|
|
Предисловие Ламин В. А. [От "страны тьмы" к геополитическому освоению] Резун Д. Я. [Люди на сибирском фронтире] Мамсик Т. С. [У истоков сибирского евразийства] Шиловский М. В. [Сибирская политика правительства] Родигина Н. Н. [Образ Сибири в массовом сознании] Ефимкин М. М. [Азиатское пространство в цивилизационной динамике] Ус Л. Б. [Менталитет сибирского горожанина] Бойко В. П. [Менталитет сибирского купечества] Дегальцева Е. А. [Общественные организации] Дамешек Л. М. [Интеграция коренных народов] Гончаров Ю. М. [Сибирская городская семья] Матханова Н. П. [Женщины в общественно-политической жизни] Туманик Е. Н. [Национальный вопрос в политике А.Н. Муравьева] Скобелев С. Г. [Этнодемографическое развитие коренного населения] Шерстова Л. И. [Аборигены Южной Сибири] Карих Е. В. [Сегрегационные этнические группы] Аблажей Н. Н. [Возвратная миграция из Китая в СССР] Ноздрин Г. А. [Взаимоотношения русского и еврейского населения] Зиновьев В. П. [Переход Сибири к индустриальному обществу] Болоцких В. Н. [Декабристы о перспективах развития Сибири] Катионов О. Н. [Московско-Сибирский тракт] Андрющенко Б. К. [Сфера обмена Сибири] Щеглова Т. К. [Традиции и новации в размещении ярмарок] Николаев А. А. [Маслодельная кооперация] Запорожченко Г. М. [Городская и рабочая потребительская кооперация] Кириллов А. К. [Налоговая система] Пронин В. И. [Хозяйственная деятельность городского самоуправления] Андреев В. П. [Горнодобывающая промышленность и города Кузбасса] Ильиных В. А. [Налоги в деревне в конце 1920-х - начале 1950-х] Исаев В. И. [Городской образ жизни] Зубов В. Е. [Реформа государственной службы] Куперштох Н. А. [Научные центры Сибири] Долголюк А. А. [Управление строительным производством] Сведения об авторах Список сокращений |
Николаев А. А.
Роль маслодельной кооперации Сибири в процессе модернизационного перехода
Работа выполнена при поддержке РГНФ (проект № 02-01-00446а)
На рубеже ХIХ-ХХ веков Россия вступила в фазу активных модернизационных преобразований. В широком смысле модернизация является переходом от традиционного общества к современному как в общемировом, так и региональном масштабе [1]. Этот переход в России продолжался и при советской власти. Хотя сам термин модернизация не встречался в официальных партийных документах, но его смысл содержался во многих неологизмах советской эпохи: индустриализация, коллективизация, культурная революция, социалистические преобразования, социалистическое обобществление и других. Модернизационные в сущности процессы облекались в специфическую идеологическую упаковку [2].
Таблица 1. Динамика роста численности маслодельных заводов
Источник: Обследование маслоделия в Сибири в связи с условиями перевозок масла. Новосибирск, 1928. С. 6. Максимальный объем производства масла в Сибири - 73,8 тыс. тонн достигнут в 1913 г., товарность отрасли составила 82,8 % (табл. 2). Основная часть производимого масла вывозилась из Сибири и не предназначалась для внутреннего потребления. Оно имело лучшие качественные характеристики в сравнении с датским маслом по уровню влажности 11-12 %, против 15 % у датчан, и по высокому уровню содержания жировых веществ - 85-86 %. Накануне первой мировой войны стоимость вывозимого масла была в 2 раза выше, чем добываемого в Сибири золота. Сибирский масляный экспорт составлял 16 % от мирового уровня, или 60 % от российского вывоза данного продукта [5]. Причем половина маслодельных заводов в Сибири принадлежало кооперации, и через нее продавалась большая часть масла. Эти данные со всей очевидностью свидетельствовали о тенденции преимущественного накопления капитала за счет ведущей аграрной отрасли Сибири - молочного животноводства. Распорядителем получаемых доходов выступали различные субъекты рыночных отношений: частные крестьянские хозяйства, частные предприниматели, кооперация и государство. Зерновое хозяйство носило второстепенный характер, и было значительно менее рентабельно. Сложившееся соотношение между молочным животноводством и растениеводством стало меняться накануне Первой мировой войны (1914-1918 гг.), чему способствовала отмена дискриминационных хлебных тарифов. Последовавшее с началом войны закрытие внешних рынков привело к значительному снижению товарности молочного животноводства, сокращению производства и вывоза масла из Сибири. В 1916 г. объем вывоза масла по сравнению с 1913 г. уменьшился почти в 2 раза [6]. Причем поголовье крупного рогатого скота в эти годы продолжало расти. Произошло значительное увеличение производства и вывоза мяса и шкур животных. Таким способом крестьянство отреагировало на ухудшение рыночных условий, инфляцию, дороговизну промышленных товаров и установление в 1915 г. предельных закупочных цен на масло. Монопольные права на закупку передавались кооперации. В 1916 г. доля Союза сибирских маслодельных артелей в общесибирских закупках масла возросла до 92,6 % в сравнении с 28,2 % в 1915 г. [7] Фактически кооперация была поставлена в привилегированные условия, для того, чтобы обуздать стихию частного рынка и нормализовать продовольственное снабжение армии и городов. Однако твердые закупочные цены лишали крестьян стимулов к расширению молочного стада. Сочетание объективных факторов, порожденных войной, и субъективных, связанных с пересмотром тарифной политики, дало толчок к изменению пропорций в пользу зернового хозяйства. Расширение посевных площадей достаточно быстро шло в предвоенные годы. Мировая война значительно увеличила потребности армии в хлебе и зернофураже. Под пшеницу и овес стала распахиваться не только целина, но и сенокосы и свежая залежь [8]. Активное вмешательство государства в регулирование цен, установление государственно-кооперативной масляной монополии также работало на закрепление приоритетности растениеводства. В реальной жизни этот сдвиг порождал противоречие экономических интересов крестьянских хозяйств, специализировавшихся на молочном животноводстве и государства. Кооперация выступала в качестве механизма сглаживания конфликта в рамках ценового коридора, определяемого властями. В последующие годы это противоречие решалось уже более жесткими методами на основе идеологической доктрины военного коммунизма. Гражданская война и военный коммунизм привели к дальнейшему сокращению объема заготовок масла с 28,5 тыс. тонн (1 781 тыс. пудов) в 1918 г. до 6,75 тыс. тонн (422 тыс. пудов) в 1920 г., или в 4,2 раза. Уровень заготовок 1921 г. незначительно превысил 1920 г. и составил 7,12 тыс. тонн (445 тыс. пудов) [9]. В 1922 г. вывоз масла из Сибири достиг минимального значения - 6,5 тыс. тонн и снизился в сравнения с 1915 г. в 8,3 раза. Падение по отдельным губерниям было еще более стремительным. Так, в 1917 г. на Алтае объем заготовок масла достигал 900 тыс. пудов, в том числе более половины падало на Алтайский союз кооперативов и Барнаульскую контору Союза сибирских маслодельных артелей, а в 1920 г. губпотребсоюз - монополист заготовок - собрал 157,2 тыс. пудов масла или в 5,7 раза меньше. В последующие 1921 1922 гг. объем маслозаготовок не превысил этой цифры [10]. Кризис маслоделия происходил на фоне достаточно благополучных результатов в зерновом хозяйстве, которые были обусловлены благоприятными биоклиматическими условиями 1917 - 1919 гг. Только по урожаю 1917 г. излишки хлеба в Западной Сибири составили 134 млн пудов [11]. В 1919 г. в Алтайской губернии урожайность основных зерновых культур была очень высокой и составляла в пудах с десятины: по пшенице 52,8, по овсу - 75,1, по ячменю - с 69,0. В кризисном 1920 г. урожайность зерновых резко снизилась: по пшенице до 19,9 пудов или в 2,7 раза, по овсу - до 25,1 или в 3,0 раза, по ячменю - до 21,4 пудов или в 3,2 раза. Почти две трети валового сбора скудного урожая ушло в продразверстку, в том числе почти половина за пределы губернии [12]. Хлебные излишки предыдущих лет выручили население и позволили рассчитаться с советской властью. Крайне неблагоприятные биоклиматические условия 1920-1922 гг., поставили в одинаково сложное положение обе отрасли сельского хозяйства. Из-за засухи было недополучено значительное количество зерновых, что ухудшило кормовую базу животноводства. Население пошло на забой скота. Таблица 2. Динамика производства и продажи сибирского масла
Источник: Обследование маслоделия в Сибири в связи с условиями перевозок масла. М., 1928. С. 3. С нормализацией обстановки к 1923 г в структуре сельскохозяйственного производства окончательно закрепился приоритет зернового хозяйства, которое в дальнейшем явилось основным источником накопления средств для индустриализации. Объем производства зерна в Сибири был восстановлен и превзойден в 1926/27 г. Вывоз зерна из Сибири в сравнении с 1913 г. увеличился в 1,7 раза и значительно опережал темпы вывоза других производящих районов [13]. Масляная же отрасль не была восстановлена в прежних объемах (табл.2).В 1926/27 г. производство масла в Сибири достигло 84,7 % довоенного уровня, товарность - 69,6 %. Если принять во внимание значительный рост численности населения, в особенности в городах, данные результаты следует признать неудовлетворительными. В чем причины кризисного состояния маслоделия в условиях нэпа? Ответ на данный вопрос требует глубокого и всестороннего изучения с учетом многих факторов: экономической политики государства, разрушения внешней торговли с Западом, отсутствия инвестиций, а также, вероятно, истощения природных ресурсов, вызванных продолжительной войной и отсутствием мероприятий по рекультивации пашни и пастбищ. Расширение посевных площадей не могло не отразиться на динамике пастбищных угодий и ухудшении кормовой базы животноводства. Провозглашенный в середине 1920-х годов курс на смещение молочного животноводства в восточные районы Сибири во многом определялся состоянием кормовой базы. Попытаемся более детально обозначить узловые проблемы. Цены. Государственная экономическая политика нэпа не восстановила экономических мотиваций крестьянства в расширении молочного стада и увеличении производства и сдачи молока на заводы. Сложившиеся в 1921-1923 гг. ценовые пропорции в пользу продукции растениеводства ставили ограничительные рамки молочному животноводству. По данным Сиб. РКИ в 1923 г. пуд масла приравнивался к рыночной стоимости 8-10 пудов хлеба, в то время как в 1914 г. - 28 пудам. Относительная рыночная стоимость масла в сравнении с хлебом упала почти в 3 раза, с ситцем - более чем в 4 раза (см. табл. 3). Таблица 3. Соотношение рыночной стоимости масла по отношению к сельскохозяйственной и промышленной продукции
в 1914 и в 1923 гг. (за пуд масла)
Составлено по: ГАРФ. Ф. Р-4085, оп. 9а, д. 1235 л. 14 об, 60, 61. Крестьянство сохраняло заинтересованность в производстве и сбыте молочной продукции преимущественно с точки зрения уплаты продовольственного налога и личного потребления. Крестьянству до 1923 г. было выгоднее рассчитаться по своим обязательствам с государством не молоком, а мясом. В дальнейшем неблагоприятное для маслоделия соотношение рыночных цен на сельскохозяйственную продукцию явилось основной причиной крайне медленного развития молочного животноводства. Изменились и финансовые схемы расчета с крестьянским хозяйством. До революции сдатчики по твердой договорной цене, действовавшей в течение года, сдавали молоко на маслозавод и авансировались деньгами или товарами. В условиях нэпа расчет с крестьянами за сданное молоко стал производиться по неустойчивой цене. Крестьяне не знали по какой цене окончательно у них примут молоко, не получали авансов и опасались непредвиденных дополнительных поборов. По данным анкетных обследований, проведенных весной 1927 г. в ряде районов, из-за невыгодных цен получили распространение частные сепараторы, перерабатывающие свое и соседское молоко. Хозяйства, обращающиеся к услугам частных сепараторов, приобретали потребительский характер [14]. Инвестиции и материально-техническая база. В мирных условиях из-за отсутствия инвестиций продолжало ухудшаться состояние материально-технической база маслоделия. За 1920-1924 гг. численность маслозаводов сократилась с 4000 до 2772. Оборудование и производственные здания находились в крайней степени изношенности. Обследование сибирских маслозаводов, проведенное в июне - ноябре 1925 г. показало, что из 2772 заводов только 0,5 % имели каменные строения, 2 % - цементные полы, 9,8 % - оснащены паровыми и водяными двигателями. Только половина заводов имела маслохранилища и ледники. В среднем на один завод приходилось 1,5 годных сепаратора [15]. В марте - апреле 1927 г. Сибкрайзу по согласованию с Сибмаслосоюзом провело повторное обследование маслозаводов, которое не отразило заметных позитивных сдвигов в техническом состоянии предприятий. По данным экспертов половина зданий маслозаводов с общим числом 1400 подлежало замене. Почти столько же не имело маслохранилищ. Развернутое с 1926 г. новое строительство не было в полном объеме обеспечено капитальными вложениями. Руководство кооперации, взяв курс на укрупнение артелей, особенно в районах, ориентированных на экспорт, допустило существенный просчет, не адекватно оценив внутренние ресурсы и рассчитывая на государственные кредиты. Вместо нескольких устаревших заводов было принято решение строить один крупный, механизированный и хорошо оборудованный завод по производству масла из пастеризованных сливок. На зарубежных рынках сбыт масла из сырых сливок был запрещен. Плановые предположения по капитальным вложениям на строительство маслозаводов и коллективных скотных дворов в 1928 г. были существенно урезаны, что вызвало перенапряжение в финансовом состоянии системы молочной кооперации, так как на подготовительные работы и заготовку строительных материалов были израсходованы оборотные средства. Кооперированное население понесло громадные убытки. Уменьшился размер оплаты за молоко и занос его на заводы. В тоже время строительство многих маслозаводов было законсервировано на неопределенное время [16]. Неблагополучная картина складывалось в территориальном размещении маслозаводов. По данным инструкторских обследований в 1911-1913 гг. в районах промышленного маслоделия на один населенный пункт приходился в среднем один маслозавод и каждое селение было максимально обслужено. Количество населенных пунктов в Сибири в сравнении с 1913 г. увеличилось в 3 раза. Это привело к увеличению расстояний от новых поселков до маслозаводов. Открытие дополнительных сливкоотделений, как промежуточных пунктов не могло решить проблему. Курс на создание крупных механизированных заводов усугублял проблему доставки молока. К тому же одновременно шло закрытие старых заводов на конной тяге. Во втором полугодии 1927 г. было введено в строй 10 новых крупных механизированных заводов и одновременно закрыто 10 конных и 500 ручных заводов [17]. Критикуя курс на создание крупных механизированных заводов В. Каврайский в феврале 1928 г. говорил: "Я отнюдь не против индустрии; но нахожу, что без экономической базы такие крупные заводы существовать не могут. Например, мы не стали бы строить Тельбесский завод, если бы в той местности не оказалось необходимых залежей угля; без наличия угля и железной руды мы не стали бы строить этот завод. А в области маслоделия, что у нас получается? Сейчас мы строим механизированные заводы, рассчитывая на большую производительность, строим их в Сибири, исходя из датской плотности коровьего населения. В это дело надо внести только маленькую поправочку: плотность то у нас сибирская, а не датская. Если учесть это обстоятельство, если учесть раздробленность селений, если учесть, что раздробленность крестьянских хозяйств усилилась еще больше, что вообще при таких условиях затруднена организация всего хозяйства в целом, - будет совершенно ясно, - что крупные механизированные маслодельные заводы надо строить с большой оглядкой и, тщательно разбирая в каждом отдельном случае, можно ли его поставить или нет" [18]. Социально-классовые приоритеты. Государство четко обозначило социально-классовые приоритеты в деревне в пользу малоимущих слоев. Социальной основой маслодельной кооперации становятся не зажиточные, а бедняцко-середняцкие группы и отчасти батрачество. В тоже время доля многокоровных хозяйств в кооперации неуклонно снижалась как в результате дробления хозяйств под бременем налоговой политики, так и в результате применения мер по общественной дискредитации кулацких хозяйств. Зажиточные крестьяне вытеснялись из органов управления сибирской молочной кооперации. Проведение классовой линии в кооперации оборачивалось оттоком финансовых средств населения, компенсировать который государство было не в состоянии из-за мобилизации средств на индустриализацию. Несвоевременность и неполноценность кредитования строительства заводов, агрозоотехнических мероприятий, формирования кормовой базы приобрела хронический характер. Финансово не было обеспечено приоритетное направление советской аграрной политики - коллективизация молочного хозяйства. Значительная часть специально организованных молочно-скотоводческих коллективов не смогла заготовить строительные материалы для постройки общественных ферм по содержанию скота. Образование местных фондов по коллективизации проходило слабо. Организованный по постановлению Сибкрайисполкома "миллионный фонд" коллективизации молочного хозяйства полностью так и не сформировался из-за отказа от внесения паев со стороны Сибсельбанка и Сибкрайгосторга [19]. Вовлекаемые в кооперацию бедняцко-батрацкие группы деревни объединялись в показательные кооперативы-коммуны, которым предоставлялся кредит на приобретение коров, оказывалась бесплатная агрономическая и ветеринарная помощь, давались льготы по снабжению кормами и контрактации молока и скота. Они, по мнению руководителей молочной кооперации, являлись типом молочных колхозов и способствовали перерастанию простейших производственных объединений в более сложные формы кооперации. Бедняцкие хозяйства, интегрированные в колхозы-коммуны, при административном регулировании рынка не могли стать основой высокотоварного молочного животноводства. Вкладываемые в бедняков средства шли на реализацию утопических проектов, не дававших экономической отдачи. Экспорт масла, возобновившийся с 1923 г., увеличивался медленно. Позиции, завоеванные на заграничных рынках, оказались утраченными. Восстановить их было уже невозможно как в силу высокой конкуренции с зарубежными производителями, так и ухудшения качества сибирского масла. Разрушение производственной базы и изменение экономического механизма взаимоотношений государства с крестьянством, в том числе через кооперацию привели к утрате мотиваций в поставках качественного молока на заводы. Распространенными стали факты сдачи на маслодельные заводы фальсифицированного молока, что можно было делать безнаказанно при отсутствии измерительной аппаратуры. В ноябре 1923 г. НК РКИ по согласованию с Сиб. РКИ, местными хозяйственными и кооперативными организациями в порядке календарного плана провел обследование маслоделия в Сибири на предмет выявления объема заготовок для внутреннего рынка и экспорта. Инспекторы отметили значительное количество фактов антисанитарных условий на предприятиях, изношенности оборудования, отсутствия измерительных приборов, несоблюдения элементарных технологических приемов обработки молока [20]. В конце 1925 г. в материалах и докладах Маслоцентра в НК РКИ "О мероприятиях, необходимых для развития молочной кооперации" были названы те же причины ухудшения качества масла: ржавая посуда, сырые помещения, некондиционные бочки и пергамент, изношенные сепараторы [21]. По сигналам контрольных органов не было принято достаточно эффективных мер. В 1926 г. в экспортных партиях масла появилась плесень. Производители молока, оторванные многозвенной и многоступенчатой системой советского экспорта от участия в распределении конечной прибыли, не могли служить надежной основой создания качественного продукта. Кризисное состояние маслоделия стало предметом обсуждения на специальном совещании ответственных работников Сибкрайисполкома под председательством Р.И. Эйхе 27-28 февраля 1928 г. Со специальным развернутым докладом выступил В. Каврайский, возглавлявший статистический отдел. Он правильно отметил многие принципиальные факторы, негативно сказавшиеся на развитии маслоделия в условиях нэпа. Возросшая товарность зернового хозяйства привела к тому, что зерно стало невыгодно скармливать скоту. Ухудшился рацион питания животных. Увеличилось потребления молока и масла внутри деревни, которая стала лучше питаться. В рационе населения сократилось потребление хлеба с 35 пуд. в 1913 г. до 26 пуд. в 1927 г. [22] Одним из ключевых положений доклада явился тезис о том, что овцы стали вытеснять коров. По приведенным данным удельный вес овец в составе животного стада возрос с 32% в 1913 г. до 46% в 1927 г. Автор использовал эти данные для отрицания наличия кормового кризиса в Сибири. Главную причину роста численности овечьего стада он видел в опережающем многократно росте цен на овечью шерсть в сравнении с молоком. Вот характерная выдержка из стенограммы: "…Вот тут имеются некоторые товарищи, которые находят, что собственно все дело в маслоделии заключается в разрешении кормового вопроса и тогда все будет обстоять блестяще. Мы видим, как разрешается кормовой вопрос для коровы и для овцы. Надо надеется, что овца питается сеном, как и корова. (тов. Эйхе: Овца требует даже гораздо лучшего сена, чем корова). Да она требует лучшего сена, значит тем более это важно. Я считаю, что тут большой разницы нет. (голос с места: надо еще кое-что добавить к сену для овцы). Я считаю, что очень большой разницы в сене, которое дается для овцы и для коровы - нет. … Также совершенно ясно, что для этих овец также необходимы какие-то пастбища и нужно принять во внимание, что после овцы лошади и коровы едят уже неохотно. Отсюда следует, что овца отбивает пастбища у коров и лошадей" [23]. В дальнейшем в печати данный тезис подвергся острой и справедливой критике. Овца не сопоставима с коровой по стоимости и может питаться гораздо худшими кормами, что не приемлемо для молочного животноводства. Отрицание кормового кризиса также оказалось не убедительным. В докладной записке инструктора Маслоцентра А.Ф. Меринова по результатам командировки в Сибирь от 13 апреля 1928 г. указывалось на значительное сокращение молочного стада почти во всех округах Сибирского края. Неблагоприятное состояние кормовой базы привело к забою скота и увеличению мясозаготовок [24]. Таким образом, коренные проблемы, приведшие сибирское маслоделие к кризису, крылись в общей социально-экономической политике советского государства, которое директивно создало ценовой приоритет зерновому хозяйству в ущерб молочному животноводству, сделало ставку на дотационную поддержку бедняцких хозяйств, подчинило кооперацию государственному диктату. Изменение структуры сельского хозяйства в пользу растениеводства, расширение посевных площадей не могло не сказаться на сокращении пастбищных угодий. Относительно высокая товарность хлеба привела к его изъятию из рациона животных, что создало предпосылки для постоянного дефицита сильных кормов - основы эффективного молочного животноводства. Кризисное положение в отрасли было воспринято руководством как недееспособность сбытоснабженческих форм кооперации. Причины подменялись последствиями. Коллективизация сельского хозяйства и создание колхозно-совхозной системы привели к ликвидации маслодельной и всех многообразных форм сбытоснабженческой сельскохозяйственной кооперации. Сейчас большинство исследователей считает, что в ходе разных экспериментов в российской деревне кооперативное движение было фактически разрушено. Формирование системы государственного социализма окончательно лишило сохранившуюся потребительскую кооперацию статуса самостоятельного субъекта экономики, способного решать задачи модернизации. В современной ситуации многие условия для развертывания маслоделия сохранились и даже стали более благоприятны: биоклиматический фактор, железная дорога и иные транспортные системы, социальная и производственная инфраструктура потребительских обществ и союзов, наличие крестьянских фермерских хозяйств. Для восстановления сибирского кооперативного маслоделия и в целом отрасли требуется соблюсти немногие принципиальные условия. С учетом исторического опыта начала ХХ столетия необходимо вернуться к политике государственного протекционизма отечественных производителей сельскохозяйственной продукции, оказать всемерную поддержку воссозданию крестьянской маслодельной кооперации и других видов сбытоснабженческой кооперации, создать благоприятный инвестиционный климат для привлечения в отрасль финансовых ресурсов населения и отечественного капитала.
[1] Шелохаев В.В. Модернизация как теоретико-методологическая проблема // Куда идет Россия?.. Кризис институциональных систем: век, десятилетие, год. М., 1999. С. 30; Межуев В.М. Отношение к прошлому - ключ к будущему // Там же. С. 42, 44.
|
