы, социальным и политическим потрясениям. И в настоящее время только кажется, что судьба России зависит от того, какой выбор сделает большинство, будет ли оно надеяться только на себя, на свои силы, будет строить между людьми отношения нового типа, основанные на свободе, самоуважении (а значит уважении других) или будет верить в "доброго барина" в образе чиновника-бюрократа и жить по-прежнему в нищете. И в последнем случае - вновь и вновь рабство в разных обличиях, работа за пайку под угрозой голодной смерти и дулом автомата. На самом деле при нынешней численности населения в России, исчерпанности экстенсивных способов развития экономики усиление общественного разделения труда с рыночным обменом с упрочением частной собственности, политической демократии, расширением степеней свободы каждой личности неизбежно. От граждан России зависит только, каким путём будет развиваться страна - более коротким и быстрым или более длительным и мучительным.

  [1] Розен. Записки декабриста. Иркутск. 1984. С. 223.
  [2] Там же. С. 276-277.
  [3] Басаргин Н.В. Воспоминания, рассказы, статьи. Иркутск. 1988. С. 203.
  [4] Пущин И.И. Записки о Пушкине. Письма. М. 1988. С. 198.
  [5] Басаргин Н.В. Воспоминания, рассказы, статьи. С. 211-212.
  [6] Беляев А.П. Воспоминания декабриста о пережитом и перечувствованном. Красноярск. 1990. С. 148-149.
  [7] Басаргин Н.В. Воспоминания, рассказы, статьи. С. 117-118.
  [8] Розен. Записки декабриста. С. 223.
  [9] Там же. С. 253, 280-281.
  [10] Пущин И.И. Записки о Пушкине. Письма. С. 207.
  [11] Розен. Записки декабриста. С. 282.
  [12] Басаргин Н.В. Воспоминания, рассказы, статьи. С. 186.
  [13] Там же. С. 294.
  [14] Муханов П.А. Сочинения и письма. Иркутск. 1991. С. 338.
  [15] Там же. С. 393.
  [16] Мамсик Т.С. Хозяйство ссыльных декабристов братьев Кюхельбекеров // Ссыльные декабристы в Сибири. Новосибирск, 1985. С. 142-143.
  [17] Басаргин Н.В. Воспоминания, рассказы, статьи. С. 186.
  [18] Мамсик Т.С. Хозяйство ссыльных декабристов братьев Кюхельбекеров. С. 143.
  [19] Муханов П.А. Сочинения и письма. Иркутск. 1991. С. 348.
  [20] Там же. С. 371.
  [21] Розен. Записки декабриста. С. 306.
  [22] Беляев А.П. Воспоминания декабриста … С. 213-218, 225-229, 237- 239.
  [23] Басаргин Н.В. Воспоминания, рассказы, статьи. С. 203-204.
  [24] Там же. С. 204-205.
  [25] Розен. Записки декабриста. С. 278-279.
  [26] Томсинов В.А. Светило российской бюрократии. Исторический портрет М.М. Сперанского. М. 1991. С. 258-259.
  [27] Басаргин Н.В. Воспоминания, рассказы, статьи. С. 205.
  [28] Там же. С. 205-208.
  [29] Там же. С. 214-215.
  [30] Там же. С. 209, 283.
  [31] Муханов П.А. Сочинения и письма. С. 162.
  [32] Винокуров М.А., Суходолов А.П. Экономика Сибири: 1900-1928. Новосибирск. 1996. С. 114-145.
  [33] Пантелеев В. Сибирская одиссея Столыпина // Былое. 1996, № 9-10.