Наиболее мощным государственным объединением монголоязычных народов в XVII – середине XVIII в. было Джунгарское (Ойратское) ханство. Почти по середине северной части ханства как по осевой линии проходила долина Иртыша, на берегах которого с 1716 по 1720 г. был основан ряд русских крепостей. Территория расселения ойратов находилась в зоне контактов монголо- и тюркоязычных народов и потому в состав ханства входили и проживавшие в своих родных местах теленгиты (телеуты) и часть тувинцев. Кроме того, в 1703 г. в центр ханства были переселены кыргызы с Енисея, а до 1718 г. и часть телеутов (теленгитов), а также мингаты из долины Хемчика. В результате в Джунгарии к середине XVIII в. из 24 отоков было три неджунгарских – кыргызский, теленгитский и мингатский[1].

Между Джунгарским ханством и империей Цин, долгое время существовали враждебные отношения. Противостояние завершилось тем, что император Цянь Лун, воспользовавшись междоусобицами династического характера, в середине – второй половине 50-х гг. XVIII в. несколько раз осуществил вторжения на территорию ханства и полностью его разгромил. В отечественной и зарубежной историографии рассматривались вопросы, связанные с характеристикой последствий этого разгрома. Однако до сих пор не установлены размеры таких демографических потерь. По этому поводу, а также их хронологическому отнесению, существуют весьма различные оценки. Поэтому необходимо обобщить и проанализировать все имеющиеся факты, выработав наиболее адекватную позицию историко-демографического характера, что особенно важно в связи с неоднозначными оценками исторического прошлого на территориях, ныне являющихся смежными для России, Китая и Казахстана. Такая итоговая характеристика позволит также более объективно проводить сравнения судеб коренного населения Сибири под властью Русского государства с ситуацией на ближайшей к этому региону зарубежной территории.

Первоначально цинские войска с 1753 г. громили тюркоязычное население в пограничных районах в междуречье Черного Иртыша и Кобдо. Завоевание собственно  Джунгарии началось в 1755 г. с наступления цинских армий, с помощью которых  рассчитывал захватить власть один из претендентов на джунгарский престол – Амурсана. По Н. Я. Бичурину тогда джунгарские войска были рассеяны без сражения [2]. И. Я. Златкин также писал, что в 1755 г. они не сражались, а по большей части перебежали на сторону Цинов [3]. В. А. Моисеев же пишет, что джунгары были разбиты лишь после трехдневного сражения на р. Или [4]. Но скорее всего, каких-либо серьезных боев действительно не было, поскольку у цинских войск в этот год боевых потерь не отмечалось [5]. После этого последовал указ Цянь Луна о включении территории Джунгарии в состав империи Цин [6].

Однако осенью 1755 г. Амурсана поднял восстание. С ним было до 10 тыс. воинов[7]. Поэтому весной 1756 г. в Джунгарию вновь вторглась цинская армия. Часть населения ханства бежала в Россию и Елизавета Петровна в мае 1756 г. издала указ о приеме их в свое подданство [8], а в июне – указ о присоединении территории Горного Алтая. В ряде публикаций указывается, что захватчиками в этот год осуществлялось поголовное истребление населения Джунгарии. Однако известно, что осенью 1756 г. на р. Или оставалось еще несколько тысяч человек[9]. Вскоре в Халхе началось антицинское восстание и цинские войска были выведены из Джунгарии. Однако в начале 1757 г. восстание было подавлено и цинская армия вновь вторглась в Джунгарию [10], где Амурсана в июне имел уже несколько десятков тысяч человек [11]. В ряде сражений эти войска были разбиты, а Амурсана вниз по Иртышу бежал в Россию, где позднее умер от оспы (тифа?).

Казалось, что Джунгария полностью умиротворена, но осенью 1757 г. произошло внезапное нападение ойратов на цинские войска – после летне-осеннего разгрома, по сообщению русских сибирских властей, там оставалось еще около трех тысяч кибиток[12]. Из-за этого в 1758–1760 гг. состоялся третий поход «умиротворения» и в 1758 г. вновь часть джунгар бежала к русским крепостям [13]. Как считает И. Я. Златкин, уже в 1759 г. Цины уничтожили последний очаг сопротивления в горах Юлдуза [14]. Однако имеются упоминания, что еще в конце 1760 г. джунгарские повстанцы разыскивались на Алтан-Эмеле и Хоргосе [15]

Первоначально цифровые размеры потерь населения ханства из-за истребления,  гибели от голода, болезней  или бегства в соседние страны не озвучивались и приводились лишь характеристики демографической сути событий. Так, в докладе Коллегии иностранных дел императрице Елизавете сообщалось, что Цины преуспели джунгар «…частию разсеять, частию истребить, а остатки привесть и в совершенное рабство свое»[16]. Полковник Ф. И. Дегаррига писал в январе 1757 г., что Джунгарское ханство, «… в конец разорено, а оставшихся и в камнях рыющихся всех изыскивая искореняют, дабы не однаго жива не оставить»[17]. Алтайский зайсан Бок сообщал, что цинские войска «… без остатку искореняли ойратов», а также население Горного Алтая[18]. Бежавшие в Сибирь ойраты говорили, что цинские войска, «кто бы им из зенгорцев в руки не попал, то уже как мужеск, женск, больших и малых, ни единого не упущая, наголову побивают» [19]. Один из цинских командиров сообщал, что в начале 1758 г. в подвластных алтайскому зайсану Омбе улусах «Только пять семей убежали в русские пределы. Остальные все истреблены. Женщины… розданы солдатам»[20]. По Черепановской летописи в Джунгарии «люди и скот весь вырублены без остатку, так что и в плен их не брали, только те спаслись, которые могли убежать в Российские границы» [21].

Позже Н. Я. Бичурин в работе «Историческое обозрение ойратов…» писал, что джунгар «… до единого человека предали острию меча». Однако в примечании к той же работе он приводил сведения, что Цины истребили ойратов, «которых могли найти в Илийском округе. Многие предупредили сие несчастие благовременным подданством Китаю, другие спаслись уходом в Россию или в степи Киргиз-Казаков и Бурутов»; далее он сообщал, что дэрбэты еще в 1755 г. перешли на сторону Цинов и участия в войне не принимали, в связи с чем после завоевания Джунгарии получили со стороны завоевателей предпочтение перед первенствовавшими ранее чоросами [22].

Первые цифровые оценки размеров потерь косвенно можно установить по данным русских сибирских властей – так к концу 1757 г. в Джунгарии еще «… осталось тысяч до трех кибиток» [23], т. е. около 15 тыс. чел. совокупного населения. Затем цинский чиновник Чунь Юнь отмечал в 1777 г., что в ходе завоевания было уничтожено более миллиона ойратов [24]. Ч. Ч. Валиханов писал, имея в виду 1756 г., что джунгар погибло до 1 млн.[25]. По С. С. Шашкову в 1756 г. цинские войска «истребляли все живое на своем пути… перебили до 1000000 калмыков»; кроме того, казахи «… уводили в неволю целые тысячи беззащитных джунгаров. …в стране воцарился голод… За голодом шла оспа. …. Джунгары… могли найти… спасение только в Сибири»[26]. Подобным сведениям противоречит сообщение В. Васильева о том, что в 1756 г. вырезано более 300000 «цзюнгаров»[27]; cудя по контексту сообщения, этот автор имел в виду все потери населения Джунгарии за период завоевания, видимо, само завоевание относя лишь к одному 1756 г.

Группу цифровых сведений привел Г. Е. Грум-Гржимайло. Он сообщал, что в 1758 г. погибло, кроме бежавших, до 1 млн. чел.[28]. Однако в работе 1926 г. указывалось, что поголовному избиению население подверглось лишь в Южной Джунгарии, так как кочевавшие на севере дэрбэты из-за междоусобиц еще в 1753 г. ушли на  территорию Цинской империи, а в 1756 г. около 10 тыс. кибиток хойтов из Южной Джунгарии откочевали на Волгу[29]. Цинский историк Вэй Юань писал, что в Джунгарии насчитывалось несколько сот тысяч семей, из которых во время завоевания четыре десятых умерли от оспы, две десятых бежали к казахам и в Россию, а три десятых были уничтожены [30]. Позднее эти же данные были повторены современными китайскими историками [31].

Отечественные авторы, учитывая приведенную выше разноголосицу мнений о размерах народонаселения Джунгарии, числе погибших и бежавших, несогласованность хронологии потерь, а также характер и состояние имеющихся источников, либо сами приводят противоречивые цифровые сведения, либо избегают давать собственные оценки размеров потерь и количества беженцев, ограничиваясь ссылками на исторические источники или труды более ранних авторов. Так И. Я. Златкин, в качестве оценки произошедших событий приводя цитированное выше сообщение Черепановской летописи, полагал, что от народа в 600 тыс. осталось в живых 30–40 тыс. чел., спасшихся бегством в Россию[32]. Однако в соответствующей статье в Большой советской энциклопедии он оставил лишь неопределенное указание, что были истреблены сотни тысяч ойратов. Б. П. Гуревич ограничился выводом, что «…ойратское государство было буквально стерто с лица земли почти со всем его населением. Такого рода жестокости нечасто встречались в истории человечества»[33]. Однако он сообщал, что имели место случаи, когда цинские захватчики приобретали у казахов лошадей в обмен на пленных ойратов, передавали их, а также пленных алтайцев и тувинцев, в рабство цинским солдатам, переселяли в Восточную Монголию [34]. Тем самым он признавал, что гибель населения Джунгарии не была поголовной. В. А. Моисеев дал такое же определение данным событиям, но привел иную, по сравнению с И. Я. Златкиным, численность населения Джунгарии «…было стерто с лица земли крупное государственное образование с более чем полумиллионным населением» [35]. В одной из последних работ этот автор писал: «Лишь несколько десятков тысяч ойратов и алтайцев спаслись под защитой русских крепостей»[36]. Однако в электронной публикации «Трагедия Великой Степи – гибель Джунгарского ханства» он фактически присоединился к мнению С. С. Шашкова, что «монголо-китайцы истребляли все живое на своем пути… они перебили до 1000000 калмыков...»[37]. В «Истории Востока» полностью повторено приведенное выше мнение И. Я. Златкина [38]. Высказывания с подобными разноречивыми оценками произошедшего делают и иные современные авторы.

Как можно видеть, суть приведенных оценок потерь в большинстве случаев сводится к не совсем правомерному указанию на почти поголовную гибель населения, либо видов смерти его отдельных групп в процентных отношениях. Указания о потерях, представленные в цифрах, колеблются в широком диапазоне между весьма различными величинами. Кроме того, распространено мнение, что остатки джунгарского населения бежали исключительно в Россию. Поэтому для выяснения объективной картины демографических последствий этих исторических событий важно проанализировать весь комплекс известных сведений, начиная с вопроса определения численности населения на конец 40-х – начало 50-х гг. XVIII в.

Так русский посол И. Унковский, побывавший в Джунгарии в 1722–1724 гг., писал о ее вооруженных силах: «А всего во время нужды уповается, что около ста тысяч собраться может»[39] Используя обычно применяемый для определения совокупной численности населения государств степной зоны Евразии по численности их вооруженных сил коэффициент 5 (один воин выставлялся от одной семьи, считающейся состоящей, в среднем, из 5 человек), можно полагать, исходя из сообщения И. Унковского, что население Джунгарии в это время составляло около 500 тыс. человек.

Однако в дальнейшем демографическая ситуация в Джунгарии могла улучшиться. Например, в 1731 г. сюда из цинских владений переселилось около 6 тыс. монголов[40] . В итоге, если в начале XVIII в. у хунтайджи было только 12 отоков[41], то в середине XVIII в., как уже указывалось – 24. Поэтому не вызывает особого удивления мнение Н. Я. Бичурина, основанное на изучении документов маньчжуро-китайского происхождения, что население Джунгарии ко времени ее гибели составляло около одного миллиона человек[42]. Однако в другой работе он приводил сведения из опубликованного в Китае в 20-х гг. XIX в. труда «Высочайше утвержденное описание Синьцзяна», где говорится, что к середине XVIII в. в Джунгарии насчитывалось около 200 тыс. кибиток (семей) с 600 тыс. душ обоего пола [43]. Такие же две цифры приводил и китайский историк Шан Юэ [44].

Н. Я. Бичурин для изучаемого периода привел весьма подробные сведения о числе семей в Джунгарии, поскольку имел их относительно каждого из отоков. Нет серьезных оснований сомневаться в приведенной им итоговой численности семей, поскольку именно семья являлась и расчетной основой выставляемого числа воинов, и основной единицей учета налоговых платежей в казну. Однако общая численность населения Н. Я. Бичуриным в последнем случае неправомерно определялась, как можно видеть, от числа семей с использованием увеличительного коэффициента 3, а не 5, как обычно принято в демографических исследованиях относительно кочевников Евразии. Между тем, объективность использования для них коэффициента 5 подтверждается документами, в том числе изучаемого времени.  Так в 1756 г. алтайские зайсаны Джунгарии, просясь в русское подданство, обещали платить ясак, а также выставить в поход «...войска в зимнее время по тысяче, а в летнее время по две тысячи человек…, а мы… состоим в тысячи пятистах кибиток людей или может быть более, или малым чем меньше» [45]. Трем тысячам семей ойратов и кашгарцев, поселенных в Бадахшане, соответствовали три тысячи воинов из их состава, включенных в армию эмира [46]. Поэтому в Джунгарии  в указанный период, исходя из наличия 200 тыс. семей, могло действительно проживать около 1 млн. чел. Исходя из данного обстоятельства, заявления ряда авторов о размерах гибели людей в количестве около 1 млн. чел., тем более, в один год, не могут считаться объективными.

Следует определиться и с периодами потерь. Так в 1755 г. заметных потерь у джунгар не имелось, поскольку и у цинских войск они не фиксировались. Основные потери население Джунгарии (включая теленгитов, кыргызов и мингатов)  понесло весной и летом 1756, весной, летом и осенью 1757 г. и затем весной и летом 1758 г. При этом наибольшие потери пришлись на 1756 и 1757 г. В дальнейшем, в 1758 и 1759–1760 гг., борьба могла вестись уже лишь против весьма малочисленных групп джунгар (не более 15 тыс. чел.) и поэтому размер их потерь тогда был уже незначительным. Тюркоязычное население междуречья Черного Иртыша и Кобдо основные потери понесло в 1753–1754 гг., размеры которых можно определить как незначительные (касающиеся лишь пожилых людей). Поэтому следует соответствующим образом оценивать сообщения о том, что в какой-то из перечисленных годов завоевания джунгары погибли все «до единого человека». Одновременно, начало завоевания Джунгарии следует вести не с 1755 г., как обычно принято, а с 1753 г.

Не может также считаться объективным утверждение, что население Джунгарии гибло только от действий войск империи Цин – в этом участвовали отряды казахов и тянь-шанских кыргызов. Общий урон, нанесенный ими, может определяться в размере около 50 тыс. чел. Кроме того, потери от внутриойратских междоусобиц следует исчислить несколькими тысячами человек, преимущественно, мужчин. Смертность от голода и эпидемий за весь период завоевания могла составить не более 200 тыс. чел., поскольку до 40 % она редко доходила даже у народов севера Сибири с их белково-липидным характером питания и полным отсутствием врачей [47] – у джунгар же врачи в виде эмчи-лам  имелись. 

Абсолютно нет оснований говорить о поголовной гибели населения Джунгарии. Так крупная часть его, видимо, около 20 %, поскольку речь в источниках идет об одном из главных из 4-х племенных подразделений в составе джунгар – дэрбэтов, еще в ходе междоусобиц перешла к Цинам; в самой Джунгарии или по соседству уцелела и уже после завоевания на территории Синьцзяна фиксировалась часть представителей иных племенных группировок ойратов. Их общая численность может быть определена в размере не менее 200 тыс. чел. Значительные по численности группы населения бежали в соседние страны, относительно которых следует учитывать и иные, кроме России (включая и земли калмыков), территории – государства Средней Азии и казахов. Кроме того, часть джунгарского населения была силой захвачена казахами и кыргызами и в последующем вошла в состав последних или была перемещена на соседние территории. Общее количество этих беженцев и насильно уведенных может быть определено суммой до 130–145 тыс. чел.

С учетом изложенных материалов, произведенное джунгарами переселение ряда тюркоязычных этносов (енисейских кыргызов, теленгитов и мингатов) из родных мест следует оценить как события, в итоге негативно сказавшиеся на судьбах этих народов. В свою очередь, продвижение вверх по Иртышу и на Алтае русских владений весьма благоприятно сказалось на судьбах заметной части населения Джунгарии (включая тюркоязычное), спасшегося в пределах близко расположившихся границ Российской империи, поскольку источники свидетельствуют о прибытии беженцев к русским крепостям  в чрезвычайно истощенном и ослабленном состоянии [48]. Именно пребывание в составе России части территории Алтая позволило остаткам теленгитского этноса спастись и затем возродиться в пределах одного из районов своей древней Родины, где в составе современных алтайцев они (теленгиты, телесы, алтай-кижи и часть телеутов) составляют основную его часть; в настоящее время их в 3,5 раза больше, чем было в составе теленгитского оттока Джунгарии. Переселение в Кузнецкое и Красноярское ведомства крупной группы беженцев из Джунгарии, в числе которых были и енисейские кыргызы, позволило частично восстановить численность местного населения, обескровленного угоном 1703 г. В дальнейшем коренное население здесь почти постоянно демонстрировало устойчивый рост своего числа – в настоящее время хакасов в 2 раза больше, чем было в совокупности в составе кыргызского оттока Джунгарии и оставшихся на Енисее.

В, целом же, можно полагать, что от смерти уцелело около трети всего населения ханства, соответственно, погибло до 670 тыс. чел., из них непосредственно от действий цинских войск около 400 тыс. чел. В результате завоевания и последующих действий цинских властей джунгарский этнос свое существование на коренных землях практически прекратил. Разрозненные группы его потомков в настоящее время проживают вне связи между собой. Всего их по самым оптимистическим подсчетам, включая потомков тюркоязычного населения,  известно: в Монголии – свыше 230 тыс., в КНР – свыше 250 тыс. (при этом в названных странах к ним отнесены потомки куку-норских ойратов, еще до разгрома Джунгарии проживавших на территории Цинской империи, потомки бежавших с Волги в 1771 г. торгоутов и даже часть халхасцев и чахаров), в Кыргызстане – 10–12 тыс. чел. [49]. Это меньше, чем фиксировалось на середину XVIII в. Поэтому, несмотря на цифровые разночтения относительно размеров потерь, следует согласиться с оценками тех авторов, кто говорил о данных событиях как об одних из самых трагических в мировой истории.

Сравнивая это событие с демографическими потерями их ближайших соседей – коренных жителей Сибири в ходе присоединения к Русскому государству, можно отметить, что в результате первого события  коренные жители были истреблены более чем наполовину и джунгарский этнос как таковой исчез, а во втором случае все коренные народы сохранились и существенно прибавили в числе. Таким образом, если русское завоевание Южной Сибири стоило коренному населению лишь около 4 % населения, то завоевание Цинами Джунгарии было на порядок кровопролитнее – более 60 %, а для ряда тюркоязычных групп и того более.